Тишина

Я проснулась.

Десять дней назад.

С тех пор всё, что осталось от моего сна - двадцать минут после обеда. На большее я не способна. Я не выдержу.

На столе банка снотворного. Она настырно ждёт, когда мне станет достаточно хреново, чтобы я снова взяла таблетку в рот. Эта дрянь уже не помогает, но мы оба знаем - она дождётся. Доктор сказала, что пилюли станут моими лучшими друзьями на некоторое время.

Рядом стоит бутылка водки. Вот она - действительно мой лучший друг. Каждый божий день я пью рюмки по две, чтобы расслабиться. Доктор советовала отказаться, а если не смогу - хотя бы не смешивать с пилюлями.

Доктор - навязчивая, тупая, нервозная сука. Иронично, что последний человек, с которым я хоть как-то общаюсь, один в один похож на меня. Не проходит и дня, чтобы она не позвонила. А через три дня звонит Валентина Андреевна - узнать, как кошка. К слову, так я дни и считаю - по звонкам. Когда я обращалась к ней, я думала, что помощь мне необходима, вот только от этой "помощи" мне лишь хуже. С каждым днём, с каждым звонком я лишь убеждаюсь, что я безнадёжна.

Всё началось с того, что я увидела, как отец бьёт маму, вернее - мою мачеху. Он настаивал, чтобы я, как только мне стукнет восемнадцать, "уёбывала из их дома к чертям собачьим". Матери достаточно было ответить лишь "но".

Он лишил её двух зубов. Двух её чистых, белых зубов. Следующим на пол полетел клок её белокурых волос. Он не ненавидел её. Истинную ненависть он испытывал только ко мне. Просто, в тот вечер он был пьян, как и всегда в конце недели.

Где-то я читала, что тяга к спиртному передаётся по-наследству.

На следующий день, когда я пришла с учёбы, он смотрел телевизор. Теперь он праздновал мой день рождения. Трудно было сказать, сколько он выпил на этот раз. Мне не хотелось с ним видеться, так что я тихо зашла в свою комнату и уснула.

Он говорил, что в моей комнате должна быть лишь тишина. И от самой меня не должно быть слышно ничего, кроме тишины.

Когда я проснулась... Ублюдок стоял прямо возле кровати. С ножом. Голый. Самые мерзкие части его тела были прямо на виду, прямо передо мной.

Я знала, что кричать бесполезно.

Что-то в моей голове сказало "беги". И знаете... я побежала. Я вскочила с кровати настолько резко, что отец оступился. Он думал, я сплю. Его секундного шока мне хватило ровно на то, чтобы толкнуть его на стеклянную витрину шкафа и смыться из дома. Я уже почти спустилась на первый этаж, когда обнаружила, что за мной никто не гонится.

Ночевать решила у Валентины Андреевны - мой репетитор по английскому языку. Она из соседнего дома. Сама уехала в отпуск, а мне оставила ключи, чтобы хоть кто-то кормил кошку.

Кошка - счастливая тварь. Спит в соседней комнате часов по двадцать в день. Хотела бы я поменяться с ней местами.

Вечером спустя сотню красных телефонных трубок до меня смогла дозвониться мама.

Тело отца нашли с ножом в горле.

Под моим шкафом.

С осколками моей витрины в спине.

В моей комнате.

Я не пришла ночевать домой. Я не могла. Да и мама этого не особо хотела. Она прекрасно понимала, что произошло, но всё равно, как оказалось позже, была на меня зла.

Уснуть я в ту ночь тоже не смогла. Тогда у меня начались проблемы со сном.

Через неделю или две следствие признало мою невиновность. До суда не дошло: все спихнули на неаккуратность отца. Я и помнить не хочу, как это называется в документах полиции. Тогда же я получила первое за долгое время смс от мамы: "Ты должна была заплатить".

Я поняла, что в родной дом мне путь заказан.

Когда я спала в последний раз, ко мне пришёл он. Отец был в тени, но я знала, что это он. Когда ты спишь, ты знаешь всё и одновременно не знаешь ничего. Наверное, поэтому я не представляла, где нахожусь. Отец начал издеваться. Он сказал, что в свои восемнадцать я так или иначе ушла из дома. Ушла из его дома. Он сказал, что теперь ему от меня нужна лишь тишина. И с этими словами он вышел из тени. Его лицо было ещё более мерзким, чем обычно. Кровь лилась изо рта. Вместо кадыка у него зияло узкое отверстие от лезвия. На ненавистных мне глазах лопнули капилляры, а кожа была синей, как вена, которую видно сквозь кожу.

Я хорошо запомнила это лицо. Отчасти потому, что это был последний сон, который я видела, а отчасти - из-за того, что это лицо передо мной всякий раз, когда я закрываю глаза.

Каждый раз, когда я ложусь на двадцать минут после обеда, он приходит и повторяет мне всё тоже самое. Даже после смерти он желает добиться своего.

Тогда, в первый раз, я так и не поняла, какой тишины он хочет. Сейчас - понимаю.

Я положила в стакан семь таблеток снотворного. Залила весь стакан водкой и выпила. Доктор говорила, что так нельзя. Она права.

И да, я слаба. Да, он получит то, чего хочет. Это можно было исправить тысячами способов, но я понимаю это лишь сейчас.

Я закрыла глаза и вижу его. Он уходит. Он получил то, что хотел.

Признаться, мне тоже теперь нужна была лишь она.

Тишина.