•••••
«Ее мать хотела закрытый гроб. Не могла смотреть ей в глаза, я полагаю. Я не мог пойти на похороны, это был яркий солнечный день. Это было очень в духе Дейзи», — тихо сказал ей Джаспер. «Через неделю после ее похорон ее мать позвонила мне и попросила приехать и забрать все ее вещи, которые я захочу, потому что все это убиралось на хранение. Я забрал ее книги, как ты видишь, и все наши фотографии».
По правде говоря, он едва помнил, что произошло в течение нескольких месяцев после больницы. Потеря Дейзи была для него словно потеря половины души. Мир стал скучным и обыденным, то, что ему нравилось, больше не вызывало у него интереса. Он даже не мог зайти в свою спальню, потому что там все еще пахло ею.
Карлайл решил, что отъезд пойдет ему на пользу, и даже не стал сопротивляться.
Город не хранил ничего, кроме болезненных воспоминаний. Даже ее мать уволилась с работы и уехала как раз перед тем, как уехали Каллены. Он встал с кровати и подошел к шкафу. Он протянул руку и достал коробку из-под обуви, принес ее Белле и поставил на стол. Крышка была покрыта аккуратно нарисованными цветами, обрамляющими элегантную белую каллиграфию, которая гласила:
«Моему дорогому Джасперу,
Спасибо за маленький кусочек твоей бесконечной жизни, которым ты решил поделиться со мной.
Мое сердце всегда будет с тобой, твоя Дейзи».
Он поднял крышку, чтобы показать десятки фотографий и полароидных снимков Джаспера и Дейзи. Он отступил назад, чтобы позволить ей просмотреть их в своем собственном темпе, и вернулся на свое место на краю кровати. Он снова был в смятении. Он не думал о смерти Дейзи уже несколько месяцев. Его всегда охватывало раскаяние, когда он представлял ее последние минуты.
«Спасибо, что поделился ею со мной», — тихо сказала Белла, держа в руках откровенную фотографию пары.
«Она была удивительной женщиной».
Он кивнул в ответ и снова встал, доставая что-то из ящика прикроватного столика.
Он протянул Белле маленькую шкатулку из темной кожи. Она медленно ее открыла, ахнув при виде серебряного медальона и соответствующей цепочки. Она выглядела старинной, с изящной гравировкой поющего пересмешника спереди и потертыми, неразборчивыми инициалами сзади. Она предположила, что это имело какое-то значение для человеческой жизни Джаспера.
Она осторожно открыла ее и увидела сияющее лицо Дэйзи, запечатленное на маленькой фотографии с Джаспером рядом с ней. Пара смотрела друг на друга, их глаза светились любовью и преданностью.
У него так и не было возможности подарить ее Дэйзи на Рождество, и она спрятала ее, так что на одно напоминание стало меньше. Он снял оберточную бумагу только в прошлом году. Она принадлежала его матери; она отдала ее ему, когда он пошел на битву, как символ, и он сумел сохранить ее на протяжении всей своей бурной жизни.
«Я бы хотел подарить его тебе, на день твоей свадьбы.
Что-то одолженное и вся эта ерунда», — сказал он ей. Это будет частичка Дэйзи в ее особенный день, даже если его не будет с ними.
Белла вскинула голову, широко раскрыв глаза.
«Хочешь, чтобы я надела это?»
«Если хочешь. Я уже говорил тебе раньше, Дэйзи бы понравилась, она была бы твоей сестрой. Но сейчас она может быть к тебе ближе, чем сейчас».
Она с благодарностью приняла и оставила его одного в его комнате.
Белла больше никогда не упоминала Дэйзи. Теперь она понимала, почему они все не хотели упоминать ее; это было сделано, чтобы избежать боли. Она наблюдала издалека, как Джаспер еще больше замкнулся в себе. На свадьбе он исчез, как только церемония закончилась, вернувшись в святилище своей комнаты.
Она была рада, что у нее была возможность надеть медальон, потому что Дэйзи теперь чувствовала себя другом. Она носила его в проходе, обернув вокруг запястья как браслет.
Когда Белла и Эдвард вернулись раньше времени из медового месяца, жизнь всех погрузилась в хаос.
Сначала угроза от ребенка, который быстро рос внутри нее, затем гнев волков-квилетов на рождение ее ребенка. Она умерла, затем возродилась как бессмертная красавица, как и хотела. Ее счастье с мужем и дочерью было недолгим, и теперь над их головами нависли Вольтури.
«Давай, Элис, ты не должна идти одна. Это небезопасно».
Джаспер поймал Элис, которая пыталась улизнуть глубокой ночью, чтобы собрать своих собственных свидетелей для их неизбежной битвы с королевским ковеном.
Он беспокоился за безопасность своей лучшей подруги, но она была непреклонна, что она должна пойти одна. Если с ней что-то случится, он не знал, как справится.
«Со мной все будет в порядке», — снова настаивала она. Ее эмоции были разбросаны, смесь беспокойства, волнения и тревоги.
«Я иду», — строго сказал он ей.
«Доверься мне», — она встретилась с ним взглядом.
«Тебе нужно остаться здесь».
Конечно, он доверял ей, поэтому отпустил ее и остался. Он провел несколько дней, приветствуя свидетелей, которых собирала его семья, избегая их, когда они спрашивали о его жизни с Калленами.
Ему удалось обрести молчаливую дружбу с задумчивым кочевником Алистером. Они не разговаривали друг с другом, оба тихо сидели, прячась на чердаке.
«Джаспер, Питер здесь, — крикнула Роуз, привлекая его внимание. Джаспер не видел своего старого друга около десяти лет, дольше, чем они обычно видели друг друга. Он вышел из мансарды и спустился по лестнице, горя желанием увидеть своего старого друга.