Глава 15
Ночь тёмная, холодная. Я шла на трясущихся ногах к комнате, где спал Джонни, и старалась не шуметь. Сердце билось где-то в горле, вызывая тошноту и головокружение, но рука легла на ручку, чуть её нажала и открыла дверь. Конечно же, было страшно. Я чувствовала себя воровкой, которая не чурается любых способов, чтобы ограбить мирно спящего человека, но, с другой стороны, это мой дом, это мой мужчина лежал на кровати.
Но я уходила от него. Ненадолго, наверно. Далеко от него я всё равно не смогу убежать — понимала, что он всё равно меня найдёт, куда я бы ни спряталась. Мне надо всего лишь уйти из дома на день-два.
Мне нужно спокойствие.
Шагая по тёмной пустой улице, я запахивалась время от времени в куртку, чтобы не ощущать холода, который пробирал до самых костей. Может, это было потому, что я чувствовала лишь страх и убеждала себя, что я решительная. Да, я ушла, взяла самую малость денег, даже записку написала, что ухожу ненадолго. Но всё равно мороз шёл по коже — вдруг Джонни найдёт меня раньше, чем я того захочу.
Раздалась резкая мелодия, и я вздрогнула, оборачиваясь. Никого рядом не было, а музыка до сих пор играла. Хлопнув себя по лбу, я достала из кармана вибрирующий телефон, который показывал, кто мне звонил. Джисон явно желал настойчиво услышать мой голос, поэтому и не сбрасывал. Я провела пальцем по экрану, отвечая тем самым на звонок, и в самые первые секунды услышала только напряжённое дыхание. Потом, как только парень понял, что я ответила, хоть даже и не поздоровалась, восторженно сказал:
— Нуна, Феликс очнулся!
Я остановилась посреди дороги, переваривая информацию. Сердце колотилось где-то в горле, казалось, оно сейчас оттуда выпрыгнет и помашет мне сосудами, ускакивая куда-то на проезжую часть. Я оглянулась вновь назад, а потом облегчённо рассмеялась. Моя паранойя достаточно яро давала мне знать о себе, и поэтому смех выдался немного нервным, претендующим на мягкое кресло психотерапевта.
— Когда очнулся? — я вновь поправила куртку на плече и пошагала вперёд. Подальше от собственного дома. — Когда я могу прийти?..
— Очнулся буквально минут десять назад, и да, ты можешь прийти, конечно же. За часами посещения не особо следят, да и сейчас уйдёт большинство докторов и нашего друга оставят в покое, — Джисон говорил живо, достаточно громко, и я слушала его голос, наполненный неподдельной бравадой. Он был рад, а его собственное счастье переносилось и на меня. Я улыбалась — ноги меня несли к той самой больнице, где находился мой младший брат.
Мой младший брат. Почему же это звучало немного диковато? Наверно, потому что я отвыкла от Феликса, буквально посвятив всё своё время Джонни. Парню, который буквально высасывал из меня силы: то любил, как в сопливых романтических комедиях, которые я смотрела время от времени; то бил меня, смотря так, будто вместо его глаз давно образовались снежные тучи. Да, помимо той пощёчины, были и другого рода рукоприкладства. Он смелел день ото дня, хватая меня и до боли выкручивая запястья, а я лишь стонала, подавляя слёзы. Губы были искусаны полностью, на них живого места не осталось — заросли красноватой коркой, которую так и хотелось содрать. Но вместо этого я терпеливо мазала губы бальзамом с экстрактом облепихи.
А потом всё шло так же — искусанные губы, содранная корка и губной бальзам.
Я дошла до больницы достаточно быстро. За это время даже договорилась встретиться с Джисоном в холле больницы, чтобы мы пошли вместе. Мальчик с радостью согласился на мою просьбу, и как только я открыла стеклянную дверь, обдувая себя тёплым воздухом, оглянулась. В больнице было предельно спокойно: суматоха давно уже улеглась, доктора и медсёстры шли по коридорам, будто сонные мухи. Наверно, даже в нашем учебном центре всё было намного динамичнее: помню, как носилась по коридорам с проводами в охапку, из кармана халата торчал блокнот, а в волосах вместо заколки был карандаш. То в сонографе неполадка, то ещё один практикант взорвал что-то. В общем, дело учёное, обычное. Каждый стажирующийся учёный проходил через огонь, воду, медные трубы и поломки сонографов, когда он должен сидеть на коленях (если не в раскоряку) и пытаться со своими скудными знаниями что-то чинить.
Мне, благо, ни разу не удалось стоять на корточках и припаивать провода. Или завязывать их как-то до прихода старших, которые бы надавали нам по глупым головам и, конечно же, помогли бы с починкой. А меня всё это обошло стороной, наверно, потому, что я была достаточно аккуратной и ленивой, чтобы что-то переделывать по два-три раза.
— Нуна! — ласковые руки слегка коснулись плеч, и я оказалась радостно обнятой. Чувствовалось, что Джисон был счастлив и нетерпеливо подпрыгивал на месте. Немудрено, что ж. Его энтузиазм передался мне, и я шла рядом с парнем, весело болтая и совсем позабыв о том, что ушла от Джонни получасом раннее.
Длинные коридоры показались короткими, и вот мы уже стояли перед дверью палаты, а через пару секунд, переглянувшись, зашли в неё. В помещении давно не было слышно ни звука — только чьё-то дыхание прорывалось. Феликс смотрел на меня своими ясными глазами, слегка улыбаясь. Он светился теплотой и добром, и я совершенно не знала, какая мразь посмела покуситься на него. Попыталась убить.
Чёрт побери, найду этого человека — не жить ему.
— Привет, Джэ Хё-нуна, — раздался хриплый голос, и я вскинула голову от неожиданности. — Давно хотел тебя увидеть...
Он закашлял, и я подскочила к койке, опускаясь рядом на колени и хватая в ладони его тёплую руку, которая слегка подрагивала. Я прижалась головой к изгибу его локтя, чувствуя этого Феликса как своего, родного. Но что-то сжималось внутри и вселяло сомнения. Это мой Феликс.
Мой.
Не знал бы Феликс моего имени, как все остальные, за исключением Хёнджина.
— К тебе не пускают в палату, — шепнул он, слегка пошевелив шеей. Поморщился. — Сказали, что если в следующий раз мы будем ломиться, нам вообще запретят тебя посещать. Как понимаешь...
— Подожди-подожди, — на выдохе произнесла я. — Ты хочешь сказать, что...
— Ты находишься в моём сне, — сказал Феликс, подтвердив мои подозрения. — Но мне сказал Хёнджин, что ты... приходила к нему во сне и спрашивала обо всём, что касается эксперимента, в который тебя запихнули.
— Меня запихнули в эксперимент?
Сердце замедляло свой ритм, а потом резко ускорилось. Опыты, эксперименты... это всё ужасно, мои подозрения подтвердились. Я подопытная крыса, которая ни сном ни духом не знала, что над ней совершают. Феликс смотрел на меня ласково, хотел, наверно, по привычке щёлкнуть меня по носу или погладить по макушке, но рука не слушалась — слишком долго он просто лежал. Джисон стоял за нами и ничего не понимал, его понимания не требовалось.
— Я не знаю всех подробностей, но там всем заправляет Доён-хён, — Феликс закашлялся, а потом забавно сморщился. — Он хочет ко мне втереться в доверие, чтобы потом дойти до тебя. Сказал, что хочет, чтобы ты его полюбила, но я думаю, ты этого обмудка никогда больше не одаришь даже взглядом после того, что он с тобой сделал.
— Знаю...
Лицо подёргивалось, я хотела плакать, но не могла, не при мальчиках же. Вместо этого я обняла своего младшего брата, прикрывая глаза — прекрасное ощущение дома вернулось, и даже сквозь больничный запах я чувствовала аромат тела младшего брата: душистое мыло и мужской лёгкий одеколон. Я скучала. Действительно скучала. Один только бог ведал, что творилось за пределами моего сна — на этот раз я была не всевидящей, способной предугадать, что и где происходило.
— Нуна, не плачь, а то я сейчас тоже буду плакать, а мне вообще мышцами трудно двигать, — брат слегка улыбнулся. — Джисон-и, погладь её по голове за меня, хорошо?
И как только чуть дрожащая рука Хана коснулась моих волос, я разрыдалась. Наверно, от облегчения. Здесь у меня теперь есть Феликс, который в курсе всех новостей сверху.
— Мы, пожалуй, пойдём, — промолвил Джисон, обхватывая меня за плечи и помогая подняться с колен. — Мы зайдём завтра, хорошо?
— Да, конечно, завтра, — пролепетала я, не особо понимая, что от меня хотели, но абсолютно спокойно приняла помощь Хана.
Феликс кивнул. Как бы мне ни хотелось побыть с братом подольше, трогать его, доказывая самой себе, что он жив и здоров, ему, как пациенту, нужен был покой. Мы ему обеспечим это. Как только закрылась дверь палаты за нашими спинами, я позволила себе разрыдаться, как молоденькая практикантка, и уткнуться Джисону в плечо, шмыгая носом и стараясь утихомирить свои чувства. Их сейчас надо держать под замком.
Проходящий мимо врач обратил на нас внимание. Он подошёл к нам и наклонился так, что его приятное выбритое лицо освещалось лампой. Я не могла утихомириться, Хану пришлось объяснять, что это слёзы радости, которые полились, когда я узнала, что мой младший брат очнулся.
— Что ж вы, девушка, так реагируете-то? Глицину бы вам пропить, — он порылся в карманах, а потом достал что-то, осторожно вкладывая предмет мне в руки. Я почувствовала, как в моих руках оказался платок, в который в следующую же секунду полилось всё содержимое моего носа. — Ваш брат, кем бы он ни был, выкарабкается. Будьте уверены.
— Спасибо, доктор, — я кивнула, натягивая на лицо улыбку. — И спасибо за платок.
Из больницы мы вышли молча — я с тяжёлым грузом в районе плеч, а Джисон — с нейтральным выражением лица, которое говорило лишь о его относительном спокойствии. Я не решалась что-либо спрашивать, так как до сих пор сморкалась в протянутый из кармана врача платок. Плакать уже не могла, зато хотелось веселиться и прыгать.
Только после этого я вспомнила, что, вообще-то, ушла из дома, прихватив деньги и надеясь просто прогуляться. Планы сорваны окончательно, но их же можно ещё реанимировать?
— А почему ты гуляла ночью? — спросил Джисон, неторопливо шагая вместе со мной по улице. — У меня бессонница, так я хожу к Феликсу, а ты?
— Можно сказать, ненадолго ушла от своего парня, — сказала я, немного кашлянув; тема была пренеприятной. — На ближайший день я свободна, хотя без понятия, где можно выспаться с удобствами и без риска для собственной жизни.
Парень задумался и даже остановился на дороге, чтобы удобнее было думать. Меня смешила эта поза, полная серьёзности, но я не решалась смеяться — неприлично, за такое порой можно получить по шапке. Джисон, конечно же, такого не сделает, но мало ли что будет.
— Ты можешь переночевать у меня, всё равно родителей не будет до конца выходных, — отвечая на мой немой вопрос, парень улыбнулся: — Они уехали в Кванджу. Уж не знаю, зачем, но надеюсь, они уехали исполнять свои мечты.
Я молчала некоторое время. Мне казалось, что Джисон немного нервничал, предлагая мне это, но я не видела причин отказываться — всего лишь переночую у парня, не маленькие уже, стесняться друг друга уж точно не будем. Либо это у меня включился холодный мозг учёного, либо я стала совсем уж безбашенной.
— Почему бы и нет? — парень вздрогнул от моего согласия, а потом заулыбался во все зубы, так уж ему нравилось, что я согласилась. — Надеюсь, ты мне обеспечишь безопасную ночь, Хан Джисон. Пойдём?
Восторженный парень бодро вёл меня к своему дому, при этом стараясь развлечь меня разговорами. Порой я пропускала слова мимо ушей, но порой и прислушивалась к парню. Говорил он дельно и складно.
Вскоре мы вышли на тихую узенькую улочку, где располагались ряды домов. Джисон направился к самому ближайшему и пошёл открывать все двери. Квартира располагалась на третьем этаже, я даже не устала подниматься. Как только парень, перестав возиться с ключами, отпер наконец-то квартирую дверь, я вздохнула. Устала морально и физически, если честно.
— Чувствуй себя как дома, — прошептал парень.
И я чувствовала. Как только мне показали, где гостиная, я прилегла на диване, незамедлительно погружаясь в сон.