40.
Страх не имеет силы, когда ты о нем перестаешь думать.
______________________________
Кристиан молча продолжал смотреть на меня. Когда мне это надоело, я оттолкнула его от себя и схватилась за ручку пистолета, когда он хотел ринуться на меня. Я смотрела на него со злостью, призрением, отвращением. Он же, смотрел на меня с жестокой похотью. В его глазах, я видела все. В его голове было слишком много, жестоких мыслей.
—У тебя нет ни выбора, ни возможности. – жестко отрезал он. – Ты либо соглашаешься на все то, что я говорю, либо страдаешь.
—Иди лечись, придурок. – фыркаю я. – Смотри как бы ты, не начал страдать. Я все рассказала Джастину. Все то, что ты делал с Элизабет. Ваш отец все знает. Тебе крышка, придурок.
—Я тебя убью дрянь, – взревел он.
Он снова дергается в мою сторону, но в этот момент, дверь дома открывается и к нам выбегает Элиза. Она останавливается между нами, закрывая меня своим хрупким телом. Она дрожит, плачет, но уверенно продолжает стоять.
—Не трогай её, – хрипит Элиза, смотря в глаза брату.
—Пошла вон, блять! – орет Кристиан. – С тобой я позже поговорю.
—Крис, – слышится грубый голос Джастина. – Немедленно отойди от них.
Мы все поворачиваем головы и видим, как Джастин держит в руке пистолет. Он целится прямо в сына. Элиза была шокирована, а я стояла спокойно. Для меня это было обыденностью. Я не испугалась. Не потеряла дар речи. Я видела и похуже.
Пока Джастин направляет пистолет на сына, к нам выбегает Марта и забирает Элизабет. Я обнимаю её и даю обещания, что все будет хорошо. Джастин закрывает дверь дома и идет к нам. Я смотрю на Кристиана, который побледнел. Он понял, что это все не шутки. Он понял, что с рук ему, больше ничего не сойдет.
—Как ты посмел, обижать Элизабет? – с холодной грубостью, спрашивает Джастин. – Как посмел ты, ослушаться меня и снова тронуть Мелиссу? В кого ты, такой урод, Кристиан? Мы с матерью, воспитывали тебя иначе. Она в тебя столько вложила, а сейчас мне стыдно за тебя! Посмотри на Мелиссу. Она лишилась всей своей семьи, когда еще говорить не могла, но она не стала такой как ты!
—Она убийца, – рявкает Кристиан. – Она хуже меня.
—Она лучше тебя, сын. – с горечью проговаривает Джастин. – Значит так, я даю тебе один день на то, чтобы ты собрал свои вещи. Ты будешь жить в лечебнице. Там о тебе позаботятся и узнают причину, твоего поведения. Если ты попробуешь сбежать или ослушаться меня, я тебя посажу. Ты будешь гнить в тюрьме, Кристиан. Да простит меня Элли, но я сделаю это.
—Ты не посмеешь, – злостно цедит он. – Я твой сын! Ты не посмеешь сделать это!
—Элиза моя дочь, а Мелисса дочь моего друга. – тоном, не терпящим возражения, говорит Джастин. – Ты посмел обидеть их. Ты посмел оскорбить покойную мать, которая любила тебя больше себя самой. Поэтому, дорогой сын, ты будешь отвечать за это. Либо лечебница, либо тюрьма. Выбор за тобой.
—Вы еще ответите за это, – рычит Кристиан, уходя в дом.
—Мелисса, езжай домой. – говорит Джастин, его глаза поникли. – Все будет хорошо.
—Давайте я заберу Элизу? – осторожно спрашиваю я. – Пусть пока побудет со мной. Не нужно ей, видеть и слышать это все.
—Хорошо, я сейчас скажу ей, она соберет нужные вещи и выйдет. – кивает он.
Он смотрит на меня, поджав губы и уходит. Я вдыхаю, сажусь в машину и жду пока выйдет Элиза. Ей не потребовалось много времени, поэтому уже через двадцать минут, мы ехали в пентхаус. Девочка была молчаливой, она почти засыпала, прислонившись к окну. Я ей не мешала. И даже тогда, когда мы доехали до дома, я вызвала Яра, чтобы он занес девочку домой. Он молча спустился, взяла Элизу и понес домой, а я пошла следом.
Когда Яр отнес её в мою комнату, я раздела её, накрыла теплым пледом и ушла. Внизу меня ждали все, в том числе и мой отец.
—Я жду объяснений, – не смотря на меня, говорит Рик.
—Думаю, Джастин тебе сам все расскажет. – отвечаю я. – Я могу лишь сказать, что он принял меры по поводу своего сына. Элизу я вызвалась забрать сама, она итак очень травмирована. У нас, ей будет лучше. На Рождество, мы все вместе, приедем к Джастину и он заберет дочь.
—Ты молодец, что помогла Джастину и Элизабет, но это не отменяет того факта, что ты поехала туда одна. – он смотрит на меня, а в глазах та самая отцовская злость. – Он мог причинить тебе вред!
—Папа, – сквозь зубы цежу я. – Не забывай, кто я и что я могу! Я не беззащитный котенок, прими это. Если бы он позволил себе лишнее, то мы готовились бы не к Рождеству, а к похоронам.
—Ладно, – кивает он, наконец расслабленно выдыхая. – Мне сейчас нужно уехать, Джастин попросил меня помочь ему. Все таки, это его сын. Приеду завтра, прошу, сиди дома и не лезь туда, куда не нужно!
—Хорошо, – улыбаюсь я, обнимая отца и получая поцелуй в лоб.
Они собираются и покидают пентхаус. Я же, включаю себе какой-то рождественский фильм, укрываюсь пледом и погружаюсь не в просмотр фильма, а в свои мысли и воспоминания. Меня до сих пор берет дрожь, от звонка Кире. Я даже не знаю, как она там. Что с ней сейчас? Я смотрю на свой телефон и у меня в голове, снова возникают дикие мысли. Я пыталась цепляться за здравый рассудок, но у меня ни черта не получилось. Я схватила телефон и стала набирать номер Кристины, одной из её подруг. Снова скрывая свой номер, свою личность и свой голос. Прошло слишком много времени, прежде чем Кристина наконец ответила.
—Здравствуйте, вас беспокоит ассистент Висконтов. Меня зовут Саманта. – все так же, выдавливая хрипотцу, говорила я. – Мистер Рикман, приказал позвонить и узнать, как себя чувствует Кира Андреевна.
—Нужно было думать об этом раньше, Мелисса. – сухо отозвалась Кристина, я аж вздрогнула.
—Вы не поняли, меня зовут Саманта, а Мисс Мелисса, она... – я не договорила, она перебила.
—Что? – взрывается Кристина. – Погибла? Да кому ты врешь, Мелисса? Зачем ты с ней так? Если ты хотела, чтобы она перестала тебя искать, могла придумать что-то поинтереснее, но не свою смерть. Ты убила её новостью о своей смерти! Убила!
—Мелисса мертва! – грубо отрезаю я. – Она погибла. Её больше нет. Слышишь? Больше нет её! Она была жива в тот момент, когда находилась рядом с любимой. Только вот, убили её. Когда увезли, отняли все, тогда и убили. Она умерла, но продолжала дышать. И сейчас, её больше нет. – я уже не обращаю внимая на то, что говорю своим голосом. Я плакала и кричала. – Не всегда, когда кто-то умирает, то его сразу хоронят. Некоторые, остаются и ходят по земле.
—Зачем ты позвонила ей? – кричит Кристина. – Ради чего? Ты ведь знала, понимала, что ей итак хреново.
—Она продолжала искать свою любимую, – срывающимся голосом, говорила я и сжимала телефон. – Именно поэтому, пришлось сообщить ей о смерти Мелиссы. Да, Кристина, Мелисса и правда умерла. Ее никогда не было, нет и больше не будет. Нужно с этим смириться и жить дальше. Пусть Кира будет счастлива. Найдет свою любовь и забудет Коэн Мелиссу, что так нагло появилась в её жизни. Пусть простит за то, что она изводила её и причинила нескончаемую боль. Ведь, о мертвых либо хорошо, либо ничего... Так, будет лучше для всех, в первую очередь, для неё самой. Мелисса погибла. Разбилась на машине, когда за ней гнались те, кому она и её отец перешли дорогу. Подрезали и она умерла на месте, не дождавшись скорой помощи. Она в лучшем мире и больше никому, не сможет причинить боль. Прощайте.
Я сбросила вызов и поджала ноги к груди, тихо плача и виня себя во всем этом. Наверно, Кира однажды простит меня, а вот я сама себя, уже никогда простить не смогу. Я буду жить дальше и знать, какую боль причинила ей во второй раз. Только вот, однажды все это закончиться. Когда-то, нам всем, станет легче и мы все забудем. Сейчас, только тишина и мой блокнот, помогают мне хоть немного прогнать эту боль.
Меня нет.
И никогда больше не будет.
То, что осталось – оболочка,
Что ходит по земле,
Шевелит губами, издает звуки, но не живет.
Меня убили не пулей, не ударом,
А медленно - раз за разом,
отнимая то,
Ради чего стоило дышать.
Я стала мертвой,
Когда еще теплая кожа
Касалась любимых рук.
Я стала прахом,
Когда сердце билось,
Но уже в пустоту.
Я кричала, так, что кровь стояла в горле.
Я рвала себя изнутри,
Но это никому не нужно.
Ни бог, ни люди
Не захотели слышать.
Я сама вырыла себе могилу,
Словами, что убили сильнее ножа.
Я закрыла все двери,
Оставила только тьму.
Теперь – ни шагов, ни шансов,
Ни надежды...
Только пустые глаза
И пустые руки.
Только боль, которая будет гнить во мне,
Пока я не исчезну окончательно.
Я – мертвое тело, что еще дышит...