Псих

Мью настоял на возвращении домой на следующий же день, вопреки желанию Канавута и врачей. Был четверг, его ожидали в полицейском участке в пятницу, чтобы записать показания пострадавшего.

Прибыв в дом, они увидели, что он всё ещё разрушен. Мью чувствовал себя неуверенно и боялся. Вид его собственной крови на полу напугал бедного парня.

— Я не смогу здесь жить.

— Тогда пойдем ко мне, — поспешил предложить детектив. — Завтра мы едем в участок, так что тебе нужно отдохнуть, не думаю, что ты сможешь расслабиться здесь.

— Я тебя не потесню? — нерешительно спросил Мью.

— Я бы предпочел, чтобы ты остался со мной, так я смогу лучше защитить тебя, — объяснил Галф, пока укладывал одежду пострадавшего в рюкзак.

Они отправились в дом детектива, где было ни чисто, ни грязно. Состояния помещений прекрасно показали всю жизнь блюстителя порядка. Он практически не приходил домой, потому что всегда находился в засаде или ночевал в участке.

Мью принял ванну, избавляясь от прилипшего к нему больничного запаха. В доме было не так много вещей, даже одеял, вот почему им пришлось спать вместе и делить тепло. Мью не стал распаковывать вещи сразу, хотя и незаметно достал кое-что из рюкзака.

Канавут вспомнил, как ему целый год снились кошмары после того, как его чуть не убили, и он боялся, что Мью тоже испытает этот ужас. Оправданный страх, смешанный с чувствами, которыми им никогда не приходилось обмениваться, побудил его крепко обнять пострадавшего, когда они ложились спать. Он притянул его ближе и уловил запах шампуня от чужих волос, удовлетворённо улыбаясь.

Мью тоже не смог устоять. Его руки были холодными, они искали тепло и нашли его на голом животе детектива. Как они попали под белую футболку, никто не знал, но там они чувствовали себя в безопасности. Было бы здорово, если бы руки остановились на этом, но они продолжали подниматься, пока не оказались на груди Канавута, точнее, на сосках.

— Что ты делаешь? — спросил он, чувствуя холодные руки на своей груди. — Мне холодно.

Мью не ответил.

— Не двигай руками.

— Вот так? — спросил пострадавший, хватая детектива за грудь и слегка пощипывая соски.

— Стоой, ты всё ещё пациент.

Хотя слова звучали не очень убедительно. То, как он немного выпятил грудь, только подстегнуло Мью идти дальше.

Пять минут спустя он покрывал поцелуями обнажённую грудь, а руки массировали ягодицы.

Это должно было произойти десять лет назад. Но им пришлось сделать крюк. Мью приподнялся, кипя от злости, не в силах скрыть своих чувств.

— Как проходят дела в расследовании?

Канавут замер, слишком пораженный внезапным вопросом, заданным в такой момент.

— Уууххм, — ему пришлось собраться с мыслями. Кто думает о преступнике во время прелюдий?

— У подозреваемых слабые алиби. Одного твоего показания может быть недостаточно для их ареста, поскольку у нас нет конкретных доказательств.

Он скрыл тот факт, что один из парней умер.

— А как насчет вещей, что они использовали для моей пытки? Неужели этого всё ещё недостаточно?

— Мы не смогли найти на них никаких отпечатков пальцев, кроме твоих, так что будет трудно получить ордер на арест.

Мью держал голову так, словно она стала тяжелой. Как будто внутри него происходило какое-то смятение. Как будто что-то вот-вот вырвется наружу.

— Знаю, это разочаровывает, и я тоже сержусь, потому что ничего не могу с этим поделать, но мы должны подождать. Что-нибудь как-нибудь подвернется.

— Это работает не так, — пробормотал Мью себе под нос с закрытыми глазами.

— Именно так это работает с законом. Я тоже расстроен, как и ты, но поверь мне, я получу доказательства. Для тебя. Посмотри на меня, — он обхватил лицо Мью обеими руками. — Я достану их для тебя, а что касается меня, то мне всё ещё нужно расплатиться за тот день, так что я сделаю это для нас. Просто доверься мне и будь со мной сегодня вечером. Всё же прошло десять лет.

Он не смог удержаться, чтобы не притянуть лицо в ладонях к своему, завладевая этими розоватыми губами.

Они лежали боком, поэтому Канавут решил забраться на Мью сверху и обхватить его ногами, их спрятанные в одежде члены соприкоснулись. Пострадавший схватил детектива за ягодицы и притянул ближе. Одна рука лежала на заднице, в то время как другая касалась спины, отчаянно впиваясь в кожу. Мью попытался встать с Канавутом на коленях. Он был тяжелым, но ему удалось приподняться, их губы соприкоснулись, и он медленно положил его на кровать.

Канавут уже был возбужден, поэтому не сразу заметил, что только что произошло. Об этом стоило спросить, но, возможно, не тогда, когда он возбудился.

Всё происходило как в тумане, сбрасывание одежды и получение смазки м презервативом. Детектив очнулся, когда ощутил, как что-то растягивает его анальное отверстие.

Он не являлся девственником, прошло десять лет. У него была изрядная доля связей на одну ночь и, по крайней мере, одни или несколько отношений за десятилетие. Последний толчок вернул его к текущей ситуации, стоило ему почувствовать, как Мью расположился глубоко внутри него.

Он вздрогнул, как от холода. Ничто не сравнится с сексом с твоей десятилетней влюбленностью. Он широко расставил ноги, пока они не достигли угла в восемьдесят градусов. Или, по крайней мере, так он думал. Руки, державшиеся за чужую шею, разжались и легли на спину.

Когда Мью стал толкаться защищённым органом в несколько узкую дырочку, руки Канавута начали помечать гладкую молочно-белую спину красными отметинами от слишком сильного захвата, наслаждаясь накалом момента. Он думал, что такой секс бывает только по телевизору.

Теперь он стоял на четвереньках, обливаясь потом, его собственный член протекал нетронутым, он болтался у него между бедер, пока Мью безжалостно вонзался в него. Вдруг его колени ослабли и он упал на кровать. Мью последовал за ним вниз и начал целовать, а в перерыве между поцелуями передал кое-что из своего рта в рот детектива. Кое-что, что он достал из рюкзака.

И прежде чем Канавут смог осознать, что произошло, он проглотил таблетку. Он настолько погрузился во всевозможные эмоции, что не спросил, для чего эта таблетка.

Всего через несколько минут он почувствовал, как все ощущения усилились в десять раз. Его словно подавлял жар, распространяющийся внутри тела. Ему было жарко, он нуждался, и вдруг этого оказалось недостаточно. Он хотел большего.

Его стоны становились громче, его руки — более грубыми, его движения — более точными, стремящимися к освобождению. Мью развернул его и позволил оседлать себя. Он схватил член Канавута, подпрыгивающий вверх-вниз и хлопающий его по животу. Теперь он стал пурпурно-красным, ему не потребовалось много времени, чтобы детектив кончил. Мью, наблюдавший за его лицом, высвободился в презерватив и поддержал детектива, когда тот обессиленно упал на кровать и сразу заснул.

Мью вымыл его и лег рядом, крепко обнимая.

Канавут почувствовал холодный ветерок и обхватил себя руками. Ему удалось только натянуть одеяло и прикрыть свои голые плечи, глаза едва открывались ото сна. Взгляд метнулся на часы, когда он закрывал лицо простыней. Два часа ночи.

Где-то на рассвете ему стало так тепло, что он попытался откинуть все одеяла вокруг себя, но понял, что это были руки Мью, крепко держащие его. Он свернулся калачиком на широкой груди и снова заснул.

В десять утра детективу позвонили из участка. Вэс на линии.

— Разве ты не должен быть сейчас в участке?

Канавут зевнул.

— Который час?

— Ты пил?

— Нет. Я приду через час.

— Боюсь, тебе придется приехать прямо сейчас.

Канавут не был готов к тому, что сказал Вэс:

— Сегодня утром поступил звонок. Сюй был найден мертвым.