Глава 10.
Глава 10. От лица Майка.
– Где вы нашли этот предмет! Я искала его два дня! – Ма игриво шлёпнула меня по руке.
– Это мои превосходные навыки в собирании пазлов, – огрызнулся я.
– Это тебе от меня досталось, – совершенно искренне заявила Ма.
Наверное, это правда, ведь мой отец ненавидел пазлы. И мои братья тоже. Па, Донни и Тони смотрели футбол в гостиной, но мне было не до этого. Я забрёл в столовую, где Тесса, мама и Нонна собирали картину из пазлов. Я собирался положить всего несколько элементов, но зациклился на том, чтобы закончить один участок стены на вилле, изображённой на картинке.
– Попробуй повернуть его в другую сторону, – сказала Тесса, глядя на кусок, который я пытался приладить. Я попробовал. Он легко вставился.
– Не задавайся. – сказал я.
Она улыбнулась, а затем посмотрела в сторону гостиной.
– Не нравится игра?
– Нет. Тампа-Бэй выиграет. Не так уж много шансов.
Она улыбнулась.
– Приятно, что ты к нам присоединился.
Я бросил на неё острый взгляд, уверенный, что она подначивала меня. Но нет, она казалась искренней.
– Я серьёзно. В этой семье, клянусь, сегрегация хуже, чем в консервативной еврейской синагоге.
(Прим.редактора: если очень коротко, то: Сегрегация - политика принудительного отделения какой-либо группы населения.)
– Что ты знаешь о синагогах? – резко спросила Люсиль. Затем, обращаясь ко мне: – Мы хорошая католическая семья.
Тесса закатила глаза.
– Ма, ты же знаешь, что моя подруга Минди - еврейка. Но дело не в этом. Дело в том, что здесь всегда мальчики против девочек.
– Вот почему хорошо, что Шейн рядом, – сказала Ма, вставляя кусочек пазла. – Его всё это не волнует. Такой умный мальчик. И такой полезный!
Меня это не трогало. Я предложил Тессе:
– Ты всегда можешь посмотреть футбол. Никто тебе не мешает.
– Да, но тогда мне придётся выколоть себе глаза. – она высунула язык в знак отвращения.
Я пожал плечами и продолжил собирать картину. Это было приятно. Мы все пили чай, и сидеть с ними за столом было расслабляюще. Никаких разговоров, никаких криков на телевизор, просто все вместе работали над проектом. Иногда моя мама без слов передавала Нонне какой-нибудь предмет, или Нонна наклонялась над небом, над которым работала Тесса, и подталкивала элемент пазла на место. После трёх дней дежурств, которые я провёл на той неделе, включая опасный пожар и напряжённое спасение нескольких лошадей на ранчо, было приятно расслабиться.
Я поднял глаза и снова увидел, что Тесса наблюдает за мной. Она быстро отвела взгляд.
Что? Для меня не было ничего странного в том, чтобы присоединиться к разгадыванию головоломки, верно?
Хотя, возможно, так и было, по крайней мере, когда в доме были папа и братья. Я подумал об этом. Обычно я бы не стал этого делать, потому что не хотел бы терпеть насмешки, которые неизбежно должны были посыпаться в мой адрес. Но что с того? Я хотел поработать над этим чёртовым лобзиком (иногда так пазлы называют). Так что я так и сделаю.
Это заставило меня задуматься: так ли чувствовал себя Шейн? Когда он проводил время на кухне с женщинами в семье? Более расслабленным и спокойным? И это значит, что я теперь тоже так делаю? И почему мужчины и женщины должны были делать что-то отдельно? Как будто всё должно быть чёрно-белым. Работа лобзиком (собирателем пазлов) или сервировка стола не делают тебя женщиной. Да и зачем вообще беспокоиться о гендерном дерьме? Занимайся тем, что тебе нравится.
Несколько недель назад я бы, возможно, испугался, подумав такое, и убежал бы обратно в гостиную с парнями. Но я тусовался с Шейном и его друзьями в Сакраменто уже четыре раза, впитывая, как называл это Шейн, культуру геев. Я никогда не стану таким же женственным, как Уинстон или даже Шейн, но я отличался от своих братьев. По крайней мере, я мог это признать. Быть другим - это нормально. Ведь так?
Может быть, мне нравились разные вещи, у меня были более широкие интересы. Может, мне больше нравилось общаться с Тессой, чем с Гейбом. Ну и что? Мне было двадцать два. Мне больше не нужно было копировать отца и братьев, как какому-нибудь ребёнку, поклоняющемуся героям.
– Так как же лучше всего наладить отношения Шейна и Тессы? – размышляла Нонна, держа пазл на расстоянии вытянутой руки и прищурив глаза. Она одобрительно хмыкнула и защёлкнула этот элемент на место.
Мы с Тессой обменялись взглядами. Эта тема вызывала у меня зуд, но, по крайней мере, Тесса вряд ли скажет – да.
– Они будут прекрасной парой, – ответила Ма, не поднимая глаз. – Шейн был бы замечательным мужем. Такой заботливый! – она хмыкнула. – Но Тессе нравятся такие плохие парни. Может, это её возраст.
– Я сижу прямо здесь! – громко сказала Тесса. – И мне не нравятся плохие мальчики.
Я сделал глоток чая и чуть не поперхнулся.
– Что? – Тесса уставилась на меня.
– У последнего был мотоцикл по имени Сатана, и он хотел подарить тебе собачий ошейник.
– Откуда ты об этом знаешь? – Тесса вытаращила на меня глаза. – В любом случае, я порвала с ним из-за этого дурацкого ошейника. У меня слишком много братьев, чтобы мириться с этой ерундой.
– Я знаю. Фидо. – я ухмыльнулся.
Она пнула меня под столом.
– Мы могли бы устроить хороший ужин в ресторане и сделать вид, что все придут, но тогда явятся только они двое, – замышляла Нонна.
– Сиди здесь, Нонна! – повторила Тесса. – В любом случае, я не думаю, что я во вкусе Шейна.
– Конечно, во вкусе. Я это видела. – Нонна понимающе постучала себя по виску.
– У меня было видение семейной свадьбы. Я никогда не ошибаюсь!
Мы с Тессой обменялись весёлыми взглядами. Никто в семье не воспринимал предсказания Нонны всерьёз. В основном потому, что они всегда оказывались неверными.
– Пора подумать о том, чтобы остепениться с кем-то хорошим, – отругала Тессу мама. – Ты уже нагулялась. Ты ведь не молодеешь.
– Мне всего двадцать три!
– В твоём возрасте у меня был Гейб. Я не придираюсь! Просто констатирую факт. Майк, посмотри на этот кусок. Тебе не кажется, что он синий? Или зелёный?
Я посмотрел.
– Зелёный. Думаю, это может быть часть ставни. – я взял у неё пазл, так как собирал виллу.
Мама продолжила.
– Тебе нужен надёжный человек, который будет рад помочь по дому и с детьми, а также будет умным и хорошим кормильцем. Я люблю твоего отца, но он такой старомодный. На твоём месте я бы бросилась к Шейну, пока его не забрал кто-то другой. Я бы с удовольствием вышла замуж за такого мужчину, как он!
Я понимал, что мама говорит о Шейне хотя бы отчасти, чтобы привлечь Тессу на свою сторону, но всё равно это было смешно. Шейн и моя мать... или даже её младшая версия? Мне пришлось подавить смех. Вот это было смешно.
– Ну, ты всегда можешь сделать ему предложение, Ма, – сказал я, стараясь говорить серьёзно. – Я уверен, что папа согласится на развод, если ты действительно этого хочешь.
Она толкнула меня в руку.
– А ну-ка, прекрати! Ты знаешь, что я имею в виду.
– Это судьба, Тесса, – сказала Нонна своим жутким голосом. – Ты не можешь бороться с судьбой.
– Так, Нонна, прекрати. Ты же знаешь, отец О'Брайен не любит таких разговоров, – сказала Ма.
– Ну и что? Значит, это Божий замысел. То же самое. – Нонна пренебрежительно махнула рукой.
Тесса опустила голову на стол и слегка ударилась ею о дерево:
– Мама, Нонна, я бы с радостью встречалась с таким парнем, как Шейн. Поверь мне. Проблема в том, что я не во вкусе Шейна. Он – гей.
Моё сердце остановилось. Буквально всё внутри меня замерло. Я знал, что Тесса подозревает, что Шейн гей, но, чёрт возьми, я никогда не думал, что она скажет об этом вот так.
Чёрт. Как отреагирует моя мама? Может, она решит, что Шейн ей все-таки не нравится?
Я смотрел, как она моргает на Тессу, как будто это было непонятно. Потом она скорчила гримасу и покачала головой.
– Ах, ты! Если мужчина любит готовить и украшать, это не делает его... геем. У моего парикмахера, Андре, шестеро детей. Шесть!
Тесса выглядела раздосадованной:
– Андре, может, и натурал, Ма, но Шейн на самом деле очень похож на гея. Скажи им, Майк!
Я отступил назад.
– Я? Эм...– промычал я.
– Клянусь, я видела его с Тессой, – пожаловалась Нонна. – Я никогда не ошибаюсь. Может быть, он мечется в разные стороны.
– Нонна! – взвизгнула мама. – Ты что, сегодня налегала на кулинарный херес, или как? Не говори так. Майк, Шейн - твой друг. С Тессой всё в порядке?
Все трое пристально смотрели на меня. Я подумал о том, чтобы солгать. И я подумал о том, чтобы сказать, что он мне не друг. Но потом я подумал об Уинстоне. И о Чезе. И Роланде. И, самое главное, о Шейне. Что бы Шейн хотел, чтобы я сказала маме и бабушке?
Он бы точно не хотел, чтобы я врал, только не об этом.
– Он гей, – сказал я. Затем я взял свой чай и отпил его, внутренне напряжённый до предела. Я чувствовал себя так, будто только что открылся, что было глупо. Но их реакция многое скажет мне о том, как это может произойти - в конечном счёте.
Мама отложила кусочек головоломки, взяла свою чашку обеими руками и задумчиво отпила:
– Ты уверен?
– Да. Очень уверен.
– Мама, ты считаешь Шейна отличным парнем, и тот факт, что он гей, этого не меняет, – упрямо сказала Тесса. – Он просто родился немного другим. Некоторые люди такие.
Мама отвела взгляд, продолжая потягивать чай:
– Ну. В нашей семье никогда не было ничего подобного. Может быть, потому что мы итальянцы.
– Мой дядя Спанцо. Вы его не знали, – заметила Нонна, её тон был ласковым. – Такой талантливый повар. Помню, у его соседа по комнате были самые красивые золотистые кудри.
Ма выглядела заинтересованной:
– Это было в старой стране, Нонна?
– Да. В Бронксе, – сказала Нонна.
Ма вздохнула:
– Ну что ж… Должна сказать, эта новость разочаровывает.
Я почувствовала укол горечи.
– Как сказала Тесса, люди просто рождаются такими. Представь, Ма, – горячо продолжил я, – Если бы ты родилась в мире, где всем должны были нравиться представители одного пола, только ты любила папу и никому не могла об этом рассказать.
– И тебе пришлось бы жениться на другой женщине, которая тебе так не нравилась. И заниматься сексом! – Тесса уже начала заводиться.
– Именно! – сказал я. – Именно так постоянно чувствует себя гей.
Мама сложила руки на груди и подняла на нас бровь. Она посмотрела на Нонну:
– Ничто не заставляет чувствовать себя таким старым, как детская болтовня. Да, спасибо вам, дети мои. Я знаю, что значит быть геем. Я видела фильм – Кристофер и ему подобные, знаете ли.
– Видела? – спросил удивлённо я.
– Но ты сказала, что была разочарована, – заметила Тесса.
Мама махнула рукой:
– Я разочарована, потому что хотела его для тебя!
– Могу поклясться, что я его видела. – Нонна скорбно покачала головой.
– У тебя есть ещё хорошие, внимательные друзья, Майк? – спросила мама, снова оглядываясь по сторонам в поисках фрагментов. – Или они все геи?
Я провёл рукой по лицу. Это было слишком напряжённо. Я встал:
– Мне нужен ещё чай... или что-то в этом роде.
Мне удалось сбежать на задний двор. Ноябрьский день был пасмурным и мрачным. Я решил пробежаться, чтобы проветрить голову.
Я рысью добрался до дома, который делил с Донни, и направился в свою комнату, чтобы переодеться. Дверь в комнату Донни была закрыта, а это означало, что он вернулся из главного дома и, скорее всего, смотрит порно, что он часто делал. Наверняка он решил, что дом в его распоряжении. Да. Нет. Я определённо не хотел задерживаться. Переодевшись в форму для бега, я отправился в путь.
Через лес на нашем участке можно было выйти на просёлочную дорогу, а затем на тропинку вдоль канала. Вдоль самого канала тянулась редкая растительность, и в свете пасмурного дня всё выглядело плоским и коричневым. Я бежал изо всех сил.
В нашей семье никогда не было ничего подобного. Может быть, потому что мы итальянцы.
Ладно, они были наивны. Но мама и Нонна не испугались. И они не вели себя так, будто ненавидят Шейна. Честно говоря, никто не придал этому значения. Ну, если не считать неудачного предсказания Нонны.
Как Нонна и мама поведут себя с Шейном в следующий раз, когда он окажется в доме? Позвонит ли мама и пригласит ли его снова? Будут ли они относиться к нему так же? Будут ли они по-прежнему считать его лучшим? Если да... если да... Моё сердце хотело упасть и взлететь одновременно. Весь этот день казался сюрреалистичным.
Появление Шейна в жизни моей семьи оказалось очень, очень удачным. Как подопытный голубь. И больше всего на свете я хотел увидеть его полёт.
Мне нравилось чувствовать, как мои кроссовки ударяют по грязи. Ритм бил по крови, заставляя меня чувствовать себя живым, а мой разум воспроизводил разговор над пазлом.
Какая-то часть меня все ещё хотела стать параноиком, но я глубоко дышал и старался вбирать в себя положительную энергию с каждым вдохом, как всегда говорила тетя Карлотта. Ма и Нонна были не против, так что, господа остальные, оставайтесь при своём мнении.
С моего носа скатилась капелька пота, и я вытер её.
И у меня был двоюродный дядя, который был геем? Это просто снесло мне крышу. Представьте себе всех тех мужчин в те времена, которые не могли быть геями, иначе их посадили бы в тюрьму или ещё чего похуже. Чёрт. Я содрогнулся. Но даже тогда, когда их жизни были поставлены на карту, они тайно встречались, чтобы переспать и влюбиться. Чтобы целоваться, тереться телами, отсасывать друг у друга и трахаться. Трахать правильное тело, правильный пол, правильного человека было так важно. Я хотел этого. Мне это было нужно.
Я остановился, чтобы перевести дух, прислонился к дереву и закрыл глаза. Представьте себе, что я делаю это с Шейном. На этот раз моя дрожь была лучшего рода. Бьюсь об заклад, он хорош в этом. Эти губы. Образ Шейна, стоящего на коленях и обхватившего ртом мой член, промелькнул в моем мозгу в великолепном техническом цвете, настолько реальный, что я даже опустил глаза. Я рассмеялся, увидев лишь свой великолепный стояк, торчащий как щупальце. Если я планировал вернуться домой, мне лучше найти другое направление мысли, например, умножение на восемь.
Я методично начал идти, но моё воображение не хотело работать по программе «Сделай таблицу умножения». Оно продолжало подбрасывать картинки. Я и Шейн в душе. Я и Шейн, резвящиеся, как хомячки, на заднем сиденье его машины. Ооо, чувак, я трахаю Шейна так глубоко, что он умоляет о большем.
Мои шаги замедлились, и я остановилась. Боже, это звучало так хорошо. Я смотрел свою порцию гей-порно, всегда старался быть очень осторожным, и я делал многое из того, что видел, но анальное? Нет, пока нет. Я знал, что некоторым парням это не нравится и они никогда этим не занимаются, но по какой-то причине эта мысль вызывала у меня мурашки. Может, Шейн трахает меня? Ого. Каково это будет? Это должно быть так по-гейски. Мне нравилась эта идея.
Я снова начал идти, немного быстрее. Многие геи использовали фаллоимитаторы, чтобы попробовать трахнуть себя, но я никогда этого не делал. Объяснять маме, почему у тебя в шкафу лежит фаллоимитатор, в этой жизни не хотелось. А что, если Донни найдет его? Это заставило меня тяжело сглотнуть. Конечно, я немного повозился с пальцем или двумя, но это не принесло ничего, кроме странных ощущений и неудовлетворенности.
Внезапно я побежал, и я знал, куда бегу… и зачем.
Через пару минут я ворвался в заднюю дверь дома моих предков. До меня доносились звуки футбола, а мама, Нонна и Тесса все ещё склонились над головоломкой.
– Эй, Ма, мне нужно принять душ. Я перекушу, чтобы продержаться до ужина. – крикнул я.
Она подняла глаза от стола:
– Хочешь сэндвич, Миммо?
– Нет, спасибо, Ма. Я возьму банан.
– Они ещё зелёные.
– Ничего страшного. Мне нравятся такие.
Я повернулся, вздохнул, схватил банан со стойки, где мама повесила их дозревать, и поспешил выйти через заднюю дверь. Господи, я не знал, смеяться мне или плеваться.
Внутри моего дома дверь Донни была частично открытой. Я прислушался. Тихо. Чёрт возьми, он ушёл. Дом был в моем распоряжении. От одного взгляда на банан у меня запылали щёки, а член запульсировал. Я проскользнул в свою комнату и закрыл дверь. Осмелюсь ли я запереть её? Если Донни вернётся и попытается войти, как я это объясню? Чёрт, я буду переживать, если это случится... Щелчок.
Тяжело дыша, я взял полотенце из ванной и положил его на кровать, а затем достал бутылку с задней стенки прикроватной тумбочки. Это был флакон от лосьона для тела под маркой «Мачо», который я наполнил прозрачной смазкой. Хитрости, которым ты научился, живя в большой семье с любопытной матерью. Ничего не выйдет, мама.
Лёжа на спине, я начал работать над своим членом, как обычно, поглаживая его двумя скользкими руками. Мне не потребовалось много времени, чтобы стать твёрдым, поскольку я был уже более чем на полпути к этому, и, чёрт возьми, это было приятно. С закрытыми глазами мне потребовалась всего секунда, чтобы сменить свои большие грубые руки на тонкие руки Шейна, и я застонал, когда он стал гладить меня до бесчувствия. Продолжая работать с членом одной рукой, я набрал немного смазки на пару пальцев и ввёл их в свой канал. Вот это да! Давление было горячим и немного некомфортным, но покалывания и молнии энергии пронеслись по моим яйцам, и я чуть не кончил. Подождите. После пары глубоких вдохов, продолжая поглаживать свой член, я добавил ещё смазки и ещё один палец. Потребовалась минута, чтобы привыкнуть к этому, так как моё тело расслабилось вокруг них, но, как и раньше, было неудобно тянуться назад, и я не мог найти хороший угол.
Чувствуя себя немного глупо, я намазал банан обильной смазкой и, не успев даже подумать, задрал одну ногу, приставил свой импровизированный фаллоимитатор и надавил.
Жжение у входа пронзило меня до дрожи, но я был такой скользкий и такой готовый, что проклятая штука сопротивлялась всего пару секунд, а потом...
О Боже. Полный, горячий, обжигающий в самом лучшем смысле этого слова. Банан вошёл гораздо глубже, чем могли бы мои пальцы. Нервы, о которых я и не подозревал, зажглись, как новый выключатель, и запульсировали по телу, заставляя всё вокруг дрожать. Я вытащил его до самого кончика, и трение было чёртовски блаженным. Затем я снова вошёл.
Боже правый. Это то, что почувствовал бы Шейн, если бы я трахнул его? Моя рука не могла двигаться достаточно быстро, входила и выходила, входила и выходила, и я схватил свой член другой рукой. Шейн. О Боже, Шейн.
Что-то внутри меня вспыхнуло мощным взрывом удовольствия, настолько сильного, что это было почти больно, и всё взорвалось - мой член и яйца, вся моя грудь и мой разум…
Несколько минут я мог только лежать и дрожать. Господи, я был геем. Я был таким, таким геем, и я хотел быть геем. Я хотел быть геем с Шейном Боуэром.
Детские шаги. Перестать думать о том, как это глупо и сложно, и просто насладиться послевкусием хоть на одну чёртову минуту.
К тому времени, когда Донни постучал в мою дверь и открыл её, я уже принял душ, оделся и сидел на кровати, натягивая кроссовки.
– Эй, чувак, мама зовёт тебя. Пойдём. Ты задерживаешь ужин. – сказал он.
– Извини. Я иду.
Пытаясь избавиться от запаха секса, мне пришлось опрыскивать помещение дезодорирующим средством, которое Ма держала в ванной,
Я встал и схватил куртку.
Донни придержал дверь.
– После такой беготни ты, наверное, проголодался. Чёрт, ты даже не съел свой банан.
Я кивнул, с трудом сохраняя безразличное выражение лица:
– Мама была права. Он слишком зелёный…