| Глава 26 |
Тяжесть тела приводит меня в себя, невыносимо дышать под тушей, которая буквально навалилась, которая не даёт свободно вздохнуть. Первым делом начинаю шевелить ногами, пытаясь выбраться из-под его колючих, затем освобождаю одну руку и скидываю лапу со своей талии. Гарри ворочается и что-то бормочет, а затем резко возвращает в свою охапку, отчего я пищу.
- Отпусти... – мне неприятно, что он ведёт себя, будто ничего не случилось.
- Давай полежим ещё пять минут... – парень пытается уткнуться в мою шею, но я быстренько отталкиваю его, ударяя по лбу.
- Не прикасайся ко мне, – поднимаю с пола свою футболку и прикрываю ею оголённую грудь и бёдра, лишь бы скрыться от его взгляда.
- Лил, постой! – слышу, как учитель позади пытается быстро спустить ноги на пол, но даже, если он рывком побежит за мной, всё равно не успеет.
Не обращая внимания на стеклянную стену вдоль ванной, за которой и стоит мучитель моего тела и сердца, включаю воду в раковине и наклоняюсь, зачерпывая побольше ладошкой. Охлаждаю щёки, на которых горят его вчерашние поцелуи. Мне кажется, весь его запах распространился по моему телу, и только поднимаю глаза, ужасаюсь: бордовые засосы вдоль ключиц, грудей, шеи, следы укусов, через которые отчётливо можно разглядеть ровное положение зубов.
Если бы можно было оставить на тебе метку, я бы это сделал без раздумий, - вот он и сделал то, чего так хотел. А Кендалл он такие же оставлял? Уродовал её тело?
Прикасаюсь к ключицам и болезненно стону, замечая в зеркале, как изумруды в другой комнате устремлены на меня. Пусть знает: мне это не по душе. Скидываю футболку на пол и иду к душевой кабине, где и скроюсь от его взгляда. Но только моя нога ступает в душевую, как только я прячусь за мутным стеклом, за которым меня точно никто не может видеть, слёзы текут по щекам. Неужели их что-то связывает? Потому что если это так, моё сердце в прямом смысле может разорваться, а если не разорвётся, то я просто останусь навсегда душевной калекой. Я ведь ему доверила свои секреты, открылась, как человек, как друг и как девушка, влюбилась в него, оказавшись последней дурочкой. А он, чёрт возьми, учитель, ещё и по совместительству парень, забравший мою девственность.
Вытерев слёзы, которые итак уже слились с потоками тёплой воды, обмотала болеющее тело после ночных мучений-удовольствий полотенцем. Из комнаты доносился голос Гарри, нервный такой, недовольный. Конечно, я первым делом взглянула на него через застеклённую стену: стоит перед окном в одних чёрных джинсах и сжимает в руках смартфон.
- И что, Кендалл? – снова доносится обозлённый голос учителя, парень крутит в руках мою заколку для волос, внимательно разглядывая, - Мы оба его потеряли, но пора уже смириться и двигаться дальше... – говорит какими-то загадочными фразами, а мой мозг начинает загрузку.
Потеряли кого? Друга? Близкого человека? А может они говорили о чём-то абстрактном? О доверии, например... Или...? Или что?
- Да, я сделал шаг вперёд, позволил войти в своё сердце другому человеку, и ты сможешь. Это не так сложно, как кажется. – Я переминаюсь у двери с ноги на ногу, не зная, можно ли выходить, можно ли прерывать личный разговор, - У неё есть имя. И она не причём... Серьёзно? Виновата? Виновата в том, что заставляет меня чувствовать полноценным человеком? Хватит плакать и приди в себя уже!
Вот на этом моменте их напряжённого разговора я выхожу из ванной в спальню, делая вид, что не знаю и знать не хочу, с кем он разговаривает. Их звонок обрывается на скомканном прощании, чувствую вновь его взгляд на себе, но без слов продолжаю искать в шкафу такую одежду, которая сможет скрыть засосы.
- Давай поговорим, – в его тоне чувствуется, как тяжело могут даваться слова.
- Не о чем разговаривать. – Пожимаю плечами и достаю бежевую кофту с воротником, следом снимаю с вешалки джинсы, придерживая полотенце.
- Есть, о чём. – Не позволяет отойти от шкафа, преградив путь собой, - Чтобы ты знала, мы с Кендалл встречались и расстались полгода назад, ещё до начала учебного года. Но после встречи с тобой мы с ней только друзья, не больше. – Звучат-то его слова, как оправдания. И этого недостаточно. Это бесит. Раздражает.
- Ясно, – пожимаю плечами, показывая, насколько якобы мне плевать, и быстро огибаю шатена.
Не хочу думать о них, как о паре. Не хочу сейчас думать вообще о них, зная, что даже в сказанных Гарри словах не хватает правды. Возможно он не лжёт, но и все карты на стол не выкладывает.
- Я... Я... – учитель впервые показывает, насколько может быть не собран мыслями, пока я спокойно надевала нижнее бельё, фокусируясь на всём, что угодно, но не на боли. Её нельзя впускать, потому что это такой тип гостей, которых хрен выгонишь, - Ты... Ты поедешь со мной осматривать город? – шатен продолжает стоять за спиной.
- А куда мне деться? – слишком резко отвечаю, натягивая свитер. Но вот от него не слышу и вздоха, ни одного признака, что он думает или вообще хочет что-то сказать.
На завтраке мы не обронили и слова между собой, наверное, выглядели со стороны чужими людьми, которые просто сидели за одним столиком. Только он опускал взгляд в тарелку, я переводила свой от других кушающих людей на него. Нахмуренный, задумчивый и ужасно серьёзный. Но выглядел он, конечно, превосходно в обычной зелёной толстовке и дублёнке цвета кофе с молоком. Я вовремя возвращала якобы задумчивый взгляд на телевизор, будто слушала новости. Сейчас даже если война – я буду безэмоциональна ко всему.
В машине на фоне играла тихая мелодия, слов невозможно было разобрать из-за постоянных вздохов парня. К его сосредоточенному взгляду на себе я привыкла довольно быстро, поэтому просто наблюдала за видом из окна. Разглядывала необычную архитектуру, отвлекалась на прохожих, даже время от времени на лице образовывалась улыбка, но только в поле зрения попадал шатен, я становилась серьёзной, воспитанной дамой лет сорока.
Первым делом мы поехали в музей Пикассо, где снова молчали. Поначалу казалось слишком напряжённым то, как мы вели себя, как наши руки случайно прикасались, как мы сталкивались друг с другом, но затем я выработала иммунитет ко всем видам контакта и принялась разглядывать по истине интересные, затрагивающие душу, работы художника. Когда я косо поглядела на фотоаппарат Гарри, висевший на груди, тот сразу понял и просто протянул мне, слабо улыбаясь. Те картины и скульптуры, которые мне понравились, я запечатлела, а затем поникла. Мне некому их показать. Родители думают, что я провожу время с друзьями, решив остаться в школе, а друзья считают, что мой парень – самый обычный школьник. Одна единственная Скарлетт в курсе всех событий моей жизни.
Обратила внимание, что Гарри стоял у одной из картин, внимательно разглядывая её, не двигаясь с места, и я, почувствовав, как руки сами тянутся к фотоаппарату, щёлкнула его на фоне большой картины голубых тонов. И, к моему великому сожалению, он повернулся, услышав звук затвора. Его алые губы уже открылись, чтобы что-то сказать, но я развернулась на пятках и пошла в другой зал. Мне больно на него смотреть. Я ведь даже не злюсь так, как должна злиться. Не выясняю, как часто, сколько, зачем и почему он переписывается с Кендалл. Что их объединяет? Мы никогда не будем нормальной парой. Семнадцатилетняя девчонка и её двадцатипятилетний учитель. Даже звучит смешно.
Мы в тишине пообедали, забежав в кафешку. Одной огромной порцией я наелась, как казалось, на всю жизнь. Мне надоело упрямиться, но и одновременно я злилась, что он не пытается спросить что-то, не идёт навстречу, а просто выжидает. Окей, пережду и его! Мне извиняться? Нет!
В итоге этот скучный день, который мог быть чем-то большим, если бы не ссоры и нервотрёпка, медленно перетёк в вечер. Мы вернулись в отель, в наш номер, где уже всё было убрано, кровать заправлена новым, неиспробованным на прочность бельём, поставлены новые бутыльки шампуней, но находка, которую я обнаружила на столе, остановила все мысли в голове. Большая белая коробка, поверх которой огромный букет красных роз. Когда бы он успел?
Поворачиваю голову и смотрю на шатена, а тот в свою очередь просто кивает, показывая, что я должна посмотреть содержимое. Под крышкой мне предстала красивая ткань, которая в сумме собиралась в необычное пошитое нижнее бельё молочного цвета. Немного прозрачное, но не слишком вызывающее.
- Тебе нравится? – за весь день я только сейчас поняла, каково слышать его голос.
- Красивое, – хмыкаю, всё ещё показывая, какая недовольная я сегодняшним днём, закрываю коробку, оставив цветы нетронутыми, как и его подарок.
Вместо слов благодарности я пошла к шкафу и выудила оттуда домашнюю пижаму, а затем направилась в ванную, чтобы поскорее смыть этот день и окунуться в мир Морфея, где, надеюсь, меня встретят счастливые сны. Всё равно паршиво себя чувствую после того, как повела себя, не как влюблённая дурочка, которая должна была броситься на шею парня и отблагодарить всеми возможными и придуманными способами, а, как последняя сучка, развернулась и ушла делать свои дела. Мы обменялись короткими взглядами, когда я выходила умытая и готовая ко сну в спальню, а он шёл в ванную. Всего секунду мы влюблены друг в друга, смотрим в глаза, я первая опускаю взгляд под ноги и становлюсь незнакомым прохожим.
В кровати тоскливо без него, одиноко и холодно. Никто не греет рядом, не бесит своим весом, который так и вдавливает меня в матрас, никто не донимает перед сном своими поцелуями. Первая слезинка катится на подушку и моментально впитывается, оставляя за собой посеревший след, а затем спускаются и остальные. Некоторые короткой дорожкой, а некоторые через переносицу. Плачу без звука, даже носом не шмыгаю. Но в комнате снова он. Кровать проседает под тем самым весом, который должен быть сейчас на мне, он должен греть меня собой.
- Повернись ко мне... – Гарри придвигается всё ближе и ближе, пока тёплая рука, которая так нужна была весь день, не ложится на мою талию.
- Нет, – бурчу под нос и прикусываю нижнюю губу до боли. Не плачь!
- Почему ты плачешь? – этого скрыть не удалось.
- Потому что ты сделал мне вчера больно. – Хмыкаю и утыкаюсь лицом в подушку.
- Я не хотел делать тебе больно. И не захочу никогда.
- Но ты сделал, – спокойно отвечаю и под натиском сильных рук позволяю себя медленно перевернуть на другой бок, но не поднимаю глаз.
- Пожалуйста, не плачь... – как бы я не выставляла руки вперёд, как бы не противилась всем его движениям и действиям, всё равно оказалась в крепкой хватке учителя. Он прижал меня к себе крепко и настойчиво, - А если хочешь плакать, хотя бы делай это в мою грудь. – Гарри поглаживает меня по голове.
- А ты каждой девушке предоставляешь свою грудь?
- Лил... – с лёгкой строгостью осаживает мой выпад, - Я не хотел делать тебе больно, тем более приплетать к этому Кендалл. Она навсегда осталась в прошлом, а сейчас в моих мыслях настоящее и планы на будущие. В них только ты.
- А ты не думал, что у нас нет будущего? – хныкаю в его грудь.
- Думал, думаю и буду думать. Пока тебе нет восемнадцати, я... Это опасно для нас двоих. Никто не должен знать, даже подозревать. Но я с тобой, и всё – сносит крышу!
- Не приходили ли тебе в голову мысли расстаться?
- Поначалу – да. Я думал, что поддаюсь какому-то похотливому желанию, но всё-таки это больше, чем просто физическое влечение на одну ночь.
- Чем дальше мы заходим, тем больнее уходить потом. – Поднимаю голову и смотрю в тёмные изумруды, наполненные трепетом и пониманием.
- А ты хочешь уйти от меня? – делает акцент на втором слове.
- Разум говорит, ноги драть отсюда, а сердце... Сердце уже давно не принадлежит мне.
Мы смотрим друг другу в глаза несколько минут, осмысливая ночной разговор.
- Прости меня, – резко выпаливает учитель и моментально утыкается глазами в мою шею, довольно уверенно и жадно обнимая меня за талию.
- Нам нельзя быть вместе... – зарываюсь пальчиками в его волосах и начинаю массировать, ощущая тёплое дыхание, растекающееся от шеи вдоль спины.
- Я знаю, но ты всё равно моя.
Привкус конца всему хорошему оседает на языке, и я понимаю: вопрос нашего расставания решится временем. Мы никак не можем быть вместе.
| Жду ваши 📌комментарии📌 и 🌟звёздочки🌟. Если хотите быть всегда в курсе новых глав, ✅подписывайтесь на профиль✅|
Lion