REVIVAL | ВОЗРОЖДЕНИЕ

Всякая ненависть — это почти всегда разочаровавшаяся любовь.

Boy Epic - dirty mind

— Я верну тебе деньги! — знакомый голос перешел на крик, но никто не обращал на это внимания.

— Хочешь получить эту крошку обратно? Тогда деньги вперёд!  — мой похититель был действительно устрашающим. Нет, я не говорю о внешних данных. Вся его натура просачивалась через его слова - варварский, чёрствый и холодный.

Я открываю свои глаза, не веря в происходящее. Мое тело все ближе настигало автомобиль, после которого, неизвестность. Я всеми фибрами ощущала, что должна что-то предпринять. План обречён на провал, но всё-таки попытаться стоит. Я развернулась и с размаху влепила пощечину мужчине, который явно этого не ожидал.

– Отпусти меня! — я быстро развернулась и побежала вперёд, надеясь, что он останет от меня. Сердце бешено колотилось в груди: наносить телесный вред было для меня впервые. Руку, которую он удерживал больно пульсировала, готовясь зародить бардовый синяк. Стоило мне остановиться, как он догнал меня и подставил мне подножку.

Через секунду я поздоровалась с асфальтом, находясь под его страшной ухмылкой. На лице красовалась ссадина, а руки были изодранны в кровь. Боль была настолько яростной, что мне казалось, я прикована к земле. Но сильные руки Калеба тут же поднимают меня. Расстояние между блондином и мной было в нескольких сантиметрах, и я чувствовала его горячий воздух над ухом, и зажмурив глаза, я вся сжалась.

— За плохие действия следует наказание, — его голос был издевательским и омерзительным. Меня снова грубо схватывают и тащят к авто.

— Дай мне ещё один шанс! — Карсон бился в унисон, дабы спасти меня, но, видимо, у этого ублюдка совершенно другие планы.

Карсон не виноват, а я по-глупости ослушалась его. Если бы я только знала, что повлечёт за моим необдуманным своеволием. Никто не хотел, чтобы так произошло, но так случилось.

— Карсон, больше нет другого выхода.

Я надеялась, что он меня услышит и отступится назад.

— Господа, перестаньте разыгрывать мыльную оперу, — Калеб смотрел на меня с высока, насмешливо приподнимая брови.

Карсон стоял в двадцати метрах от нас, так как его удерживали люди этого мерзавца.

– Прощай и удачи, Карсон.

Теперь я окончательно потеряла его из виду. Меня посадили в машину. Мой похититель поместился рядом.

– У тебя большие проблемы с головой, Калеб. Просто запомни это. И...

— Ты мне не нужна, дура.

Только не этот взгляд. От его прежнего саркастического поведения не осталось ни следа. Его голубые глаза постепенно становились ледяными.

У него ледяные глаза.

— Если рискнёшь тронуть меня... — продолжала я предполагать свои доводы, потому что, во-первых, его я совершенно не знаю. Во-вторых, первое встречатление о нем отвратительное.

Калеб сидел с левой стороны, когда я, как можно теснее, прислонилась к правой стороне. Его лицо моментально, почти фатально быстро стало мертвым.

— Ни за что. Пачкать свои руки - я не допущу этого, ясно?

Яд в его голосе обескуражил меня, но по крайней мере он предоставил мне уверенность.

— Ты что, поиздеваться решил?

Я лицезрела, как на его скуле двигаются желваки. Он что злится? На меня? Да вряд ли на меня, я же ничего ужасного не совершила.

Он повернул голову.

Мерзлота.

Лютый холод.

— Я не в настроении терпеть тебя слишком долго.

Он покривил губами.

Я затаила дыхание и чувствовала его взгляд на своём платье или то, что от него осталось. Захотелось прикрыться. Что-то незнакомое вынудило меня с вызовом приподнять подбородок.

— Что, Калеб, не вашего высочества уровня? — саркастически произнесла и от его секундой ухмылки след простыл.

Он фыркнул и засунул руки в карманы, уставившись прямо перед собой, весь в своих собственных проблемах.

— Ты, блять, можешь так не смотреть? — вдруг прорычал он, резко переключив свой взгляд на меня.

— Да я и так не смотрю на тебя, — я упрямо стояла на своём, также сверля его глазами.

Я всеми фибрами чувствовала, что стоит отступить. Потому что видела, как раздуваются его тонкие ноздри и как страшно сжимаются челюсти.

— В чём твоя проблема продажная шавка? — жестко выплюнул Калеб. — в том, что этот идеальный мир примет всех, даже таких продажных, как ты и конченных, как твой друг? По твоей логике живут только нищие.

— Заткнись. Ты не имеешь права так говорить.

— И что с того?

Он пододвинулся ко мне, пока я как можно дальше отодвигалась, даже если больше некуда.

— Или твоя проблема в том, что такая шавка рассчитывает на жалость? — он мерзко ухмыльнулся. Омерзительно. Он был первым человеком, кто разговаривал со мной таким образом.

— Тогда мне тебя очень жаль. И, если хочешь знать, то мне отвратительно сидеть рядом с тобой.

В моих глазах отражался огонь и я хотела отвернуться, потому что всё это было настолько гадко, что я на самом деле ощущала себя грязной.

— Но я сделала это ради любимого человека, — мой голос досадно хрипел. Кажется, Калеб заметил это, и поэтому снова страшно улыбнулся. — И не имеет значения, что натворил Карсон.

— Тебе вообще сколько лет? Твои аргументы — детское мямлевство.

— Нет!

— Такая чушь. Несусветная каша, девочка. Ты сама послушай себя.

Моя взбудораженная злость мешала соображать  адекватно, поэтому на данный момент все мои действия - это рефлекторная реакция.

— Увы, здесь нет моей вины, Калеб, что ты явно не можешь похвастаться тем же.

Ответный удар.

— Повтори. Что ты сейчас сказала?

— У тебя же просто нет никого, чтобы понять меня. Это лишний раз убеждает меня в том, почему ты себя так ведёшь, — он смотрел на меня, широко раскрыв глаза, словно не веря.

— Не смей больше открывать свой грязный рот!

— Нет. Ты просто завидуешь мне!

— Я прикончу тебя.

Молчи. Энн. Лучше замолчи сейчас.

В нем ничего нет такого, кроме напыщенности.

— Нет, ты ничего не сможешь сделать со мной, — я подняла глаза, чтобы показаться как можно убедительнее. — В твоих руках ничего нет.

— Ох, ты маленькая зазнавшаяся шлюха! Я не советую тебе испытывать меня, — Калеб продырявил во мне дыру, когда смотрел на меня так, словно я насекомое. — Уже умер один человек из-за твоего друга. По-моему, тебя ждёт та же участь.

Сердце билось в груди очень сильно, а он просто грязно улыбался.

— Ты просто... Чокнутый! — отчаянный выкрик воспроизвелся для него, как маленький непримечательный укус.

Его смуглая кожа отсвечивалась при ярком свете внутри салона. Ужасное сочетание с омерзительным и одновременно потрясающим цветом волос.

«Энн, ты доиграешься»– внутренний голос бил тревогу, пока разум заглушал его всеми возможными путями.

— Хочешь уйти? — прорычал он сквозь зубы. — Тогда выметайся отсюда! — блондин говорил уверенно без подвоха.

Я могу поклясться, что добила его, однако он снова принял прежнюю позицию. А он был так чертовски близок к самому краю. Но сейчас его лицо выражало абсолютно ничего.

— Катись к чёртовой матери, — снова тяжело выдохнул он, едва ли удерживая себя от всплеска злости.

– В чем подвох?

Должно быть, это вышло ужасно глупо, и потому-то Калеб так странно улыбнулся моему восторгу. Впрочем, тотчас же спохватился и принял обычное положение.

– Твоя свобода в прямом смысле в твоих руках.

Я знала, что он наглым образом врет. Но выход звучит так маняще. Если вдруг мне повезёт, то как только откроется дверца, то мне удастся удрать от него без всяких раздумий. Мне просто следует быть немножко шустрее. Всё зависит от меня. Я медленно открываю дверь и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на выражение лица Калеба, тем не менее, он до сих пор сидел непоколебимо. И я одной ногой вступила к холодной земле и уже чувствовала, как что-то капало на мою голову. Дождь. Набравшись больше смелости, я почти двумя ногами вступила на эту землю.

Вдруг, свобода уходит из под моих ног. Калеб вытянулся на всю длину, схватил меня за волосы и потянул, повлекая к своим ногам. Но я, превозмогая порыва истерики, коротко киваю, дрожа от его смертельных объятий. Я лежала на его коленях неподвижно.

– Умничка, – шепчет Калеб, и у меня возникает не приятное ощущение вокруг головы: его губы касаются моей шеи. Я слышу щелчок ножа. Моментально непослушные слёзы начали стекать по моему лицу.

– Закрой свой рот, – зловеще мурлычет он, держа около моего горла лезвие ножа и медленно ведёт вниз к ключице. Кричу и извиваюсь, лёжа на нем, а он лишь усиливает мертвую хватку. Алая кровь с каждой новой  линией на коже, становится все краснее и переходит к бордовым оттенкам.

– Уходи, чего лежишь? – он издевается надо мной, его ужасающая улыбка забивается эхом у меня в голове, вот-вот готовясь взорваться.

– Ты ненормальный. Отпусти меня, пожалуйста, – я умоляю его, но он будто поглощён собой. Чем больше я сопротивляюсь, тем сильнее Калеб давит. Опускаясь ниже, почти до уровня груди, он вырезает букву «К» и я чувствую, как глубокие порезы остаются как жуткий шрам.

– За плохие действия следует наказание.

За секунду перед глазами промелькнула вся моя жизнь. От переизбытка чувств мое тело отяжелело, а глаза вовсе не открывались.

***

Я очнулась в чужой комнате. Истерически оглядываюсь по окружающей местности. Двухместная кровать - и это все, что имеется. А также к этой комнате прилежала ванная, которая была с левой стороны. Мне не стоило терять сознание, тогда бы я запомнила путь сюда.

Вот моя реальность. Я - заложник какого-то садиста. Мне не дали возможность выбора, поэтому мне прийдется жить здесь. Да, я сама добровольно согласилась, но это не значит, что мне нравится эта затея. Калеб сказал, что не тронет меня. Правда ли это?

Судя, как он отвратительно отзывался о том, что он даже не прикоснется ко мне, то становится немного легче. Как только я встала, каждая часть моего тело начала изнывать от боли. Ободранные колени, синяки на руках, но самое страшное из перечисленного - это шрам.

Горячий душ только обжигал мое тело. Было так больно, что даже сама смерть казалась бы легче этого. Я все дольше тянула этот момент, не хотела выходить из этого помещения. Желала зарыться в каком-нибудь уголке, где никто бы меня не смог найти. В любую секунду Калеб может вернуться и от этого, становилось страшно.

Медленно прошла к зеркалу, оголяя свои плечи. Единственное, что было накинуто на меня - это белый халат. Мокрые волосы спадали на мои плечи, а бордовые губы из-за синяков ярко красовались при ярких люстрах. На моих ключицах появилась большая буква, вырезанная раннее. Мучительнее всего было осознание того, что это не отойдёт ни завтра, ни через месяц, ни через год - это навсегда. Господи, почему он такой неуравновешенный? Я соскальзываю на пол, стирая ладонями появившие слезы. Этот стон с такой болью вырывался из моего сердца, что вся моя душа заныла. Я теряю всякую власть над собой. Входная дверь в комнату отворилась, а шум шагов исходил все явственнее и громче. Ожидание - самое тяжелое и мучительное испытание, что могли вообще придумать. Ручка двери от ванной комнаты медленно начала опускаться вниз.

– Открой мне дверь, детка, – его голос, я бы узнала среди тысячи других. Никто другой не способен трансформироваться из человека в монстра.

– Оставь меня! – я крикнула. Маленькими, но быстрыми шагами подошла к двери и начала бить кулаками об дверь, чтобы достучаться до него.

– Открой, – голос был тихим и слегка охрипшим, но в нем очевидно осязается злость.

Глаза словно вытекали из-за столь пролитых слез. Казалось то, что вчерашнее происшествие стало ерундой, а самое страшное только грядёт. Выбора у меня не было: сидеть здесь, уставившись на одну точку, возможно до самого утра, а потом опять умыться над холодной водой. И до тех пор, пока Калебу не надоест и сдастся.

– Нет-нет-нет, — мой голос переходит в мольбу. Почему он вселяет такой ужас? Мои ноги пошатываются, а руки больно дрожат.

На несколько мгновений затаилась тишина. Это самая страшная тишина, потому что она одновременно кричала о неизвестности.

– Я же ведь попросил, — единственное, что мне удалось услышать после того, как Калеб со всей силой ударил в дверь. Ещё один удар. Ещё. Ещё.
И под конец, она просто рухнула, не выдержав этого.

Машинально я начала отходить назад, пока не ощутила толстый слой стены, а с противоположной стороны, он наблюдал за этой картиной, словно хищник выслеживает свою жертву. Шаг за шагом – Калеб был все ближе ко мне.

– Ты гребанная дура. Тупая шлюха. Не нужно отходить от меня. А ты ведь делаешь, делаешь так, чтобы сильнее меня разозлить.

Настала тишина. Взгляд. В его глазах слишком было пусто. Или не пустота, а преждевременная смерть?

И снова эта боль, когда Калеб бьет кулаком по мраморной плитке.

Только он и я. И больше никто не спасёт меня.

В руках, он держал зажигалку и крутил её. Он просто сумасшедший. Злобно ухмыляясь, он наслаждался. Всего пять сантиметров разделяли меня от того, что могло бы оставить меня без глаз. Закрыв глаза, я приняла самое правильное решение. Сдаться.

— У тебя очень красивые глаза, без них, наверное, ты не будешь столь прекрасна.

Мой собственный голос кажется теперь чужим.

— Пожалуйста, я ничего не сделала, чтобы ты так злился.

— Сука! Как ты посмела прятаться от меня, словно крыса в своей блядской норе.

Он держал меня той рукой, из которой текла кровь. Плитка мрамора, куда он пустил свой кулак, треснула. Поэтому я просто со страхом ждала всё что угодно, уворачиваясь, чтобы удар не пришёл в лицо. В его глазах было что-то, отчего я готова была распрощаться с жизнью.

— Прости.

Стук в моем сердце такой частый, что кажется, будто кто-то вручную разгоняет. Мне очень нужно хотя бы один раз вздохнуть полной грудью, но у меня не получается - Калеб скользит кровавой рукой к моему горлу.

Я задыхаюсь. Кашляю, давлюсь наполнеными слезами и снова продолжаю задыхаться, потому что Калеб не пытается ослабить хватку.

— Калеб... — всхлип. — Пожалуйста, остановись.

Энн-Роуз, не сдавайся. Борись. Борись.