Псих

Двое мужчин ждали. Они видели врачей и медсестер, ходивших туда-сюда по коридору. Только на рассвете всё улеглось. Наконец, к ним вышел врач. Они встали со скамейки, на которой дремали, и повернулись лицом к человеку в белом халате.

— Пациент всю ночь висел на волоске от смерти, но я рад сообщить, что с ним всё будет в порядке. Он не сможет проснуться какое-то время, я также не могу назвать вам приблизительное время пробуждения, мы можем только ждать и смотреть.

Канавут подошёл ближе.

— Но с ним всё будет хорошо, верно?

— Да. Физически с пострадавшим всё будет в порядке; морально — я не уверен. Он испытал сильную боль, которая, возможно, травмировала его, но мы сделаем окончательный вывод после пробуждения пациента.

— Спасибо, док.

Детектив не порадовался новостям. Он повернулся к Вэсу и сказал:

— Я пойду поищу подозреваемых. Я получил кое-какую информацию от Майка и переслал её на твою электронную почту. Пострадавший разговаривал с кучей людей за неделю до покушения, и в этом есть что-то подозрительное. Я допрошу их, подозреваемый может прийти сюда, поэтому, пожалуйста, хорошо охраняй Мью. Кэп скоро пришлёт кого-нибудь, чтобы ты мог отдохнуть.

— Конечно. Я буду стоять на страже. Проинформируй меня, если что-нибудь найдёшь.

— Будет сделано.

В субботнее утро детектив Кана назначил встречу Лину, потому что он отправил сообщение о подозрительных парнях. Они встретились в кафе. Детектив объяснил, что Мью был найден на грани смерти, и он изучил записи телефонных разговоров жертвы. Он сдерживал желание наброситься на Лина и заставить его заплатить за то, что они сделали с ним десять лет назад.

— Значит, в последний раз вы видели Мью в пятницу вечером? — спросил Кана, делая пометки в маленьком блокноте.

— Да, мы встретились на встрече выпускников в прошлую пятницу, — обеспокоенно сказал Лин.

— Что-то произошло на встрече выпускников? Вы отправили ему сообщение, что парни что-то заподозрили.

— Наши друзья настроены против ЛГБТК+, у нас произошла дискуссия на эту тему, но Мью был за, а остальные ребята были против.

— О чём именно они говорили? Не могли бы вы, пожалуйста, рассказать мне поподробнее?

— Они только открыто выражали свою ненависть. Ну, знаете, оскорбления и весь этот язык ненависти.

— И что Мью ответил?

— Он защищал сообщество, — ответил Лин со слабой улыбкой.

— Почему он защищал? Он часть его?

— Я не знаю. Может быть, а может и нет.

— Почему другие ненавидят?

Лин поёрзал на стуле.

— Десять лет назад у нас произошла неприятная встреча с парнем-геем.

Детектив Канавут перестал писать.

— Вы сказали, что у вас произошла неприятная встреча? — спросил он, поднимая голову и глядя прямо в глаза Лина.

Тот нерешительно кивнул.

— Невероятно, — пробормотал Канавут. — Что произошло десять лет назад?

— Парень признался Мью в чувствах, а они набросились на него, оставив на волоске от смерти.

Кана усмехнулся.

— Забавно, как ты оставляешь себя в стороне.

Сбитый с толку таким комментарием, Лин пристально посмотрел на детектива, задаваясь вопросом, знал ли он уже о произошедшем.

— Значит, теперь вы повторили то, что сделали с тем геем десять лет назад на Мью? Потому что узнали, что он гей?

Лин наклонил голову.

— Когда вы говорите во множественном числе, это относится и ко мне?

— Разве вы не являлись частью группы, напавшей на невиновного парня-гея, который признался в чувствах десять лет назад?

— Я являлся, но всё в прошлом, я уже забыл об этом.

Канавут хлопнул ручкой по столу, переполненный яростью. Он расстегнул одну верхнюю пуговицу на рубашке, внезапно почувствовав жар.

— Но всё в прошлом? — повторил он, его голос пронизывался опасностью.

Поражённый реакцией детектива, Лин пробормотал:

— Я-я-я был частью избиения, но я изменился.

— Люди не меняются, — процедил Канавут стальным голосом.

Лин почувствовал необходимость оправдаться, начиная бояться за свою жизнь.

— У меня даже есть друзья-геи. Я изменился, и ребята слышали, как я говорил об этом с Мью перед его уходом. Может быть, именно поэтому они предположили, что он гей.

Детектив Канавут заглянул в верхнюю часть блокнота и увидел нацарапанные заметки об инъекциях, бейсбольной бите, краске, леске и ножах. Он нарисовал знак вопроса, размышляя о том, почему для совершения преступления использовали так много вещей.

— Когда вы встретились в прошлую пятницу, вас было шестеро?

— Да, откуда вы знаете?

— Здесь я задаю вопросы. Чем вы зарабатываете на жизнь?

— Я врач, — прошептал подозреваемый.

Детектив Канавут поднял голову и посмотрел на Лина. Начинала появляться связь с преступлением.

— Где вы были вчера вечером между восьмью и десятью?

— Дома.

— Это может кто-нибудь подтвердить?

— Я живу один. Я вернулся с работы днем и спал.

— Кто-нибудь еще видел вас в этом промежутке?

— Нет.

Детектив записал в блокнот: Лин-доктор — шприцы / наркотики (алиби нет)

И тут до Лина дошло, что он по уши в дерьме.

— Я не такой, детектив, — попытался объяснить он.

— Но ты присутствовал при избиении, — сказал Кана, вставая со стула, закрывая блокнот и убирая ручку во внутренний карман пиджака.

— Вы уже поговорили с другими парнями?

— Нет, ты первый. А что?

— Как вы вычислили количество людей на встрече выпускников, я не могу отделаться от ощущения, что вы выглядите знакомо. Мы встречались раньше?

— О да, мы встречались. Позволь мне освежить твою память. В последний раз, когда мы встречались, я был на месте Мью, а ты был одним из гомофобов. Но ведь всё в прошлом, да? — спросил детектив, подняв бровь. — Что же делать? В памяти у меня всё свежо. Я скоро навещу тебя.

Канавут презрительно ухмыльнулся и ушёл.

Лин пришёл в ужас. Раньше детектива звали Галфом. Они называли его Гей-Галф. Юный невинный мальчик явно больше не был мальчиком. Он мужчина и к тому же детектив. Лин не мог избавиться от ощущения, что он по уши в дерьме.