Дневник Алексайо

Огромный белый величественный зал, в котором только колонны. В центре конца зала, огромная белоснежная, как и всё пространство вокруг, статуя до потолка, полностью андрогинная, без четких линий лица, с прядями волос, обрамляющих скулы, видных из-под капюшона одеяния. Божество сжимало руки у груди, видны лишь кисти рук. Всё тело Божества скрыто единым мешковатым одеянием. Дора, сколько себя помнила, всегда находила статую пугающей. Её присутствие удушало, и находясь рядом с ней, казалось, что зал слишком маленький. И то, как присутствие статуи было неизменным, так и было с Крылатой, что всегда стояла в центре зала и наблюдала за статуей, либо за небом, сквозь открытый потолок в центре зала. Её мощная спина, не скрытая одеянием, покрытая шрамами от оторванных крыльев, как назидание, становилась постоянным спутником одиночества. Крылатая, с копьем в руке, напоминающим феникса, начала оборачиваться.

С испуганным вздохом Дора вскочила. Её глаза метались между пространством. Она вздохнула, отгоняя отголоски сна.

— Мама, как спалось? — детский голос раздался позади Дора, полный детского любопытства и нетерпения. Дора взглянула в окно, видимо, утром она заснула. Дора, улыбаясь, поинтересовалась у дочери:

— Хорошо. Я смотрю, ты уже успела что-то сделать? Хочешь рассказать маме?

Девочка коварно захихикала. Она подбежала к матери и зашептала на ухо:

— Пока папа спал, я нарисовала ему усы! Длинные такие.

С любовью Дора покачала головой, растрепывая волосы дочери под возмущенный писк. Она смотрела в эти сияющие глаза и хитро улыбнулась:

— А у кого ещё тут усы?

Испуганно Алексайо широко раскрыла глаза, её губы надулись в детской обиде, она обняла себя за плечи, обиженно интересуясь:

— Но как ты узнала?!

Изумленно Дора взглянула на дочь, начиная хохотать.

— У тебя очаровательные усики на лице, Алекс, — улыбнулась Дора, вытирая слезы. Алекс издала вопль и побежала в другую комнату. Дора встала и медленно потянулась. Её рука коснулась лица. Её слова прозвучали мягко, нежность захлестнула её, прогоняя остатки кошмара, который появлялся всё чаще.

— Значит, мы сегодня семейство кошачьих.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Если она правильно поняла, то служанка подаст завтрак. Элен поправила платье на себе. Она коснулась заплетенных волос и судорожно вздохнула. Совсем скоро она встретиться с отцом. Элен закрыла дверь и направилась на первый этаж. Элен с печалью смотрела на пейзажи, чувствуя себя потерянной. Она пыталась осмыслить, что узнала, но страх душил её. Она вошла в обеденный зал и замерла. Филон смотрел на неё большими невинными глазами, сидя за столом и улыбнулся, как только она зашла. Отец же стоял ближе к окну и повернулся на стук обуви. Он постарел. Сердце застряло в горле. Серые уставшие глаза блестели, мешки под глазами говорили о неспокойных днях. Его лицо казалось изнеможенным, слегка болезненным, несмотря на ухоженность внешнего вида. Он подошел к ней и она сделала шаги на встречу. Элен взглянула на отца со смешанными чувствами, она помнила свою обиду на него и его несправедливое отношение к сестре. Но она и помнила его грубую заботу, понимая, что это омрачено с потерей их матери, его жены. Но перед ней стоял отец, его лицо измождённое, но взгляд всё такой же любящий и упрекающий. Элен поняла, что она дома. После стольких лет она вернулась. На её глаза выступали слезы, дрожащими губами она улыбнулась.

— Я вернулась, папа.

Её отец покачал головой, но подошел и нерешительно обнял её, поглаживая по волосам, как и в детстве. Плечи Элен затряслись, когда рыдания покинули её тело. Страхи и сомнения развеялись.

— Глупая, какая ты глупая, — шептал он, но в этих словах нет упрека. — С возвращением.

— Семейные объятья! — закричал Филон, влетев в них. Отец удивленно охнул, но улыбнулся, обнимая и его. Элен захихикала, так как смеялась вместе с Филоном, и видя радостное лицо другого, Элен понимала, что он помнил об этом. Она подавила укол боли, ведь они смеялись над Алекс. Филон, видимо, не помнил и об этом. Завтрак прошел в мирной атмосфере. Филон рассказывал о том, что произошло интересного в их городке Тэф, соседнем к столице.

— На следующий год после твоего уезда была попытка восстания, даже наш город коснулось, — взволнованно говорил Филон. Элен успешно предотвратила самую глупую смерть, она едва не подавилась едой. Элен взирала в ужасе на отца, который выглядел неуютным и печальным от нынешней темы разговора, явно желая её сменить, но не находя в себе силы.

— Вас это же не коснулось?! — обеспокоенно Элен отложила вилку в сторону. Отец не смотрел на неё, а Филон выглядел виноватым и немного испуганным.

— Филон? — умоляюще спросила Элен. Драгоценный младший брат, так выросший, но всё еще оставшийся в её глазах ребенком, обеспокоенно заговорил:

— Меня похитили, но не беспокойся, стражи порядка меня спасли! А виновные были убиты и казнены. У нас в городе даже на следующий год, эм, в 818-м, казнили молодую госпожу? Сказали, что она совершила измену родине, — он отвел глаза, сказав тише. — Несмотря навстречу смерти, она до последнего улыбалась, сгорая в огне.

Судорожно Элен выпила вино залпом, полностью пребывающая в изумлении на грани сдержанной паники от того, как много она пропустила. Отец задумчиво взирал на картину Алекс с нечитаемым взглядом, от которого становилось не по себе.

— Папа?

— Её привязали к священному столпу феникса, и когда она сгорела, феникс взмыл, а столб разрушился, — Филон продолжил, звуча неуверенно. — Многие стали поговаривать, что это благословение богов, мол, избавили от демоницы в облике человека.

Завтрак закончился скомкано, у отца были клиенты и работа, а Филон цеплялся за нее, как ребенок. А ведь ему уже восемнадцать. Элен почувствовала себя внезапно слишком старой. В ее глазах Филон так и остался тем ребенком, который цеплялся за Алекс, в поисках утешения и тепла. Филон возмужал, стал выше, они почти одного роста. Элен отметила, что каблуки сделали её выше. Филон рассказывал о своем обучении лекарскому искусству.

— Ты решил пойти по стопам отца? — улыбнулась Элен. Филон выглядел беспечным. Он пожал плечами и спросил:

— Конечно, это интересно я восхищаюсь им. Так ты смогла найти ингредиенты? Мы можем приготовить лекарство!

Взволнованно он смотрел на неё, уже представляя, как они всей семьей будут делать что-то вместе. Элен не хотела видеть его разочарование. Она сглотнула, но не смогла выдавить ни слова, оставаясь потерянной. Элен была на грани нервного срыва, внезапно осознав причину неясной тревожности. Она не знала способа приготовления лекарства! Элен судорожно вздохнула, не обращая внимания, что Филон молчаливо следовал за ней. Она села за стол, он сел на кресло и смотрел с легким замешательством в глазах, как сестра судорожно перебирала документы. Когда Элен погрузилась в отчаяние, разбрасывая записи, Филон тихо вышел от греха подальше, давая уединение и пространство.

— Алберовские создания! Как так?! — она схватилась за волосы, её глаза беспорядочно искали то, чего никогда у неё не было.

Как, как ей вылечить Филона, если всё, что у неё было это ингредиенты из Скрытых земель?! Она провела там алберовские пять лет, чтобы собрать их! Одна! Без семьи, поддержки, надеясь только на себя и свою алберовскую харизму и удачу. И она смогла! За пять лет собрала всё, что нужно, узнала, что отец и матушка были там и смогла вернуться с помощью знаменитой Покорительницей Молний. Чтобы что? Элен судорожно вдохнула, быстро привела свое лицо в порядок и стремительно подошла к сумке, судорожно ища блокнот в кожаном переплете. Она пролистала страницы и шла к столу. Элен критично посмотрела на чернильницу, чернила свежие её удовлетворили. Она макнула перо в чернила и начала записывать все свои вопросы и мысли. Элен принялась с аккуратностью распаковывать самое важное, что у неё было — ингредиенты для лекарства, произрастающие лишь в Скрытых землях. Элен пораженно смотрела как, на первый взгляд, обычные растения и минералы, находящиеся в магических стеклянных сосудах, имели большую ценность даже в скрытых землях. Бутон цветка тускло сиял, а стебель же имел фиолетовый цвет. Блинные лепестки бледно-голубого цвета и вовсе были ядовитого цветка, однако, его листья имели сильные целебные свойства. Бутон хрустального цветка, листья лунного цветка, лепестки ядовитой лилии. Она знала, что именно их части будут использоваться, даже если в сосудах находился все части цветов. Элен едва сдерживала слезы, смотря на свои записи, когда она пыталась экспериментировать в теоретической части приготовления лекарства. Все её записи заканчивались неудачей в теории. Речи о практическом применении слишком ценных ингредиентов и не шло.

— Сестра, — тихо позвал Филон, положив руку на плечо. Она не услышала, как он вошел, мельком помня, как Филон выходил из комнаты. Элен вздрогнула и обернулась. Филон смотрел на неё с мягкими и понимающими глазами. Он настолько походил на Алекс, что Элен едва не разрыдалась. Филон протянул ей книгу в твердом переплете, покрытую какими-то символами, скорее всего, книга запечатана. Он пожелал ей хорошо отдохнуть и оставил её одну. Элен опустилась на стул, осматривая книгу, которая, скорее всего и была тем дневником, что упоминал Филон. Дневник выглядел обычным, почти не примечательным. Элен засмеялась, удивив себя. Она смеялась и смеялась, пока смех не перешел в рыдания, которые она пыталась заглушить. Элен не верила своей удаче, прижимая дневник к груди.

— Алекс, — прошептала Элен, вытирая слезы. — Всегда становишься спасением.

Дневник в её руках молчал. Алексайо обычно удивлялась, когда кто-то использовал её полное имя, потому что все обращались к ней «Алекс». Элен в детстве видела пару раз, как Алекс что—то писала, то, что называла своим дневником. Когда моменты слепоты исчезали.

— Хранители баланса защищают и поддерживают баланс, мой свет, — мягко шептала Элен, едва слышно, вспоминая слова Алексайо. — Среди буйства магии, энергии, которой слишком много на земле, среди надежды и отчаяния, ненависти и любви, исцелении и смерти, мы поддержим баланс, насылая беды, насылая спасение. Давно прописанные истины обернулись удавкой на шее, обернулись против их последователей. Правда искажается в ненависти создательницы и её безразличии.

Взирая на предмет в руках, Элен не решалась отрыть дневник, она сжала его в руке и убрала в ящик стола. Она отказывалась признаться себе, что боится. Элен покинула комнату и быстро нашла брата и отца на первом этаже. Отец продавал лекарства, брат в соседней комнате, что была лабораторией, готовил некоторые из бальзамов. Молодая девушка, дочь вдовствующей виконтессы, благодарно улыбнулась отцу. Элен быстро узнала повзрослевшую госпожу, что являлась подругой Алексайо. Она вошла в часть дома, что являлась аптекой.

— Элен, это правда ты? — улыбнулась госпожа Ламброс, её глаза сияли радостью, сделав реверанс, она продолжила. — Ты наконец-то вернулась? Будет ли празднество? — на последнем вопросе она обернулась к отцу Элен.

— Как пожелает Элен, — ответил он, продолжив перебирать лекарства. Элен повторила приветствие и подошла к ней. Вместе они вышли на улицу.

— Гликерия ты ничуть не изменилась, всё также сияешь, — сказала Элен. Гликерия слегка рассмеялась, но смех казался более тусклым, когда она смотрела на неё, её лицо казалось потерянным, словно она потеряла часть себя, о которой даже не подозревала.

— Как прошло твое путешествие? Как тебе мир за пределами Тэфа?

Сдержанно Элен наблюдала за людьми, спешивших по своим делам, общающихся друг с другом, на детей, увенчанных широкими улыбками, и находила сцену чуждой. На приличном расстоянии Элен знала, что за ними следовал кто-то, потому сделала не принужденное лицо, зная, что чужой взгляд испепелял ей спину.

— Довольно интересно, Покорительница Молний помогла мне вернуться благополучно, как и попасть в Скрытые земли, — Элен улыбнулась далеким воспоминаниям. Гликерия заинтересованно посмотрела на неё, явно желая спросить, задать вопросы, но не решаясь.

— Как ты поживаешь? Как твое здоровье? Как поживает виконтесса Ламброс? — интересуется Элен. — Ваша компания всё также сильна?

Добрая Гликерия тускнела с каждым вопросом, с каждым вопросом Элен чувствовала неправильность, которая ей так и кричала. С каждым её словом, взгляд на её спине становился всё убийственнее.

— За пять лет твоего отсутствия многое произошло, — Гликерия смотрела вперед, её слова звучали далекими, и взгляд её блуждал не здесь. — Тайны становились явью, мосты сгорали и строились, проливалась кровь, что-то стало забытым, что-то стало потерянным... Моё здоровье оставляет желать лучшего, с матушкой всё хорошо, небольшая простуда. Лекарь Лорс поможет исцелиться.

Темы для разговора всё находились и находились. Они беседовали о красоте природы, о необычных местах Скрытых земель. Гликерия рассказывала о смешных моментах компании, но их было слишком мало. Гликерия казалась неуверенной, но обещала обязательно рассказать однажды то, что омрачило её сердце. Они не были подругами, но Гликерия почему-то хотела стать ими, чего Элен не совсем понимала, но не имела против. Возможно, одиночество играло роль. Гликерия младше Алексайо на один год и давно замужем. Человеком с убийственным взглядом был рыцарь, что сопровождал Гликерию. Элен задумалась о том, как много изменилось за пять лет. Больше не было той жизнерадостной, частично беспечной Гликерии, которая всегда восхищалась Алексайо. Она стала более грустной с далеким взглядом, на грани меланхолии, навевая чувство печали и одиночества. Связано ли это с тем мятежом, о котором говорил Филон? Элен хотела бы узнать, что же произошло за эти пять лет и где находилась её сестра.

Но для начала... Нужно поинтересоваться у отца на счет всех друзей Алексайо, известной компании на весь город Тэф. Дочь лекаря, дочь виконтессы, сын кузнеца, сын торговца, дочь мера и сын барона. Алексайо всегда говорила, что Элен могла читать людей и часто понимала их эмоции и чувства. Идея Гликерии хорошая, шанс увидеть друзей Алексайо и узнать, как много они помнят и как много знают.