Чай или Кофе?

Pov: Херейд

Смерть Ярослава Сергеевича оставила жирный след на Питере. Весь институт был перепуган, а в интернете только и ходила запись с камер наблюдения, как искривился на полу химик. Это пугало. В новостях через дня три вывели причину смерти: отравление стрихнином. В точности, как я и подозревал. Но страх колол сильнее, когда пришло осознание, что я подозревал Деда. Деда, который демонстрировал на площади изменение веществ, что было то же самое в институте. Дед, который мог жить в доме с Ашан и приставать к её матери. Дед, который грозился что-то со мной сделать. Я бы мог выдвинуть обвинения, но у меня нет чётких доказательств.

Пока оставалось много времени до пары, я решил сходить прокуриться. Больше всего меня бесило в общаге, что там нет балконов. И в мою голову забрела интересная идея: сходить в магазин табака. Там меня уже приглашала молодая и красивая девушка на чай и курение, и я обещал зайти. Час настал.

Погода не радовала холодным ветром. Медленно двигаясь к магазину, я умирал от голода. В общежитии не было и грамма моей еды, а нормально поесть в какой-нибудь столовой номер один, у меня просто денег кот наплакал. Конечно же я понимал, что если буду питаться одним чаем с сэндвичами из кофейни и шоколадными батончиками из институтского автомата, то рано или поздно заработаю гастрит. А может и хуже - язву. Но держаться на таком питании я собирался до тех пор, пока не найду подработку.

Дёрнув ручку, я перешёл порог. Магазин табака был недалеко. Блондинка в свитшоте сразу же подняла голову и улыбнулась. Я приблизился к кассе с такой же улыбкой.
— Доброе утро, вы меня помните?
— Как такого красавца забыть, — кассирша достала из столика табличку "перерыв 15 минут." — Чай, кофе?
— Хотелось бы чай.

Мгновение, и мы с ней уже сидели в какой-то коморке и пили чай с миндальными печеньками. Я удивился, чо меня поняли без слов. Неужели она так меня ждала?
— Где учишься? — сделала глоток блондинка.
— В СПБГЭУ в программировании.
— Есть уже проекты?
— Планирую создать свой сервер, — пооткровенничал я. — А у тебя там брат не учиться?
— Там мой бывший учиться, — в недоумении посмотрела на меня девушка. — Но как ты-
— У моего однокурсника была такая же покраска волос, как у тебя, — пожал плечами я.
— Вот эта наблюдательность... Его Саша зовут?
— Да, — сказал я, а сам перебирал все имена, которые попадались за этот месяц. — А почему расстались?
— Да мониторы друг другу поразбивали и поругались, — тихо сказала кассирша, глядя в чашку.
— И теперь ты свободна? — глотнул чай я.
— Получается так, — она поправила волосы.
— Ты вроде Софья, — уточнил я.
— Да, а тебя как?
— Нугзар.
   Соня закинула в рот вейп, а я поджёг сигу, снова удерживая взгляд на огне. Затянувшись, я перевёл взгляд на часы. До начала пары оставалось полчаса.
— Ты сам откуда?
— Из Уфы, — выпустил дым я.
— Один приехал?
— Один, — отвернул взгляд я.
— Как в Питер тебя занесло?
— Город нравится, — соврал я, хоть город любил. — А ты?
— Я с Сашей и Костей из Москвы приехали. Они пошли учиться, а я в "свободное плаванье", — улыбнулась Соня.

Меня окутало какое-то странное чувство. Соня такая красивая девушка с большими возможностями. И она курит в таком раннем возрасте, нигде не учась? Был бы я её отцом, ремня по заднице надавал. Выбросив выкуренный окурок, я поднялся.
— Сонь, спасибо тебе за всё.

Если официантка мне не соврала, то у Эдуарда сегодня выходной. А это означало, что от меня будто смысл жизни отстригли. Интересно, а адрес у официантки имеется? Было бы славно. Хочется взглянуть на его халупу.

Институт ничем не отличался, единственное, я не прогулял пары. Желудок разрывало, поэтому я шатался на Невскому, ищя место по карману. Был обед. Везде были либо всякие забегаловки, либо роскошные рестораны. И ни один вариант мне не подходил.  Но голод смыло водой, когда я обнаружил какую-то толпу на улице. Судя по всему, это была экскурсионная группа. И я бы прошёл мимо, но меня обманывали собственные глаза. Я увидел его.
   Он улыбался, внимательно слушал экскурсовода. Его пушистые волосы развевались от ветра, а в очках отражалось солнце. Шнурки  чёрного худи колебались от ветра. Эту одежду видеть на нём было совсем не привычно. Это был бариста Эд.
  Застыв в раздумье, я наблюдал снисходительной улыбкой, как пожилая экскурсовод объявила конец, и кто-то просто развернулся, уйдя прочь, а кто-то подходил к ней и отдавал столько налички, сколько хотел. В том числе и Эдуард. Серьёзно, он попрошайничает наличку в кафе только чтобы отдать её за экскурсию, потому что карты не принимают? Но у меня чуть челюсть не отвисла, когда Эд, отдав наличку, взял ладонь дамы и поцеловал её. Женщина стройного телосложения с короткой стрижкой звонко посмеялась, и они разошлись. Эдуард с закрытыми глазами и  довольным лицом направлялся в мою сторону. Я шёл к ниму тоже счастливый. Только его лицо выражало удовлетворение от покоя, а моё от предстоящего веселья.

Эдуард не смог пройти мимо меня, потому что открыл глаза. И когда увидел моё лицо, полное счастья, остановился. Между нами были 5 метров. И я смело подошёл ближе.
— Не думал, что бариста интересуется бесплатными экскурсиями, — улыбнулся я ему.
— Тебе какая разница? — его настроение испортилось по одному щелчку.
—  А ты загадочный, — протянул я, разглядывая шатена с кед до чённых серёжек.
—  Иди, куда шёл, — спрятал руки в худи Эд, проходя мимо меня. Я было хотел его схватить, но нас обоих остановил крик:
— Сашка! — на Эда кинулась с объятиями блондинка. Вроде это та официантка из кофейни.
  Эд покрылся холодным пóтом, стараясь отстраниться, а блондинка душила его в объятиях. Я стоял, хлопая глазами.
— Я так рада тебя встретить! У меня как раз обед готов! Представляешь, директор отпустил меня, потому что у нас стажёр-
—  Всё, Стась, я понял, — освободился из объятий бариста.
— Ух ты, ты с нашим частым посетителем! Не думала, что вы друзья! Давайте пообедаем все вместе!
— Мы не друзья! — хором крикнули мы, бросая злые взгляды на официантку.
— Хотя пообедать я был бы не против, —  не стал стесняться я. Паразит ещё тот.
— Как славно! Пойдём скорее! — взяла под руку Эда наша спасительница.

Я хотел есть, Эд хотел есть. И тут нам предложили бесплатно пообедать домашней еды. Отказываться глупо. Только официантка сама не фонтан, но потерпеть можно. Она жила недалеко.

Даме позвонила, судя по всему, подружка, и именно поэтому она шла впереди, а мы с бариста за ней. Я курил, а Эд шёл, шурша листьями. Сам Невский закончился, и мы шатались в подворотнях, где куча неубранных листьев. Вынув сигу из сухого рта, я мельком глянул вниз. Этот шорох начинал раздражать.
— Зачем ты топчешься по листьям? — Выдохнул дым я.
— Слушаю осень, — сухо ответил Эд.
— И что она говорит? — с насмешкой спросил я.
— Ты слушаешь NEFFEX, я прав? — всё же он поднял глаза на меня.
— Откуда ты-
— Ты любишь отставлять телефон на столе, куда приходят десят тысяч уведомлений, поэтому он всегда мерцает. Я заметил исполнителя, — перебил меня Эд, пока я ещё держал челюсть закрытой.— Я готов поклясться, что ты и полпесни не понимаешь.
— И что с того? — спросил равнодушно я, хотя гневился только от одной мысли, что он прав. Даже сейчас в голове играла песня, чье значение на английском я не понимал.
— И почему же слушаешь, раз  не понимаешь? — перёшел на асфальт бариста.
— Ты дурак совсем? Наверное, потому что нравится, — злобно пробубнил я, затягиваясь.
— Так и мне нравится слушать осень, хоть я её и не понимаю, — спрятал руки в худи Эд. Над его словами я немного задумался, но потом помотал головой, разгоняя мысли.
— Да ты просто псих, — шёпотом прошипел я себе под нос. Но потом взглотнул и заправил волосы назад, хоть ветер всё равно раздувал их по всему лицу. — Я вижу, у вас с официанткой тёплые отношения.
— Ага, такие тёплые, прям как айс латте на кокосовом, — отмахнулся бариста.
— А жена знает?
— Я холостой, — сказал Эд, отчего я чуть дымом не подавился.
— Вот оно как... — улыбнулся я, — оно и неудивительно. Такой характер не стерпел бы никто. Если бы я с тобой встречался, бросил на первой же недели.
— Спасибо за откровение. А сам-то что? — также улыбнулся бариста.
— Пх, я в городе всего-то две недели, а у меня уже несколько знакомых девчонок, — покачал сигаретой я, отчего лицо кареглазого искривилось от запашка табака.
— Хоть одна понравилась-то? — издевательски спросил Эд, потому что опять был прав.
— Ой, как будто тебе кто-то нравится, — отвернулся я.
— Ну в этом ты прав. У меня тоже много знакомых, с которыми тесные отношения. Но все они..пустые.
— А давай поспорим, — поворот направо и громкий смех Стаси, — кто из нас первый влюбиться? — с ухмылкой протянул руку я баристу. Тот же с такой же ухмылкой протянул руку.
— На что спорим? — мерцнул очами бариста.
— Кто первый влюбиться, победителю расскажет свой самый большой секрет. Я уверен, у тебя куча тараканов в голове, над которыми я буду смеяться долгое время.
— А я уверен, что шантажом смогу заставить тебя смыться из этого города, — со злой улыбкой пожал мне руку Эд. Она была сильная и горячая. Даже потная. А я замёрз.
— Так меня ненавидишь? — заглянул я ему в глаза. Мурашки с током пошли по коже. То ли от волнения, то ли от горячей ладони бариста. В его глазах читался глубокий и сладкий азарт. В его большой и сильной руке плавилась моя голубая от вен и холода, а его глаза прожигали меня. Я буквально тонул и плавился.
— Также, как ты меня.
— Мальчишки, за ручки потом подержитесь! — крикнула Стася, доставая ключи. Я выдернул руку, как и Эд, с омерзительным видом. Я немедля догнал блондинку, которая уже открыла подъезд. Эд же не торопился, лениво шурша листвой.

Подъезд совсем не пах Питером. Дом был обклеен листовками, объявлениями и всякими надписями. Обратная сторона Питера? В подъезде спал какой-то пьяница, а внутри стояла неприятная тухлая вонь. Пока мы втроём ждали лифт, я успел рассмотреть несколько надписей на стенах. Всё как обычно:примитиво, только одна реклама дешёвых пр*нституток. И эти парни тр*хали их прям здесь, судя по количеству упаковок от презиков и прочих штук на полу. От этого всего воротило. Это был первый и последний раз, когда я в гостях у официантки. А, судя по выражению лица Эда, он тут явно не впервые. Неужели его это всё устраивает?

— Будьте, как дома, — улыбнулась девушка, впуская нас в квартиру. Я аккуратно разулся, развязывая шарф. Убранная квартира была комфортнее самого подъезда.— Сейчас поставлю чайник, и всё накрою. Можете пока ручки помыть и подождать в спальне.

Пока хозяйка гремела посудой, я с Эдом находился в спальной. Типичная мимишная комната девушки, с розовыми вещами, рабочем столом и прочей фигнёй. Пока я рылся в телефоне, Эдуард смотрел в окно, скрещивая руки на груди.
— Эд, а какая у тебя фамилия?— Но этот засранец даже голову не повернул. Тогда я закатил глаза и повторил вопрос. — Александр, как фамилия?
— Тебе это знать необязательно, — холодно отрезал тот.
— А если я спрошу у той официантки? Она точно скажет.
— Ты так уверен?
— Она прям сохнет по тебе, — отложил телефон я, когда девушка пригласила нас за дверью.
— Она даже не знает моего имени, — развернулся бариста.
— И почему? — мягко и искренне спросил я, беря ручку.
— Сказал же, привычка.
— А я сказал, избавляться от неё.
— А я сказал, не курить, — прохрипел Эд, проходя мимо меня. Гнев закипал. Опять он возомнил себя главным. И ведь всегда был прав. Как же это бесило.

Кухня была сама по себе комфортной. Я присел за столик, напротив бариста. Стол был немного маленький и на прочных черных ножках. Хозяйка подала горячее, все принадлежности и салфетки. А на подоконнике тихо играло радио.
— Чай, кофе?
— Чай, — ответил я.
— Матчу, — заявил Эд.
— Зелёную, синюю? — улыбнулась блондинка.
— Синюю на кокосовом, — пожал плечами Эд.

Пока мы знатно обедали, блондинка приготовила нам по напитку и крутилась возле бариста.
— Саш, у меня вино есть, — обратилась к Эду девушка, на что тот поморщился.
— Стась, ты знаешь. Я не пью.
— Ну Ярослава помянуть...
— Мне вообще-то тоже есть 18, — прибавил громкости я. — И Ярослава Сергеевича я тоже знаю.
  Двое работника кофейни перевели на меня взгляд, а я невинно улыбался.
— На следующей недели похороны, там и помянем, — холодно и тихо сказал кареглазый.
— А как тебя?.. — повернулась ко мне блондинка.
— Нугзар, — спокойно ответил я.
— Нугзар, у меня, кстати, шоколадка есть. Хочешь?
   Этот вопрос опозорил меня на всем белом свете. И самое ужасное, что этот кретин даже хихикнул. Это буквально выглядело, будто я влез в разговор родителей, и те жестко напомнили о моём статусе. Ничего не понимающий и любопытный ребёнок. Повисла тишина. Только радио барахлило. Это был позор. Но позорнее было согласиться, потому что шоколада реально хотелось.
— А шоколад какой?
— Молочная Милка с кокосом.
   Живот так и заурчал. Хотелось, как в детстве, поскорей доесть первое, и перейти к десерту.
— Хотелось бы, — спокойно сказал я.
— Отличненько! А то подружка подарила, а я худею. Вот, хоть ты полакомишься! А то совсем худенький.
  Я смущенно отвернулся, пряча влажные глаза.
— Благодарю, — пробормотал я, стараясь выбросить из головы эти слова. Слова, которые в точности говорила сначала моя бабушка, а потом мама.

Пока мы со Стасей щебетали, Эдуард уже всё доел. Поставив посуду в мойку, он вытер руки и повернулся к коллеги.
— Стась, нужно поговорить.
  
Девушка сняла свой дурацкий розовый фартук, и они с Эдом вышли. Когда голоса и шаги утихли в коридоре, я напрягся. На кухне совсем стало тихо. Только ветер бил в тонкое окно, и радио пело какой-то неприятный шансон. Я вздохнул, откидываясь на спинку деревянного стула.
— Еб*ться пошли, — прошептал сам себе я.

Было совсем некомфортно. Это всё напоминало дом. Напоминало, как мы обедали, и отец забирал маму на переговоры. Пел шансон, а еда обжигала еду. Я поморщился от воспоминаний и шумно раскрыл шоколадку, которую мне достала из холодильника Стася. Первое я доел, и хотел поднять настроение сладким. Стол был одиноко чистый, кроме двух чашек и шоколадки ничего не было. Я отломил несколько воздушных плиток, которые плавились во рту, и простонал от вкуса. Я так давно не ел сладкого. Из кармана я вынул наушник, затыкая уши от этого шансона. Но мой взгляд перетянулся на напиток бариста. Голубая матча. Или, как скажет Натаха:"сам ты голубой, а он синий!".
  Из белой кружки красиво выходил белый пар, а сам напиток невероятно пах. Оглянувшись, я тихонько пододвинул к себе горячую кружку. С наслаждением я погрел замёрзшие руки, и стал рассматривать матчу. Просто голубое молочко с синими пупырышками. Отломив ещё плитку шоколада, я понял, что они довольно жесткие после холодильника. И тут я признал в себе гения.

В наушнике играла нечасто прослушиваемая песня с вайбовым припевом. "Я люблю тебя, моя кошка". Макая твёрдый шоколад в горячую матчу, я невольно начинал подпевать. Когда шоколад таял в пальцах, я с наслаждением его ел. Шоколад размяк во рту, из воздушных дырочек потела матча, и я прикрыл глаза. Хотелось бы мне тоже кого-то так сильно любить, как ту "кошку". Любить, чтобы писать ей стихи, чтобы красть ночами, да просто чтобы держать за руку. А взаимно это или нет, мне плевать. Я предпочитаю любить, а не быть любимым. Был я уже таким, совсем не понравилось. Да, вы правильно поняли. Пока эти двоя решали дела, я пожирал свою шоколадку, макая её в матчу Эда. И я уже пробовал плавить её в своём чае, но сладкое синее молоко было вкуснее рыжей водички. Со стороны это выглядит странно, но внутри меня открылось второе дыхание. Под приятный припев плавить вкусный шоколад в горячей матче, одиноко сидя на кухне, греть руки кружку... Вдыхая холодный воздух, я вспомнил, как мои руки плавились под руками Эда. Как мои глаза тонули в его. Шоколад и матча.

Послышались шаги. Тяжёлые. Выбравшись из утопии, я мигом схватил чашку. Пододвинув на скорости  матчу, я умудрился разлить лужу по центру  стола. Ручка двери дёрнулась, и я на рефлексе сел на стол, невинно улыбаясь. Если этот токсик увидит разлитую матчу: о посещении кофейни я могу забыть. Эдуард прошёл на кухню, смотря на меня, как на идиота. Ребёнок, ей-богу.
— Привет, Эдик, — забегал глазами я по кухне. Внизу было мокро.
— У тебя фетиши на столы, что ли? — брезгливо спросил бариста.
— Ты только представь, секс на столе! — пытался выкрутиться я.
— Звучит уже отвратно.
   Задние карманы, вместе с тканью между, впитали всю матчу, отчего было совсем некомфортно. Но проблема стояла в том, что эту лужу на заднице заметно. А свитшот короткий.
— Где Стася? — выигрывал время я.
— Начальнику звонит, — поправил ненужные очки на переносице бариста.
— Слушай, ты знаешь, что такое "мужская солидарность?" — начал я.
— А в чём вопрос? — заинтересовался Эд.
— У меня зад немного намок, а свитшот не закрывает — сказал я на быстром дыхании, сгорая от стыда.
  Глаза Эда мерцнули, а на лице выросла ухмылка. Он почесал бородку, и всё же соизволил дать ответ.
— И чем же ты тут таким занимался? — издевательски спросил он. Говорить, что месяки нельзя - я парень. Что др*чил на девчонку нельзя - проиграю спор. Тут подходил только один вариант. Чёрт, опять этот бариста выигрывает.
— Произошло мочеиспускание,— тихо соврал я, краснея. 
— Вау, — закатил глаза кареглазый, — твоё счастье, у Стаси есть мои запасные штаны.
  Я в недоумении похлопал глазами.
— Так вы-
— Забей, так получилось, — приблизился к столу Эд.
— Нет, не "забей". Так ты влюблен? Мне плевать на твою личную жизнь, мне важен спор! 
— Я недавно брал на работу запасные штаны, и после смены пошёл к Стасе, забыв их. Так тебе спокойнее? — Эд был другим. Спокойным и убедительным. И как бы мне не хотелось с ним собачиться, я просто сдался.
— Хорошо, верю. Я верну их тебе завтра после пар.
— Только при одном условии, — Эд подошёл к столу ещё ближе, что я невольно подтянул ноги. — Ты отдашь мне всю оставшуюся шоколадку, — сладко облизнул уста Эд, отчего пошли мурашки, а в голове закипело.
— Да подавись ей...