9 часть
Соник проснулся рано, как обычно, но сегодня в воздухе было что-то особенное — тяжелое, как туман, что сгустился в его голове. Он не знал почему, но чувствовал, что что-то изменилось.
Он подошел к своему столу с улик, в надежде продолжить расследование, но…
Вместо того чтобы найти привычные фотографии, карты и заметки, что он оставлял на столе, его взгляд упал на пустое место. Листки исчезли. Всё исчезло.
Один только стол. Пустой и беспомощный. Соник сжал кулаки. В груди что-то подгорело, как огонь, — сначала от растерянности, потом от ярости. Он быстро пробежал взглядом комнату, но не нашел ни следа. Ни малейшего намека на то, кто мог забрать всё это.
Вдруг его взгляд упал на бумагу, лежащую прямо в центре стола.
Он развернул её, и его глаза быстро прочитали несколько строк, написанных аккуратным, но эмоциональным почерком:
> "Ты всё забрал.
Все твои улики, твои игрушки, твоя работа.
Но не забудь: я всегда рядом.
Я всё забрал, но тебе не быть уверенным.
Я люблю тебя так сильно, что ты не сможешь догадаться.
Ты не узнаешь, кто я.
Я буду с тобой, и ты не уйдёшь."
В груди что-то сжалось. Соник сжал лист бумаги так сильно, что его края начали рваться. Чувство беспокойства смешивалось с бешенством. Этот человек… Он был больше, чем просто убийца. Он был невыносимо близким.
Соник посмотрел на пустой стол, на исчезнувшие улики. Его глаза сузились. В его душе вспыхнуло что-то холодное и решительное.
Он не был готов к тому, что так легко сдался.
Соник встал, выбросил бумагу в мусор и шагнул к двери. Его сердце бешено билось, но теперь он знал — он не остановится. Он не сдастся. Он не будет так легко уступать тому, кто решил разорвать его мир.
Он обретал новую цель — найти его. И разобраться раз и навсегда.
И если этот человек думал, что сможет контролировать его, то он сильно ошибался.
На подоконнике, где раньше стояли письма, лежал он — всё тот же мишка.
Тот самый, с которого всё началось.
Он сидел ровно, будто ждал. Его круглые глаза-бусины смотрели прямо на Соника. В лапках всё так же крепко держал крошечное сердечко, на котором уже стерлись слова. Но этого было достаточно. Соник узнал его сразу.
И что-то внутри него дрогнуло.
Все улики исчезли, расследование словно вырвали из его рук, как игрушку у ребёнка. Но этот мишка… остался. Убийца забрал всё — записи, фотографии, письма, — но оставил то, с чего всё началось.
Соник медленно подошёл, взял игрушку в руки. Мягкий, чуть потёртый, но целый. И всё такой же тёплый, словно пропитан чем-то живым. Его пальцы дрожали, хотя он не замечал этого. Он прижал мишку к груди.
Почему ты его оставил? — пронеслось в голове.
Потому что знал, что он дорог. Потому что знал, что Соник не выкинет его снова.
Он опустился на стул. Мир будто остановился. Вокруг ничего не было — ни преступлений, ни крови, ни подозреваемых.
Только он и этот мишка.
Он смотрел на игрушку долго.
А потом прошептал:
— Мне больше ничего не нравится…
И это была правда. Работа потеряла вкус. Победы стали пустыми.
Он больше не знал, что движет им.
Осталась только эта странная, пугающая, отталкивающая, но цепляющая игра.
И мягкий мишка, которого он всё ещё держал.
Глубокой ночью, когда город укутало туманом и глухой тишиной, Соник не спал. Он сидел в кресле, обнимая мишку, и смотрел в темноту, где мерцали уличные огни. Всё казалось будто затаилось, дышало с ним в унисон.
Но вдруг… что-то изменилось.
Порыв ветра сорвал с подоконника бумажку, заскрипели ставни. И Соник, чуть повернув голову, увидел это.
Снаружи, прямо за стеклом, стояла фигура. Высокая, чёрная, словно сама ночь. Она не двигалась, не моргала, просто стояла. Лишь её белые глаза и широкая, болезненно жуткая улыбка были видны сквозь туман.
Фигура смотрела прямо на него.
Соник встал медленно, осторожно, как будто любое движение могло спугнуть иллюзию. Но это была не иллюзия.
Фигура подняла руку и постучала по стеклу.
Раз.
Два.
Три.
Глухой звук удара отдавался в груди.
Соник замер. Его пальцы сильнее сжали мишку.
Фигура склонила голову, будто с нежностью… и снова улыбнулась.
Она будто говорила: "Я рядом. Я наблюдаю. Я никогда не уйду."
Соник не пошёл к окну. Не закричал. Он просто стоял, и в его глазах отражался ужас, вперемешку с тёплой дрожью.
И он впервые понял:
он был не один.
И, может быть, никогда уже не будет.
Соник стоял, не отрывая взгляда от фигуры за стеклом. Сердце билось где-то в горле, будто вот-вот вырвется. Он медленно протянул руку к окну, пальцы дрожали, словно от холода… или страха. Рука легла на задвижку. Щелчок. Окно послушно приоткрылось, впуская внутрь ночной холод.
Воздух стал густым. Будто мир затаил дыхание.
Фигура не шевелилась, только глаза сверкали в темноте.
Соник медленно высунул руку. Она чуть заметно колыхнулась, будто в ответ, будто знала — он сделает это.
Его пальцы осторожно прикоснулись к щеке незнакомца.
Кожа была тёплой. Мягкой. Живой. Не такой, как он ожидал. Не пугающей, не ледяной. Просто — настоящей.
Фигура на мгновение вздрогнула. А затем…
Затихла. Как будто всё внутри неё, всё напряжение и боль, растворились в одном этом прикосновении.
Она перестала говорить, перестала дышать тяжело, перестала быть жуткой.
Соник держал ладонь на его щеке, и чувствовал, как с той стороны скользит по коже слеза.
— Почему ты это делаешь?.. — прошептал он, едва слышно.
Но ответа не было.
Фигура стояла молча, без слов. Только глаза смотрели на него с чем-то знакомым. С болью. С тоской. С… любовью?
Соник отдёрнул руку. Закрыл окно. Не захлопнул — закрыл. Тихо. Аккуратно.
Он не понимал, зачем прикоснулся. Почему захотел почувствовать. Почему не испугался.
Он просто сел обратно в кресло, сжал мишку и долго не отводил взгляда от стекла.
Но фигура уже исчезла.
Будто её и не было вовсе.
А щека… всё ещё помнила прикосновение.