Моя личная горничная (18+) [РЕДАКЦИЯ]

Какое все-таки сладкое утро встречает Маркуса, и он блаженно подтягивается в кровати, ощущая легкость и мимолетную радость. События вчерашнего не спешили так быстро отпускать, заставляя тело покрываться новой дрожью, и он в итоге садится на кровать, замечая рядом, на стуле, аккуратно сложенную одежду, перевязанную красной ленточкой. Парень с сомнением встает с постели, развязывая, так называемый, подарок, и поднимает платье, внимательно осматривая: все такое же черное, с белым фартуком, но теперь частей с кружевами было в разы больше, и когда он приложил его к себе, то понял, что оно еще короче его предыдущего; также там был новый комплект чулков, которые благодаря застежкам крепились к нижнему белью, что тоже там лежало.

— С чего бы ему делать такое?..

— Твой вчерашний наряд испортили мои дети, — отвечает на его вопрос Джон, опираясь плечом на стену, и Маркус вздрагивает, резко оборачиваясь и прижимая к себе платье, словно девушка, что хочет прикрыться. — Тебе нравится?

— Апрф... — парень входит в легкий шок, не находя слов, и лишь молча кивает, заметно смутившись.

— Все утро провел в магазине, — слегка задумавшись отвечает мужчина, не сводя пристального взгляда со своей горничной. И щеки Маркуса вспыхивают легким румянцем лишь от одной мысли, что хозяин лично искал для него наряд, не поленившись уехать рано утром. — Кстати, там должен быть еще один наряд. Надевай его, и я жду тебя внизу. Сегодня ты едешь со мной.

Парень приоткрывает рот в удивлении, но не успевает задать вопросов, ведь господин покидает комнату раньше. Он бросает платье на кровать, обернувшись в сторону стула, наконец замечая еще один наряд, что был аккуратно сложенный: белая рубашка, классические брюки и галстук с пиджаком. Это вводит горничного в новое замешательство, но он покорно надевает предоставленный наряд, чувствуя себя не комфортно. Маркус уже привык к этому платью и чулкам, и теперь «нормальная» одежда кажется ему какой-то неправильной и менее уютной.

— А с этим что делать? — разочарованно вздохнул Маркус, держа в руках галстук. И вновь двадцать пять. Он пытается завязать эту черную ленту, но все попытки сходят на «нет», а время и так поджимает. Горничный в конечном итоге психует, засовывая этот злосчастный галстук в карман, и спешит на первый этаж. От мимолетной радости с утра не осталось не следа, сменяясь раздражением. И все из-за несчастной черной ленты.

Он спускается вниз, где его уже ждал Джон, что-то объясняя горничной, жестикулируя каждое свое слово, но заметив Маркуса, закончил разговор:

-... надеюсь, ты справишься, — девушка кивает и обращает внимание на парня, недовольно хмыкнув. Подняв голову, она гордо прошла мимо него. — Где? — мужчина указывает на пустующее место, где должен быть галстук.

— Эта чертова лента не завязывается! — зло шипит Маркус, резко одергиваясь. Ему нельзя говорить в таком тоне с господином.

— По приходу домой я научу тебя их завязывать, неуч, — Джон многозначительно улыбается, доставая галстук из кармана горничного, и в две секунды завязывает его, поднимая подушечку повыше. — Идем.

Парень шумно вдохнул, следуя за мужчиной прочь из дома, и тот снимает сигнализацию с машины, открывая дверь, и призывает его сесть. Маркус с сомнением садится на переднее сиденье, чувствуя себя довольно странно и более скованно, а рядом присаживается и Джон, поворачиваясь к нему, и пристегивает ремень безопасности.

— Узнаешь, — словно читая его мысли и предвидя столь глупый вопрос, отвечает мужчина, не сводя взгляда с дороги. И парень смущенно отводит взгляд, посмотрев в окно, где мелькали дома и люди, которые вечно куда-то спешат, но никогда не успевают. Никогда и ничего. От этой мысли даже стало грустно, ведь и в жизни также: мы вечно зачем-то спешим, не замечая ничего вокруг, а когда решаем остановиться, уже совсем поздно. Поздно, чтобы что-то делать, и в итоге понимаем, что за всю жизнь так ничего и не успели. Вечно бежали и никуда не прибежали.

В итоге Джон останавливается возле довольно престижного здания, что высотой, казалось бы, доходило до самых небес, и Маркус невольно задирает голову.

— Упадешь еще. Идем, — поманил его мужчина, на входе показывая свой пропуск, прижимая одной рукой к себе парня, чтобы того случайно не оставили на улице. Внутри он приветливо встречает своих коллег, отчего горничный даже начинает ревновать. Джон здесь совсем другой, и это чувствуется, хотя бы потому, как в миг он убирает руку, словно и не было ничего на входе.

Маркус вздохнул, дожидаясь, пока все приветливо встретят его господина, и они все вместе заходят не без того переполненный лифт. Не сложно догадаться, что это — компания господина Джона Райкмена, где он является большим боссом своих подчиненных. Со всеми так мягок и дружелюбен по сравнению с тем, как он относится к своим горничным.

Кажется, поднятие на шестой этаж было вечностью, а-то, как прижималась та блондинка к его господину из-за переполненности, заставило Маркуса чуть ли не задохнуться от ревности или убить взглядом самым извращенным способом. Джон ведет его к огромным дверям, вешая на пиджак бейджик с каким-то левым именем и должностью:

— Говорить за тебя буду я, ты лишь кивай. Не вздумай встревать в разговор и в то, в чем ты полный ноль. Мой работник приболел, а откладывать встречу не было времени. Поэтому ты за него, — проговаривает мужчина, и открывает дверь, где за огромным круглым столом, что был разделен по два места, уже собрались все люди. У Маркуса от неожиданности даже свело живот, но он проследовал на свое место, глядя на бумаги, которые лежали перед ним. Было страшно лишь от одной мысли, что он мог оплошать.

Один из важных людей встает со своего места, включая презентацию и начиная что-то говорить. Голова мгновенно пошла кругом от получаемой информации, слова были слишком заумные и сложные для понимания таких людей, как Маркус, отчего он старался делать вид, что все понимает. Это оказалось достаточно сложно, перед глазами мелькали эти графики, цифры и непонятные фразы, отчего голова стала неожиданно болеть, а смотреть в бумаги и не понимать, о чем идет речь было еще тяжелее. Утешало лишь одно — рядом с ним сидел Джон, который прекрасно все понимал и задавал вопросы, что-то уточнял или исправлял. Когда обращались лично к Маркусу, то господин вовремя отвечал и отводил разговоры от него.

Горничный же стал чувствовать себя менее комфортно, вдаваясь уже в панику, а напротив сидящие люди стали это замечать, слегка перешептываясь. Это стало пугать. До того момента, пока на коленку парня не опустилась рука Джона, мягко погладив ее. Маркус дрогнул: теперь беспокойство сменилось волнением, а рука господина не спеша поползла вверх, одаривая приятной дрожью.

— Тебе стоит успокоиться. Ты вызываешь подозрения, — тихий шепот опалил ухо, заставляя парня внимательнее вчитаться в текст.

Джон же ввел себя непринужденно, легкими поглаживающими движениями успокаивал своего горничного, чувствуя, как тот мелко дрожит лишь от одних прикосновений. Мгновение, и рука господина оказалась на сокровенном месте, слегка сжимая. Маркус невольно кашлянул, прикрывая рот рукой, и еще более внимательнее читая текст, хоть и не запоминал его, не понимал и не хотел знать. Люди, сидевшие рядом, как-то странно посмотрели на него, но, когда поймали на себе взгляд Джона, в миг отвернулись в сторону говорившего.

— Не согласен, — рыкнул вдруг мужчина, убирая руку и поднимаясь из-за стола. — Вы так только приведете мою компанию к банкротству. Я не согласен на такие условия.

— На другие мы тоже не согласны, — хмыкнул тот, начиная нервничать. — Либо так, либо вы лишаетесь нашей поддержки.

— Напоминаю Вам, уважаемый, что компания «Синдерела» имеет большую власть, и дешевые понты не приветствует. Правильнее будет сказать — это вы теряете нашу поддержку. Мы же в свою очередь можем запросто снести вашу компанию с рынков торговли и обмена. Вы нам не ровня, — Джон кладет бумаги на стол, заставляя подняться и Маркуса. — И в таком случае я отказываюсь с вами сотрудничать. Всего доброго, — и мужчина демонстративно покидает кабинет.

***

— Вот же крысы, — шипит недовольно Луис, вдаваясь в легкое размышление. — И что нам теперь делать? Мы потеряли в какой-то степени власть над организацией.

— Мне плевать, веришь? — вздохнул в ответ Джон. — Я их запросто снесу с рынка торговли и обмена. Но давай об этом завтра, я очень занят.

— Будь с ним нежнее, я больше не буду залечивать его раны, — лукаво улыбнулся друг, увернувшись от руки мужчины, не спеша уходя прочь.

Он покачал головой, закрывая дверь, и повернул замок, медленно подходя к горничному, который пытался на слух уловить откуда идет его господин. Парень невольно дернул руками, что были пристегнуты, прям как в первый раз, когда господин коснулся его плеч, а повязка на глазах мешала видеть.

—... давай продолжим, — тихо протянул хозяин, взяв в руки ножницы, и подвел их к шлейкам платьям, обрезая. Одежда в миг упала на пол, заставляя Маркуса тихо вздохнуть, а холодок коснулся его оголенного тела, отчего он невольно приподнял слегка ногу, отводя чуть назад, словно пытался удержать равновесие. Но оно было ни к чему.

Джон мягко проводит подушечками пальцев по спине горничного, очерчивая каждый изгиб, надавив на копчик. Парень томно выдохнул, чувствуя, как рука господина скользнула между ног, заставляя их расставить чуть шире, и лишь крепче схватился пальцами за цепь.

Он слышит рядом тихие шаги, звук чиркающей спички, и запах огня. Это пугало, но и будоражило одновременно кровь. На спину попадает капля горячего воска, заставляя Маркуса дрогнуть. Вторая капля — терпимо, третья — он издает тихий вдох. Последующие стали приносить ощутимую боль, медленно стекая вниз по спине, застыв на пол пути. Горничный тихо хныкнул, словно пытался убрать спину от этих раскаленных капель, что с болью впитывались в кожу.

— Господин, хватит... — тихо выдохнул Маркус, когда его тело вновь содрогнулось от воска. И тут же получил не сильно по губам пряжкой от ремня.

— Я кажется сказал: не издавать не звука, кроме вздохов, — шикнул мужчина, прижимая свечу к спине парня. Резкая жаркая боль пронзает кожу, выбивая из него протяжный крик. Джон двумя пальцами тушит свечу, поставив её обратно, и проводит рукой по застывшему воску, отдирая, отчего кожа заметно покраснела.

Маркус же до крови прикусывает губу, тяжело выдохнув. Лёгкий холодок ощущался там, где только что был воск. Хозяин освобождает его от последней детали одежды, оставляя стоять в одних чулках, и теперь парень заметно краснеет, чувствуя спиной присутствие мужчины, отчего уши обдало жаром. Джон прикасается к телу горничного, и медленно проводит руками вниз: мягко гладит живот, плавно опускаясь и не спеша поглаживая Маркуса во внутренней стороне бедра, отчего тот невольно прижался к нему спиной, тихо выдохнув. Приятная дрожь содрогнула все тело, сводя сладким чувством внизу, а эти мягкие поглаживания лишь дразнили горничного, но он не смел требовать большего. Мужчина же что-то горячо шепнул ему на ухо, заставляя запрокинуть голову назад, и отдаться этой лёгкой ласки снизу.

— Ти-и-ше-е, — успокаивающе проговорил Джон, моментально перенеся руку с бедра на ягодицу, скользнув пальцами в ложбинку. Он закрывает рот Маркусу свободной рукой, почувствовав, как тот стал мелко дрожать от волнения и неожиданного испуга, что охватило тело. — Доверься мне.

Парень крепче сжимает цепь, а дыхание в миг участилось, но то ли от страха, то ли от приятных ощущений, которые бережно доставлял его господин, вводя не спеша пальцы во внутрь. Заботливо, нежно, пока в итоге не отпускает его, и не спеша обходит. Маркус чувствует, как господин присаживается на пол, положив одну его ногу себе на плечо, и куснул за кожу. Парень вздрагивает, глухо выдохнув, и упирается «носочком» в лопатки Джона, слегка наклоняясь вперед, выгнувшись. Мужчина же целует его нежную кожу бедра, иногда не сильно кусая, и мягко гладит живот горничного, то поднимая, то опуская руку.

— Мх, господин... — парень горячо выдохнул, почувствовав, как укусы прекратились, а сам господин не спеша поднялся. Его пальцы щекотящими действиями прошлись по рукам Маркуса, что в миг оказываются свободными. Хозяин опускает повязку ему на шею, и теперь горничный был больше похож на подслеповатого котенка, который пытался привыкнуть к столь яркому свету.

Джон манит его в сторону кровати, и в тоже мгновение прижимает горничного к шелковому одеялу, заводя руки за спину. Он связывает их как можно крепче ремнем. Маркус невольно дергает плечами, когда что-то холодное касается его сокровенного места, и Джон моментально вводит в него пальцы, прижимая другой рукой голову горничного к кровати.

— Не дергайся, — он не сильно шлепает его, наклоняясь к самому уху. -... я хочу поиграть.

—... пошалить, — поправил его Маркус, и получает новый шлепок за длинный язык. Он замечает, как господин обходит кровать, открывая одну из полок, и достает оттуда что-то небольшого размера, возвращаясь. — Ч-что это? — он резко дернулся, но прыткая реакция господина Райкмена не дает ему и с места сдвинуться.

— О-о-о, неужели ты решил, что именно я тебя трахну? — он насмешливо улыбается, одним движением вводя в парня игрушку. — Даже не надейся.

— Все начинается с обычных игрушек, — тихо выдыхает Маркус, чувствуя легкие поглаживания на ягодицах, и заслышав, как что-то щелкнуло над ухом. Горничный же в ответ выгнул спину, словно кошечка. Эта игрушка внутри него пришла в действие, довольно ощутимо вибрируя и принося приятное чувство, что с мелкой дрожью расходилось по всему телу.

— Слишком много болтаешь, — Джон поднимает повязку повыше, и перевязывает потуже, чтобы она не соскочила с губ парня, который в итоге прикусывает ее.

Маркус утыкается носом в шелковое одеяло, учащенно задышав, и слегка прикрыл глаза от наслаждения, которое проходилось по всему телу. Но это были не те ощущения, которые хотелось испытать парню на протяжении столь долгого времени. Эта игрушка не приносит того сладкого удовольствия, которое он испытал вчера в ванной комнате. Ему хотелось, чтобы им владел Джон. Полностью, без остатка, всем им.

Джон же поднимается с кровати, наклоняется чуть вперед, тем самым схватив Маркуса за шею, заставив того сесть. Он развернул парня полностью к себе, придерживая за подбородок, из-за чего тот находился в немного неудобной позе, достаточно пошло раздвинув ноги. Глядя на его похотливое личико, которое не скрывало желания владеть своим господином, мужчина снимает с него повязку, бросая на пол. Маркус издает рваный вдох, заметно опуская свой взгляд ниже, изучая полуобнаженное тело, и расстегнутую пуговицу на джинсах, прикусив губу.

— Я знаю, чего ты хочешь, Маркус, — прошептал Джон, заставляя парня посмотреть на себя. — И знаешь, я предоставлю тебе такой шанс, — он наклоняется поближе к горничному, что хрипло вдохнул столь жаркий воздух. — Твои глаза горят желанием. Ты и сам этого хочешь.

— Так чего вы ждете? — парень пытливо смотрит на мужчину, заслышав, как что-то щелкнуло. Это могло означать только одно. Маркус в миг сладко вскрикнул, когда игрушка внутри стала вибрировать еще больше, а нехватка воздуха сдавила грудную клетку.

— Я не буду жалостен с тобой, — господин довольно улыбнулся, подводя его чуть ближе. — Начинай.

Горничный в ответ опускает взгляд, неуверенно высунув кончик языка, и прошелся им по всему основанию. Ему никогда не приходилось делать этого раньше, и волнение сдавило горло, а страх оплошать заставил мелко дрогнуть. Джон же терпеливо наблюдал за робкими действиями Маркуса, чей язычок приятно старался обойти весь орган, причмокнув на конце головки. Тихо выдохнув, он более уверенно обхватывает губами член господина, высунув слегка язык.

— Ты такой медленный, — тихо прорычал мужчина, схватив его за короткие волосы, и насильно насадил до самого конца, отчего горничный невольно дернулся. Джон отстраняет его от себя, заслышав сдавленный хрип, и вновь повторяет свои действия, только в этот раз заставляет Маркуса взять его наполовину. Он не дает горничному своевольничать, и сам задает нужный темп, но не сильно травмирует глубоким захватом.

Парень покорно подчиняется, не имея возможности делать что-либо самостоятельно. Джон же не думает отпускать горничного, замедляться или как-то жалеть. Он сдавленно выдохнул от приятного чувства, что моментально поселилось внизу живота, приятно защекотав. От одного нахождения внутри еще недавно девственного ротика этого юного тела стало горячо и влажно, приятно до такой степени, что голова пошла кругом, приторно-сладкое чувство не покидало от одной мысли, что он у Маркуса первый, а эти еще не умелые движения языком, что касались его члена, приносили легкую дрожь по всему телу. Было жарко. Воздух казался раскаленным, отчего вдыхать его было одной пыткой, осадок которой оставался на горле.

Мужчина крепче сжимает волосы Маркуса, издавая тихий хрип, смешанный с полу-стоном, и резко прижимает голову парня к себе, заставляя взять член до конца, по самое основание. Он испытывал совсем другие ощущения. Теплые, жаркие, сладкие, дурманящие голову и мысли. Заставляющие показывать слабость, учащенно дышать, не иметь возможность скрыть это. И Джону хотелось большего, хотелось дольше придаваться этим плотским утехам, трахать этот маленький рот, заставлять признать горничного себя лишь подчиненным. Чувствовать власть и превосходство над кем-то приносило ему одно удовольствие, но оно не было настолько сладким, как то, что он сейчас делал. Тихий вдох — хриплый выдох, а следом невольно вырывается негромкий стон, что быстро приглушается. Он впервые достигает столь приятного наслаждения настолько быстро, что оно до боли проходится внизу живота.

Джон резко отстраняет Маркуса от себя, заслышав сладкий вдох горничного, и смотрит на него каким-то затуманенным взглядом, на его не сильно блестящие губы, этот пошло высунутый язык, слегка прикрытые глаза. Этот юноша заводит мужчину лишь одним своим видом.

— Сделай это, — как-то хрипло произносит Джон, проводя большим пальцем по губам парня, плавно опуская руку на шею. Он упирается другой рукой в кровать, наклоняясь к парню, что их губы теперь были в пару миллиметрах друг от друга. Маркусу было достаточно заглянуть в эти глаза, что горели желанием обладать им, но что тело усердно отрицало, и он мелко содрогается от приятного чувства внизу, устало уткнувшись в грудь мужчины.

— Я... люблю вас...- тихо шепчет он, когда пальцы Джона проходятся по его рукам, чтобы отстегнуть ремень. Он знает, что взаимностью ему не ответят, но почему-то захотелось сказать то, что и так знал его господин.

Хозяин достает игрушку, отходя от Маркуса, что устало упал на кровать, хрипло дыша. Руки сильно затекли, и теперь отдавались болью на сгибах локтей. Но это был пустяк по сравнению с тем, что они делали. Парень старается восстановить дыхание от пережитого, остановить эту дрожь, которая еще не покинула тело. Он пытается совладать с эмоциями и чувствами, что не только глушили, но и убивали изнутри. Но Маркус слишком устал, чтобы трезво думать над этим.

— Маркус, — Джон оборачивается в его сторону, как только приводит себя в порядок, приятно удивляясь, когда замечает, что парень задремал. Сейчас он выглядел таким маленьким и беспомощным, но таким счастливым. Это хорошо показывала слегка заметная улыбка на лице.

Мужчина тихо достает из-под горничного одеяло, накрывая сверху и прижимая со всех сторон, чтобы тому не было холодно. Он и сам не знал, к чему такая забота, и лишь снимает с себя рубашку, ложась рядышком. Подперев голову рукой, он прикасается пальцами к волосам Маркуса, мягко погладив. Маркус натягивает одеяло до самых плеч, и прижимается к Джону, уткнувшись носом в грудь, а тот в ответ даже не стал сопротивляться, продолжая все также тихо лежать.