Огненный Хрусталь

Вернес был неугомонным ребенком. Он восторженно относился буквально ко всему, будь то падающий снег или пламя в камине. Демон незримой защитой следовал за ним, осознавая с каждым часом, что не зря сестра просила присмотреть именно за младшим. Наивность и восторг не проходили с пролетающими месяцами жизни ребенка, тогда как его брат уже отличался сдержанностью и взрослой рассудительностью. Тогда как юный Вернес мог щебетать брату о очередной книжке, как маленькая птичка, тот днями и ночами читал учебники. Маленький Вернес не знал своей матери. Для людей она умерла родами, для демона позже. Он не знал, что вынудило его сестру покинуть своих детей, одним из которых был еще только народившийся младенец, но был уверен, что она продолжала присматривать за тем. Но что тогда убило ее потом?

Это не давало Кресроду покоя каждый день, пока он наблюдал, как непоседливый малыш льнет к старшему брату, единственному, кому он был нужен. Люди его боялись, потому что он был слишком необычным ребенком. Пышные белые волосы, светлая кожа и такие неземные холодные глаза. Люди заклеймили Вернеса чудовищем задолго до того, как все произошло. Однако маленький наивный ребенок никогда не видел этого. Он был окружен любовью брата, который принимал все удары судьбы на себя.

Видя это Кресрод уже понимал, что просто этому выращенному в теплице цветку не будет. Как пришелец из мира парадров он был убежден, что лишь огонь и боль закаляют характер и силу. Если сейчас Вернеса не касается боль, то, когда она тронет его, он не выдержит удара. Мир парадров был еще более суров, чем человеческий. Опасность была везде и пусть никто не стремился кого-то сжигать и сдирать кожу, но вечные сражения с демонами были не одним и тем же, что нападение диких животных. Но намерено издеваться над светловолосым нежным ребенком Кресрод так же не планировал, следуя за тем.

- Вернес, хватит! Посмотри на своего брата! Ты мешаешь ему, - однажды заругался на ребенка доселе равнодушный отец.

Тогда Вернес прибежал, чтобы позвать брата поиграть, ведь у него было день рождение, и никто кроме брата не праздновал с ним это событие. Мальчик тогда испуганно замер, когда до сего момента игнорирующий его отец внезапно заговорил с ним, но для того чтобы отругать.

- Просто, - растеряно заговорил Вернес, - сегодня такой день... Берам всегда проводил его со мной, - он испугано переводил глаза с отца на брата.

- Ты решил испортить ему жизнь так же, как испортил ее мне?!

Вернес вздрогнул, подтянув руки к груди и сделав неуверенный шаг назад.

- Раз уж посмел появится на свет, то оставайся тенью и не мешай этому дому! - все сильнее расходился мужчина.

- Отец, - попытался образумить его Берам.

- А ты замолчи! Сегодня не смей даже в одном коридоре находится рядом с ним! Если увижу вас вместе, выпорю обоих!

После этого он посмотрел на уже начавшего плакать испуганного младшего сына.

- Ты смеешь еще лить слезы при мне? Жалеешь себя? А тебе не было жаль собственную мать, которую ты убил?!

- Отец! - воскликнул Берам, но жестокие слова уже были сказаны.

Вздрогнув Вернес выбежал из кабинета отца, заливаясь слезами и захлебываясь ими.

Никто не пытался его остановить, шарахаясь от бегущего ребенка, как от чумного. Вернес в чем был выбежал на улицу и побежал к воротам, чтобы покинуть родовое поместье. Сколько в ребенке силы и выносливости? Если он напуган, то достаточно. Он пробежал по заднему двору поместья и выбежал на заснеженные луга, где в редкие теплые времена они катаются на лошадях. Сейчас же здесь был лишь белый простор и покрытые инеем вдали деревья. За спиной было отцовское поместье, но никто не последовал за сбежавшим в недостаточно теплой одежде ребенком. Он провалился почти по пояс в снег и в конечном итоге сел на колени продолжая сильно полакать. Нигде во дворце он не чувствовал больше безопасного места, чем здесь. Не считая Берама, разумеется.

Кресрод стоял поблизости от ребенка и наблюдал за этим, соглашаясь в душе с тем, что он был прав. Вместо тысячи ударов, чтобы закалить сердце, этот ребенок получил один и сразу сильный.

"Твой сын такой плакса"

Вздохнул демон, глядя на эту картину.

"Характером он пошел в этого глупого человека."

- Мама, я не убивал тебя, - внезапно всхлипывая начал говорить ребенок, - я очень, очень, ОЧЕНЬ люблю тебя, - продолжал он.

Кресрод нахмурился и еще раз осмотрел место, в которое прибежал ребенок. Это было заснеженное поле. Сила его сестры. Демон взглянул на плачущего белокурого мальчишку. Мог ли он считать это место воплощением своей матери? Значит сейчас он не просто так убежал из замка, а прибежал найти защиту у нее?

" Но она правда мертва"

Подумал демон, глядя на Вернеса. Руки ребенка покраснели от холода, но он продолжал ими вытирать горячие слезы. Вздохнув вновь, демон подошел к нему и сел рядом, беря под свое "крыло". Пусть он был нематериален и невидим, но его жар был способен даже сейчас растопить снег в метре вокруг. Почувствовав тепло ребенок начал успокаиваться, но вместо этого начал икать. Кресрод покачал головой. Будет сложно провести этот цветок через все жизненные трудности, чтобы он отрастил ледяные шипы. Наверное, Кресроду придется самому позаботится об этом в будущем.

Он положил руку на замерзшие руки ребенка, применяя свое тепло, чтобы согреть.

" Иначе он навредит сам себе"

Задумчиво решил демон. Похоже, Кресроду придется попотеть в будущем, чтобы этот ребенок успел повзрослеть до перехода в их мир.

- Вернес! - послышались крики Берама позади.

Он как никто другой знал где искать своего брата, поэтому не стал терять времени даром.

- Вот ты где! - сказал он, подбегая к брату и накидывая на того теплую шаль с мехом.

- Уйди, тебя накажут! - запаниковал Вернес.

- Подумаешь пара ударов. Глупости, - отмахнулся Берам, крепко обнимая брата, - не слушай его, он просто не может смирится и ищет на ком сорваться. Ты просто не вовремя пришел.

- Я никогда не угадываю время, - проворчал ребенок, шмыгая носом.

- Что поделать, наш отец занятой человек, - мягко улыбнулся Берам погладил брата по голове, - пойдем обратно, а то еще заболеешь.

Долго Вернеса уговаривать не пришлось, ведь несмотря на странное тепло, окружающее его, он все равно начинал замерзать.

Кресрод тогда впервые подумал о том, что люди более хрупкие чем парадры и нуждаются в большем внимании, чем он думал.

Года летели. С тех пор Вернес никогда больше не заходил в кабинет отца и предпочитал не сталкиваться с ним в одном коридоре. Они прекращали существовать друг для друга м в жизни каждого оставался лишь Берам. Но в жизни того оставался лишь Вернес.

Юноша хорошел с каждым днем все больше походя на свою погибшую мать. Многие сердца дев и мужей разбились о его ледяные глаза и восторженную улыбку. Легкий как снег он при этом был таким же отстраненным, не поддерживая общения ни с кем и кружа лишь вокруг брата. Кресрод наблюдал за его цветением и для демона это были лишь короткие мгновения, когда для человека целая жизнь. Но, кажется, чары будущего колдуна коснулись даже его глаз, потому что он все чаще любовался подопечным, его улыбкой, его меняющемся во время чтения лицом, на котором отражались все эмоции. И каждый день в сердце демона зарождалась тревога, что этот снег слишком хрупки. Мороз не превратил его в острую льдину и ветер не обратил в суровую бурю. Он все еще был слишком наивен, легок и хрупок. Казалось, всего одна искра может растопить его, а пророчество сестры обещало этой искре быть. Как Кресрод мог убедить юношу повзрослеть и стремится стать сильнее? Мир парадров убьет его.

Однажды ночью, когда Вернес крепко спал, Кресрод подошел к его кровати. Он предпочитал не следить за молодым человеком все время, оставляя тому достаточно личного времени и просто находясь где-то неподалеку, чтобы прийти на помощь. Ночь была одним из таких времен, когда Демон проводил свое время любуясь звездами людского мира.

Сейчас же он все же пришел и сразу обратил внимание на слишком расслабленную позу юноши. Его одеяло совершенно сбилось, практически не защищая от холода, а волосы распались по подушкам и плечам. Ночная рубаха того так же задралась, обнажая длинные светлые ноги, которым могла бы позавидовать любая красавица. Он явно был рожден не для этого людского миров, а, чтобы быть самым прекрасным омегой в мире парадров. Из-за того, что молодой красавец ворочался, та ко всему прочему запуталась и обтянула его привлекательное тело. Его рот был немного приоткрыт, а ресницы слегка подрагивали, завершая сию любопытную и контрастную картину. Если бы влюбленные красавицы ее увидели, то разделились бы на два лагеря. Одна часть бы восхищалась и умилялась таким по детски спящим ангелом, другая скорее всего разочаровалась.

"Кажется, я зря приручил его к теплу ночью..."

Подумал демон, глядя на эту картину, после чего одним незамысловатым движением накинул на молодого человека одеяло, накрывая того практически с головой. Вернес во сне нахмурился, но скидывать одеяло не стал. Кресрод качнул головой, глядя на оставшуюся видной часть лица.

- Мой Нитур, - тихо сказал он.

Демон уже давно обнаружил в этом человеке половину своей души и извечного спутника. Сейчас он даже не мог вспомнить, как понял это и что натолкнуло его на эту мысль. Кажется, будто Кресрод всегда знал об этом. Это не было тем всепоглощающим чувством любви, которое, как он думал, должно возникнуть в нем. Это было что-то что жило в нем всегда и теперь тот, по кому он сам того не зная тосковал все это время был рядом, и демон чувствовал спокойствие. Это не была та страсть, чтобы он смотрел на Вернеса желая того сожрать. Сначала это было даже неощутимое тепло в его собственном огне. Впрочем, он знал, что стоит белобрысому хулигану, которым сейчас был Вернес, всего попытаться бы его соблазнить и молодой человек не ушел бы от его огня. Но сейчас этот огонь еще дремал, дожидаясь, когда обе души будут готовы.

Кресрод все же пришел не для того, чтобы любоваться спящим молодым человеком. Он коснулся его лба, чтобы узнать, как долго еще будет дремать сила. Нередко она просыпалась и тогда демону приходилось поспешно ее успокаивать, чтобы Вернеса не попытались сжечь раньше срока. Демон не думал о том, что тому придется пережить страдания. Он все еще верил, что лишь это поможет Вернесу стать сильнее, а что до остальной опасности, Кресрод не допустил бы, чтобы тому навредили. Разве посмеет пламя костра коснуться Нитура его господина? Разве сможет оружие коснуться тела Нитура того, в чьем огне была закалена его сталь? Никогда.

- Мама, - тихо прошептал Вернес, ощутив тепло.

Кресрод закатил глаза.

" Как смеешь ты звать меня своей матерью? Я твой извечный супруг"

Но даже думая так, Кресрод в очередной раз не стал бы переубеждать того. Вернес так тосковал по матери, что неизвестно откуда рожденное тепло он считал ее даром. Демон же знал об этом и не собирался того разочаровывать. Люди в эти времена слишком сильно ненавидели их народ.