8
В каждой профессии имеются свои издержки, они же и достоинства. Рик очень давно привык контролировать любое пространство, где ему приходилось находиться. Это его совершенно не отвлекало от разговора, скажем, Джеки он слушал очень внимательно и даже продолжал ею любоваться, но одновременно краем глаза смотрел и на то, что у Джеки за плечом. А за плечом у нее были касса, стойка с чистыми фужерами и меню в аккуратной рамочке, Ширли, красящая тушью левый глаз, и этот человек. Новый посетитель.
Странноватого вида парень с бородой, в бандане, в кожаной куртке поверх грязноватой майки, в драных джинсах. Вроде бы ничего особенного - современная молодежь в чем только не ходит, драными штанами никого не удивишь даже у них в глуши, но что-то в парне Рику активно не нравилось.
И прежде всего то, как напряженно он держал согнутую в локте левую руку. Словно прятал что-то под курткой.
Рик придал лицу беззаботное выражение, правой рукой выдернул из кармана смятую купюру, левую завел за спину, осторожно передвигая кобуру, спрятанную под рубахой.
Через пару секунд незнакомец что-то сказал Ширли, и Рик увидел, как лицо девушки залила прямо-таки смертная бледность. Рот Ширли разинула, но совершенно беззвучно, а потом потянулась туда, где, как Рик прекрасно знал, находилась маленькая несгораемая касса с дневной выручкой...
Он взмахнул купюрой и провозгласил дурашливым и немного пьяным голосом:
- Ширли, детка, махни мне сотенку на мелочь, а?
В следующий момент он уже хорошо видел, что у незнакомца в руках ствол - за спиной у Ширли было зеркало во всю стену.
Дальнейшее - как это всегда и бывало - уложилось в сотые доли секунды, но одновременно и как бы растянулось на долгие минуты и часы. Взмыв в воздух, Рик обрушился на незнакомца, впечатав его лицом в стойку, одновременно выбил у него из руки пистолет, успев страшно рявкнуть: «Ширли! На пол!!! Лицом в стол, сука, я сказал!!!» Последнее относилось уже к незадачливому грабителю, впрочем, никто и не обиделся. Потому что последним звуком этого представления был оглушительный выстрел отлетевшего в сторону пистолета. Не то этот придурок успел спустить курок, не то пистолет выстрелил самопроизвольно, ударившись об стену. В любом случае получилось эффектно.
Когда Рик встал и пошел этой своей странной танцующей походочкой, Джеки практически окаменела от ужаса, но быстро вспомнила, что он ей сказал перед уходом. К счастью, руки у нее так тряслись, что салфетку она уронила совершенно натурально, естественным, так сказать, образом. После чего послушно полезла под стол - но на этом послушание закончилось. Джеки высунулась из-под стола и потому от начала и до конца наблюдала всю эту ужасающую по скорости и жестокости сцену.
Когда грохнул выстрел, она зажмурилась и завизжала, испытывая от этого неимоверное облегчение. Ведь говорят же врачи - не держите все в себе, подавленный стресс вреден!
Через минуту на улице завыли сирены, в аптеку ворвались полицейские, на улице образовалась внушительная толпа зрителей, Ширли рыдала и хватала Рика за руки, задержанный, весь в крови и соплях, был скоренько вытащен на улицу и увезен в неизвестном направлении, видимо - на расстрел, а потом Джеки перестала визжать и вцепилась в футболку Рика, а он смущенно улыбался и пытался ее успокоить.
- Ты... ты... ты дурак!!!
- Почему, Джеки?
- Потому что!!! Это дело полиции, он же мог тебя... он тебя... Он тебя мог убить!!!
- Ну уж сразу и убить...
- Да кто ты такой, чтобы бандитов голыми руками задерживать?!
В этот момент она опустила глаза и увидела... кобуру. Вскинула глаза на смущенного Рика. Откуда-то сбоку подошел полицейский в форме и осторожно кашлянул:
- Повезло, что вы оказались здесь, капитан Каллахан.
Джеки изумленно посмотрела на Рика. Он закряхтел и выдал:
- Ну, в общем... ты спрашивала мое полное имя... Ричард Сэмюэл Финли Каллахан.
- Ты... ты...
- Мой папа - Сэм Каллахан. И мы оба работаем в полиции. Вот такие дела... Козявка Джеки.
Детское прозвище сработало навроде вспышки магния, и в этом ослепительном свете Джеки наяву увидела отвратительного рыжего мальчишку с разодранными коленками, который только что посадил ее в самую чащу неимоверно кусачей крапивы и торжествующе улыбался, слушая ее верещание...
- Рик Каллахан...
- Джеки, ты прости, что я сразу...
- Господи... Как же хорошо... Рик...
И Джеки О'Брайен с облегчением прижалась к могучей груди Рика Каллахана, проваливаясь в очередное забытье.
Они сидели в машине перед коттеджем Джеки и молчали. На улице было уже совсем темно, и на черном небе рассыпались самые яркие звезды, которые когда-либо доводилось видеть Джеки О'Брайен.
Рику не хотелось шевелиться, не хотелось дышать, говорить - ничего не хотелось, лишь бы только все это продолжалось вечно.
Они сидели очень прямо и держались за руки. В открытые окна лились трели самых разнообразных ночных тварей, склонных к лирике, - от цикад и сверчков до соловьев.
В участок Рик заехал на минуточку - оформил задержание, выписал себе отпуск на несколько дней и попросил полицейского врача осмотреть Джеки.
С полчаса Рик промаялся в коридоре, а потом кинулся навстречу вышедшему врачу.
- Ну как она, док?
Док снисходительно похлопал молодого человека по плечу.
- Если не считать небольшой тяжести в желудке от пиццы Марио, она практически не пострадала. Шучу, не сверкай глазами. Мы, полицейские врачи, циничны от природы. Ничего с твоей чернулей не случилось. Здорово перепугалась, поэтому в шоке. Выглядит истощенной - ты ее где откопал, в летнем лагере? Я вколол ей витаминчиков и успокоительное. Пусть выспится сегодня ночью.
- А... это ей не вредно?
- Что именно, витаминчики?
Рик разозлился.
- Слушай, кто здесь врач? Она беременна!
- С чего ты взял?
- То есть?
Док сделался серьезен и зануден.
- Юный Каллахан, я не собираюсь вникать в ваши сложные взаимоотношения, но... на данный момент барышня не беременна и беременной никогда не была. Я по ее просьбе провел ультразвуковое обследование и взял экспресс-анализы. Она здорова физически, истощена психически, у нее небольшой шок после сегодняшнего - это всё.
- Можно ее забрать?
- Нужно, мой бестолковый юный друг, нужно. Тюремная больница врачует раны тела, но не души. Вези ее к мамаше Каллахан...
- Не могу.
- Интрига? Мамаша Каллахан не жалует будущую невестку? Брось, не верю. Дейрдре может переорать даже пожарную сирену, но сердце у нее золотое. Она полюбит твою девочку.
- Не в этом дело, док. Девушка под охраной полиции. Программа защиты свидетелей. Ее никто не должен видеть.
- Так отвези ее в вашу берлогу на озере!
- Там Шон с барышней...
- Да? В таком случае он раздвоился. Я только что видел его на автобусной станции. Махал вслед автобусу. Вероятно, той самой барышне. Короче, разбирайтесь сами, а я пошел. Мне еще вправлять сломанный нос этому ублюдку, который чуть не ограбил Ширли.
- Спасибо, док. Только молчи, о'кей?
- Само собой. Клятва Гиппократа плюс служебное положение. До скорого.
В смотровом кабинете было тоскливо и темновато. Джеки сидела на кушетке, обняв себя за плечи. На Рика она вскинула глаза, полные слез, и он испугался, бросился к ней.
- Джеки... ты что, маленькая?
- Рик, я...
Она разрыдалась, уткнувшись ему в плечо, а он так и стоял перед ней на коленях, растерянно гладил хрупкие плечи, не зная, чем помочь, не зная даже, почему она плачет...
Он на руках вынес ее из участка, посадил в машину, увез в «Сосны», и теперь они сидели в темноте, держась за руки и глядя прямо перед собой, боясь спугнуть звенящую тишину, которая значила гораздо больше, чем любые слова...
Сэм Каллахан стоял навытяжку перед полицейским комиссаром, который двадцать лет назад сопливым юнцом служил в его группе кем-то вроде мальчика на побегушках. Комиссар читал рапорт и тихо пыхтел от смущения и отчаяния. В конце концов он поднял несчастные глаза на своего учителя и кумира.
- Дядя Сэм...
- Детектив Каллахан, господин комиссар.
- Ну не могу я дать согласие, понимаете вы это? Ведь ни одной улики, кроме косвенных! Прокурор рассмеется мне в лицо.
- Так точно, сэр.
- Дядя Сэм! Вы меня знаете. Я никогда не брал взяток, не прогибался и не закрывал глаза на преступления. Но сейчас - дохлый номер, честно. Вы знаете, кто такой этот Баркли?
- Извращенец, но это не важно. Он - подозреваемый.
- И что? У него батальон адвокатов, которые размажут нас с вами по стенке и вчинят иск за оскорбление достоинства.
- Так точно, сэр.
- Дядя Сэм...
- Что, Билли?
Комиссар с облегчением откинулся на стуле, едва не сломав его.
- Слава богу, а то застрелиться можно. Выслушайте меня, только спокойно, ладно?
- Я спокоен, Билли.
- Я вас знаю много лет. Вы - суперкоп, всегда таким были. Я не сомневаюсь, что вы нарыли на этого парня вполне реальный материал. Более того, я почти уверен, что именно Баркли все это и устроил. То дело о насилии над его женой замяли, но я его читал. Он опасен, это правда.
- Дальше, Билли.
- Дальше ерунда получается. Для начала у нас нет даже з аявления пострадавшей.
- Будет.
- Свидетельница Амбер показания давать отказывается.
- Даст, если мы его арестуем по солидному обвинению. Ладно, Билли, я и сам не хуже тебя знаю, что бумажек у нас маловато. Что же делать? Ждать, пока он действительно оторвет девчонке голову?
- Что-то вроде...
- Билли!
- Ти-хо! Я ни на чем не настаиваю и ничего не предлагаю. Я просто размышляю вслух. Если Баркли - наш типчик, то что он сделает, узнав, где скрывается Джеки О'Брайен?
- Засада на живца? А если он умнее? Затаится, переждет, а когда все утихнет - свернет ей шею? Как мне тогда смотреть в глаза ее отцу, моему другу? Как жить дальше? Ведь она ко мне за помощью пришла.
- Дядя Сэм, мне жаль, но... это единственный выход. Кроме того, здесь, в Нью-Йорке, Баркли - шишка, а вот где-нибудь в Огайо...
- В Монтане...
- Тем более в Монтане. Там он никто. Просто заезжий псих. Пока туда его адвокаты доберутся...
- Билли?
- Да, дядя Сэм?
- Ты хитрый жук.
- Спасибо, дядя Сэм.
- Но сделаем мы немножко иначе.
- Как?!
- Не ори, не на летучке. Никакую информацию ему не сливай до тех пор, пока я не свистну.
- Вы что задумали?
- А вот этого тебе лучше не знать, господин комиссар. Иначе опять придется выбирать, закон или старая дружба. Обещаю, что никаких молодежных глупостей творить не буду. Твой Баркли ничего не узнает и не заметит, будет цел и невредим... но пока я не буду твердо убежден, что он - наш типчик, ничего не предпринимайте, лады?
- Дядя Сэм...
- Завтра утром я позвоню, Билли. Завтра утром.
Звенящая тишина стала невыносимой. Она уже не радовала, она душила. Рик тихо кашлянул.
- Джеки...
- Нет! Только не говори, что мне надо пойти и выспаться. Я не хочу спать.
- Хорошо, но ты же не можешь просидеть в машине всю ночь?
- Ты же можешь.
- Я - коп. Я просиживал в машинах и по двое суток. И никакого удовольствия, заметь, при этом не испытывал. Давай пойдем домой...
- Я не хочу туда идти. Это не мой дом.
Рик шумно вздохнул.
- Хорошо. Тогда поехали на озеро?
Она повернула голову, и в темноте сверкнули ее зеленые, светящиеся, как у кошки, глаза.
- На озеро? В вашу хижину?
- Ну... да.
- Поехали.
- Тебе, наверное, вещи взять надо...
- Не хочу. Дашь мне что-нибудь накинуть. Я не могу входить в этот дом. Считай меня истеричкой.
- Не считаю. Джеки...
- Что, Рик?
- Ты... говори, не молчи... я не очень умею ободрять...
- Это тебе кажется. Умеешь.
Рик скрипнул зубами, повернул ключ зажигания. Гори оно все огнем! Сказал бы кто, как ему пережить ночь с ней под одной крышей.
Ехали почти час. По светлому времени дорога на озеро занимала минут сорок, да и в темноте они с Шоном сто раз сюда гоняли и на мотоциклах, и на машинах, но сейчас Рик не хотел рисковать. Слишком ценная у него пассажирка. Скорее всего - его будущая жена.
Как всегда, Бисерное буквально выпрыгнуло на них из-за поворота. Лунная дорожка на спокойной воде давала столько света, что вполне можно было разглядеть листья на деревьях. В небе висела громадная полная луна.
Джеки восхищенно вздохнула:
- Как красиво!
- Да. Мы с детства сюда ездили на пикники, а потом Шон выкупил участок земли и мы построили дом.
- Он художник, да?
- Да. Рисует животных, птиц и живописные булыжники.
- Анималист...
- Не исключено. Я бы сказал, лентяй.
Джеки тихонько рассмеялась.
- Я помню его. Он с нами никогда не играл, все музыку слушал. Как странно, я все эти годы ничего не вспоминала про Кони-Айленд...
- «Туда, где было хорошо, не стоит больше возвращаться».
- Иногда стоит. Чтобы стать сильнее. Я приехала сюда, думая, что у меня больше ничего нет. А теперь у меня есть ты. Озеро в ночи. Мое детство. Дядя Сэм.
Она замолчала, и Рик испугался, что она опять заплачет. Поспешно вырулил на дорожку ведущую к дому, затормозил прямо перед крыльцом, торопливо выскочил, отпер замок.