Аника и колдун
Когда моровое поветрие унесло родителей Аники, у нее остался только младший братец. Она берегла его и баловала, защищала от всех невзгод и любила больше, чем себя. Соседи, те, кого пощадил мор, смотрели и качали головой – совсем разбалуешь парня, так и останется капризным ребенком. Но мальчик рос тихим, вежливым и добрым, и всеми силами показывал сестре, как любит и ценит ее заботу.
В осень, когда ему должно было исполнится десять лет, мор вернулся за жатвой, которую не собрал в прошлый раз. И как бы Аника ни старалась, какие бы травы ни заваривала, каким бы богам ни молилась, мор все равно протянул когтистые лапы за ее братом.
Соседи судачили – совсем обезумела девка, к колдуну на поклон пошла, исцеления мальчишке искать. И правда, бросилась Аника сквозь темный лес, к тихому старому городу, укрытому желтоватым туманом. Там жил медик, хитрый и черноглазый, способный обмануть смерть. Его боялись, величали колдуном, проклинали за глаза, но улыбались в лицо. Говорят, он продал свое сердце за искусство, говорят, его пытались убить, но даже вырванное сердце его не остановило.
Аника нашла его в доме, увитом плющом до самой крыши, в сухих затемненных комнатах, где все казалось чистым и абсолютно не живым.
Он посмотрел на девушку глазами черными и жуткими, словно фасетчатыми, и ее отражение дробилось в его зрачках.
- Что ж, - наконец улыбнулся он, когда Аника замолчала после сбивчивого рассказа. –Я помогу твоему брату. Но взамен ты должна сорок ночей прислуживать мне и выполнять мои поручения. Если ты согласна, вот первое – добудь мне три разных глаза, что никогда не видели человека.
Побледнела Аника, но согласилась, хоть и пугало ее такое поручение. Медленно брела она по городу, размышляя над задачей колдуна. Казалось, все просто – найди трех слепых от рождения, да вырви у них по оку, да кто ж захочет добровольно с глазом расстаться?
На площади она долго блуждала среди мертвых клумб и пожелтевших деревьев, не отрывая взгляда от шелестящей листвы под ногами. Но раскричались в небесах птицы, подняла девушка глаза и увидела старую статую в уголке парка. Несколько минут смотрела на нее Аника, а потом улыбнулась.
Ближе к закату принесла она колдуну каменный глаз статуи, искусственный глаз из хрусталя и глаз крота. Рассмеялся медик:
- Ты умна и хитра! Я доволен тобой. Теперь можешь спать, а завтра будет новое поручение.
Послушалась Аника и осталась в его темном холодном доме. Ей пришлось и собирать скелеты из кучи костей, и срезать кожу с мертвых тел, и искать воду, что даже мертвого разбудит. Однажды медик и вовсе послал ее к царице земель иных и сопредельных, отнести сосуд с густой синеватой жидкостью.
Путь предстоял долгий, и Аника взяла с собой хлеба и воды, чтоб было, чем поддержать силы.
Дорога змеилась и змеилась, все дальше и дальше уводила к темному лесу, под сенью которого мир менялся и двоился. Когда солнце стояло в зените, Аника как раз дошла до опушки леса и решила перекусить, прежде, чем идти дальше. Только она устроилась в тени, развернула свой скромный обед, как рядом появилась старуха, подкравшаяся так незаметно, что Аника едва не вскрикнула, ее заметив.
Выглядела она настоящей каргой. Глаза маленькие, водянистые и колючие, нос на губой нависает, изо рта зубы кривые торчат. Ни дать, ни взять, ведьма из детский сказок!
- Милая девочка, - проскрипела старуха, - не поделишься ли ты хлебом с бедной голодной бабушкой?
Кто бы другой уже или бежал от старухи с воплями, или попытался всем, что есть, от нее откупиться, но Анике ли бояться сказочных ведьм? Она вежливо поприветствовала старуху, помогла сесть рядом, честно разделила с нею хлеб и воду.
Стоило только последней крошке хлеба исчезнуть в кривой пасти старухи, как она преобразилась, стала юной зеленоглазой девой с кожей, белее тумана, и волосами алее, чем листья клена по осени.
- Я приятно удивлена твоей добротой и вежливостью, - улыбнулась царица земель иных и сопредельных. – Странно встретить такую чистую душу в услужении у моего брата. Ты понравилась мне, а потому дам тебе совет. Берегись его! Ночью, когда весь город заснет, обыщи дом, зайди в стеклянную комнату, что в подвале, за его лабораторией. Там узнаешь то, что тебя спасет. А больше я сказать не в праве.
Побледнела Аника, поблагодарила царицу, отдала ей сосуд с синей жидкостью и поспешила обратно. Медик ждал ее не раньше следующего утра, и потому и сам собирался куда-то по своим темным и тайным делам. Вот и спешила Аника, чтоб быстрее колдуна в дом вернуться.
Прибежала она запыхавшаяся, сразу бросилась в лабораторию, куда с первого же дня медик ей не позволял войти. В темной и жуткой комнате кости лежали на столах, кровь бурлила в котлах и ретортах, и странные существа, без кожи, без рук и ног, ворочались и стонали в темноте. Заскулила от страха Аника, но аккуратно прокралась мимо, к дальней комнатке, о которой говорила царица. Вошла туда и едва не завизжала от ужаса.
Среди зеркальных стен на стеклянных столах стояли головы людей, головы живые, внимательно следящие за Аникой. Они множились в зеркалах, путались, и девушка никак не могла их сосчитать: пять, семь, тринадцать... двадцать две, тридцать две... Она сбивалась и начинала заново.
- Не трудись, - жутким хором пророкотали головы. – Скоро нас станет больше. Скоро и твоя голова будет с нами.
- Колдун тебе не поможет, - продолжили они, - не спасет твоего брата. Тебе нужно убить его первой, прежде, чем он снимет твою голову. Когда он пошлет тебя за сердцем, принеси ему сердце, но вложи в него зеркальный осколок, которым он разделяет жизнь и смерть. Когда он вставит новое сердце себе в грудь, осколок отразит его смерть, и его жизнь навсегда останется в стекле.
- Но мой брат? – тихо спросила Аника. – Кто спасет моего брата?
- Ты найдешь бутыль с изумрудной жидкостью в его лаборатории. Она лечит живого и воскрешает мертвого. Чтобы исцелить брата, после смерти колдуна извлеки осколок, отразивший его смерть, и раствори его в лекарстве.
Послушалась Аника, подобрала зеркальный осколок, ледяной словно лед, и острый, словно лезвие меча. И когда колдун отправил ее за сердцем, непременно живым и человеческим, побледнела, но не ужаснулась.
Все она сделала, как научили ее головы в стеклянной комнате, вложила зеркальный осколок внутрь сердца. Колдун ничего не заметил. Забрал, похвалил Анику, умелую ученицу, и скрылся в лаборатории. Девушка же осталась у дверей подслушивать и подглядывать. Вот с хрустом разошлась грудная клетка, вот с блаженным вздохом медик вставил сердце в тянущую, ноющую пустоту. Вот тихо зазвенел осколок внутри, и колдун без вскрика упал на пол. Вот стало тихо.
Для верности выждала Аника еще немного и нерешительно зашла в темную лабораторию. Преодолев страх и отвращение, вытащила из мертвого колдуна, из мертвого сердца осколок зеркала, неожиданно теплый и чистый, и бросила его в бутыль с изумрудной жидкостью. Та замерцала, словно под светом солнца, и обрадовалась Аника, поспешила прочь из города, через темный лес, к брату.
Она успела вовремя, мор уже подбирался к мальчишке, готовясь выцарапать из хрупкого тела жизнь. Аника ласково погладила брата по волосам и напоила зельем. Отступила хворь вместе с рассветом, проснулся мальчик, полный сил и здоровья.
Все такой же, как прежде.
Только глаза у него стали черные, и отражения дробились у него в зрачках.