Друзья по несчастью
Она нашла длинную жёлтую рубашку большого размера, футболку и джинсы, которые, кажется носила старшая сестра во время беременности. Выглядела она в этом неплохо. Как беременная... правда малолетка.
Бьянка снова погладила живот под одеждой. Существо внутри отозвалось шевелением. Надо же.
Лишь бы ей удалось убедить Никласа ей открыть. Кажется, его эта ситуация сильно угнетает. К тому же раз он знает что-то, видимо с ним такое не впервые.
Она постучала в дверь его квартиры несколько раз, прежде чем кто-то спросил ее:
— Кто там?
— Никлас, это я, Бьянка. Открой, пожалуйста.
Она приготовилась его уговаривать открыть. Но вместо этого раздался щелчок и парень открыл ей дверь.
— Заходи.
Ник всегда был худым. А тут его худоба в сочетании с огромным животом выглядели странно и неестественно.
Он закрыл за ней дверь, неуклюже повернувшись, посмотрел рассеянно и даже с какой-то надеждой.
— Прости, что потревожила, — начала оправдываться Бьянка, — мне просто надо... поговорить... и... оно...
— Разрешило, — закончил он, — я знаю. Хорошо что ты пришла. Как тебе? Очень тяжело? Идём. Я знаю, как тяжко стоять. Тебе надо сесть.
Она кивнула, не в силах отвести взгляд от его живота, в котором тоже что-то шевелилось. И это было видно даже под футболкой.
В комнате был порядок. Стоял диван и два кресла. На столике рядом уже заваренный чай и две чашки.
— Я тебя ждал.
Бьянка смущённо покраснела, не представляя, с чего начать разговор. Она сидела в уютном кресле и пила чай без сахара. Ник всегда пил без сахара, она знала. Теперь ещё и знала почему.
Потом всё-таки решилась:
— С тобой это... уже бывало, да?
— Пять раз. Это шестой, — просто ответил он, — потому все и считают меня таким болезненным. С таким проще прикинуться больным. Показывать...
— Я понимаю, — поспешила сказать она, — для женщины беременность — все равно естественна. А парню...
Он кивнул.
— Как ты это переносишь? И вообще... — голос Бьянки дрогнул: — что это такое?
— Я не знаю, что это. Просто однажды начали приходить сны. А с ними это... оно говорит со мной раз в четыре месяца и использует как...
— Инкубатор.
— Я полтора года назад переспал с одной девчонкой, — неуверенно начал он, — Линдой... она... ну как сказать... у нее губы были сладкими как...
— Как слизь...
— И после этого началось.
— Линда из десятого класса? — Бьянка знала одну девочку с этим именем. Многие ее считали странной. Кто-то говорил, что она шлюха.
— Да. Линда Хэмс.
Бьянка потерла живот под футболкой. Кожа на нем к вечеру покраснела. Местами ее как будто жгло.
— Тяжело, да? — сочувственно спросил он.
Бьянка кивнула, скривившись.
— Если хочешь, могу немного... помочь. Видишь, кое-чему я научился.
Он выглядел таким странным и неуклюжим, а она жутко смущалась, хотя чего они только не выделывали с той же Лойной в постели. А недавно вообще в туалете школы. Но тут Бьянка покраснела.
— Давай. Ложись на диван, — снова сказал Ник, — я обещаю, ничего такого не сделаю.
— Ладно. Мне, правда, ужасно некомфортно, — призналась она, — тяжело и жжёт кожу.
— Потому что она очень быстро растянулась. Подними футболку.
Бьянка легла на спину, задрала футболку до груди, оголив живот. Ник распустил завязки на джинсах:
— Можно?
Она кивнула.
Ник слегка их ей приспустил. Достал из комода крем, выдавил на руки, согрел его немного и положил ладони на живот Бьянки.
Девушка сразу ощутила приятный холодок, жжение ушло. Поглаживающие движения снимали напряжение. Ладони у парня были мягкие и теплые. И она с удовольствием ловила эти ощущения. Она блаженно улыбнулась и прикрыла глаза.
Он продолжал гладить ей живот круговыми движениями по спирали от пупка. Бьянка почувствовала, как расслабляется впервые за эти пять дней.
Кажется она задремала. Потому что проснулась укрытая мягким плюшевым пледом, а в комнате уже был включен торшер. На улице были сумерки.
— Ой... — проговорила она, — я что спала.
Ник сидел рядом с ней в кресле вдруг улыбнулся.
— Ага. Просто спала.
— И снов не было. Спасибо.
Бьянка приподнялась на локте, второй рукой поддержала живот, чтобы удобнее было сесть.
— Ты, оказывается... такой...
Никлас молчал, глядя на нее.
Ей вдруг пришло в голову, что он все это время переживал это один аж пять раз. И некому было даже помочь или поговорить.
— Хочешь, я сделаю для тебя то же самое, — предложила она, — самому, наверное, неудобно.
Он улыбнулся.
— Если это тебя не смущает...
— Смущает, — ответила она, — но чего смущаться, на самом деле?! Ник! Меня во сне трахал какой-то инопланетный монстр в виде щупальца. Я от него беременна. И не могу никому сказать, кроме тебя. Потому что с тобой случилось то же самое. Не знаю, уж как...
Парень покраснел.
— Я не буду спрашивать, не надо говорить. А ещё все произошло пять дней назад... и я буду рожать, да? Это больно?
— Нет... тебя будет как будто разрывать от оргазма. Это ужасно, но при этом... — его взгляд затуманился, — очень приятно. Хотя слово не подходящее...
— Ложись, — сказала вдруг Бьянка, — тебе тоже надо расслабиться.
Ник лег на то место где только что лежала она. Бьянка посмотрела на его голый живот, огромный даже по сравнению с ее. Несмело прикоснулась к нему. Под кожей тут же появился бугорок, толкнувший ее в ладонь.
— Тебе было страшно, когда оно впервые пошевелилось? — спросила Бьянка.
— Я был в ужасе. Думал, что умру. Сбежал от всех и двое суток просидел в заброшенном доме за городом. Пока... оно не родилось.
— Ник, на что оно похоже?
— Я не видел. Только чувствовал, как оно выходит. А потом очнулся уже... как обычно.
Она сделала все также, как он. Выдавила крем, разогрела в руках, начала гладить живот парня по кругу, стараясь быть нежной. Он закрыл глаза, глубоко вздохнул.
Бьянка улыбнулась.
Ник ей нравился. Но их отношения с Лойной продолжались уже три года. Порвать с подругой она не решалась. Все переживала, что Ло обидится.
А Никлас был слегка не от мира сего. И пропадал часто по болезни, но не хотел, чтобы его навещали. Теперь Бьянка знала почему.
Парень тихо застонал, открыл глаза и покраснел.
Бьянка убрала руки:
— Я что, сделала больно? — испугалась она.
— Нет... Бьянка, я же обычный парень. И ты мне очень нравишься. Прости... сейчас вообще не время.
Бьянка спустилась с дивана, стала на колени, переползла к нему поближе и поцеловала в губы.
— Ты мне тоже нравишься.
— Оставайся сегодня здесь, — проговорил он, — уже поздно. И идти тебе тяжело. У меня найдется ещё одна пижама.
Бьянка поняла что и правда уже очень поздно, а ей уже на ноги подняться тяжело, не то что идти, ещё и по темноте. И то, что случится, когда им придется рожать, может и правда не так страшно встретить вместе.
Ник постелил им обоим на полу. На диване оказалось для двоих беременных очень мало места. Спать не хотелось, вернее было страшновато засыпать. Оба знали что будет. Правда, Ник сказал, что если не засыпать, будет то же самое.
Он сделал Бьянке ещё раз массаж. Она поймала под конец его руки и положила себе на груди. Сама стягивала с него штаны.
Он помял ее набухшие соски, лег с ней рядом и начал целовать, двигаясь ниже и ниже. Грудь, набухший живот, вывернувшийся пупок, бугорок под животом.
Бьянка почувствовала прилив желания. Но теперь она хотела, чтобы было хорошо им обоим. Она приподнялась, когда его губы коснулись ее промежности.
— Подожди...
Девушка перевернулась, оказавшись лицом под его животом. Она себя ощущала неповоротливым бегемотом. Но ей было все равно, как это выглядит. Ее руки ширили по его животу, спине, спускались к ягодицам, губами она поймала напряжённый пенис и стала посасывать его двигаясь ритмично. Между тем Ник водил языком по ее вульве, немного несмело, но каждое его прикосновение отдавалось в ее тело сладкой дрожью.
Бьянка застонала от возбуждения, Ник замер, напрягшись. В ее рот потекла семенная жидкость. Как ни странно, сладковатая, как слизь щупальца-лианы. Она проглотила эту жидкость, прижалась к Нику тяжело дыша.
Он перелег к ней лицом, обнял и пробормотал что-то ласковое. В ее животе задвигалось существо, и следом за ним зашевелились бугры на его животе.
Бьянка закинула на него ногу, чтобы быть ещё ближе, ещё сильнее чувствовать его тело.
— Я никогда не была с парнем, — призналась она, целуя его в шею влажными губами.
— Жаль, что получилось так... — прошептал Ник, — потом, я обещаю...
Его тело свела болезненная судорога. Он тяжело выдохнул, застонал от боли, взглянул на Бьянку и проговорил:
— Вот оно... началось...