Глава 1
Страх порождал ненависть к маньяку...
Он был настолько жесток и безумен, что даже не позволил сходить мне уборную по-человечески. Может это и не так плохо, что его жестокость проявляется подобным образом. Ведь есть люди с наклонностями похуже. Взять к примеру отрезание конечностей или насилие, в худшем случае - убийство.
Окутанная страхом за свою жизнь, я осмотрела окружающие меня предметы, вернее сказать, изучила его обиталище. Все происходило в старой деревянной хижине, обставленной старой деревянной мебелью и теплым камином, на котором расположились различные безделушки. Наверное, она на 99% состояла из дерева. Хижина не отличалась особым богатством интерьера. По количеству дверей, мне стало понятно, что в хижине было три отделения - комнаты.
В другой раз, при других обстоятельствах мне бы хотелось вернуться сюда: два маленьких окошка, через которые в хижину поступал солнечный свет, маленький старый ковер на полу, который застилал всю комнату. Деревянный стол, которому лет десять нее меньше; рядом было два стула, такие же по виду, в углу стоял большой комод с тремя ящиками, который совершенно отличался от остальной мебели. Он был так же сделан из дерева, окрашен в темный цвет и на ящиках был милый узор. Посередине стоял большой, занимавший большую часть «гостиной» диван, по виду он был похож на помойку, но застелен махровым зеленым покрывалом, что спасало положение.
Хижина была обделена цивилизацией. Из техники, я увидела лишь старый телевизор, по которому милая женщина что-то говорила, а сам телевизор издавал какие-то непонятные звуки, из-за чего я не могла разобрать речь дикторши; древняя печь, да и холодильник, который был ржавый и явно требовал замены.
Внутри стоял запах сырости и дерева, что перемешивалось со свежим воздухом, и превращалось в чудесный аромат. Создавалось ощущение, что я находилась в избушке бабы яги. Кто бы мог подумать, что здесь обитает маньяк - а это его логово.
Под ковром, я увидела люк подвала, что внушило мне еще больший страх за свою жизнь.
Снаружи я пыталась не показывать своих эмоций, делала вид, что мне безразлично что со мной происходит, как и что он со мной сделает. Но внутри меня переполнял гнев и страх, который я едва сдерживала. Меня трясло от представлений того, что он может со мной совершить. «А сколько у него было жертв до меня?» - этот вопрос так же стоял в горле. Ведь если он уже профи своего дела, мне действительно крышка! Оставалось лишь наблюдать за происходящим и ждать, ждать своей участи.
«Отпусти меня! Мне нужно в уборную, прошу, я не убегу,» - умоляла я, но все напрасно, он все так же глядел на меня отрешенным взглядом.
Ничего не сказав, он поднялся, медленно подошел к старому деревянному столику, взял с него старую, прошлогоднюю газету и расправив её, постелил мне. Потом вновь уселся на деревянную табуретку и стал смотреть на меня, как на цирковое животное, мне кажется это самое удачное сравнение.
« Я не собака!» - возмутилась я, извиваясь как червяк.
Ничего унизительней и быть не может! Я была Готова хоть сквозь землю провалиться, такие унижения. Я пыталась выбраться, извивалась на полу, но все не принесло успеха, а лишь рассмешило его. Его смех был таким грубым, что кажется, посмеяться с ним я бы не смогла. Его смех пугал своим басом. Голос у него намного приятнее чем смех. Он начал громко смеяться, держась руками за живот и опрокидывая голову назад.
«Я хочу в туалет, прошу отпусти...» - со слезами на глазах умоляла я.
Мой плач его совершенно не убедил, и он головой показал на постеленную сзади газету.
«Ты издеваешься?!».
Он хотел, чтобы я в лежачем состоянии с завязанными ногами сходила по - большому!
Никогда я не испытывала подобного унижения. По экстремальному сходить в туалет, было дело, но это был лес, милая прогулка с Мартином и диарея!
Брр...мерзость. Но терпеть больше не было сил, мне пришлось это сделать.
«Окей - окей, помоги мне!» - приказным тоном говорила я.
Он обхватил мои бедра своими руками и расстегнув пуговицу на джинсах спустил их...Будь ты проклят ублюдок!
Он ухмыльнулся, на его щеках вступили ямочки. После подошел ко мне и принялся вытирать мою пятую точку какой-то грязной тряпкой. Боже! О чем он думает, чем он болен! Жуть. Он сделал это ради забавы, он мог вполне отпустить меня, ведь я не знаю дорогу к ближайшему городу или поселку, впрочем - это не так уж важно. После этого, он открыл погреб толкнул меня в него ногой и с грохотом закрыл люк. Сильно ударившись об лестницу, я рухнула вниз.
Мои косточки захрустели, как сухари. Было очень больно. В течении получаса я уснула. Проснулась лишь, как мне показалось, через час, когда услышала его шаги по лестнице, он принес мне еду. На железной тарелке лежала какая-то каша, или что-то на подобие, в руках он держал кусочек маленького суховатого хлеба, зрелище не из приятных.
«Ешь!» - приказывал он.
Я ничего не ответила, чем разозлила его.
Мне не стоило делать этого. Стиснув зубы от злости, маньяк подошел ко мне так близко, как только мог. В его глазах зажегся огонь, лицо покраснело от ярости. Он сжал руки в кулаки и начал бить ими по моему лицу с такой силой, что я едва не потеряла сознание, да и вообще не отправилась в мир иной. Во рту появился металлический вкус крови, его я ни с чем не спутаю...
Мои глаза заполнились слезам от неописуемой боли, и начали стекать по лицу. Его кулаки попадали куда только можно. После того, как он наигрался, он размазал кашу по моему лицу.
На моем лице образовалась смесь из принесенной им каши, крови и слез, что в смешении дает отвратный запах.
После содеянного на его лице вновь взыграла улыбка, с которой он поднялся вверх по лестнице и захлопнул люк подвала, в который свет пробивался лишь через небольшие расщелины в полу.
Слезы по-прежнему лились из глаз, но боль внутри уже утихала, становилось немного все равно убьет он меня или нет, найдут меня или нет. Так бывает после того как тебя изобьют до полусмерти. Кричать, звать на помощь в надежде, что тебя кто-то услышит и спасет в этом глухом месте, было бессмысленно, он может опять избить меня и на этот раз может не рассчитать силы, попросту убьёт меня. Синяки, кости... Мне больно...Я устала.