| Глава 50 |
Как только приходит серая депрессия, так сразу не ощутимо время, которое тянется, а не течёт за момент ожидания. Я сходила с ума каждый день, когда приходили любые новости с линии фронта. После поражения было сложно вообще собраться с мыслями и пойти в очередной бой, когда сердце изнывало от боли. Я поняла, что те дни, которые были выделены для визита с Гарри, упущены зря. Если сейчас кто-нибудь позвонит, скажет, приезжай к нему, приезжай всего на пять минут, я сорвусь с места и поеду хоть на эти никчёмные пять минут, хоть посреди ночи.
Но быть под стражей и быть уже в тюрьме – две разные вещи. Я стараюсь изо всех сил сфокусироваться на работе, на танцах, на учёбе и на судебном процессе. И именно когда начинаешь распыляться на разные дела, боль на пару секунд отходит на второй план. Тренировки затягивали, появление домашней работы в школе забирали силы, что только по вечерам я созванивалась с мамой, затем с адвокатом, Мистером Макдаффом, и спрашивала каждый шаг.
В один из вечеров, когда я снова проехала весь город, чтобы остаться на ночь у Гарри, телефон разразился звонком, не обещающим ничего хорошего. Имя, которое я увидела на экране, принесло дикую боль. Папа. Я долго смотрела на вибрирование смартфона и не могла решиться на разговор. Кто знает, что у него в голове.
- Да, – холодно отозвалась, даже не вспомнив, как телефон оказался у моего уха.
- Лили, ты сейчас в школе? – непринуждённо, будто не испортив жизнь любимому мне человеку, спрашивает, отчего хочется сказать колкость, но я сдерживаюсь.
- Нет, – придерживаюсь односложных ответов и достаю из холодильника ужин.
И даже то, что я разговариваю с ним по телефону, что проявляю такое неуважение к Гарри, беседуя с его обвинителем, заставляет опротиветь от самой себя. Ведь было ясно каждому в том зале заседаний, что приговор по делу вынесен нечестно. Садить человека на год за отношения с человеком, которому скоро исполнится восемнадцать - глупо. И когда я обратилась к Мистеру Макдаффу с единственным вопросом: «Куплено?», ответ был простой и даже незамысловатый – кивок головы. В этот момент я поняла, что бороться с влиянием денег и авторитетом, в одиночку, практически невозможно. Хоть задохнись в подушку слезами, деньги сделали своё дело, хоть о стену убейся, но правоту свою не докажешь, хоть застрелись, он сейчас за решёткой. А от мысли, что его могут там обижать, только услышав, по какой статье посадили, уносит меня в пучину боли и страданий.
- Тогда... Мы можем встретиться? – его наглости нет предела. Как он смеет?!
- Я очень занята. Сижу и взрослею! – колко припоминаю ему его же слова.
- Лили, – слышу тяжёлый вздох, отчего хочется врезать либо по наглой отцовской роже, либо по чему-то под рукой, - Через неделю второе слушание, и я понял, что ты настроена крайне серьёзно. Не хочу даже спрашивать, что было между тобой и учителем, поэтому задам другой вопрос. Что тобою движет?
Зная своего отца в полной мере, зная, каким он бывает в различных ситуациях, понимаю, что в голосе-то играет вина, но поздновато, Гарри за решёткой, и по слова Мистера Макдаффа шансы вытащить его оттуда 50/50. Ясно как божий день, что чем больше денег даст отец, тем дальше учитель от меня. Так, что мною движет..? Глупо отвечать любовь, ведь это половина картины.
- Окружение, которое верит в меня и Гарри. Тебе стало легче от этого ответа?
- Я задавал вопрос не для того, чтобы облегчить свою ношу, просто до сих пор не понимаю твои мотивы. – Эти абстрактные разговоры начинают докучать.
- Ты решил поговорить после того, как посадил за решётку невинного человека?
- Именно, – без колебаний умудряется выбесить меня, - Разговаривал с мамой, и она поделилась мыслями о вашей... – делает паузу, - Специфичной паре.
- Как ты не можешь понять, что уже поздно? Нельзя забирать вылетевшие слова, нельзя исправлять роковые ошибки! – поражённая его странным поведением, негодую в квартире, находясь наедине с кошкой.
- Я пытаюсь исправить твою ошибку.
- А я не делала ошибок, – сквозь сжатые челюсти злобно произношу, - Зачем ты мне звонишь? Мне не хочется разговаривать с тобой, не хочется вообще какое-либо иметь дело. – Ненависть снова загорается во мне.
- Лили, а если я скажу, что отступлюсь от дела? – всего парочка слов слетает с уст отца по ту сторону телефона, но я уже теряюсь в шоке, не понимая мотивы и цели сказанного. Зачем садить человека, а затем позволить ему вернуться на свободу?
- В чём подвох? – насупившись, сажусь обратно на стул и разглядываю тарелку с холодным ужином. Мотать столько нервов мне, маме, семье Гарри, чтобы сейчас спустить на тормоза и позволит уже с подготовленной защитой выиграть? Что?
- Нет никакого подвоха. Можно сказать спасибо твоей мама, если бы она только слово плохое бросила в адрес этого учителя, то видал бы он свободу.
- Ты даже сейчас его оскорбляешь! – возмущаюсь пуще прежнего.
- Я не могу спокойно реагировать на человека, который распускает руки рядом с моей дочерью. Вот чем тебе не нравятся сверстники?
- Суть не в том, нравятся или нет, я до Гарри вообще ни на какого не смотрела, просто... – прочищаю горло, - Он заботливый, умный, проницательный и серьёзный. Мне нравится его серьёзность по отношению к нам, как к паре.
- Мда... – слышу тяжёлый вздох отца, он будто пытает сам себя, заставляет как-то смягчить отношение к Гарри, - Лучше бы не отправлял тебя в эту школу.
- Пап, давай прощаться! Я не хочу слышать оскорбления в его адрес, так как воспринимаю сразу на себя. Лучше бы ты вообще не звонил, – и сбрасываю.
Стало понятно, что отец решил связаться со мной из-за определённой цели, и в идеале хотелось бы считать, что он даёт шанс его освободить. Но разве за просто так? Вот в это уже труднее поверить. Он настолько прожжённый жизнью человек, что за свободу Гарри попросил бы одно: «Лили, но ты никогда его больше не увидишь». Поставить ультиматум – это его решение, это ему под стать.
Но вместо этого всё вокруг по поводу слушания утихло, я ожидала чего-то грандиозного. И у этого «грандиозного» было две стороны: либо слова отца окажутся правдивыми, и он отступит, либо я проиграю в этот раз, согласившись с тем, что увижу Гарри через год. Триста шестьдесят пять дней. За это время я уже поступлю в университет, даже если не в Джульярдскую школу, то в любой другой в своей стране. Заведу новые знакомства. Другая жизнь начнётся. И я на сто процентов уверенна, что смогу остаться верной, дождаться, но не могу точно знать, кем выйдет Гарри. Тюрьма его изменит. Время, проведённое за решёткой, без общения, без постоянного контакта, подкосит его видение на жизнь и цели. Мы можем оказаться на разных полушариях, охолодевшие друг к другу.
Позже, когда я созвонилась с мамой, дабы поинтересоваться, что же такого она сказала отцу, получила отрешённый, даже в какой-то степени сдержанный ответ: «Сказала правду». Еле-как, щипцами я вытащила из неё слова и была крайне удивлена. Она заступилась, показала то, как действительно умеет уважительно относиться к моему выбору. Как и все вокруг, мама беспокоилась о моём состоянии, старалась успокоить каждым словом, не травмировать новостями, которые точно были, и медленно мы подошли ко дню заседания. Я выстояла несколько недель сплошных ночных кошмаров, постоянных нервных тиков уже каждой мышцы на лице и теле, безграничного страха, что надежда на спасение – ложь.
В момент, когда всё происходило в центре Лондона, в здании суда, я сидела на уроке литературы и внимательно наблюдала за стрелочкой часов. Люди вокруг шептались, давно догадавшись, кто та самая девочка-счастливица, спавшая с учителем. Ох, как грязны их разговоры, как противны, но я научилась за время, когда проблемы затмевали всё хорошее, не обращать внимание на фоновый звук. Люди всегда говорят, мнения уникальны по-своему, но надо уметь слушать только близких, которые твердят, что всё наладится.
Нервно бью ручкой по тетрадке, впиваюсь зубами в ногти и гляжу на чёртовы часы. Надо было ехать на заседание и не в виде свидетеля, а просто в виде поддержки. В такие тяжёлые моменты даже близость родного, верного человека на вес золота, но я профукала свой шанс, пообещав Гарри, что буду учиться не покладая рук. Ну, ёмаё! Лучше там сидеть и отдуваться, чем на этом скучном занятии.
Провожу рукой вдоль волос и уже, не в силах терпеть, тяжело вздыхаю. Сижу и теряю чёртово время! Бью ладошкой по парте и кладу голову на тетрадь. Пусть учительница заметит, что я такая ленивая и плохая, а затем накричит и выгонит. Только всё сходит с рук, будто на зло, чтобы я мучилась по максимуму. Сколько уже он там сидит? Началось в девять, а сейчас почти одиннадцать. Почему мама не звонит? Почему не сообщает результат? Почему поступает так со мной? Я итак нахожусь вдалеке, не могу контролировать и ощущать самостоятельно ситуацию, так ещё все давят своим молчанием.
Поднимаю глаза на учительницу и умоляю этим взглядом дать мне уйти, она ведь тоже должна быть в курсе, что я – та самая. Ловлю на себе косые взгляды рядом сидящих учениц и недовольно фыркаю. Мой телефон дребезжит на парте, вызывая негодование у незнакомой соседки-заучки, с которой я села совершенно случайно. Плевать. Я дрожащими руками впиваюсь в смартфон и поворачиваю экраном к себе.
«Выпустили!»- мир останавливается. Какая-то пустота наполняет моё сердце, живот и голову, я поднимаю глаза на Миссис Бекер, которая, как ни в чём не бывало, продолжает воодушевлённо рассказывать о произведении. Тяжело дышу.
Прикусываю нижнюю губу и закрываю тетрадь, затем учебник. Всё. Мне плевать на это чёртово занятие! Собрав все ручки и карандаши в пенал, встаю с места, ощущая пытливые взгляды учеников, пока и сама Миссис Бекер не поворачивается.
- Мисс Уайт? Куда вы уходите? – непонимающе оглядывает женщина, пока я, широко улыбаясь, прохожу мимо парт и стульев, - Мисс Уайт! – ещё раз обращается.
- Извините, мне надо идти! – кричу напоследок и уже выбегаю из кабинета, решив подумать потом о последствиях такого неподобающего поведения.
Сначала забегаю в пустую комнату, беру пальто и, даже не сняв школьную форму, оставшись в той же клетчатой юбке, блузке и пиджаке, скидываю рюкзак. Чтобы ускорить время своей поездки, вызываю такси и быстро мчусь к выходу из частной школы. Раньше всё было наоборот: я бежала сюда, дабы поскорее увидеть Гарри за столом своего кабинета, к нему на дополнительное после танцев. Да. Он – мой центр притяжение, так что если его не будет здесь, то и меня тут будет минимум.
Меня охватывает дрожь от волнения, что возможно сейчас я его увижу. После долгой разлуки. И как же страшно при мысли, что он будет нос воротить от моего вида. Нет, не стоит даже допускать такой исход, хотя... Миссис Твист крайне недовольна сейчас моей кандидатурой, и возможно факт, что её сын на свободе, даже не сработает. Чуть ли не бью себя по лбу, когда вспоминаю, что ничего не приготовила ему на сегодня, не зная, что заключённых выпускают так быстро после вынесения приговора. Эх... Я просто ужасна, надо было остаться у него, прибраться и быть готовой встретить.
- Остановите здесь! – указываю на переулок, издалека замечая, образовавшуюся пробку, и подаю скомканную купюру. Легче будет добежать пешком.
Не взяв сдачу, выпрыгиваю из машины и двигаюсь в сторону дома. Нашего дома. Господи, на этих массивных каблуках трудно вообще ногу оторвать от земли, но я преодолеваю всё и уже с радостью заворачиваю за угол. Дыхание сбилось, ноги примёрзли к тротуару, когда глаза встречаются с его профилем. Как раз. Вовремя.
- Гарри... – блаженно произношу имя своего любимого мужчины, и даже на расстоянии где-то в пятьдесят метров, он улавливает звуковые колебания, поворачивая голову, - Гарри! – срываюсь с места и несусь навстречу.
- Киса, – к моему великому счастью, он не ненавидит меня, а наоборот, раскидывает руки по разные стороны, отбросив на асфальт дорожную сумку.
Я не особо даже обращаю внимание на рядом стоящую маму, Миссис Твист, Джемму, и уже через секунду чуть ли не сношу шатена с ног. Мой родной. Мой тёплый. Мой свободный. Мы сделали невозможное и вызволили Гарри. Обвив руками напряжённую шею зеленоглазого, прижимаюсь щекой к его щетинистой, пока крепкие руки сжимают мои бёдра.
- Лили, ты уроки прогуливаешь?! – умудряется вызвать улыбку сквозь слёзы таким простым вопросом. Сильнее хнычу и утыкаюсь влажными глазами к изгиб шеи мужчины, - Всё хорошо. Всё закончилось.
- Этот ад закончился? Правда? – шмыгаю носом и поднимаю глаза на стоящую за спиной Гарри маму, которая довольно улыбается и качает головой, умиляясь.
- Правда, твой отец неплохой человек... – от услышанного глаза расширяются.
- Ты с ним общался? – поднимаю голову и вглядываюсь в спокойное лицо Гарри.
- Да, нам удалось пообщаться до судебного процесса.
- О чём вы говорили? – шокировано ещё раз осматриваю лицо парня на наличие каких-либо ссадин. Там точно не обошлось без драки!
- Ты хочешь услышать эту историю? – ехидно улыбается, будто ничего за нашими спинами нет, будто его не затаскали по судам, будто он не был на грани тюремного заключения на год. Хотя... После дикого ливня, даже шторма с молнией и громом, еле виднеющаяся радуга приносит незабываемую радость. Он рад радуге, которая теперь светит над нашими головами.
| Жду ваши 📌комментарии📌 и 🌟звёздочки🌟. Если хотите быть всегда в курсе новых глав, ✅подписывайтесь на профиль✅|
Lion