Глава 19
Элена
Это уже седьмой день, как Марка нет дома.
Странно... Ведь я сама хотела, чтобы он ушёл, как всегда. Просила его уйти, надеясь на тишину и покой, но теперь тишина убивает меня. Стоит ему исчезнуть, как всё внутри сжимется от тревоги. Стены давят на меня, напоминая о его отсутствии, а ночи кажутся бесконечно долгими и холодными,оказывается я уже привыкла к тому ,что он обнимает меня перед сном .
Он обещал, что моя дочь будет со мной, поклялся, что сделает всё, чтобы это случилось. Но он не смог сдержать своё обещание....Эти мысли разрывают меня изнутри, как ножом по сердцу.
Я не понимаю, откуда во мне эти чувства к нему. Я злюсь на него за его слабость, за невыполненные обещания, за то, что он исчезает, оставляя меня в одиностве. Но в то же время я не хочу, чтобы с ним что-то случилось. Чем дольше его нет, тем сильнее растёт во мне тревога, как туман, накрывающий всё вокруг.
Каждый раз, когда он куда-то уходит, я ловлю себя на мысли, что боюсь его потерять навсегда. И от этой мысли становится трудно дышать — словно одна только мысль о его гибели выбивает весь воздух из лёгких. Мне страшно представить, что когда-нибудь он не вернётся, и я останусь одна без него ,окружённая тишиной, которая когда-то казалась мне спасением, а теперь — проклятием.
Смотрю на кольцо, которое должна была надеть в знак того, что я его жена. Но оно так и лежит, холодное и тяжёлое, словно обжигает кожу одним своим присутствием. Я не могу просто взять и надеть его – гордость не позволяет. Как будто что-то внутри меня сопротивляется. Борьба, мучительная и невыносимая, разрывает меня изнутри, оставляя только горький привкус поражения. Я ведь всегда была сильной, всегда знала, чего хочу. А теперь мне кажется, что я теряю саму себя, Теряюсь в нем.
Хочется принадлежать ему – телом, душой, каждым вдохом. Но здравый смысл говорит, что всё это закончится плохо для нас обоих. Ведь с самого начала это была игра на смерть. Иронично... Я пришла, чтобы убить его, а теперь боюсь, что это сделает кто-то другой. Страшно подумать, что его может не стать, и ещё страшнее осознать, что я, кажется, уже не смогу без него.
Из раздумий меня вырывает настойчивый голос Итана.
— Миссис Смит! — его голос звучит требовательно, а дверь содрогается от ударов. — Миссис Смит, откройте дверь!
Я вздрогнула, раздражённая его варварским поведением. Неужели нельзя просто постучать?
— Итан! Я голая! Ты хочешь, чтобы я так открыла дверь?! — воскликнула я, улыбнувшись своим словам.
С той стороны воцарилась тишина. "Может, в следующий раз ты постучишь?" — мысленно усмехнулась я, быстро накидывая халат. Открыв дверь, я увидела взволнованного Итана: его лицо было напряжено, дыхание сбивалось, как будто он только что пробежал марафон.
— И запомни, я Мисс Харрис! — холодно напомнила я. — А теперь говори, что случилось.
— По приказу босса, мы все должны вас называть Миссис Смит, — сдержанно ответил он, но в его взгляде мелькнула тень раздражения.
— Меня не волнует, что он сказал, — с усмешкой произнесла я. — Я Мисс Харрис.
Итан тяжело вздохнул и закатил глаза, осознавая, что со мной спорить бесполезно.
— Вас ждут в гостиной.
Слова заставили меня напрячься.
— Уверяю вас, Миссис Смит, вам не о чем беспокоиться.
— Мисс Харрис, — цежу сквозь зубы. — И хватит меня пугать, Итан! Кто там?
Слова отдают в груди глухим эхом, но я не показываю сомнений и уверенно направляюсь вниз, а Итан следует за мной. Как только я подошла к гостиной, из-за двери доносится детский плач — тонкий и трогательный, настолько похожий на плач моей Арии, что моё сердце моментально ушло в пятки.
Я шагнула в комнату и замерла. Передо мной сидела моя малышка, уткнувшись в подушку, в окружении головорезов Марка.
— Мама! — закричала Ария, бросаясь ко мне с распростёртыми руками. Она обхватила меня за шею, всхлипывая. — Мама, мама! Я так скучала по тебе.
«Мой цветочек, моя девочка!» — обнимаю её крепче, прижимая к себе так, словно хочу спрятать от всего мира. Она кладёт голову мне на плечо, её тёплое дыхание щекочет шею, а маленькие пальчики нежно перебирают мои волосы. В этот момент мысль пронзает меня как молния: чёрт возьми, я ради неё готова на всё!
— Почему ты плачешь, милая? — тихо спрашиваю, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, хотя внутри всё пылает от ярости.
— Мама... они меня напугали, — шепчет она, прижимаясь ко мне ещё сильнее, будто в поисках защиты.
Я поднимаюсь, держа её на руках, и бросаю холодный взгляд на этих... существ. Даже назвать их людьми не поворачивается язык. Полумрак заливает комнату, свет едва касается их лиц, превращая их в безликие, тёмные фигуры, лишённые души и сочувствия. Они не замечают — или не хотят замечать — страха в глазах моего ребёнка.
Мой взгляд становится ледяным. Один из них делает робкий шаг назад, поймав мой взгляд. Его глаза мечутся, как у загнанного зверя, он словно пытается исчезнуть из моего поля зрения. И на мгновение я чувствую власть над ним — эту нечеловеческую фигуру можно сломить, заставить почувствовать ту же беспомощность, которую они причинили моей дочери.
— Если я узнаю, что кто-то из вас хоть раз обидел мою дочь, я не раздумывая прострелю вам голову! Попробуйте хотя бы пальцем ее тронуть, и я превращу вашу жизнь в ад, - мой голос звучит тихо, но в нём столько ярости, что, кажется, даже воздух в комнате становится тяжелее.
-Клянусь, вы даже не успеете понять, откуда придёт моя месть. Но если ещё хоть раз увижу слезинку на её лице из-за вас, живыми отсюда не уйдёте.
- Миссис Смит, но мы ничего не сделали!- раздается ответ, дрожащий и оправдательный, но я не верю ни слову.
Я поджимаю губы, улыбка выходит угрожающей.
- Ты же видел рану на руке своего босса? - Я наклоняюсь ближе, вглядываясь ему в глаза, как бы подчеркивая свои слова.
— Это была моя работа. А теперь представь, на что я способна ради своей дочери.
Ария ещё крепче прижимается ко мне, её маленькие пальцы судорожно цепляются за моё плечо, как будто я — её единственная защита от этого тёмного, пугающего мира.
Ее дрожь передаётся мне, словно волной, усиливая и мою решимость.
Я глажу её по волосам, стараясь успокоить её, и ощущаю, как во мне поднимается волна ярости, которая едва не выплёскивается наружу.
Вдруг за спиной раздаётся приглушённый голос:
— Что здесь происходит?!
Я оборачиваюсь, и моё сердце сжимается. В дверях стоит он — моё спасение и моя погибель.
— Босс, как вы и приказали, мы доставили девочку в целости и сохранности! А она на нас набросилась и угрожает, — с насмешкой говорит он.
— Не "она", а миссис Смит! Если ещё раз увижу неуважение к моей жене, уничтожу без сожаления! А теперь — вон отсюда!
Он смотрит мне прямо в глаза, затем его взгляд опускается на мою руку, где должно было быть кольцо в форме змеи — кольцо, которое стало символом чего то большего. Теперь же его взгляд холоден и полон отвращения, настолько, что мне хочется дать ему пощечину. Смотрит на меня так, будто наконец понял, кто я такая, будто сама мысль о том, что я дочь босса корсиканской мафии, ударила его в самое сердце.
И мне становится чертовски больно. Его взгляд на меня — как будто я убила его, словно этот взгляд — лезвие ножа, пронзившее его сердце. Он переводит взгляд с меня на Арию и молчит.
— Все, выйдите отсюда! Оставьте нас вдвоём!
Ария прижимается ко мне, но поднимает голову и смотрит на Марка с пониманием, как будто уже знает всё. Эти две пары голубых глаз встречаются, изучая друг друга, и обе молчат. Первая, улыбаясь, Ария тянет свои маленькие ручки к Марку, чтобы его обнять.
Странно, ведь Ария никогда к никому так не тянулась...
Марк, не раздумывая, берет её на руки, и она обнимает его. Его взгляд прожигает мою кожу, но на Арию он смотрит с такой нежностью, которой я от него не ожидала, и у меня сердце замирает. Я замечаю кровь на его черной рубашке и чувствую её запах. Подхожу ближе и касаюсь его живота — моя рука оказывается вся в крови, но он, словно не замечая, смотрит на меня без всяких эмоций, как будто это не у него рана кровоточит.
— Где ты был? — шепчу я, стараясь скрыть тревогу в голосе, но не могу удержать нотку отчаяния.
— А я должен отчитываться перед тобой, Элена Софи де Лаваль? — отвечает он холодно, подчеркивая мою настоящую фамилию, намекая на то, что ему уже всё известно. Его голос звучит так, как если бы он пытался меня проверить, оценить, но я не позволю ему это сделать
Я смотрю на него холодным взглядом, не желая показывать эмоции, и прижимаю руку к его ране, чувствуя, как он сжимает зубы, чтобы не подать виду. На его лице не дрогнул ни один мускул. Он остаётся таким же бесчувственным, как всегда.
— Да, должен, Марк Лоренцо Смит!
Как мой законный муж, ты должен!
- отвечаю я, сжав челюсти и с трудом удерживая контроль над ситуацией. В этот момент мне совсем не важно, что он думает о моей фамилии; важно только, чтобы он понял: мы связаны, и это не просто слова.
Он улыбается, обнимая мою дочь с нежностью, которую, казалось бы, невозможно найти в его глазах.
Шепчет, не отводя взгляда:
— Я все еще не вижу кольца на твоём пальце.
Я непроизвольно смотрю на свою руку, на то место, где должно было быть обручальное кольцо.
Ощущение пустоты обжигает. Я поднимаю взгляд на него, стараясь, чтобы он не заметил эту минутную слабость.
-Не припоминаю, чтобы ты на коленях просил меня стать твоей женой и надевал кольцо, — говорю сдержанно и равнодушно
-Наверное, ты не в курсе, но женщины, как правило, ползают у моих ног, милая змеюка, — с ухмылкой отвечает он, слегка наклоняясь ко мне. Его слова отдают высокомерием, и в них есть что-то темное, будто он намеренно напоминает мне о своём влиянии, о своей власти надо мной.
Я понимаю, что он имеет в виду, и это злит меня. Гнев, давно приглушенный, вспыхивает с новой силой. Не хочу представлять его с другими, не хочу думать о том, как они преклоняются перед ним, как он открыто наслаждается их восхищением.
— Я? У твоих ног? Да я лучше умру, чем буду у твоих ног! — бросаю с вызовом, делая шаг назад, но его рука ловко хватает меня за запястье и притягивает к себе. Я оказываюсь между ним и моей дочерью, обнимая их обоих. И хотя сердце моё учащенно бьётся, я сохраняю видимость спокойствия.
Прижавшись к нему, я шепчу на ухо, чтобы Ария не услышала:
- Ты ведь знаешь, что все твои люди были бы только рады оказаться у моих ног или... между ними. И, как ты, должно быть, заметил, на моём пальце нет кольца. Так что я могу делать что захочу, с кем захочу, где и когда захочу.
Я чувствую, как его тело напрягается, как злость накатывает на него волной, и мне почти нравится этот момент, когда я могу контролировать его эмоции. Сжав зубы, он смотрит на меня с таким гневом, будто пытается подавить желание схватить меня ещё сильнее.
Наконец, он, не сводя с меня глаз, зовёт прислугу.
- Проведите Арию в её комнату. Там ее ждут подарки, — его голос обманчиво спокоен, но я вижу, как за этим спокоствием кипит ярость.
Ария с восторгом бросается к служанке, а я наблюдаю за ней, зная, что как только она уйдёт, нас с ним ожидает что-то опасное. Она исчезает за дверью, и напряжение между нами становится почти осязаемым.
Мы остаёмся наедине, и я ощущаю, как моя бравада начинает таять. Я знаю, что его гнев не останется без последствий. Но страх уходит на второй план — сейчас в этой комнате есть только мы двое, и ощущение нашей связи сильнее всего остального.
Он медленно делает шаг ко мне, не сводя взгляда. В его глазах сверкает что-то темное и завораживающее.
И вдруг я осознаю, что не могу оторвать взгляд.