До встречи в день моей смерти

Разумеется, Руби согласилась. Кто вообще отказывает главному герою? Особенно когда он предлагает и дом, и ключик к решению многих проблем, и даже работу. Такое везение напоминало очередной рояль, но сильно не удивило: Фэй нужно было как-то дожить до момента смерти в часовой башне.

Как бы грустно это ни звучало.

Впрочем, прокручивая в голове кадры из начала игры, Руби понимала: вряд ли Лаэрт и Фэй были близки. Он, конечно, выглядел расстроенным, но по Фэй явно не убивался. Как с леди Лавинией. Похоже, у Лаэрта просто были личные счёты со смертью.

И она всегда побеждала.

— Почему я? — рискнула спросить Руби перед тем, как уйти из покоев леди Лавинии на поиски вещей Фэй.
— Почему нет? — улыбнулся Лаэрт.

Руби выгнула бровь. Лаэрт, безошибочно считав её «Серьёзно? Ответа получше ты придумать не мог?», засмеялся.
— Мисс Фэй, вам понадобилось меньше двадцати секунд на то, чтобы найти в трюмо тайник. Вы запоминаете детали, вы задаёте хорошие вопросы — думаю, мы сработаемся. Если вы, конечно, действительно этого хотите.

Руби улыбнулась — и, оставив его последние слова без ответа, выскользнула за дверь.

Хотела ли она работать с Лаэртом? Из всех возможных раскладов этот был лучшим. Может, вместе у них получится не только найти убийцу леди Лавинии, но и предотвратить смерть Фэй. Может, само это решение перевернуло сюжет с ног на голову, и до Фэй, кто бы ни угрожал ей, больше никто не доберётся. Может, Руби только что обеспечила себе в «Реверансе смерти» прекрасное будущее.

Но ещё...

Она хотела поработать с Лаэртом просто так. Из интереса. Где бы ещё она попробовала себя в роли детектива? Пускай даже помощника. Всё равно. Не официантки, не продавщицы книг, не девочки на побегушках — настоящего детектива.

Словно недостижимая высота, о которой Руби когда-то мечтала, оказалась на пару ступеней ближе.

Не в силах сдержать улыбки предвкушения, она отправилась на поиски человека, который смог бы провести её в комнаты слуг. Вещи Фэй нужны были не только для того, чтобы пользоваться ими в поместье Лаэрта — Руби надеялась отыскать полезные зацепки.

Минут через сорок они с Лаэртом встретились в холле особняка. Из теней, клубившихся на втором этаже, подглядывали любопытные служанки. А с лестницы, скрестив руки на груди, хмуро взирал сэр Блейз.

— Я сообщу, если будут новости, — сказал Лаэрт на прощание.
— Будем ждать, господин детектив, — с подчёркнутой холодностью отозвался сэр Блейз.

Руби показалось, он выбрал это обращение нарочно — будто пытаясь провести между собой и Лаэртом черту. Будто в том, чтобы быть королевским детективом, было нечто постыдное. Лаэрт тоже это почувствовал. Но, как и всегда, изобразил на лице улыбку.

Улыбка была его мечом и щитом одновременно.

— Всего хорошего, сэр Блейз.

Развернувшись, он толкнул двери, не дожидаясь, когда это сделает прислуга. Руби потопталась на месте. Её ужасно подмывало показать сэру Блейзу язык — но она всё же решила не рисковать и поспешила за Лаэртом. У каждой игры свой предел наглости. Если бы Руби сидела у себя в комнате, управляя действиями Фэй с геймпада, она перепробовала бы все самые нелепые варианты поведения. Что может быть интереснее, чем испытывать игры на прочность?

Но теперь «Реверанс смерти» стал её жизнью. Пускай на время, но Руби должна была поступать как персонаж, а не игрок.

Двери в особняк закрылись. Руби не сдержала облегчённого вздоха.

— Рады сбежать? — ухмыльнулся Лаэрт.
— Рада, что сэр Блейз наконец-то не пытается испепелить меня взглядом, — отозвалась Руби, украдкой дотронувшись до пластыря на щеке. — Я теперь целый год буду видеть его в кошмарах!

Лаэрт повёл плечом.
— Он не такой уж плохой человек.
— О да. Я почувствовала.
— Нет, я серьёзно. То, как он обошёлся с вами, непростительно, но его сердце гораздо добрее, чем он пытается показать.

Руби вздохнула. Может, Лаэрт был просто оптимистом, который даже вопреки здравому смыслу видел в людях в лучшее — ей же с лихвой хватило пары минут диалога. Как человек, который ведёт себя подобным образом, может быть «не таким уж плохим»?

— Чего же он тогда его прячет, своё доброе сердце?
— А почему люди обычно прячут свои сердца, мисс Фэй?

Руби повернула голову, одарила Лаэрта внимательным взглядом, но огонёк в его глазу был теперь совсем невыразительным — Лаэрт натянул привычную маску безмятежности.

Не утруждая себя тем, чтобы закончить мысль, он забрал у Руби небольшой чемодан, куда она сложила вещи Фэй. Руби хотела возразить: королевским детективам не полагалось подрабатывать носильщиками, но Лаэрт уже ступил в тень вишнёвой рощи и, не замедляя шаг, двинулся по тропинке прочь от особняка. Делать было нечего. Со смешком уперев руки в бока, Руби догнала этого неисправимого адепта единственной лицевой анимации и двинулась с ним плечом к плечу.

— Удалось найти среди вещей что-нибудь полезное? — поинтересовался Лаэрт. — Может, подсказки к вашему прошлому?
— Ну... — Руби призадумалась. — У меня явно был неплохой вкус в одежде. — Лаэрт усмехнулся. — А если серьёзно, то ничего особенного. Пара платьев, плащ, отличные носки. Ещё духи. Я видела такие на трюмо у леди Лавинии. Надеюсь, я их не воровала, потому что получится очень неловко. И...

Руби обернулась на особняк, который с каждым шагом всё сильнее скрывался за стеной цветущих вишен. Множество вопросов о Фэй вспыхивали в голове искрами — и, пока не в силах найти ответы, таяли, оседая пеплом непонимания и тревожных предчувствий.

— На дне чемодана лежал браслет.
— Браслет? — переспросил Лаэрт.

Руби показала запястье, на котором теперь красовалась красная нить с круглым синим камнем. В реальности люди носили такие на удачу или в качестве оберегов. В браслете не было ничего особенного, но Лаэрт всё равно почему-то протянул руку, коснулся нити кончиками пальцев, до сих пор затянутых в перчатку.

— Ясно.
— И снова вам что-то ясно, господин Лаэрт. Если уж я теперь ваша помощница, вам придётся почаще рассказывать, что же именно вам ясно. Потому что мне, знаете ли, вообще ничего не ясно.

Лаэрт со смешком убрал руку.
— Простите, мисс Фэй. Привычка. Просто не обращайте внимания.
— Ясно, — отозвалась Руби.
— И что же ясно вам? — склонил голову набок Лаэрт. В его глазу заплясали уже хорошо знакомые лукавые искорки.

Руби подняла указательный палец.
— Что вы бессовестно секретничаете.
— Это моя профессиональная обязанность.

Руби фыркнула. Лаэрт был бесстыжим и совершенно этого не стеснялся. Даже немного наслаждался. Руби, впрочем, тоже. Застрять в мире игры и так было не слишком весело. Окажись Лаэрт типичным героем исекая, с каменным лицом, горой мышц и чёрной дырой вместо чувства юмора, она бы точно повесилась от тоски.

— Вы далеко живёте?
— Достаточно, если идти пешком, — кивнул Лаэрт. — Но мы, если вы не против, отложим этот занимательный опыт до лучших времён и доберёмся на поезде.

Руби так удивилась, что чуть не встала столбом.

«Поезда! В этой игре есть поезда! Что дальше? Будем преследовать убийцу на вертолёте?»

К слову, о вертолётах.

— Господин Лаэрт, как же вы так быстро оказались здесь?

Тот передёрнул плечом.
— В поместье живёт маг, Лирис. Он открыл портал сразу же, как только мы получили вести о смерти леди Лавинии. Но Лирис не любит покидать поместье, поэтому домой я обычно возвращаюсь сам. Это и неплохо: есть время подумать над делом прежде, чем Мин начнёт читать нотации о количестве выпитого за день кофе.

Лирис, Мин... Руби понятия не имела, кто все эти люди, и слегка переживала из-за прошлого Фэй, но в то же время изнывала от нетерпения. В подобных историях компаньоны нередко оказываются даже интереснее главных героев. А ещё это неиссякаемый источник лора. Каждый знает: хочешь получше вникнуть в строение мира, общайся с второстепенными персонажами — и обязательно прожимай все доступные реплики.

— Приятно знать, что вы с уважением относитесь к своим слугам, — заметила Руби.
— Лирис мне не слуга, — отрезал Лаэрт. — Как и остальные жители поместья. Работники, соседи, товарищи — кто угодно, но не слуги. Мне бы очень хотелось, чтобы вы запомнили это, мисс Фэй. И впредь не считали слугой и себя тоже.

Руби не сдержала улыбки.

Лаэрт и впрямь был неисправимым главным героем.

Задумавшись над его словами, она погладила подбородок. Сколько времени прошло с момента, как сэр Блейз вытащил её из покоев леди Лавинии, до прихода Лаэрта? Минут двадцать, не больше. С телепортацией — бессмертной классикой любого фэнтези — всё было ясно. Но как за такой короткий срок вести об убийстве успели добраться до поместья королевского детектива? Или в этой игре были не только поезда, но ещё и телефоны?

Руби хотела расспросить Лаэрта — но в этот момент вдруг увидела железнодорожную станцию и позабыла обо всём на свете.

Станция была замечательной. Как в «Гарри Поттере». Только лучше. Потому что станции в «Гарри Поттере» оставались в фильмах или на страницах книг. А эта была самой настоящей. Со ступеньками и перилами. С небольшим, но уютным перроном, вдоль которого время от времени с весёлым пыхтением пробегали поезда. С кованым навесом и реющим над ним флагом — разумеется, в красных и золотых тонах. А на переднем плане белела, расправив крылья, птица в короне.

Не скрывая восторга, Руби следом за Лаэртом прошла в здание железнодорожной станции, где в полукруглом окошке продавали билеты — бумажки с выбитыми на них пунктами назначения.

«Значит, вот он какой, «Реверанс смерти». Я-то думала, мир здесь основан веке на восемнадцатом, но местами тянет даже на начало двадцатого. С ума сойти! И... — Руби невольно зацепилась взглядом за мужчину, который стоял в очереди за Лаэртом. — У этого парня что, клинок с шестерёнками? Это какой-то современный стимпанк?»

Пока она предавалась лорным размышлениям, Лаэрт наконец закончил обмениваться любезностями с усатым кассиром и передал Руби её билет.
— Как давно вы выбирались за пределы особняка, мисс Фэй?
— Не знаю, — отозвалась Руби, чуть усмехнувшись ненавязчивой попытке Лаэрта проверить её будничным вопросом. — Не помню.

Она понятия не имела, как обстояли дела с путешествиями у Фэй, но сама не отправлялась в дальние поездки... Как давно? Руби уже не могла сказать точно. Поглаживая край билета, она лихорадочно рылась в памяти. Куда она ездила? И с кем?

Может, она не помнила, потому что не хотела вспоминать. Потому что человек, с которым она разделила последнее путешествие, он...

Он...

Руби крепче стиснула билет. Заметив, как угасла её улыбка, Лаэрт тихо вздохнул, дёрнул уголком губ.
— Ну, ничего. Исправим.

Руби часто заморгала, прогоняя тяжёлые мысли. Она была благодарна Лаэрту за поддержку, но посвящать в проблемы реальной жизни игрового персонажа было нелепо, поэтому она решила перевести тему.
— Детективу, наверное, приходится много путешествовать?
— Случается, — согласился Лаэрт. — Надеюсь, вас это не затруднит?
— О, нет, господин Лаэрт, прошу, не поступайте так со мной, — притворно вздохнула Руби. — Я ведь всю жизнь мечтала безвылазно сидеть в поместье! Так и знала, что вы жестокий человек. Лучше бы осталась служанкой при сэре Блейзе! Вот он знает толк в общении.

Она резко замолкла: Лаэрт вдруг протянул руку и быстрым движением достал застрявший в её волосах лепесток вишни.

— Эм... Кхм... Простите, — смутившись, пробормотала Руби. — Я всегда начинаю много болтать, когда волнуюсь. А за последние пару часов столько всего случилось, что я не могу остановиться и...
— Всё в порядке, мисс Фэй. Вы совершенно правы.
— Что сэр Блейз знает толк в общении?
— Что я жестокий человек.
— Неправда. Жестокие люди не приглашают подозреваемых на работу. И точно не держат в поместьях «соседей».

Лаэрт раскрыл ладонь, и лепесток, подхваченный ветром, вспорхнул к небесам. Руби посмотрела ему вслед. Они ведь оба отправлялись в путешествие к неизвестным горизонтам.

Оставалось лишь надеяться, что персонаж по имени Фэй не увянет так же быстро, как оторванный от ветки лепесток.

Лаэрт тоже проводил лепесток взглядом — а затем привычно улыбнулся, на сей раз искренне, хоть и немного устало. Он казался таким с момента, как взял в руки письмо из тайника леди Лавинии. Руби понимала, что здесь кроется какая-то загадка, но спрашивать пока не решалась.

— Посмотрим, что вы скажете завтра утром, когда наступит время приступать к вашим новым обязанностям. Или куда, по-вашему, подевался мой прошлый помощник?

* * *

Руби была преисполнена решимости рассмотреть каждый метр игрового мира и расспросить Лаэрта о каждом встреченном на пути поле. Но как только поезд тронулся, размеренный перестук колёс и посвист ветра в приоткрытом окне сплелись в убаюкивающую мелодию, и уже через десять минут Руби спала, привалившись головой к окну.

Впрочем, отдохнуть не получилось. Из недр сознания постоянно выныривали пережитые за день впечатления, и Руби всю поездку металась между допросом сэра Блейза и кровавым пятном на полу, между девушкой с аквамариновыми глазами и браслетом на дне чемодана.

А потом пришёл кошмар.

Словно тьма, от которой Руби бежала, только-только очутившись в мире игры, приметила её — и попыталась ухватить за горло.

Фэй... Солнце зайдёт...

Из-за нас.

Руби рывком выпрямилась, невольно сжала пальцами воротник. Тьма распалась клочьями сразу же, как только она открыла глаза, но жуткое ощущение ползущего по телу холода не отпускало. Пытаясь хоть как-нибудь согреться, Руби потёрла плечи. Лаэрт, сидевший напротив, опустил книгу, обежал её внимательным взглядом.

— Мисс Фэй? В чём дело?
— А, ерунда. Просто дурной сон. Знаете, эти невнятные кошмары, которые что-то от тебя хотят, а ты понятия не имеешь, что? Честное слово, хуже только пророчества. «Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, а по дороге узнай то, о чём пока не знаешь» — жуть!

Лаэрт вскинул бровь. Руби решила, что он счёл её идиоткой, но он вдруг усмехнулся и качнул головой.
— Вы снова волнуетесь?

Руби вздохнула.
— Да. Простите.
— Нет нужды извиняться. Кошмары бывают у всех. Вот, — Лаэрт поднялся и, скинув пиджак, накрыл им плечи Руби. — Не переживайте, мы скоро приедем.

«Помогите! — как только он снова скрылся за книгой, мысленно прокричала Руби. — Это незаконно мило! Лаэрт Алердайн, тебя придумал очень, очень коварный и бесстыжий человек. Сколько денег ты украл у реальных девушек? Тебе вообще не стыдно быть ненастоящим?»

Вскоре поезд и впрямь замедлил свой ход. Остальные пассажиры отправились дальше, в столицу, а Руби с Лаэртом вышли на перрон, к которому подступала золотистая роща. Через рощу тянулась широкая тропа. Судя по опрятному виду, за ней ухаживали работники поместья. В ночное время её освещали редкие фонари, а сейчас сквозь листву пробивался солнечный свет. В отличие от душного кабинета сэра Блейза или таинственных покоев леди Лавинии, эта локация приносила умиротворение и чувство уюта — не хватало разве что приятного саундтрека на фоне.

Страх, охвативший Руби в поезде, окончательно отступил. Придерживая пиджак, она двинулась следом за Лаэртом.

Минут через десять за кованым забором показалось поместье. Руби выдохнула с облегчением: она боялась, что владения королевского детектива окажутся помпезным местом, где даже вилку после еды придётся класть по определённым правилам. Но дом Лаэрта был просто старым зданием, пускай и очень большим, в три этажа. По стенам из тёмно-красного кирпича вились лианы, на арочных окнах золотилось солнце, а по черепичной крыше весело скакали птицы. К крыльцу вела широкая дорожка, усаженная кипарисами. Справа был разбит сад, в котором, как и у особняка леди Лавинии, цвели вишни, а налево убегала дорожка поменьше — она обрывалась у приземистого домика с круглой башней.

Если бы Руби увидела подобное место в сериале, она бы сказала: «Хочу туда». Но происходящее не было сериалом. И Руби, с трудом в это веря, ступала навстречу месту, где ей теперь предстояло жить.

— Как вам поместье, мисс Фэй? — улыбнулся Лаэрт. «Хитрая морда, — подумала Руби. — Ты же явно хочешь отпустить шуточку». — Дайте знать, если вам не по нраву. Вы всегда можете вернуться к сэру Блейзу — ну, к тому самому, который знает толк в общении.

«Что и требовалось доказать».

— Не стыдно вам издеваться? — упёрла руки в бока Руби.
— Вы первая начали. А я просто поддерживаю.
— Вы, господин Лаэрт, удивительный человек. Поделитесь, как вам удаётся таким невероятным образом сочетать манеры и наглость?

Лаэрт взялся за ручку двери, одарил Руби ироничным взглядом.
— Что вы, мисс Фэй. Не мне вас учить — вы и сами восхитительно противоречивы.

Пока Руби решала, как следует расценивать эти бессовестные слова, Лаэрт напустил на себя невинный вид и, открыв дверь, жестом пригласил внутрь. Руби, смущённо кашлянув, торопливо прошла мимо — и тут же очутилась в просторном холле, где пахло хвоей, а на паркете танцевали лучи солнца.

В холле спорили двое.

— Сколько раз я тебе говорила: не забывай выключать свет на чердаке!

Низкая девушка лет двадцати гневно потрясала метёлкой для пыли. В такт размашистым движениям остриженные под каре чёрные волосы беспрестанно колыхались, а на поясе длинной клетчатой юбки позвякивала связка ключей. Девушка говорила быстро, отрывисто, с лёгким акцентом, который лишь подчёркивал её буйную натуру. Казалось, одно неверное слово — и метёлка шлёпнет оппонента девушки по затылку.

Оппонентом же был знакомый Руби паренёк из стартовой кат-сцены. Рыжий, лохматый, с опущенными лисьими ушками, он напоминал провинившегося щенка, на которого решительно не хотелось злиться. Но девушка с метёлкой злилась. Так сильно, что медленно покрывалась багряными пятнами.

— Ну? Чего молчишь? Оправдываться будем?

Метёлка всё же опустилась несчастному между ушей, и он, вспыхнув, скрестил руки на груди. Его лисий хвост раздражённо дёргался из стороны в сторону.
— А как прикажешь мне с чердака уходить в темноте, а? Я же не виноват, что там переключатель на середине комнаты сделали!
— Тогда бери с собой свечи!
— Мы что, по-твоему, в Эпохе Перехода застряли?
— О, милость Нетара, — пробормотал Лаэрт, поравнявшись с Руби. — Серьёзно, меня не было несколько часов, а вы всё об этом? Боги...

Спорщики не заметили. Они вообще ничего вокруг не замечали. Девушка ещё интенсивнее замахала метёлкой. Парень ещё интенсивнее замахал хвостом. Лаэрт не спешил их разнимать: обхватив подбородок, он наблюдал за этой сценой с неподдельным любопытством.

— Я тебе покажу Эпоху Перехода! — воскликнула девушка. — Ишь какой, свечи он использовать не хочет, всё магию да технологии ему подавай. Тогда хотя бы закрывай за собой окно!
— Мне кажется, я уже слышал этот спор, — задумчиво обронил Лаэрт. — Или они тогда ругались из-за чего-то другого?

Его снова не услышали.

— Если я буду закрывать окно, следующим вечером там будет пахнуть пылью! Ты же знаешь, из-за сэра Жерома.
— Кто такой сэр Жером? — шепнула Руби.
— А, — невозмутимо отозвался Лаэрт. — Наш призрак с чердака.
— У вас на чердаке живёт призрак?! — округлила глаза Руби.
— Не переживайте. Он абсолютно безобиден, разве что имеет весьма... своеобразное чувство юмора.
— Я не переживаю, — ответила Руби. — Я в шоке!

Девушка тем временем опять взмахнула метёлкой.
— Я знаю, что, если сегодня ты не закроешь чёртово окно, завтра ты будешь сам разбираться со всей чёртовой мошкарой, которая слетится на твой чёртов свет!

Парень на мгновение застыл с раскрытым ртом — а затем, выдохнув сквозь стиснутые зубы, выставил палец, прижал лисьи уши к голове.
— Не-ет. Ты меня не заставишь. Ты же знаешь, я боюсь насекомых!
— Ха. А я, ты думаешь, от них в восторге?
— Господин Лаэрт, — позвала Руби. — Мне кажется, или они могут спорить бесконечно?
— Вам не кажется, мисс Фэй. — Лаэрт наконец отнял руку от подбородка. — Знаете, они как-то поссорились, пока пытались друг перед другом извиниться. Зрелище интересное, но вы устали с дороги — насладитесь им как-нибудь в другой раз.

С этими словами он ступил вперёд и, даже не моргнув глазом, поставил между спорщиками чемодан Фэй.

Реакция обоих была бесподобна: растерянно опустив взгляды, они вдруг одинаково изменились в лице и одновременно вскинули головы. Метёлка в руках девушки замерла. Хвост парня замер тоже.

— Лаэрт! — наконец воскликнул парень. — Ты вернулся?
— Нет, — ответил Лаэрт. — Я навеки остался в особняке леди Лавинии, а это просто мой дух, которого пробудили ваши с Джо споры.

Парень побледнел.
— Не смей так шутить. Почему ты всегда так шутишь?

Лаэрт засмеялся. Руби склонила голову набок: здесь, в родном поместье, он вёл себя... иначе. Свободно. Расслабленно. В особняке леди Лавинии казалось, будто за спиной Лаэрта стоит тень. Она не омрачала его образ, но держала у шеи нож — и Лаэрт выверял каждый свой шаг так, чтобы не навлечь на себя её гнев. Но стоило ему перешагнуть порог дома, от тени не осталось и следа. Лаэрт общался с работниками поместья непринуждённо. Не как детектив или работодатель. Как друг.

И они отвечали ему тем же.

— Ой, — спохватился парень, наконец заметив притихшую Руби. — Нижайше прошу прощения, мисс...
— Фэй, — представилась Руби. — Можно просто по имени.
— Это служанка леди Лавинии, — объяснил Лаэрт. — Мисс Фэй, это Мин, мой незаменимый секретарь, и Джозефина, наша хранительница порядка. Во всех возможных смыслах этого слова. Мисс Фэй будет жить с нами и помогать мне в расследованиях.

Лицо Мина, паренька с лисьими ушами, изумлённо вытянулось. Джозефина, наоборот, прищурилась, одарила Руби оценивающим взглядом. Руби невольно покосилась на метёлку.

— Очень хорошо, — тоном, который не сулил ничего хорошего, сказала наконец Джозефина. — Добро пожаловать, Фэй.
— Лаэрт... — растерянно начал Мин.

Лаэрт поднял руку.
— Позже, Мин. Покажи мисс Фэй её будущую комнату. Та, что на втором этаже, отлично подойдёт.

Похоже, Мин был не в восторге от идеи жить бок о бок со служанкой только что убитой госпожи: его дружелюбие улетучилось, сменившись растерянностью и настороженностью. Несмотря на это, он сдержанно поклонился и, подхватив чемодан Фэй, жестом велел следовать за ним по широкой лестнице, устланной красным ковром. Шагал Мин быстро, так что прощаться с Лаэртом и Джозефиной пришлось в спешке.

Уже на втором этаже Руби услышала тихие слова Лаэрта:
— В чём дело? Вы с Мином чуть её не сожрали.
— Дело не в ней, — отозвалась Джозефина — слегка сердито, но скорее с горечью. — А в тебе.

«А?» — удивилась Руби. Спина Мина, шагавшего впереди, казалась напряжённой, а кончики ушей беспокойно дёргались. Он тоже слышал разговор снизу — и даже затаил дыхание, словно ждал ответа Лаэрта с содроганием. Руби сразу вспомнила, как Мин испугался его безобидной шутки про духа.

— Все мы помним, что было в прошлый раз, — продолжила Джозефина. — Лаэрт, ты уверен, что...

Руби с Мином завернули за угол, и голоса стихли — разумеется, на самом интересном месте. Будь прокляты эти клише. Что могла иметь в виду Джозефина? Почему появление Руби вызвало недовольство в адрес Лаэрта? Стоило ли ей опасаться чего-то? Кроме, конечно, неожиданного призрака с чердака.

Заинтригованная, Руби не сдержала улыбки.

Выходит, не только у Фэй в «Реверансе смерти» были секреты?

* * *

— Ты сошёл с ума, — первым же делом заявил Мин.

Лаэрт отхлебнул кофе, откинулся на спинку стула. Заложив руки за спину, Мин нервно сновал из угла в угол. За его перемещениями, опершись плечом на книжный стеллаж, наблюдал Лирис — маг и лекарь поместья, элегантный молодой человек с волосами цвета бирюзы.

— Это я знаю. Подробности будут?

Мин остановился, рывком развернулся к столу.
— Лаэрт, ты привёл в поместье девушку, которую застали на месте преступления! Допустим, ты прав. Допустим, она не убивала леди Лавинию. Что мешает ей быть соучастницей?
— Ничего. — Лаэрт задумчиво провёл пальцем по краю чашки. — Она либо свидетель, либо соучастник.

Челюсть Мина чуть не поздоровалась с полом.
— И ты говоришь об этом так спокойно? То есть ты понимаешь опасность, но тебе... что? Наплевать?
— Мин, — одёрнул Лирис.

Мин со вздохом зарылся пальцами в волосы.
— Прости. Конечно, я знаю, что тебе не плевать. По крайней мере, на нас. И не сомневаюсь, что ты принял решение осознанно, оценив риски. Я просто боюсь, к чему может привести эта твоя игра. Не закончится ли всё очередной трагедией, как это было из-за меня...

На сей раз его одёрнул Лаэрт.
— Мин. — Он сцепил руки в замок, сплёл друг с другом большие пальцы. — Пожалуйста, не говори так. То, что случилось в прошлый раз — это исключительно мой просчёт. Твоей вины в нём нет.

Мин хотел возразить, но не сумел подобрать нужных слов и лишь тяжело обрушился на свободный стул.

— Я понимаю ваши переживания, — продолжил Лаэрт. — Мы не знаем, что случилось в покоях леди Лавинии и какую роль сыграла в этом мисс Фэй. Вся эта затея — один сплошной риск, но я не мог не пойти на него.
— Думаешь, она говорит правду? — спросил, встревоженно нахмурив брови, Лирис. — Насчёт потери памяти.

Лаэрт кивнул.

— Что ты почувствовал?
— Ого, — изумился Мин. — Когда ты успел её проверить?

Этот фрагмент можно читать под музыку: Jurrivh — Falling to Pieces. Ставьте на повтор

Лаэрт опустил руки, взглянул на конверт из тайника леди Лавинии на краю стола. Он по-прежнему не решался прикоснуться к нему, даже в перчатках. В момент первого контакта сердце пронзили чужие чувства, тёмные и резкие, и их яд до сих пор клубился в венах, отравлял каждый вдох, каждую секунду.

Лаэрт ненавидел свой дар. Были времена, он приносил удовольствие, казался забавным развлечением, весёлой игрой, которая делала эту странную жизнь чуть более понятной и яркой. Будучи мальчишкой, Лаэрт обожал прикасаться к вещам. Улавливать эмоции их владельцев. Именно тогда, в детстве, он понял, что вещи сохраняют воспоминания по-разному. Одни — те, что люди использовали бездумно, не придавая касаниям особого значения — были пусты. Другие, напротив, сочились чувствами, которые представали глазам Лаэрта разноцветными всполохами.

Радость напоминала пятна яркой краски. Она не имела конкретного цвета, но на пике затмевала собой все остальные тона. Впрочем, она никогда не казалась Лаэрту стабильной. Радость легко смешивалась с другими эмоциями — и столь же легко в них терялась.

Гнев был похож на огонь. Едва зародившись, он прятался за другими чувствами, но в конце концов всегда прожигал их и обращался пожаром, после которого в сердце на долгое время оставалось лишь пепелище.

Спокойствие было насыщенно-синим, как морские волны. Оно накатывало, обдавая приятной прохладой, а затем отступало от берега души, забирая с собой тревоги и печали. Лаэрт любил его больше всего. Созерцать его было даже приятнее, чем сидеть погожим днём у воды.

Счастье сияло ярко, как солнце. И даже несмотря на то, что люди с обычными глазами не могли видеть его, они чувствовали его тепло, грелись в его лучах — и сами становились немного счастливее.

Печаль, восторг, гордость, ностальгия, презрение, любовь... Чувства смешивались друг с другом, словно краски на холсте, и образовывали невероятные узоры. Поэтому мир казался многогранным, удивительным в каждом своём проявлении. Лаэрт хорошо понимал вещи, хорошо понимал людей. Даже самые сложные эмоциональные палитры в конце концов поддавались осознанию, и это помогало двигаться вперёд.

Помогало не забывать, что даже в тёмные времена люди до последнего не теряют надежду. Что за видимой холодностью порой прячется теплота, а свет счастья никогда не исчезает из души целиком.

Что мир непростой — но именно поэтому такой необычайный.

Но потом... Случилось то, что случилось. И от дара осталась только половина. С тех пор Лаэрт видел лишь тьму. Горечь и ярость. Страдание и тоску. Ненависть и ужас. Уцелевшему глазу открывались только негативные эмоции, и Лаэрт порой с трудом находил силы на то, чтобы вынырнуть из их затягивающего омута.

С тех пор он начал гораздо чаще носить перчатки. А снимал их только дома — или же на местах преступлений, там, где обременительный дар становился полезным инструментом.

Как бы порой этого ни хотелось.

Лаэрт отвернулся от злополучного конверта, одарил Мина улыбкой — немного пустоватой, потому что мысли всё ещё крутились вокруг кровавого пятна в покоях леди Лавинии.

— Пока обрабатывал её ссадину. Это был хороший повод касаться её, не вызывая подозрений.
— Серьёзно? — вздохнул Мин. — Перед тобой сидела девушка, которую только-только избили, обвинили в убийстве собственной госпожи и до кучи притащили на место преступления — а ты воспользовался этим с корыстными целями? Боги, Лаэрт! Да ты истинный джентльмен.

Лаэрт чуть усмехнулся.
— Я думал, ты не в восторге от мисс Фэй.
— Не в восторге, — согласился Мин. — Но это не значит, что я одобряю твои методы.
— А что ты, скажи на милость, одобряешь, — отмахнулся Лаэрт.
— Когда ты не забываешь явиться на ужин и полноценно спишь, — невозмутимо заявил Мин. — Так, ну и что же ты почувствовал?

Лаэрт, прикрыв глаза, припомнил тот странный разговор в покоях леди Лавинии. Фэй... сбивала с толку. Она утаивала информацию, но при этом пыталась помочь, подыскивая на вопросы Лаэрта честные ответы. Но слова, даже самые убедительные, могли быть лживы. А вот чувства врать не могли.

— Её страх был искренним, — сказал Лаэрт. — Это не был страх преступницы, которая только и переживает о том, как бы её не раскрыли. Нет. Это был страх потерянной девушки, которой не к кому обратиться.

Мин и Лирис обменялись взглядами.

— Простите, — добавил Лаэрт. — Мне следовало посоветоваться с вами. Но я просто...

Он провёл рукой по лицу, задержал пальцы на краю повязки. В сознании вспыхнул образ, который впечатался туда неожиданно глубоко: испуганная девушка заглядывала в бездну будущего и видела там только тьму, но при этом упрямо рисовала на лице улыбку.

Я не знаю, что мне делать дальше.

Это было глупо, но Лаэрт не смог отвернуться от этих чувств. Он слишком хорошо понимал их. Слишком хорошо помнил, каково это — быть одному. Когда никто вокруг не может тебе помочь. Когда ты просто ступаешь в эту бездну без страховки, точно зная, что никто не поймает тебя, никто не подскажет, как превратить падение в полёт.

На самом деле он принял решение ещё тогда. В тот момент, когда Фэй созналась в своих страхах.

— Как ни крути, мисс Фэй связана с убийством леди Лавинии. Сейчас не имеет значения, какую роль она в нём сыграла. Важно то, что она действительно ничего не помнит — и потому особенно уязвима.
— И особенно опасна, — качнул головой Мин. — А если кто-нибудь явится по её душу?
— Это именно та причина, по которой нужно было забрать её из особняка леди Лавинии, — ответил Лаэрт. — Мин, я лучше рискну довериться подозрительной особе, чем отправлюсь завтра осматривать ещё одно тело. На моих руках и без того достаточно крови.

Лирис с тихим вздохом приложил ладонь ко лбу.

— Помогите мне защитить её, — до дрожи в пальцах обхватив чашку, попросил Лаэрт. — А с тем, кто она, мы понемногу разберёмся.

На некоторое время в кабинете установилась тишина. Лаэрт опять посмотрел на письмо. Мин, уперевшись локтями в колени, низко опустил голову. Лирис сложил руки на груди, упёр взгляд в камин, где на дровах плясали языки пламени. Молчание ощущалось давящим: все трое понимали, что убийство посреди бела дня сулит новые проблемы, споры, бессонные ночи...

И, конечно, очередные трагедии.

Без трагедий никогда не получалось. Даже если очень хотелось.

— Я не знаю, почему мы вообще это обсуждаем, — сказал наконец Мин. — Люди, которые живут в этом особняке, обязаны тебе всем, Лаэрт. Поэтому тебе не надо ни о чём просить: мы всегда будем на твоей стороне. Даже если не одобряем твоих действий. Хотя бы для того, чтобы удержать тебя от глупостей, верно, Лир?

Взгляд Лириса, прежде оцепенелый, смягчился.
— Конечно. Но всё же... — Словно не желая показывать уязвимость дольше пары секунд, он тотчас натянул строгую маску обратно. — Мне бы хотелось, чтобы ты задал себе один вопрос, Лаэрт.
— Я задаюсь сотней. Одним больше, одним меньше, — Лаэрт передёрнул плечом. — Что за вопрос?

Лирис подошёл к камину, и на его худом лице заплясали отсветы пламени. Пару секунд он стоял, поджав губы, и задумчиво постукивал пальцем по локтю. Вспоминал далёкое прошлое, которое до сих пор не желало его отпускать.
— Если окажется так, что мисс Фэй всё же причастна к убийству леди Лавинии... Что ты будешь делать тогда?
— Как и всегда. То, что должен.
— В этом я не сомневаюсь. Вопрос в том, что ты будешь чувствовать, когда придётся отдать под суд своего друга.

Лаэрт опустил глаза, оставив эти слова без ответа.

— Мой тебе совет, — повернувшись, сказал Лирис. — Не привязывайся к мисс Фэй. Пускай она остаётся для тебя просто... частью этого дела. Загадкой, которую тебе надо разгадать.

Время понемногу подбиралось к ужину, а у всех ещё оставались дела, так что Мин, хлопнув себя по колену, поднялся. Не сговариваясь, они с Лирисом направились к выходу из кабинета. Лаэрт остался сидеть, задумчиво покручивая чашку в пальцах.

— Увидимся через час, — махнул на прощание Мин. — Я честно постараюсь не пожирать Фэй взглядом.

Лаэрт ухмыльнулся. Лирис собирался уйти следом, но в последний момент передумал, замер на пороге, обернувшись с предельно серьёзным выражением лица. Лаэрт на всякий случай притворился, что страшно занят: обычно Лирис принимал такой вид перед тем, как начать пропагандировать свой плановый медицинский осмотр.

Но Лирис просто спросил:
— Ты в порядке?

Лаэрт моргнул.
— Да, конечно.
— Тогда почему ты до сих пор в перчатках?
— Забыл снять, — соврал Лаэрт.

Лирис склонил голову набок. Разумеется, он не поверил. Лаэрт мог сколько угодно одаривать лапшой для ушей остальных жителей поместья, но Лирис легко чувствовал ложь — хоть и не обладал даром видеть чужие эмоции.

— Мы рядом и всегда готовы помочь, — сказал он перед тем, как закрыть за собой дверь. — Пожалуйста, помни об этом.
— Я знаю, Лир. Спасибо.

Лирис тихо хмыкнул — и наконец ушёл. Дождавшись, когда шаги в коридоре стихнут, Лаэрт выдохнул, облокотился на стол, медленно стянул повязку. Некоторое время он сидел, закрыв руками лицо, и пытался собраться с мыслями. Разложить по разным полочкам факты и чувства, чужие и свои собственные.

Затем, потерев переносицу, он выдвинул ящик стола и ещё раз взглянул на текст записки, которую обнаружил в кабинете утром.

Леди Лавиния мертва.

Будет ли тебе по зубам это дело, детектив?