Глава 20
Когда Лиса вошла в гостиную, должно быть, она выглядела такой же разочарованной, какой себя и чувствовала, потому что Бэм, отвлёкшись от Айрин, пристально всмотрелся в её лицо.
— Уже вернулась со свидания? — поинтересовался он.
— Вам двоим надо бы найти комнату, — ответила Лиса на весьма риторический вопрос. — Ой, подождите, есть же одна. Дальше по коридору.
— Мы тестируем квартиру, — улыбнулась Айрин.
— Гадость, — мгновение Лиса смотрела на них, затем вздохнула. До чего несправедливо! Они трахаются, словно кролики, а она? Уже неделя без ничего?
— Мне нужен долбанный холодный душ, — простонала Лиса, но вместо того, чтобы скрыться в ванной комнате, зачем-то уселась между ними на новый диван Бэма.
_____
— Я так понимаю, тебе нужно воспользоваться гостевой ванной? — Джису посмотрела на Дженни, так бесцеремонно ворвавшуюся в квартиру.
Женщина ответила молчаливым взглядом.
— Или... ты можешь рассказать, что случилось, — Джису закрыла дверь и жестом пригласила располагаться за обеденным столом, но Дженни поймала себя на том, что не хочет сидеть.
— Я ходила на свидание с Лисой. Сегодня.
— Полагаю, прошло не очень?
— Нет, всё было хорошо. Даже очень. Абсолютно прекрасное свидание, — Дженни даже не посмотрела на неё, неожиданно найдя очень интересной люстру.
— Тогда почему ты так быстро вернулась?
_____
— Фильм закончился? — недоверчиво произнёс Бэм. — И это типа всё ваше свидание? Фильм?
— Сначала мы поужинали, — пробормотала Лиса.
— Очень похоже на хорошее первое свидание, — подытожила Айрин.— Постой, разве ты была не с Дженни? Вы расстались? Должна ли я завтра избегать её из-за того, что она включит режим Злой Королевы?
Лиса решила, что не стоит удивляться осведомлённости Айрин. В конце концов, она работала следователем и вообще... Не похоже, чтобы ещё кто-то из коллег знал, так что беспокоиться не о чем.
— Я ходила на свидание с Дженни. И не называй её так.
— И? Попался настолько говенный фильм, что вы решили свалить по домам? — подколол Бэм.
— М-да... — медленно произнесла Лиса. — Сколько мы этого фильма видели...
_____
— Вы целовались в кинотеатре? Вы что, подростки? — насмешливо осведомилась Джису.
— Нет, — Дженни нахмурилась, но почувствовала, как горят щёки. — Я отправила её домой. Ладно, к Бэмбэму, потому что у неё ремонтируют крышу. Долгая история, — она небрежно махнула рукой.
— И зачем ты это сделала? Дженни, ты возбуждена.
— Я... — попыталась возразить она, но закрыла рот и вздохнула. Нужно просто признать, что по ней плачет холодный душ. — Я стараюсь не спешить.
— Прости, дорогая, но ты уже дымишься.
— Джису! — шокировано воскликнула Дженни, но подруга ответила нечитаемым взглядом. — Хорошо, дело в том...
_____
— Может быть, она избегает меня... — предположила Лиса. — Просто, почему она не пригласила меня к себе?
— Не знаю... — осторожно ответил Бэм. — Возможно, у неё завтра тяжёлый день.
— Да, но прошла уже неделя, — захныкала она.
Захныкала.
Дерьмо, она так заведена.
— Ты что-то сделала, чтобы разозлить её?
_____
— Она ничего не сделала, — заверила Дженни. — По крайней мере, мне. Не знаю, возможно, я становлюсь параноиком. По-твоему, она хороший человек, да?
— Я не знаю, — тихо ответила Джису.
— Не совсем тот ответ, который я ожидала, Су, — проворчала адвокат.
— Я не имею в виду ничего плохого, Джен, — поспешно произнесла Джису. — Просто намекаю тебе, что пора подключать меня. Я действительно хотела бы с ней поговорить.
— Правда?
— Да. Я очень давно не видела, чтобы ты была по-настоящему счастливой рядом с кем-то. Я понимаю, ты в этих делах очень скрытная, но мне тошно видеть, как ты упускаешь своё счастье.
— Мне тоже, — через мгновение прошептала Дженни. — Мне тоже, — а потом вздохнула. — А если я тебе скажу, что несколько лет назад Лиса подала в суд на своего босса за сексуальные домогательства, ты всё ещё захочешь с ней говорить? И хотя она отказалась от обвинений, все её студенческие кредиты были погашены в течении недели?
Джису, округлив глаза смотрела на неё, и Дженни сжала челюсти. Она должна была это сказать, в противном случае окончательно бы потеряла голову. Всю неделю она пыталась переварить прочитанное в той папке. И это не принесло ей ровным счётом ничего. Под «ничего» она подразумевала в том числе секс. Как бы там ни было, бездействие тоже не помогало, и она не знала, что ей теперь делать.
— Подожди, — произнесла наконец Джису. — Ты же не думаешь...
— Я не знаю! — Дженни пришлось приложить все усилия, чтобы не швырнуть в стену вазу. Подруга бы этому не слишком обрадовалась. — Но что если... — она с трудом сглотнула. — Я не могу не спрашивать себя, Джи... — добавила шёпотом.
— Ты же адвокат, — как само собой разумеющееся, заметила Джису.— Конечно, ты не можешь не спрашивать. Но какие-то варианты ты проигрываешь в голове? Не знаю, Дженни. Теперешним поведением ты себя до добра не доведёшь. Откуда ты вообще это знаешь? Она рассказала?
— Техён проверил её, — ответила она сухо.
— Жутковатый мужик, да ещё повёрнутый на тебе, — Джису фыркнула. — Выглядит очень надёжно.
— Думаешь, он впихнул мне ложную информацию? — тут же спросила Дженни. Она обдумывала такой вариант, но, возможно, если кто-нибудь ещё подтвердит это...
— А ты?
— Я не могу не спрашивать себя, — смиренно повторила она. — Не могу отрицать, что всё похоже на схему и... Что если я... — Дженни отвернулась. Очевидно, озвучить предположение вслух сложнее, чем она думала.
— А если нет? — стояла на своём Джису.
— Откуда мне знать?! Я не сплю, Джису. Снова и снова я прокручиваю всё это в голове, и не знаю, что делать!
Дженни не упомянула, что лишь какая-то её часть испытывала вину за бездействие, в то время как другая продолжала донимать вопросом, правильно ли она поступила изначально, решив ознакомиться с содержимым папки. Может быть, стоило уважать решение Лисы, и тогда со временем следователь рассказала бы о своём прошлом... А ей самой не пришлось бы оглядываться назад и терзаться догадками.
— А ты не думала просто спросить?
Да. И об этом тоже она всё время думала, но продолжала отмахиваться. А если ответ не понравится? Дженни не хотела... сама мысль о том, что всё происходящее между ними — блеф, причиняла слишком много боли... Это не может... Не может быть ложью.
Тем не менее.
— Дженни? Почему ты просто не поговоришь с ней?
Вдруг внутри что-то щёлкнуло. Дженни чувствовала себя ужасно, и все варианты ей тоже показались ужасными. Нет, она понятия не имела, как отключить в себе адвоката, но внезапно сердце заболело так сильно, что на целую секунду у неё перехватило дыхание. Дженни была вполне осведомлена о некоторых ужасах из прошлого Лисы и о том, что люди всегда выносили поспешные суждения. Неужели... Неужели она станет одной из этих бессердечных?
Она снова вздохнула, стараясь справиться с дрожью в голосе.
— Есть ещё кое-что. Ты помнишь Мал?
Дорого бы она дала за умение отключать в себе адвоката.
***
— Мам! — стоило переступить порог, как Чан тут же соскочил с дивана и бросился к ней.
Дженни никогда не уставала от этого. Она обняла мальчика, крепко прижимая к себе и ища утешение в его детских запахах. Шампунь и сахар, капелька молока и что-то особенное, присущее только Чану. Какая бы каша не творилась у неё в голове, объятия с сыном всегда помогали в расстановке правильных приоритетов.
Не прошло и нескольких мгновений, как ребёнок отстранился. Может быть, Чан и радовался её возвращению домой, но, в отличие от неё, быстро уставал от нежностей.
— Где Лиса? — спросил он, посматривая матери за спину, как если бы ожидал, что женщина вот-вот появится на пороге. — Она пришла?
— Нет, дорогой, Лиса не пришла, — ответила Дженни, стараясь скрыть горечь в голосе. — Элла. Всё в порядке? Юный джентльмен уже поужинал?
— Да, мисс Ким. Он очень хорошо поел, — светловолосая девушка улыбнулась. Затем подмигнула мальчишке и подхватила сумочку. Было, как обычно, поздно. Кроме того, Элла всегда старалась уходить сразу с приходом Дженни, а та не возражала. Вечера наедине с Чаном самые лучшие. Или были такими раньше.
— Почему? — не обращая внимания на то, что мать разговаривает с няней, захныкал мальчишка. — Где Лиса?
— Она дома, Чан, — буднично отозвалась Дженни, открывая дверь, чтобы попрощаться с девушкой.
Младший Ким не потрудился сделать даже этого.
— Вы с ней больше не дружите? — надул щёки он.
Опустив сумку на тумбочку возле входной двери, Дженни приподняла сына и усадила себе на колено.
— Конечно, дружим, но друзья не спят каждую ночь в одной квартире, ведь так? — разумеется, она не собиралась рассказывать, что Лиса сейчас у своего другого друга.
— А подружки спят! — с жаром возразил Чан и воззрился на мать хмурым взглядом, словно чувствуя, что от него что-то скрывают. У маленького хитреца хорошо развито шестое чувство. — Я видел, как вы целовались! — в голосе сына ей послышалось обвинение, и Дженни не знала, что с этим делать.
Разумеется, женщина приняла всё на свой счёт.
Во-первых, она виновата в том, что Лиса часто становилась неотъемлемой частью их домашней рутины. Но... Проклятье! Она идеально вписывалась! Когда готовила блинчики и смотрела «Свинку Пеппу», ухохатываясь вместе с Чаном, словно это самое лучшее шоу на всём телевидении. Когда играла вместе с ребёнком в палатке, громко гудя и шипя в попытке воспроизвести звуки боя. Когда столько раз засыпала здесь. Как будто она приходила провести время с Чаном, а не только ради отличного, медленного, горячего секса и последующего сна, прижавшись телами друг к другу.
Во-вторых, она виновата в том, что Лиса перестала приходить. Прочитав чёртов документ, Дженни просто не находила в себе сил пригласить её в свой дом. Когда они оставались здесь одни, это было слишком интимно, слишком близко. Она не могла и дальше делить с женщиной постель и своего сына, когда выяснилось такое.
Самое паршивое, что Лиса даже не подозревала о произошедшем.
И теперь Дженни расплачивалась. Цена оказалась слишком высокой, поскольку имела непосредственное отношение к единственному значимому человеку в её жизни. Совсем не важно, как сильно она скучала по Лисе, до какого состояния себя довела и как жаждала оказаться в объятиях следователя. Когда на сцене появлялся Чан, всё остальное переставало иметь значение.
— Мы ей больше не нравимся? — нижняя губа мальчишки задрожала.
— О, милый... — Дженни крепче прижала сына к груди и провела рукой по его волосам в попытке успокоиться. — Конечно, нравишься. Лиса обожает тебя, — возможно, это единственная правда. Никто не в состоянии подделать любовь, которая ясно читалась в зелёных глазах, когда следователь общалась с Чаном.
— Мы можем позвать её? Попросить поиграть со мной?
— Может быть, завтра, хорошо?
Завтра Дженни придётся найти способ разобраться с этой ситуацией. Они с Лисой слишком далеко зашли, чтобы давать задний ход, но она должна понять, можно ли двигаться дальше.
— Если она придёт, — продолжил Чан, когда мать отправилась в детскую: — ты сможешь поцеловать её.
Это здорово смахивало на попытку торговаться, и Дженни невольно рассмеялась. Хотела бы она знать, какие мысли посетят Лису, когда она узнает, что Чан порывался продать её своей матери. Следом снова навалилась горечь. Горло перехватило болью, в груди появилась тяжесть. Ведь, возможно, присутствие женщины обойдётся ей намного дороже.
***
Странно было думать, что Бэмбэм превратился в очень богатого человека. Тиражи его книги разлетались мгновенно, готовилась киноверсия, а так же пришёл внушительный аванс на следующую историю, и это при том, что он сам ещё толком не знал, о чём в ней пойдёт речь. Какие бы неплохие деньги Лиса не заколачивала в адвокатской конторе, до названного брата ей было далеко. Платили хорошо, имелись привилегии, да и в целом у неё всё было хорошо, но Бэм... охренительно богат!
Пока следователь томилась ожиданием рядом с многоквартирным домом, куда недавно перебрался Бэм, она не переставала изумляться тому обстоятельству, что брат теперь живёт всего лишь в четырёх кварталах от Дженни. На вершине. С джакузи прямо в квартире и огромным количеством спален, превышающим число его знакомых, кого бы можно было там поселить.
Поэтому, когда Дженни предложила поехать в офис вместе, Лиса не увидела причины, чтобы не согласиться. Женщине даже не придётся менять привычный маршрут, а сама она не могла придумать лучшего способа начать новый день. Разумеется, она не учитывала звуки, доносившиеся из спальни Бэма, и даже не подумала о том, чтобы спросить у Айрин, не хочет ли она составить им с Дженни компанию.
Чёрный «Мерседес» плавно припарковался возле тротуара. Лиса обогнула машину и, открыв дверцу, села на переднее пассажирское сиденье. В салоне пахло духами Дженни и зубной пастой. Её личная амортенция, благодаря которой она мгновенно приободрилась.
— Доброе утро, дорогая, — пробормотала Дженни прямо в губы, когда Лиса наклонилась за поцелуем.
— Доброе. Спасибо, что подвозишь, — наверное, им надо было отправляться, но её магнитом притягивало к адвокату. Лиса так и не смогла понять, что случилось прошлым вечером, но всё упущенное вчера навёрстывалось сегодня.
— Не за что будет благодарить, если не позволишь доставить тебя на место, — Дженни слегка усмехнулась.
— О, я бы предпочла, чтобы ты доставила мне здесь, — ответила Лиса, опуская её руку между своих ног.
Дженни испустила мягкий стон, а потом отстранилась.
— Кому-то снились приятные сны, полагаю? — поддразнила она и, повернув ключ зажигания, вырулила на дорогу.
Лиса вздохнула.
— Да, наверное. У Бэма водяная кровать, это всё равно что спать в утробе матери.
Дженни ответила усмешкой. Её ладонь легла на колено следователя.
— Он доволен новой квартирой?
— О, Бэм на седьмом небе от счастья. Повсюду валяются журналы по дизайну интерьера, но он талдычит о том, чтобы нанять профессионала. Желательно кого-то, кому знаком фэн-шуй, поскольку для работы над следующей книгой ему нужна положительная энергия, — Лиса выразительно закатила глаза.
Дженни снова рассмеялась.
— Вообще-то, если Бэм настроен серьёзно, я знаю одного.
— Ну, конечно, знаешь!
Адвокат ещё раз улыбнулась и перевела глаза на дорогу.
— Наверное, приятно иметь собственное жильё? Это не то же самое, когда снимаешь квартиру, в которой ничего толком не можешь изменить, да и вещи в ней никогда не станут твоими.
— Не знаю. У меня никогда не было собственной квартиры, и я особо не парилась. Чаще всего это всего лишь место, чтобы перекантоваться.
— Ой, да ладно тебе, Лиса. Это не место, чтобы перекантоваться, ты больше не учишься в колледже, — укоризненно заметила Дженни, но в её голосе не было ни намёка на резкость.
— Ты права, — через мгновение признала следователь. Пожалуй, теперь она готова обзавестись собственным жильём. Домом. Раз в её жизни появился кто-то, к кому возвращаться вечерами. Может, Дженни именно на это пытается открыть ей глаза? Лиса мысленно улыбнулась.
— Опять же, ты почти ничего не рассказывала мне о колледже, — беспечно продолжала Дженни. — Если бы я не видела твоё резюме, и не знала бы, что ты училась.
— Просто нечего рассказывать, — Лиса взглянула на женщину. — Я не была бунтаркой или кем-то из ряда вон выходящим, если тебя это беспокоит, — адвокат закатила глаза, затем улыбнулась.
— Я в основном училась. И работала, чтобы учиться.
— Примерная католическая девочка, — насмешливо заметила Дженни. Пришёл черёд Лисы возводить глаза к потолку.
— Где ты работала?
— Ничего интересного. Протирала столики, продавала всякое, писала работы для богатеньких деток, чинила компьютеры... — Лиса пожала плечами. — О, а ещё был короткий, но незабываемый период, когда я трудилась в команде по контролю качества, на заводе по изготовлению чипсов. Знаю, знаю... Ты сейчас думаешь, что это работа моей мечты, но ты даже представить себе не можешь, сколько всего в производстве чипсов может пойти не так.
Дженни громко рассмеялась. Лиса снова преисполнилась чувством, что нашла самую идеальную работу на этой планете. Заключалась она исключительно в том, чтобы приносить радость Дженни. В последнее время только это её и заботило.
Какое-то время они ехали в тишине, а потом адвокат постучала пальцами по рулевому колесу и заговорила снова:
— С учётом того, какой всезнайкой ты была, я бы предложила, что во время учёбы ты проходила стажировку в компании, ради работы в которой другие студенты были готовы расстаться с жизнью.
Лиса неосознанно задержала дыхание. Дженни выстрелила метко, даже очень. Правда, метко. То ли адвокат так хорошо её изучила на сегодняшний день, то ли было что-то ещё? Лиса не знала. А Дженни не сводила с неё взгляда, вероятно, из-за того, что она слишком долго тянула с ответом.
— Всезнайка? Ты ли это, бабуля? — ничего другого за такое короткое время придумать не удалось.
Вышло очень глупо. Лиса отреагировала слишком остро. Просто... Дженни права. В свой второй год обучения в колледже она попала на стажировку в компанию, в которую рвался весь её курс. Надо было пройти через очень долгий, сложный и скучный отбор, но там хорошо платили и всем стажёрам обещали перспективу карьерного роста. Лиса с утра до вечера таскала шпильки, чтобы впечатлить этих ублюдков, и, в конце концов, получила место. Господи, она была так счастлива! Самую первую зарплату они с Бэмом спустили на дорогую выпивку. Просто так.
А потом на неё полились реки дерьма.
«Хорошая зарплата, карьерный рост, жёсткий отбор», — каждый день твердила она, точно заклинание, когда ехала после учёбы в офис. До тех пор, пока всё не стало чертовски невыносимым. История закончилась настолько скверно, что в настоящее время Лиса даже не включала хренову компанию в своё резюме. Разве она могла?
Долгих два года в весьма известной компании. Неплохое подспорье для того, кто горбатился на дерьмовых работах — до и после — но всё-таки этой фирме не было места в сведениях о профессиональном опыте Лисы. Она отказывалась позволять Мал оставаться в своей жизни, и Дженни не имела возможности узнать о случившемся. Скорее всего, женщина просто пытается поддерживать непринуждённую беседу, а она ведёт себя по меньшей мере нелепо.
— Не смейся над моей речью, мисс Два-Предложения, — фыркнула Дженни, но поворачиваться к ней лицом не стала. — Так что? Ты не попала на стажировку в компанию под номером один, только под номером два?
Божечки, почему она зациклилась?
«Она просто пытается узнать тебя лучше, ты, тупица!» — процедил внутренний голос. Но Лиса не могла заставить себя открыться прямо сейчас. У неё перед глазами красовался огромный знак «СТОП».
— Ты видела моё резюме, — пробормотала она, всей душой желая, чтобы в её голосе не звучало того напряжения, которое она слышала.
— Прошла вечность, дорогая. Я не помню, — Дженни больше не казалась беспечной. Повернувшись, она взглянула на следователя, облизнула свои прекрасные губы. — Ты в порядке? Что-то не так?
— Нет, всё нормально... Просто... Я была глупой, — Лиса открыла рот, чтобы сказать «я попала на стажировку, просто всё закончилось плохо», но... Что потом? Вопросы, которые последуют, они... Лиса с ними бы не справилась. Она не представляла, как объяснить всё содеянное. — Мне на секундочку стало неловко признаваться тебе в этом, но в колледже я не получила хорошей работы. Наверное, я не настолько умна.
— Не говори так, это неправда, — пробормотала Дженни и плотно поджала губы.
Лиса, сдержав рвущийся из груди вздох, уставилась в окно. Да, она не сказала всей правды о работе, но зато не обманула, когда говорила о умственных способностях. Она никогда не отличалась умом.
***
Дверь в кабинет Розе была приоткрыта, но Лиса всё равно постучала, прежде чем войти.
— Рози! — позвала она. Не дождавшись ответа, подошла к столу, чтобы оставить бумаги, запрошенные начальницей, а потом удалиться. Именно в этот момент она услышала тревожные звуки, доносившиеся из крохотной смежной ванной комнаты, находившейся в задней части кабинета.
Как будто кого-то выворачивало наизнанку.
— Божечки, — поморщившись, следователь приблизилась к двери. — Рози? Ты в порядке? — до слуха донеслись сильные рвотные потуги, и Лиса почувствовала, как собственный желудок скрутило от отвращения. — Тебе что-нибудь нужно?
Ответом ей стал звук слива и последовавший за ним шум текущей в раковину воды. И лишь после этого раздался голос Чеён:
— Я выйду через минуту.
— Ладно... Не торопись! — Лиса попятилась от двери. Засунула руки в карманы и потопталась на месте. Она никогда не была хороша в общении с больными.
— Прости, — Розе старалась держаться беззаботно, но немного хриплый голос и лицо, бледнее чем обычно, выдавали её с головой.
— Всё нормально. Несвежий ланч? — ей пришлось подавить желание помочь начальнице сесть в кресло. — Отвезти тебя к врачу?
— О нет. Со мной всё хорошо, — отмахнулась от её тревог Розе, а затем пролистала оставленные на столе бумаги. — Спасибо за помощь. Если есть что-нибудь, что я... — она запнулась на полуслове и закрыла рот, явно борясь с рвотными позывами.
«Пожалуйста, не заблюй документы. Я на них весь день убила».
— Ты уверена, что всё нормально? Выглядишь ты... не очень здоровой.
Женщина глубоко вздохнула и вымученно улыбнулась.
— Я здорова, — по-видимому, заметив, что такой ответ не убедил следователя, она добавила: — Не будешь ли ты так добра закрыть дверь, пожалуйста?
Лиса вопросительно вздёрнула бровь, но подчинилась. Когда она повернулась к начальнице, на лице той играла широкая улыбка.
— Я не заболела, честное слово, — прошептала Чеён с таким видом, словно сообщала огромный секрет, которым не хотела ни с кем больше делиться. Выглядела она при этом немного зеленоватой. Лиса открыла рот, чтобы возразить, но не успела сказать ни слова, потому что женщина выпалила: — Я беременна.
Через мгновение она уже не улыбалась. Она плакала. На полном серьёзе плакала. Слёзы ручьем текли по щекам, миниатюрная грудь сотрясалась от рыданий.
Больше у Лисы не было никаких идей — как будто до этого они были. Первой мыслью всё ещё было позвать врача или, если на то пошло, любого другого специалиста в таких делах.
— Боже... — прошептала следователь и обошла вокруг стола. Когда-то Бэм научил её, как надо вести себя, когда кто-то рыдает. Как предлагать дружеское плечо. Не только в переносном смысле, но и буквально — обнять. Боже, Лиса ненавидела, кто люди плакали. — Всё хорошо... Уверена, ты справишься, — она неловко похлопала Чеён по спине, и женщина, крепче вцепившись ей в талию, прижалась щекой к джемперу. — Как бы... это... он... от Чимина, правда?
В ответ Пак негромко рассмеялась, выпустила её из своей хватки и, качая головой, вытерла ладонями лицо.
— Дурашка, — пробормотала она, как будто Лиса глупо пошутила. Вот только она не думала шутить. — Сядь, пожалуйста. У тебя же есть минутка, правда?
Следователь кивнула и села в одно из кресел напротив.
— Ты уже была у врача или как?
— Да-да, конечно, — слёзы продолжали медленно стекать по её щекам— Чувствовать недомогание в первые два или три месяца совершенно нормально...
«Должно быть, полный отстой».
— Точно, — вздохнула Лиса, оглядывая женщину изучающим взглядом. — Но теперь тебе лучше? Есть какое-нибудь лекарство?.. Больно? — вероятно, это самые глупые вопросы на свете, но Лиса не знала, как ещё реагировать на плач и тошноту.
— Нет. Мне очень жаль, Лиса. Перепады настроения тоже входят в этот пакет, — Розе вытерла нос бумажной салфеткой. — Всё дело в том, что я... счастлива. И хотя самочувствие не очень, вся еда просится наружу, повсюду чувствуется отёчность, я просто... Господи, я так счастлива!
— О. Тогда это хорошо. Наверное.
— Знаю, звучит безумно, ведь мы с Чимином всего лишь три месяца вместе... Разумеется, мы ничего не планировали, но вроде как не было смысла пытаться избежать беременности, учитывая, как сильно мы с ним хотели ребёнка.
Лиса не до конца понимала, зачем ей всё это рассказывают. Может быть, Розе нужно выплеснуть на кого-то всё это, и ей посчастливилось подвернуться женщине под руку. Она вроде бы даже рада за своего босса, и за Чимина тоже. Они действительно милые и определённо заслуживают счастья. Но так же Лиса не могла не представлять, что обо всём этом подумает Дженни — из-за реакции Джису.
— ... потому что я привыкла терять людей, понимаешь? Год за годом, все, кого я любила, уходили или... отдалялись. Я чувствовала себя такой одинокой... — продолжала Розе, и теперь Лиса захотела обнять её по-настоящему. У неё в мыслях не было сравнивать себя с женщиной. В конце концов, у адвоката был, по крайней мере, один родитель, а после смерти отца осталось достаточно денег, чтобы она могла поступить в колледж, по окончании которого её ждала чертовски хорошая работа. Но ещё было одиночество, которое могли понять только пережившие его люди. И Лиса прочувствовала его на своей шкуре. — Сперва мать, потом Дэниель и Дженни, потом отец... Я чувствовала себя так, будто у меня никогда больше не будет семьи, и теперь...
— Дэниель и Дженни? — выпалила Лиса прежде, чем успела остановить себя. — Что ты хочешь сказать?
Со стороны казалось, что Розе разговаривала со стеной, совсем не следила за словами или не воспринимала то обстоятельство, что перед ней сидел конкретный человек.
— О, ничего... Это так глупо. Я никогда не должна была включать Дженни в подобный список. Я просто... Я не знаю, что хотела сказать. Мне так жаль, Лиса.
— Вы с ней были близки? — с нажимом поинтересовалась следователь, не до конца понимая, зачем это делает.
Да, кое-что не давало ей покоя уже какое-то время. Дженни относилась и отзывалась о Рози с большой долей презрения, но там явно скрывалось что-то большее. Горечь, а ещё непонятная Лисе меланхолия. То, что ответы спрятаны в прошлом, она поняла совсем недавно.
— В детстве мы были как сёстры. Она была для меня всем, я мечтала быть на неё похожей, — Розе чуть грустно улыбнулась и снова высморкалась. Лиса не собиралась выпрашивать подробности. Тогда бы она переступила границы, и она это понимала. Может быть, когда-нибудь потом спросит у Дженни, но узнавать информацию из каких-то других источников было бы просто неправильно. И это ещё слабо сказано, если в истории замешан Дэниель.
— Знаешь, я думаю, она всё ещё переживает за тебя, — сказала Лиса осторожно, но только из-за того, что сама в это верила. — Иногда жизнь снова сводит людей.
Губы Розе дрогнули в улыбке.
— Не уверена, что с нами это случится, — она вздохнула. — По крайней мере, я счастлива, что у неё появилась ты.
Лиса почувствовала, как её щёки вспыхнули, и поспешно отвела взгляд. Совершенно ясно, что их отношения стали достоянием общественности. Открытие вызвало смешанные чувства, но в основном положительные. Дженни не была секретным увлечением или кем-то постыдным, чтобы и дальше держать отношения в тайне. Дженни была всем. Поэтому, когда Розе снова перехватила её взгляд, Лиса улыбнулась в ответ.
Оставалась ещё одна тема, которую ей действительно нужно обсудить с Дженни.
***
Сегодняшний день был самым длинным в году. Физически Дженни сидела в кресле, но мыслями витала так далеко, что не могла заставить себя прочитать электронную почту. Смешно. Если у неё и был какой-то талант, то он заключался в умении игнорировать собственную эмоциональную боль. Так где же он сейчас, когда так нужен? Куда подевалось чёртово умение откладывать переживания на потом, прятать в самом дальнем уголке сознания до тех пор, пока не успокоится и не вернёт привычное хладнокровие, чтобы справиться со всем?
Что Лалиса Манобан сотворила с ней?
Когда сегодня утром Дженни позвонила следователю и предложила отвезти в офис, она ставила перед собой одну цель — поговорить. Женщина понятия не имела, с чего начать этот разговор, насколько собеседница будет готова делиться с ней информацией, не говоря уже о том, как лучше всего поступить. Дженни решила просто довериться инстинктам. И она действительно считала, что это так или иначе сработает.
Было только логично, что Лиса не стала включать в резюме компанию, с которой порывалась судиться. Правильно? В конце концов, это могло здорово сказаться на её карьере. В связи с этим внутренний адвокат подсказывал Дженни, что первым делом нужно вынудить Манобан признать, что работала в фирме, о существовании которой в «Kim & Park» ничего не знают. Уже от этого можно было отталкиваться и попытаться ненавязчиво выяснить, что тогда произошло.
А потом Лиса солгала. Просто солгала. Не пропустила мимо ушей, не уклонилась от ответа, не поменяла тему. Она солгала и одним махом уничтожила всё раз и навсегда. Куда уж яснее, что Манобан не собиралась рассказывать ей об этом моменте своей биографии. Вообще.
Лиса предпочла враньё, и Дженни никак не могла понять, почему.
До настоящего момента она открывалась ей. Рассказала о жестоком приёмном отце, о тяжёлом детстве, о скверных решениях, принятых в подростковом возрасте. Дженни всегда относилась с глубоким пониманием. Почему же она не стала рассказывать о домогательствах со стороны начальницы? Всё это было очень непросто. Лиса никогда не была склонна строить из себя жертву, но жизненных ситуаций, когда становилась таковой, не смущалась. И теперь Дженни не могла не удивляться.
Всё это оказалось слишком тяжело... Не стала рассказывать из-за той начальницы? Дженни была знакома с женщиной лично. Они вместе учились в юридической школе. Но какова вероятность? Ким запомнила Мал Драко наглой, умной и жестокой красавицей. Совсем не тот тип начальников, которых она привыкла видеть на скамье подсудимых по обвинению в сексуальных домогательствах. Было во всей этой ситуации что-то странное. И Дженни должна знать. Она должна докопаться до правды, но Лиса ей не расскажет.
Следующую минуту пальцы, казалось, жили своей жизнью, пока искали в компьютере файл с профессиональным списком контактов, а потом торопливо набирали комбинацию цифр на сотовом.
Она должна знать.
— Мал Драко слушает, — когда на том конце раздался хриплый голос, по коже Дженни пробежали мурашки. Они не разговаривали много лет, но у женщины всегда была характерная интонация речи.
— Мал, дорогая, это Дженни. Дженни Ким.
— Дженни! Какой сюрприз! Сколько лет, сколько зим!
— Знаю, я давно хотела позвонить, но жизнь диктовала свои правила, — легко соврала она. Вести подобные разговоры она научилась ещё в колыбели.
— Я прекрасно тебя понимаю, — женщина рассмеялась. — А теперь, расскажи-ка мне, милая, что я для тебя могу сделать?
— Как бы сильно я не хотела пообщаться со старой подругой, не могу отрицать, что за моим звонком есть скрытая повестка дня, — с улыбкой ответила Дженни. — Ничего серьёзного, правда, мне просто нужно проверить рекомендации.
— Рада буду помочь.
— Мы нанимаем нового следователя. Обычно я не участвую в процессе отбора, но у меня возникли личные разногласия с последним... Разногласия с некомпетентностью для меня обычное дело. Ты же меня знаешь.
— О да! — в трубке снова послышался смех.
— В общем, теперь я лично занимаюсь кандидатами.
— И чьё резюме попало тебе на стол?
— Мисс Манобан? Лалиса Манобан? Это имя тебе о чём-то говорит? — ответом ей стала тишина. О да, Дженни не сомневалась, что это имя говорит очень о многом.
— Да, мисс Манобан действительно проходила у меня стажировку, пока училась в колледже.
— Два года? С 2011 по 2013?
— Точные даты я не помню, но да, где-то в это время, — теперь голос Драко звучал осторожно, из него исчезли беззаботные нотки.
— Стало быть, информация подтвердилась, — мгновение Дженни молчала, а потом с лёгкой досадой добавила: — Девушка нравится Розе, но я почувствовала... что-то. Я даже затрудняюсь сказать, что именно. У неё хорошие рекомендации. Она работала на тебя.
Явно польщённая, Мал фыркнула, но смешок вышел совсем коротким.
— Но она не была нанята, верно? — продолжила Дженни, притворившись, будто ищет изъяны.
— Нет. Мисс Манобан ушла из компании сразу после окончания колледжа. Честно говоря, понятия не имею, чем она потом занималась.
— Могу я узнать, почему ты не оставила её? Когда два года вкладываешь силы и деньги в какого-то там стажёра, логично предположить... — Драко вздохнула, и Дженни облизнула губы. — Извини. Не моё дело, как ты распоряжаешься своими людьми. Мне просто стало любопытно, дорогая.
— Конечно, всё в порядке, — но больше женщина ничего не сказала.
Тогда Дженни решила выложить последний козырь.
— Хорошо. Думаю, девочка получит работу. Вряд ли Розе спокойно воспримет отказ, построенный на одной моей антипатии, а ты не подкидываешь мне грязных подробностей, которыми я могла бы воспользоваться, — она рассмеялась в попытке разрядить напряжение.
— Может быть, тебе следует довериться инстинктам?— промурлыкала Мал, от чего волоски на шее Дженни зашевелились.
— О, Мал, не будь такой загадочной. Расскажи.
Женщина разразилась смехом, выигрывая себе немного времени.
— Вообще-то, это так неловко, — в голосе послышалась лёгкая самокритичность. Дженни терпеливо ждала. — Обещаешь, что это останется между нами?
— Конечно!
— Дело в том... Не знаю, чем я тогда думала, но... мы увлеклись. Лалиса... Мисс Манобан... Господи, она меня соблазнила, Дженни.
— Извини?! — выдохнула та.
— О, поверь мне, я знаю, как глупо звучит, но это чистая правда, — Мал снова вздохнула. — Когда она впервые появилась здесь, она показалась глотком свежего воздуха. Умная, уверенная в себе, а это её наплевательское отношение... — она горько рассмеялась. Дженни сжала челюсти. Всё это было так похоже на знакомую ей Манобан. — А потом я начала замечать. Мелочи. Просто...
Сущие мелочи. Долгие взгляды...
____
У Лисы был жар. Дженни прикоснулась ко лбу, всего лишь на мгновение, а пронзительный взгляд зелёных глаз неспешно скользнул по её лицу, остановившись на губах, как если бы женщина хотела запечатлеть их в своей памяти навсегда.
____
— ... или глупые комментарии, громом среди ясного неба.
____
— Хорошо выглядишь, босс, — выпалила Лиса.
Дженни развернулась на каблуках, и её окатила волна смущения, окрашивая щёки в розовый. А ещё ей было немного... лестно?
____
— ... и мы спорили...
____
Лиса несколько раз попыталась завести двигатель. Также безуспешно.
— Я же говорила!
— Я просто хотела послушать.
— О! И какие же фантастические истории вам рассказал двигатель?
____
— ... когда я всё поняла, она вовсю крутила меня на своих пальцах. Буквально. Разве не нелепо? Я запала на болтушку двадцати с чем-то.
Дженни открыла рот, но в первое мгновение не сумела произнести ни звука.
— Такое... — она сглотнула и закрыла глаза. Сценки из прошлого яркими вспышками продолжали проноситься в голове. — Такое, наверное, случается.
— Наверное, но мне следовало быть умнее...
— Вы с ней были взрослыми... — заговорила она, хотя слова давались очень нелегко. — Если вы заботились друг о друге, я думаю...
Горький смех оборвал её на полуслове.
— О, милая, но она не заботилась. Вот в чём дело. Чтобы ты понимала, я предложила ей работу, как только она выпустилась из колледжа. Лиса осталась недовольна моим предложением. Она хотела большую зарплату, существенные привилегии...
____
— Так и подбиваешь меня попросить о прибавке, да?
____
— О... — только и смогла выдавить Дженни.
— Девочка была чертовски хороша, не пойми неправильно, но она только-только выпустилась. Она была не в том положении, чтобы требовать много. Поэтому я ей отказала, — продолжала Мал. — Это, конечно же, ей не понравилось. Произошедшее дальше слишком отвратительно, чтобы говорить об этом вслух.
Дженни потребовалось несколько мгновений, чтобы совладать с собой.
— Пожалуйста, расскажи, — наконец попросила она.
— Она угрожала подать на меня в суд за сексуальные домогательства, — без лишних колебаний выдала Драко. — Я была просто убита. Мне было так больно. Просто... — из её груди вырвался болезненный вздох. — Она отозвала обвинения. К счастью. Это не принесло большого ущерба, но несколько дней я всей душой желала вернуться в прошлое и сказать ей «нет». С самого начала.
Дженни с трудом сглотнула, поймав себя на мысли, что ей очень сложно не желать того же, в то время как откуда-то из глубины всплывала мигрень, плотно обхватывая голову щупальцами.
***
Лиса глубоко вздохнула и только после этого вошла в кабинет. Она застала Ким в тот момент, когда женщина смотрела прямо перед собой, крепко прижимая к уху сотовый. Венка на её лбу бешено пульсировала, пухлые губы были сжаты в непривычно жёсткую линию. Лиса ни за что на свете не захотела бы оказаться на месте человека на том конце трубки.
— Эй... — прошептала она и выдвинула одно из кресел напротив Дженни. В то же мгновение в женщине словно что-то сломалось. Вскочив на ноги, она запихала сотовый в сумку и в спешке принялась собирать вещи. — Эй, — повторила следователь. — Ты уже уходишь?
— Лалиса, ты когда-нибудь научишься стучать? — отрывисто спросила Дженни, выключив компьютер.
— Подозреваю, я никогда не смогу нормально общаться с дверьми, — попыталась пошутить Манобан. Инстинкты вопили, что нужно забить на идею с разговором и бежать отсюда, сверкая пятками. Она послала все сомнения к чертям собачьим, а потом заметила дрожь в руках Дженни. Кроме того, женщина ни разу не подняла на неё глаз. — Ты в порядке? — тихо спросила она.
— А почему мне не быть в порядке? — от нетерпения её голос звучал немного истерично. Лиса хотела подойти, но Дженни, повернувшись к ней спиной, начала выборочно собирать книги с полки.
— Не знаю... — осторожно произнесла Манобан. — Просто показалось. Как думаешь, Элла сможет сегодня задержаться подольше? Я тут подумала... Ладно, думаю, есть кое-что, о чём я хотела бы поговорить с тобой.
— Лиса... — отрывистая интонация вернулась, и следователь не знала, предпочла бы она вместо неё резкость или нет. — Сейчас не самое подходящее время.
Разумеется, именно так оно и выглядело со стороны. Инстинкты всё ещё призывали бежать, но Лиса не двигалась с места. Она отказывалась убегать.
— Я заметила, — отозвалась женщина, изо всех сил стараясь, чтобы голос не звучал разочарованно. На мгновение она закрыла глаза, а потом выпалила на одном дыхании: — Я просто хотела, чтобы ты знала, что сегодня... утром... Знаю, я повела себя немного несерьёзно, но... Мне всегда непросто говорить о важных вещах. Даже о простых. В общем...
Дженни развернулась раньше, чем Лиса успела закончить предложение, и та наконец-то сумела увидеть стоявшие в её покрасневших глазах слёзы.
— Дженни, ты...
— Несерьёзно? Ты повела себя немного несерьёзно? — во взгляде Дженни кроме боли отражалось что-то такое, чего Лиса никогда раньше не видела. Ни в тот раз, когда Ким считала, что она спит с кем-то другим, ни в суде. В тёмных глазах появился какой-то бешеный, неконтролируемый блеск. Но сама женщина, кажется, полностью себя контролировала, по крайней мере, её опущенные по швам руки больше не дрожали.
И вдруг Лиса запаниковала. По Дженни так сильно ударила её попытка уклониться? Женщина поняла, что она испорченная? Слишком сложная, чтобы связываться?..
— Ну да... Я хочу сказать, что мне сложно...
— Несерьёзно? — с маниакальным блеском в глазах повторила Дженни, как будто она вообще не слушала её. — Так ты называешь враньё?
Лиса вздрогнула и судорожно сглотнула. Может быть, её задела вовсе не попытка уклониться... Просто для этой женщины она всё равно что открытая книга. Возможно, Дженни слишком хорошо её изучила.
— Прости. Прости, я соврала, но именно об этом я хотела поговорить.
Дженни попятилась и, пошатнувшись, схватилась за край стола. На один короткий момент Лисе показалось, что она упадёт, но тяжёлого взгляда хватило, чтобы удержать её, готовую протянуть руку помощи, на месте.
— И что же? — злой и обличительный тон, казалось, прорезал уши Лисы насквозь. Она поёжилась. — Что ты собиралась сказать? Что в процессе было весело, но ты получила достаточно? Готова бросаться в водоворот новых завоеваний в другом месте?
— Я... Что? — Лиса уставилась на адвоката. Сердце бешено колотилось в груди, а все брошенные Дженни слова не имели для неё никакого смысла. — Завоеваний? Что...
— На сколько ты рассчитывала? — прервала Дженни. — Сколько?! — она сорвалась на крик, заставив следователя слегка подпрыгнуть.
— Ты... — собственный голос казался ей чужим. Пусть она не имела ни малейшего представления о происходящем, всё выглядело намного серьёзнее, чем можно было представить. — Тебе надо успокоиться.
— Не говори мне успокоиться! — продолжала расходиться Дженни.
Если мысленно перенестись в параллельное измерение, где ещё ничего не случилось, Лиса поблагодарила бы небеса за то, что на этаже никого не было, когда шла в кабинет Дженни. Вышло бы весьма неудобно, если бы кто-то их услышал.
Лиса не хотела ни о чём спрашивать, не хотела ничего уточнять, потому что это вернёт в прошлое, которое станет слишком настоящим, чтобы и дальше избегать. Впрочем, мгновением позже ей просто не оставили выбора.
— Сколько Мал заплатила тебе?!
— О чём ты говоришь? — только и сумела прошептать Лиса, терзаясь болью, вызванной упоминанием имени, и страхом перед Дженни.
— Сколько Мал заплатила тебе, чтобы навсегда похоронить вашу интрижку?
Как ни странно, первой эмоцией Лисы стал жуткий страх, что Дженни такого плохого мнения о ней. Что думает, будто она с ней ради денег. А следующей...
Да. Слишком настоящее.
Настолько настоящее, что колени Лисы почти подогнулись.
— Откуда ты вообще знаешь это имя?
— А это важно? — Дженни больше не кричала, и если бы они находились в параллельном измерении, то Лиса поблагодарила бы и за это. Но не осталось никакого выхода — всё уничтожено.
— Да, важно! Дженни, тогда ты поймёшь, почему я...
— Я очень хорошо понимаю, ведь все твои кредиты внезапно погасили!
— Ты... — она снова сглотнула, пытаясь соображать сквозь волны ощущений, эмоций, воспоминаний, разом нахлынувших на неё. — Ты проверяла моё прошлое?
— А это важно? — повторила Дженни. Кажется, она окрепла достаточно, чтобы стоять, выпрямив спину и не держась за стол.
— Не могу поверить, — Лисе хотелось кричать. Безумно. И плакать. И крушить всё вокруг. Вряд ли ей когда-то вообще было так больно. — Не могу поверить, что ты это сделала!— воскликнула она, и перед глазами всё стало красным.
— Ты врала мне! Дурачила! Обманывала! Ты не можешь разыгрывать злость... — Дженни снова повысила голос, но при этом оставалась собой.
— Не могу поверить! — перебила Лиса. — Вот что ты думаешь обо мне? Когда спрашивала, на сколько я... Вот, значит, какого ты обо мне мнения?
— Я дала тебе все возможности, открыла душу, впустила в свой дом, подпустила к сыну... — покрасневшее лицо Дженни исказила гримаса, когда она обвиняюще ткнула пальцем в Лису.
— Возможности? — снова накинулась на неё та. — Ты копалась в моём прошлом! Ты действовала за моей спиной, не раздумывая!
— Я имела право прочитать о твоём прошлом, нет?
— Боже мой, — где это чёртово параллельное измерение?! — Как тебе вообще в голову пришло, что я когда-либо могла использовать тебя подобным образом? Как ты могла?
— Хватит играть! — сквозь слёзы выкрикнула Дженни. — Ради нас обеих, остановись!
Не в силах поверить собственным глазам, Лиса смотрела на рыдающую напротив женщину. Никогда ещё она не чувствовала себя настолько преданной, а это о чём-то да говорило.
— Не могу поверить... — в который раз повторила она. Её гнев обернулся ещё одним кругом, сотканным из боли, печали и горечи. — Не могу поверить, что ты не верила мне, — вместо бумажек, вместо змеи в женском обличье, вместо всех других доказательств.
— Не похоже, чтобы ты оставила мне другой выбор, — это были самые эмоционально сдержанные слова, произнесённые Дженни во время кровавого пира, в который вылился этот «разговор», и Лиса не могла не заметить смиренности — вечной спутницы её разочарований.
Почему она думала, что Дженни не такая? С чего вообще решила, что она может быть другой?
Может быть, из-за того, что она никогда не чувствовала себя настолько защищённой и понятой, ни в чьих руках ей не было настолько безопасно.
Может быть, из-за того, что она подумала, будто жизнь наконец-то перестала иметь её, или может... Может быть, любовь заставляет видеть то, чего на самом деле нет?
Так что вопрос нужно ставить немного по-другому: как она могла любить кого-то, не узнав до конца?
— Нет, — Лиса выдохнула в попытке немного успокоиться. — Это ты не оставила мне выбора, — и, развернувшись на каблуках, не оглядываясь, побежала прочь.