Ветеринар27

Тэхен тяжело выдохнул и откинулся на спинку разложенного в гостиной дивана, поглаживая сытый живот. Он не просто наелся, он переел впервые за последние несколько месяцев. Работая шесть дней в неделю, в течение которых он мог только перекусить минимум энергетическим батончиком, максимум — раменом, а в воскресенье всегда отсыпался, он не мог позволить себе пиршества, которое устроил ему Чонгук, стоило тому понять, что действие лекарств резко снизилось до минимума и тошноты почти не было. И запеченная им дичь с овощами, приготовленный рис и имеющийся всегда в наличии кимчи, а также многочисленные закуски были моментально съедены, а пара бокалов вина от Намджуна, которым тот всегда делился с вожаком, было вишенкой на этом вкусном торте.

Обед удался на славу, и, на радость Чонгука, который только и успевал подкладывать младшему самые сочные куски мяса и с удовольствием наблюдал, как тот забивал щеки и жевал как хомяк, мыча от наслаждения. И хоть Тэхен боялся, что его вывернет от такого количества съеденного, даже спустя два часа все было в порядке, из-за чего старший с легкостью выдохнул и лежал с ним в обнимку на диване, уткнувшись ему в живот.

— Почему у вас так легко относятся к однополым отношениям? — Нахмурился младший, прикрыв глаза и зарывшись пальцами одной руки в волосы Чонгука, который мычал от очередного приятного массажа головы, не боясь привыкнуть к такой ласке.

— Мы слишком плодовитые, — усмехнулся тот в ответ, еще сильнее прижавшись и обняв за талию обеими руками. — У нас в обычных парах минимум пять детей, а порой и восемь. Рождаемость хорошая, — добавил он, заставив присвистнуть Тэхена от удивления. — Наверное, это как основной фактор, чтобы не жечь ведьм на костре... Но опять же, сложно сказать за другие стаи. В нашей и в соседних, которые расположены здесь на севере Южной Кореи, нормально относятся к гомосексуальным отношениям. Но знаю, что в южной и западной части с этим сложнее.

— Ого, — хмыкнул Тэхен, замерев на мгновение и опустив взгляд на старшего, разлегшегося между его ног и прижавшегося щекой к голому животу, просунув голову под футболку. — Щекотно, — рассмеялся он, когда по коже рассыпались поцелуи, но последовавший за ними легкий укус заставил шумно выдохнуть и напрячься, так как между ног стало не совсем мягко и это отчетливо чувствовал Чонгук своей грудью.

Чон облизнулся, все еще находясь головой под футболкой, и медленно провел языком от пупка выше к солнечному сплетению, из-за чего младший замычал от приятных ощущений, но тут же прикрыл вспыхнувшее красным лицо от несдержанных эмоций.

— Пока я готовил обед, а ты принимал душ, — тихо начал Чонгук, вылезая из своего укрытия и нависая над ним, уперевшись руками по обе стороны головы младшего, — я слышал...

— Знаю, что ты слышал, — смущенно прошептал Тэхен, покраснев не только лицом, но и шеей от предстоявшего разговора, который хотелось бы не продолжать, но горящие ярко-красным цветом глаза старшего говорили точно о другом.

— Мне потребовалось много усилий, чтобы сдержаться и не присоединиться к тебе, — ухмыльнулся он, одной рукой отодвинув его руки и нежно прижавшись к губам. — Как же мне нравится разница, которая есть в тебе, — продолжил Чонгук шепотом, мягкими поцелуями спускаясь на скулу и ниже на шею младшего.

— Двойственность...

— Нет, это не двойственность, а искренность, — перебил Чонгук, чувствуя, как тот приложил ладони к его груди и, нежно прикасаясь, поглаживал через майку, наматывая на один кулак цепочку, на которой висел клык. — Ты настоящий, не прячешься под бездушной маской, и все эмоции читаются на твоем лице. Ты не лицемеришь, как это делают многие в наше время, — шумно выдохнул Чон, снова поднявшись на руки и зависая над лицом младшего. — Когда тебе плохо — это видно на лице, ты не скрываешь это. Когда тебе хорошо, ты тоже это показываешь. Когда ты с чем-то не согласен, ты не молчишь и не проглатываешь обиду. Ты говоришь то, что считаешь важным и нужным для себя.

— Обычно это бесит людей. Не все готовы слушать такое, — нахмурился Тэхен, замечая, как старший мягко улыбнулся и снова поцеловал его, только на этот раз глубоко, тягуче и сладко, протолкнув язык ему в рот.

Ким замычал от удовольствия, от горячего языка, который стал посасывать в ответ, от горячих рук, которые быстро стянули с него футболку и сжимали то тут, то там кожу на теле, слегка впиваясь ногтями. Только в этих руках Тэхен заметил, что был слишком худощав, так как Чонгук зажимал так сильно, что хотелось быть поплотнее, чтобы тому было за что ухватиться. Он сделал быструю заметку у себя в голове, чтобы начать правильнее питаться и более нормальной едой, а не перекусами, но стоило Чону прижаться к его паху своим, как внутри прострелила волна удовольствия, и у обоих затвердело в штанах.

— Нам необязательно это делать сейчас...

— Даже не вздумай останавливаться, — жалобно простонал Тэхен, перебив старшего, и прижал руками к себе, заставляя того улечься прямо на себя. — Хочу тебя.

— А как же я хочу тебя, — тяжело выдохнул тот в ответ, проезжаясь по паху младшего своим бедром и заставляя простонать еще громче. — Будем сейчас исправлять...

— Исправлять? Что исправлять? — словно в бреду переспросил Тэхен, снова припадая к губам, засасывая нижнюю и прикусывая ее, на что Чон тихо рыкнул и еще сильнее придавил бедро к его члену. — Да-а-а, — выгнулся он, откидываясь на подушку и прикрывая глаза, так как ему не хватало еще совсем немного, чтобы кончить себе в штаны. И ему даже стыдно бы не было, так как слишком хорошо чувствовать на себе тяжесть мужчины, который то и дело вгрызался в кожу на шее, всасывая и оставляя следы, и сжимал пальцами его бедра, закидывая чужие ноги себе на пояс.

— Твой недотрах, — шумно выдохнул Чонгук, ухмыльнувшись, и Тэхен увидел, как глаза старшего снова блеснули красным свечением, из-за чего дыхание сбилось и по всему телу побежали мурашки.

Чон встал на ноги, продолжая держать младшего, который крепче обвил ногами вокруг узкой талии и ухватился руками за крепкую шею. И Тэхен успел удивиться, так как его подняли и понесли на второй этаж, словно пушинку, при этом старший продолжал выцеловывать грудь и гладить руками по обнаженной коже на спине, пуская новые мурашки и волну яркого наслаждения, от которого в белье было уже слишком мокро, и оно неприятно липло к телу.

Стоило только переступить порог спальни, Тэхен оказался прижатым к кровати, а с него слетели спортивные штаны и злополучное белье, после чего Чонгук снял с себя одежду, оставаясь в одних боксерах. Он не торопился снова приступить к своей ласке, а медленно обвел глазами обнаженного парня перед собой, подмечая каждую родинку на теле, гладко выбритый пах и мокрую от предэякулята головку длинного покрасневшего члена, который прижался к животу. Тэхен снова засмущался от поведения старшего и хотел поджать колени к груди, но Чонгук развел их сильнее, опустился между ног и провел языком по члену от основания до самого кончика, заставив того задрожать от такой ласки.

Чон тут же вобрал головку члена в рот и стал посасывать, сглатывая скопившуюся слюну от солоновато-горького предэякулята, руками пробрался под чужие ягодицы, с наслаждением сжимая их в ладонях, и немного приподнял таз. Он сразу же протолкнул член глубже и сглотнул, ощутив крепкую хватку чужих пальцев в своих волосах. Тэхен простонал от такой манипуляции, распадаясь на атомы от слишком горячего рта, который обжигал разницей в их температурах тел. Он еще громче застонал от нового сглатывания и уже со всей силы вцепился в подушку, боясь улететь в небо от нахлынувших ощущений, которые окрыляли его, пока ему умело и быстро отсасывали, временами проталкивая головку глубоко в глотку, которую туго сдавливало стенками чужого горла. Он еще ни с одним своим партнером не испытывал таких ощущений, которые заставляли поджать пальцы на ногах, сильно вцепиться рукой в волосы на макушке старшего и скулить от стягивающегося узлом напряжения в паху.

Чон замедлился и опустил младшего на кровать, выпуская изо рта твердый член, заставив Тэхена недовольно простонать, на что ухмыльнулся, перевернул его на живот и поставил на колени. И пока младший осознавал, что с ним сейчас сделали, Чон смело раздвинул половинки ягодиц и присосался к сжатому розовому анусу. Тэхен выкрикнул от неожиданности, запоздало понимая, зачем его перевернули и поставили раком, и уткнулся в подушку, ощущая, как щеки сильно закололо от покраснения из-за вспыхнувшего стыда. Римминг ему еще никто не делал. Такую ласку было стыдно принимать, хотя ему предлагали. А тут даже не спросили, его просто поставили перед фактом. И теперь обжигающий горячий язык проник внутрь и стал вылизывать стенки, смазывая их слюной. Чонгук снова и снова толкался глубоко внутрь, раздвигая податливые мышцы, которые Тэхен успел немного растянуть своими тонкими пальцами днем, пока был в душе. Но даже три пальца младшего рядом не стояли в сравнении с толкающимся в него толстым и горячим языком.

— Чон-гу-у-ук, — выкрикнул Тэхен, запрокидывая голову и упираясь локтями в подушку, так как дышать уже было нечем в запертой спальне.

Яркий насыщенный феромон старшего растекался по всей комнате, заполняя легкие хвойным ароматом и сладким обжигающим морозом ментолом. Тем самым, который словно горел льдом на языке и прочищал горло и нос. Словно его лечили во времена простуды. И из-за яркой концентрации ментола глаза младшего заслезились, а по лицу потекли слезы, заставив всхлипнуть и простонать. При этом в его заднице творилось настоящее буйство бесов, иначе он назвать это не мог. Чонгук толкался языком на всю возможную для себя длину, растрахивая колечко мышц и помогая себе уже двумя пальцами, которые в какой-то момент подогнулись и уперлись во внутреннюю стенку, задевая комочек нервов. И в ту же секунду пах пронзило острой болью, заставляя Тэхена громко вскрикнуть и попытаться уйти от новых толчков, но Чонгук крепко удержал на месте и стал давить на простату еще сильнее.

Ким снова уткнулся в подушку, прогибаясь в спине, и хрипло застонал от удовольствия, начиная насаживаться на язык и пальцы самостоятельно. Ему стало слишком хорошо, чтобы это прекращать. Хотелось продлить болезненное удовольствие, которое он еще не испытывал от одного лишь языка и пальцев. Но член и яйца изнывали от такого сильного напряжения, что кончить хотелось как можно быстрее, и не хватало лишь немногого. Вязкая капля смазки стала стекать с головки прямо на простыню под Тэхеном, пот покрыл кожу всего тела, а сбитое дыхание мешало младшему мыслить здраво. Хотелось только выть в полный голос от блаженства, в которое погрузил его старший.

— Гу-у-ук, — простонал Тэхен, не имея возможности хоть что-то еще произнести, когда хотелось попросить дотронуться до члена, так как ему хватило бы лишь небольшого прикосновения к головке, чтобы испытать подступающий оргазм.

И старший словно понял, что от него ждут, о чем просят, о чем призывно скулят в подушку, подмахивая бедрами. Продолжая толкаться сразу тремя пальцами в простату, он уперся своим членом в ягодицу младшего и стал грубо потираться об него через белье, которое успело намокнуть от сочившегося собственного члена, чья головка выглядывала из-под резинки у пупка. И прикрыв глаза оттого, что он наконец-то почувствовал долгожданное трение, Чон опустился на спину младшего, обхватил чужой член и стал быстро в такт движениям пальцев в анусе дрочить. Хватило только пары резких рывков, и Тэхен резко вздрогнул и еще сильнее выгнулся в спине до хруста позвонков, задрав голову и простонав во все горло, кончая и пачкая спермой постельное белье. Из-за перенесенного оргазма он сильно сжал мышцы ануса прямо на пальцах старшего, захватывая их словно в тиски, заставив Чонгука прохрипеть и кончить следом за ним, стоило ему только на мгновение представить, как хорошо тот сжался бы вокруг его члена.

От прострелившего оргазма Чон потерял равновесие и повалил Тэхена на кровать, налегая сверху, крепко сжав в объятиях его тело и уткнувшись в шейные позвонки. Он и представить себе не мог, что кончит от одного трения, даже не сняв белье, но рядом с Тэхеном голову сорвало окончательно. Такого Чон и припомнить не мог, разве что в подростковом возрасте. Но парень, лежащий в его объятиях, неосознанно провоцировал на слишком яркие эмоции, которые было сложно контролировать. Он еще сильнее прижался губами к шее Тэхена и слегка прикусил кожу, шумно вобрав носом воздух и наслаждаясь секундной заминкой младшего, который ненадолго замер на такие действия. А Ким, до этого много изучая повадки разных животных, не ожидал, что оборотни так же любят прикусывать за загривок во время секса. Но комментировать не стал, а лишь сделал глубокий вдох, расплываясь в улыбке от приятного аромата, разлившегося по всей комнате.

— Едва уловимая морская соль океана, — тихо выдохнул он, бормоча себе под нос и понимая, что Чонгук его хорошо расслышит. — Легкие нотки бергамота, — продолжил он, снова прикрыв глаза и ощущая, как Чон приподнялся на одном локте и, уложив его на спину, внимательно слушал, а младший продолжил лежать с закрытыми глазами и, сделав новый глубокий вздох, зашептал дальше: — Полевая лаванда и шлейф пряного чабреца. — Он мягко улыбнулся и с облегчением выдохнул, так как наконец-то почувствовал все нотки аромата старшего. — Твой феромон феноменальный.

— Что? — удивленно прошептал тот, боясь, что все это ему послышалось.

— Я что-то напутал? — распахнул глаза Тэхен и снова втянул воздух, хмыкнув от непонимания, что вызвало у Чонгука такое удивление. — Нет, все правильно. Ты был прав, сказав, что при ярких эмоциях ваш феромон усиливается. У тебя он раскрылся. Ты многогранный.

— Подожди, — замотал тот головой, потерев свою шею ладонью и поднеся ее к своему носу, но ничего не почувствовал, кроме своего собственного аромата, состоящего из двух частей. — Как ты это сделал? Я уже давно не чувствую других запахов, кроме хвойных и ментола. Они давно стерлись.

— Что-то не так?

— Ты перечислил феромоны моих родителей, которых уже давно нет в живых, — быстро прошептал Чонгук, все так же пораженно смотря на младшего, который ахнул и прикрыл рот двумя ладонями. — Эти запахи со временем полностью затираются собственным феромоном. Их можно распознать только у детей до подросткового возраста.

— Я не... Я не знал...

— Ты не просто особенный, Тэ, — улыбнулся Чонгук, приблизившись к его лицу и шепча прямо в губы: — Ты уникальный.

Мягкий и сладкий поцелуй, который подарил старший, снова прижав к кровати, в мгновение расслабил уже напрягшегося Кима, прослезившегося от нахлынувших эмоций.

«Уникальный» — снова и снова проносилось в голове Тэхена.

Так его называла только мама перед сном, чтобы успокоить слезы сына, когда в тяжелые дни из-за недуга нервы сдавали, и он впадал в депрессию. Она учила его любить себя со всеми недостатками, которые могут быть настоящим сокровищем, если правильно ими распорядиться. И сейчас, когда он лежал в постели рядом с оборотнем, который чутко относился к нему, с максимальной заботой прикасался и трепетно отреагировал на его особенность, Тэхен поверить не мог, что встретил такого мужчину.

— Хочу тебя, — прошептал младший, почувствовав новое возбуждение от тяжелого тела на себе, и не успел заметить, как Чон привстал, скинул на пол свои мокрые боксеры и расположился между его ног.

Чон тут же увлек младшего в более жадный и сочный поцелуй с языком, который то и дело ласкал его собственный, и он снова ощутил загребущие ладони, которые сильнее обычного сжали его бока и бедра. И захотелось даже больнее, чтобы появились синяки, которые будут мерцать на коже, как светляки в ночном лесу.

Шелест рвущегося пакетика презерватива, щелчок крышки от бутылки со смазкой, хлюпающий звук размазывающейся жидкости по чужому члену, нежное прикосновение к его колечку мышц, щедро промазанное не только снаружи, но и внутри — Тэхен находился словно в тумане, наблюдая за быстрыми движениями Чонгука, который подготовил все необходимое. Он снова завис сверху и плавно вошел в него на всю длину, заставив младшего зажмуриться и замычать в губы, на которые снова накинулись с особой яростью, присасываясь как пиявка. Ким сильнее обхватил Чона ногами за талию, снова вцепившись одной рукой за цепочку с кулоном, намотав на кулак и прижимая старшего к себе ближе. А Чонгук начал быстро двигаться в нем, пока не перешел на резкие толчки, которые выбивали из легких младшего последний кислород, заставляя задыхаться ярким феромоном, с новой тяжелой плотностью распространяющегося по всей комнате.

Тэхен снова застонал и зажмурился, чувствуя резкие и глубокие толчки, которые задевали простату. А член, быстро скользящий между ягодиц, не шел ни в какое сравнение с языком. Крупный, венистый и еще более обжигающе-горячий. Он двигался так правильно и четко, что заставлял младшего скулить от натирающей боли, которая вызывала слезы, быстро стекающие по вискам на подушку, и ощущения эйфории, пускающей по венам адреналин.

— Не останавливайся, — прошептал он словно в бреду, когда Чон перестал терзать его губы и привстал на колени, не выходя из него и подтягивая к себе выше, чтобы ягодицы оказались на весу.

— В следующие выходные ты будешь умолять, чтобы я остановился, — прошептал Чонгук, облизываясь и сверкая красными глазами, которые завораживали Тэхена своей красотой, особенно, когда в сумерках и при выключенном свете в спальне они светились как два маяка в открытом океане.

— Не дождешься, — выдохнул тот, ухмыляясь, и запрокинул голову назад, когда Чон улыбнулся в ответ и начал быстро и резко вбиваться, сидя на коленях и придерживая того за бедра. — Гу-у-к, — простонал он от двигающегося горячего члена внутри себя, вцепившись в подушку до побелевших костяшек.

Чон прикрыл глаза и на сбитом дыхании продолжил толкаться между ягодиц, с наслаждением стимулируя головку члена так, как хотелось уже давно, запрокинув голову и порыкивая от удовольствия. По вискам и спине потекли капли пота, пока он не прекращая двигался, привстав на колени еще выше, чтобы окончательно сорваться с тормозов. А младший безоглядно отдался ему во власть, поскуливая от каждого попадания по простате и ощущая, как новые слезы стекали по вискам.

— Такой послушный, — прошептал Чон, замечая вновь покрасневшие щеки Тэхена, который хотел что-то ответить, но только простонал от грубых толчков со шлепками, разносившимися по всей спальне, которые ни на секунду не прекращались. — Мой, — с рычанием продолжил он, ускоряя свои толчки и заставляя Кима выгнуться в спине от стягивающего в паху узла, который был готов разорваться в любую секунду.

Тэхен не ожидал от себя, но всхлипнул от переполнявших грудь чувств. Было слишком много всего, и физически, когда тело уже не слушалось, и эмоционально, когда в груди все разрывалось от счастья. Всего было так много, что от очередного толчка со шлепком яиц о свои ягодицы, он вскрикнул и застонал от прострелившего тело нового оргазма, кончая себе на грудь и сильно сжимаясь от напряжения.

Чонгук замычал от болезненного удовольствия из-за сильно сжатого колечка мышц на собственном члене и ускорил толчки, быстро доведя себя в тугом кольце до такого же бурного оргазма, когда в глазах потемнело и слух на секунду затих, погружая своего хозяина в вакуум.

— Тэ-э-э, — простонал старший, упав рядом с ним на кровать, успев только выйти из младшего и не сняв защиту. — Мой уникальный, — тихо добавил он, расплываясь в улыбке. — Только мой.

Тэхен прикрыл глаза и расплылся в такой же счастливой улыбке, пытаясь выровнять дыхание и успокоить трепещущее в груди сердце. И еще сильнее улыбнулся, почувствовав, как Чонгук прижался к нему сзади и крепко обнял за талию, тяжело дыша в шею и покрывая кожу мягкими ленивыми поцелуями. И он совсем не заметил, как погрузился в сон, находясь в надежных руках оборотня.