13
ЛИЁН
Часы показывают 01:41. Странное чувство тревоги не даёт мне уснуть. После того, как мы с Хёнджином решили завтра отправиться к особняку Ким Шина, мы вернулись домой. Перекусили, приняли душ (по отдельности, конечно) и разошлись по комнатам.
Отношения между нами на данный момент напоминают мне бочку взрывоопасного вещества. Слишком много эмоций: неловкость, злость, страсть, притяжение, смятение, ревность, и я не знаю испытывает ли Хёнджин то же, что и я?
Тяжело вздохнув, я откинула одеяло и спустила ноги на прохладный пол. Как можно тише открыв дверь своей временной спальни, я выскользнула из комнаты и направилась в сторону кухни. Нет, на меня не напал ночной жор, просто я решила смочить горло и выпить холодной воды.
Уже налив стакан, мой взгляд метнулся в сторону и увидел пачку шоколадного печенья, которая осталось после «чаепития». Ладно, думаю одна упаковка моего любимого печенья не навредит фигуре. Захватив и её с собой, я пошла обратно. Чувствовала себя воровкой. Хотя, слишком жирно будет Хвану точить всю коробку печенья в одного!
Улыбнувшись этой мысли, я продолжила путь, но тусклый свет и шуршание из комнаты Хёнджина заставили меня остановиться. Что он там делает? Дверь, ведущая в его спальню, была приоткрыта. Секунд пять у меня ушло на сомненья: уйти или посмотреть, что он там делает. Конечно же моё любопытство победило.
Осторожно приоткрыв ногой дверь пошире, я заглянула внутрь. Приглушённый свет дал мне возможность разглядеть мужчину. Хёнджин сидел ко мне спиной, склонившись над письменным столом. Его чёрные волосы были в беспорядке, что придавало ему особый шарм. Опустив взгляд чуть ниже, мне пришлось закусить губу, чтобы стон не вырвался из моего рта. Всё потому, что из одежды на нём были только серые спортивные штаны. Я сверлила взглядом его голую спину, отвечая, как сексуально перекатываются мышцы.
— Ну и долго ты будешь меня разглядывать? Нравится то, что видишь? — раздался тихий, хриплый и до чёртиков возбуждающий голос Хвана, который заставил меня вздрогнуть и выронить печенье из рук. Видимо, этот звук заставил Хёнджина обернуться, медленно и грациозно, словно хищника, который услышал свою добычу. Чёрт, он знает, что делает, потому что мои трусики уже намокли!
— Я... я не хотела, то есть.... Мимо проходила... за водой... случайно и... вообще, какого чёрта ты не спишь?! — похоже моя речь вышла слишком комичной, потому что по комнате раздался бархатистый смех Хёнджина.
— Лиён, боже, я ведь не спрашивал, как ты здесь оказалась. — всё также смеясь, продолжил он — Я спросил, нравится ли тебе то, что ты видишь? — посмеиваясь, он приподнял одну бровь, и, чёрт, даже это невинное действо показалось мне сексуальным!
— Да! — выпалила я, не подумав — То есть, не совсем да, но... да — выдохнула я, вызвав самодовольную улыбку Хёнджина.
— Просто смотреть, должно быть, не интересно? — поинтересовался Хван, поднимаясь со своего кресла.
— Ч-что? — моя нога машинально сделала шаг назад.
— Говорю, может тебе больше понравится, если ты потрогаешь?— он подходил всё ближе и ближе.
— Я... н-нет... м-может потом? — отступала я назад. Смешно, но эта сцена напоминала мне большого, грациозного тигра, что загонял в угол испуганного крошечного зайца, что являлся его добычей.
— Расслабься Лиён. — внезапно спокойно сказал Хёнджин и, взяв меня за руку, втянул в свою комнату. — И проходи, нечего стоять в проходе. — проворчал он.
— Я... мне просто было интересно, что ты делаешь в такое время в своей комнате один?
— А как ты думаешь, что может делать взрослый мужчина в такое время в своей комнате, да ещё и один? — игриво усмехнулся Хван. Но увидев мои округлённые глаза, издал смешок и пояснил — Я пишу стихи.
— Стихи? — переспросила я.
— Да. Хочешь помочь? — спросил он и ввёл меня в недолгий ступор.
— Помочь? — честно сказать, я чувствовала себя дурочкой всё больше и больше — Конечно! Если ты не против. — смущённая улыбка расцвела на моём лице.
— Отлично! — Хёнджин тоже улыбнулся, а позже нахмурился, чем немного напугал меня — Ты собираешься есть печенье, запивая его водой? Это же кощунство! Так, жди здесь. — он посадил меня в своё кресло и вышел из комнаты.
Спустя десять минут, в спальне раздался сладкий аромат какао, а в следующую секунду на пороге появился Хёнджин с двумя чашками ароматного напитка. Когда он поставил их передо мной на стол, я увидела, что он очень постарался красиво их украсить. В каждой кружке была горка взбитых сливок, посыпанная маршмеллоу.
— Я не знал, как ты любишь, поэтому добавил всё. — Хёнджин застенчиво улыбнулся и почесал затылок. Боже, ну нельзя быть таким милым и горячим одновременно! (Напомню, что он всё ещё был с голым торсом!)
— Спасибо большое! — широко улыбнулась я— Всё именно так, как я люблю! — и в этом нет ни капельки лжи.
— Хорошо. А теперь встань. — скомандовал Хёнджин. Я непонимающе на него уставилась, но приказ всё же выполнила. То, что произошло в следующую секунду заставило меня громко ахнуть. Всё потому, что Хёнджин уселся в своё кресло, схватил меня за талию и усадил к себе на колени! — Так-то лучше. — довольно промурлыкал он.
— Ах, Хёнджин! — я хотела возразить, но мне снова не дали этого сделать: большая ладонь мягко накрыла мой рот.
— Тише... — прошептал Хван, опаляя моё ухо тёплым дыханием. — Ты разве не собиралась помочь мне с написание стихов?
— Собиралась, но...
— Вот и хорошо. — закончил Хёнджин, чмокнув меня за ушком. Вот только он не знал, что это моя самая эрогенная зона. Если подавить стон мне удалось, то судорожный вздох и толпу мурашек - нет. Хёнджин тем временем протягивал мне листок с набросками. — Вот, прочти.
«Изнутри я вроде жив.
Сердце ещё бьётся,
По венам кровь бежит и льётся.
Но почему лежу в земле сырой?
Не вижу никого я. Почему?
Может умер я душевно,
А может просто накрутил.
Я рассеян был частично.
Истреблена моя душа.
Но так ли важно это в мире,
Где любви нет места и в помине.»
Это стихотворение сильно ударило по моему сердцу и растрогало. За одной слезинкой, потекла вторая, и третья. Нужно быть дураком, чтобы не понять, что в этом стихотворении Хёнджин описывает то, что тревожит его уже долгое время. Мне очень жаль, что такому человеку, как Хёнджин не удалось познать, что такое настоящая и искренняя любовь. Хотя... о чём я говорю? Разве я не такая же?
— Ты.. ты плачешь? Лиён? — забеспокоился Хёнджин — Что, настолько плохо? — когда он говорил это, нужно было слышать, сколько печали было в его голосе.
— Нет, Хёнджин, — всхлипывая, начала я — это прекрасно. Мне... мне нечего добавить.
— Эй, ну чего ты? — уже с улыбкой спрашивает он, смахивая большими пальцами слезинки с моих щёк. — Не плачь, котёнок. Мне больно видеть твои слёзы.
— Котёнок? — переспросила я, успокаиваясь.
— Ну, ты чем-то напоминаешь мне котёнка. Такая же милая, но с острыми коготками. — пояснил Хёнджин, заставляя меня хихикать.
— А ты тогда похож на тигра.
— На тигра? — удивлённо уставился он на меня.
— Ага, — кивнула я со смешком — такой же большой и опасный. А ещё грациозный и краси... — я замолкла, поняв, что сказала лишнее.
— Красивый? — закончил Хёнджин с игривой улыбкой. — Спасибо. Ты тоже ничего.
— Йа, дурак! — смеясь, я ударила его по голой груди.
***
На утро мы уже сидели в машине и были в пути, не выспавшиеся и уставшие.
— Долго нам ещё? — поинтересовалась я.
— Почти приехали, потерпи ещё немного, котёнок. — ответил Хёнджин.
— Перестань называть меня котёнком. — проворчала я.
— Хорошо-хорошо, котёночек. — коварно улыбнулся он, а я закатила глаза в недовольстве. — Мы, кстати, приехали уже, котёнок. — и прежде чем моя рука встретилась с его затылком, он подмигнул мне и, смеясь выпрыгнул из машины, открывая мне дверь.
— Клянусь, — начала я, когда мы поднимались по ступенькам в особняк, обнаружив, что ворота открыты — если ты ещё раз меня так назовёшь, то я....
Я пошатнулась, и снова нужно сказать Хвану спасибо, потому что тот поймал меня и прижал к себе. Когда я взглянула на него, то увидела, что он ошарашен не меньше меня.
Огромные двери королевского особняка были распахнуты, а на белоснежных кварцевых ступенях били разводы засохшей крови...