Напарники

POVМелани

Необъяснимая тяжесть, не позволяющая мне повернуться, заставила собраться с силами и открыть слипшиеся ото сна и припухшие от выпитого алкоголя глаза. Вода. Первая моя мысль была о том, что я буквально умираю от обезвоживания, мечтая сделать хотя бы пару глотков холодной свежей жидкости. Желательно, газированной. Но той преградой, которую я не могла преодолеть, чтобы хотя бы оторваться от подушки, была тяжелая, перекинутая через меня, мужская рука. За спиной слышалось тихое сопение, которое сопровождалось дыханием, касающимся моих волос и шеи.

«Чёрт!»

Воспоминания вчерашней ночи постепенно яркими вспышками начали появляться в голове, по кусочками собираясь в единую картину, и каждая частичка вызывала у меня новый прилив крови к щекам от чувства стыда.

Я помню всё. Каждое его слово. Каждое прикосновение. Все поцелуи, которые, казалось, ещё ощущаются на моём теле. И самое главное, я помню, как сама этого хотела и просила его не останавливаться. Вино сыграло со мной очень злую шутку, раскрепостив до предела, когда нормы приличия решительно были проигнорированы, и своё лицо показала совершенно иная Мелани Грейс. Та, которая ведётся на эмоции, которой нужно всё и сразу. Самая опасная часть личности, которая заставляет жалеть о содеянном на утро.

Как бы то ни было, сделанного уже не изменить. Придётся решать проблему, отталкиваясь от нынешнего положения.

—Морген, — я медленно повернулась под рукой парня, оказавшись лицом к лицу с сонным Филипом. —Фил... Филип!

Чёрные растрепанные волосы непривычно закрывали ему расслабленное лицо, которое сейчас, как в самых редких случаях, не выглядело строгим. Губы были слегка приоткрыты. С каждым вздохом ресницы слабо трепетали. В этот момент, он, как никогда, выглядел беззащитным. Как маленький ребенок.

—Филип! — ещё раз произнесла я, прокашлявшись, чтобы избавиться от хрипоты.

Черные ресницы затрепетали быстрее, и серые глаза устало разомкнули веки. Поморщившись от солнечного света, он наконец-то убрал с меня руку, почесав переносицу. Ещё несколько секунд брюнет приходил в себя, перекатившись на вторую часть кровати, сохраняя полную тишину, после чего резко подскочил, принимая сидячее положение.

—Сколько времени? — он потянулся за наручными часами, которые оставил вчера на тумбе. —Уже почти десять!

Откинув одеяло, он резко поднялся с кровати полностью обнаженный, но осознав свою ошибку, сразу сел обратно, прикрывшись тем же одеялом по пояс.

—Где моя одежда? — он окинул взглядом комнату, почёсывая хаотично торчащие волосы.

—Вероятно, там же, где и моя, — ответила я, сама пытаясь скрыться под одеялом по шею.

Он на мгновение задержал взгляд на мне, сразу отводя глаза куда угодно, лишь бы не смотреть дольше. Радует, что не я одна испытываю дикое смущение.

—Да, наверно, — растерянно произнёс Морген, снова вставая с кровати. Пройдя по комнате, щеголяя голыми ягодицами, он дошёл до деревянного столика, с которого вчера всё началось и рядом с которым лежали брошенные вещи, быстро надел боксеры и джинсы, после чего подал мне моё платье, усаживаясь на кровать с моей стороны. —Что это было вчера?

Его вопрос звучал негромко, но необыкновенно тяжело для того, чтобы на него сейчас ответить.

—Я не знаю, — у меня получилось только прошептать. Брюнет поправил рукой свои волосы, поворачиваясь ко мне лицом. Он тоже не мог ответить на свой вопрос.

—Значит, так... — размеренно начал он, сопровождая речь тяжелым вздохом, упираясь локтями в колени и подпирая руками подбородок. —Согласишься ты или нет, но это... всё... было неправильно.

Это был тот редкий случай, когда я была готова с ним согласиться. Ошибка, вызванная алкоголем, заставляла нас обоих сейчас чувствовать себя крайне неловко. Поддавшись своим желаниям, мы перешли черту дозволенного. Любые отношения, даже такие случайные,  подразумевают наличие обязательств перед друг другом, а мне совершенно этого не хотелось.

—Да...— я кивнула головой.

—Да? — переспросил Филип с долей удивления, вероятно от того, что я впервые не стала с ним спорить.

—Да, я согласна. Будет лучше это всё забыть. Тем более, вспоминать даже особо нечего, — брошенные мною на нервной почве слова вызвали у него недоумение.

—Ты хочешь сказать, что тебе не понравилось? —его левая густая бровь медленно изогнулась.

—Нет. То есть... Это было нормально. Неплохо, —я неуверенно пожала плечами, наблюдая, как растворяется его излишняя мужская самоуверенность.

Знал бы он, как я его обманываю, смотря прямо в глаза. Это было гораздо больше, чем просто нормально. Мне казалось, он знал и делал всё, что мне могло понравиться. Знал, где целовать и как прикасаться. Даже сейчас воспоминания об этом вызывают у меня приятные спазмы в теле, словно он делает это в данную секунду. Но в этот момент на меня лишь смотрели холодные стальные глаза, выражающие ни то злость, ни то оскорбление. Его самоуверенность и смелость заметно пошатнулись, но он не подал виду.  Не могу же я признаться, что мне не просто понравилось. Я бы даже повторила, если бы не знала, каким Филип Морген является на самом деле. Однако, думаю, моя критика пойдёт ему на пользу. Может, наконец-то, перестанет считать себя самым совершенным человеком в мире.

—Неплохо, значит... — он усмехнулся, почесывая подбородок после секундного замешательства. —А вчера ты по-другому говорила.

—Я много выпила вчера. Могла сказать, что угодно, — снова почувствовала, как розовеют щеки. Зачем нашему телу вообще нужна эта функция?

—Но тем не менее, из всех возможных слов ты говорила: «Пожалуйста, не останавливайся», — он придвинулся ближе, наклоняясь к моему лицу, переходя на полушепот. —Говорила, что хочешь ещё, и умоляла продолжать. Или мне это всё приснилось?

—Возможно, — из всех сил я старалась не выдавать своего волнения.

—Обманываешь, Грейс, — он неожиданно схватил меня за запястье, прощупав пульс, который ускорялся с каждым его словом. —Иначе твоё тело сейчас бы так не реагировало.

—Я своё тело лучше знаю. И эта реакция не на тебя, — вырвав руку из его хватки, я сильнее вжалась в подушку, пытаясь отодвинуться подальше от самодовольного Моргена, с лица которого не сходила удовлетворенная улыбка.

—Ты плохо врёшь. Из тебя бы вышел никудышный преступник, — он поднял с пола свою рубашку, наконец прикрывая обнаженный торс. —Смотри, ты вчера кое-что потеряла, —он нагнулся ещё раз, подцепив пальцем нижнюю часть бежевого бельевого комплекта. —Больше не теряй.

—Уйди уже от сюда, — я выхватила из его рук своё бельё, и Морген, широко улыбаясь, скрылся за дверью комнаты.

Душ. Нужно срочно помыться, чтобы вернуться в человеческое обличие. Добравшись до зеркала, я с ужасом посмотрела на своё отражение. Как Морген ещё не закричал от испуга, увидев меня с утра: размазанные по щеке следы от помады и чёрная осыпавшаяся под глазами тушь создавали впечатление, будто меня разукрасил трёхлетний ребенок. Забравшись в душевую кабину, я ещё раз взглянула в зеркало, которое было встроено внутри.

—Вот чёрт! Морген! — выругалась я, замечая лиловые отметины на шее, ключице и груди, прикосновение к которым отзывалось неприятной болью. Скорее моральной, чем физической, но всё же.

—Зачем ты так с моей кожей? — садясь напротив него в кафе, спросила с упрёком я.

—О чём ты? — сохраняя абсолютное спокойствие, он сделал глоток кофе.

Я отвернула воротник водолазки, которую вынуждена была надеть.

—У меня к тебе тоже претензия в таком случае, — Филип спустил рукав клетчатой рубашки, под которой была майка, и показал царапины на правом плече. Я на секунду взглянула на свои миндалевидной формы ногти, которые, к счастью, не пострадали и все были целыми.

—Ладно, — выдохнула я, сравнивая ущерб, причиненный друг другу. —Один-Один. Какие планы на день?

—Надо забрать машину. А после кое-что проверить.

—Кое-что? Зачем эта интрига?

—Не здесь, — коротко ответил он, закрывая тему работы. Не знаю, что у него в голове, но по выражению лица я могла сделать вывод, что Филип был чем-то озадачен. Казалось, прошедшая ночь уже была им забыта, и сейчас он полностью возвращался в свою расследовательскую деятельность.