Глава 9
Стук в дверь пробивается в мой мозг, словно кто-то стучит прямо по моей голове. Я недовольно открываю глаза, и мне требуется несколько секунд, чтобы осознать, что я нахожусь не в своей комнате.
Синий свет и проектор со звёздами возвращает мне память. Я у Хейли в комнате, а сама девушка сейчас лежит на моём плече и продолжает мирно спать. Вздыхаю и провожу ладонью по лицу.
Тем временем настойчивый человек продолжает тарабанить в дверь. Очевидно, Хейли не разбудить и барабаном, раз она не проснулась от такого. Мне приходится аккуратно положить её на подушку и встать, чтобы узнать, кого принесло.
Чешу щёку и параллельно открываю дверь. Передо мной оказывается курьер, который держит здоровенный букет красных роз. Я несколько раз моргаю и хмурюсь. Какого чёрта? Кто его пустил в общежитие?
– Доброе утро. Доставка цветов. Мисс Кортес здесь проживает?
Я сначала непонимающе смотрю на парня, но вспоминаю, что видел когда-то тетрадь Хейли, где была написана её фамилия. Она же Хейли Кортес.
– Здравствуйте. Здесь. Pardon, это собственно от кого? – бубню я, всё ещё находясь в сонном состоянии. Сейчас соображаю туго, но нужно узнать информацию, чтобы потом передать её подруге.
– Это анонимный заказ. Не могу ответить на ваш вопрос.
– Ладно. Давайте букет.
– Сначала распишитесь, – просит курьер. Я беру у него ручку и листок, на котором черкаю имя и ставлю подпись. – Спасибо. Хорошего дня.
– Ага. Вам тоже.
Забираю этот букетище и закрываю дверь, возвращаясь к кровати. Цветы я оставляю на столе и беру телефон. До будильника ещё двадцать минут, черт возьми. Недовольно стону и ложусь обратно, прикрыв глаза. Я стараюсь ни о чём не думать, иначе моя голова расколется на две части.
Слегка дёргаюсь, когда Хейли кладёт руку мне на живот и прижимается к боку. Перевожу на неё взгляд и вздыхаю. Эта ночь была...интересной, если можно так выразиться. Мы позволили себе больше, чем положено друзьям, и сейчас я чувствую небывалое счастье. Даже обычные поцелуи сумели посадить в моей душе семена и вырастить красивые цветы. Можно ли прокручивать эти часы ещё раз сто? Я бы с удовольствием взглянул на них и ощутил всё вновь. Жаль, что мы не обладаем функцией перемотки.
Слышу слабый выдох сбоку и обращаю внимание на девушку. Хейли прокашливается и поднимает голову, щурясь и пытаясь сфокусировать взгляд на мне.
– Bonjour, belle, – ухмыляюсь я и завожу руки за голову.
– Доброе утро, – сонно отвечает Хейли и переворачивается на спину, положив ладонь на лоб. – Я так понимаю, никто в нашем споре не выиграл. Мы уснули практически одновременно.
– Всё верно. Хотя, думаю, я уснул на пару минут раньше. Так что за мной право отвести тебя куда-нибудь, – говорю ей с улыбкой на лице. Хейли вновь глядит на меня и усмехается.
– Как сам желаешь. Я всегда согласна на движ.
Кивнув, принимаю сидячее положение и разворачиваюсь к Хейли. Она уже лежит с закрытыми глазами, пока мой взгляд скользит по её лицу. Смотрю на приоткрытый рот и шумно втягиваю в себя воздух, вспомнив, как целовал эти губы, имеющие привкус клубники. Я не должен думать о них. Я обязан забыть, как сон. Ничего больше не будет. Точка.
Грудь Хейли неспокойно вздымается, словно этот вздох дался ей тяжело. Взгляд ползёт ниже и натыкается на оголённый участок внизу живота. От меня не уходит татуировка, сделанная на левой стороне. Она в виде ещё одной надписи, но в отличие от испанской фразы на ребре, эта – на английском. Она гласит так: «Я закрываю глаза, чтобы лучше видеть». Мои брови ползут вверх, а мозг пытается выдать возможные причины, почему Хейли могла набить это.
– Что для тебя значит твоя вторая татуировка? Почему эта фраза? – задаю вопросы, нарушая расслабленную обстановку. Хейли приподнимает голову, бросив взгляд на тату, а затем на меня.
– Иногда нам нужно закрыть глаза и отключиться от реальности, чтобы смотреть на мир сердцем. Это помогает мне в творческой работе.
– Будет ли рационально видеть сквозь закрытые глаза?
– Нет. Я набила татуировку, когда была подростком. Взгляды поменялись, а надпись осталась.
Хейли в один рывок поднимается и садится, как я. Она пробегает взглядом по моему телу и тянется к горлышку толстовки.
– Я видела у тебя тату. Там маленький рисунок, – поясняет она и оттягивает ткань вниз до того момента, пока не доходит до наколки на моей груди. Подушечка её указательного пальца проходит сначала по минималистичной луне, а затем по солнцу.
– Это объединение двух противоположностей, символ гармонии – поясняю я, опустив голову и проследив за движением руки девушки.
– Мне нравятся такие маленькие татуировки или надписи, выполненные курсивом, – произносит Хейли и выравнивается, убрав пальцы. – Я не люблю большие и яркие. Такие, как по мне, только портят тело. Ничего привлекательного. Складывается ощущение, будто человек настолько неинтересен, что пытается скрыть своё занудство за яркими несуразными наколками.
– Ты настоящий эстет, – ухмыляюсь я. – Мне никогда не хотелось иметь большую татуировку. Возможно есть красивые цветные, но они не окажутся на моём теле. Может дело в том, что у отца рисунки в основном небольшие и чёрные.
Хейли встаёт с кровати и раздвигает шторы. Я слегка щурюсь и смотрю, как девушка выключает синее освещение вместе со звёздным проектором. Она оборачивается и натыкается на букет.
– Это курьер привёз, пока ты спала, – сразу объясняюсь. – Я хотел узнать, от кого, но это заказчик – аноним.
– Ясно, – Хейли устало вздыхает и качает головой. – Будем выходить, нужно не забыть забрать их и подарить вахтёрше. Я не настолько жестока, чтобы выбрасывать розы на помойку.
– Я так понимаю, ты в курсе, кто подарил, – догадываюсь я, глядя на Хейли, чьи эмоции прямо кричат об имени.
– Понедельник – розы, пятница – лилии. Не сложно догадаться, кто всё это шлёт мне уже несколько месяцев подряд.
– Получается это не впервые?
– Получается да.
– Мы точно должны разобраться с Грегом, – взрываюсь я от негодования. – Это ненормально, Хейли. Если он не понимает твоих слов, тогда поймёт мои.
– Всё равно будет тяжело, но пытаться никто не запрещал.
Я перевожу дух и теперь пялюсь в пол. Меня бесит, что этот долбаный Грег мешает даже спокойно дышать Хейли. Тут дело не только в защите и желании помочь, но и в банальном личном пространстве. Он же чуть ли не преследует её. Выглядит пугающе: все эти букеты, встречи в клубах, разговоры без желания одной из сторон диалога.
– У твоего папы много тату? Мой вообще против, но он не знает, что я сделала уже две, – переводит тему Хейли, желая разрядить накалившуюся остановку.
– У него достаточно, – хмыкаю я, слабо кивнув. Когда я был маленьким и посещал Америку, любил разглядывать его наколки, а по возвращению во Францию, перерисовывал по памяти на бумагу.
Как-то я просматривал фотографии молодого отца и мне попалась одна, где у него есть татуировка маленького крестика около глаза. Оказалось, после окончания университета папа свёл её, так как понял, что в более взрослом возрасте будет не очень красиво. Его слова повлияли на меня, и я решительно определил места на теле, на которых никогда не окажется игла.
– Если сравнить меня с несколькими рисунками, папа, конечно же будет лидировать, – продолжаю говорить. – Его кожа разукрашена и на руках, и на туловище.
– Должно быть твой папа тот ещё крутой чувак, – прыскает от смеха Хейли и подходит к шкафу. Я спускаю ноги на пол и поправляю толстовку.
– Да, у него была весёлая молодость. Он участвовал в студенческих гонках, поэтому время проходило весело. Надо тебя обязательно познакомить с ним.
– Не буду скрывать, я тебе завидую, – через плечо бросает девушка и достаёт джинсы, бросая их на кровать Кейт. – Единственное, о чём можно поговорить с моим отцом – это акции или его бизнес.
– Бывают и такие, – на выдохе выпаливаю я и перевожу взор на букет. Мне всё ещё не даёт покоя поступок Грега. При следующей встрече я не упущу возможность и поговорю с ним так, как он этого заслуживает. Надоело быть вежливым и рациональным. Иногда ситуации не хватает кулака, чтобы прийти к решению.
Хейли собирается идти умываться, а я же оповещаю, что ухожу, так как мне нужно ещё заехать в братство. Мы договариваемся встретится в столовой после первой лекции и прощаемся. Ко мне приходит расслабление, так как тема вчерашней ночи не была затронута. Мы, как и обещали друг другу, не обсуждаем наш поцелуй, но вот забыть его будет очень сложно. В моей памяти это так свежо, что кажется, будто я всё ещё ощущаю касание губ Хейли. Остаётся надеяться на мозг, который подведёт в данном случае и сотрёт из воспоминаний нашу близость.
Мне необходимо чутка отвлечься и перезагрузится, если можно так выразиться.
***
– Слушай, одолжи мне свою тачку. Хочу проехаться с отцом, – прошу у Адриана, пока мы валяемся на кровати в его комнате и рубимся в приставку. Мне нравится эта спальня тем, что здесь всё выполнено в тёмно-синих и чёрных тонах.
– Ты знаешь, где лежат ключи, – бросает он, не переставая пялиться в телик. – Чего это решил покататься?
– Просто, – я пожимаю плечами. – Давно не ездил, да и поболтать хочу.
Адриан ставит игру на паузу и разворачивается ко мне. Он внимательно рассматривает моё лицо, а затем заглядывает в глаза, пока я непонимающе смотрю на него.
– Всё в порядке? В последние дни ты сам не свой.
Я поджимаю губы и хмыкаю. Знать бы мне самому ответ на это. Пока у меня нет желания говорить о моих переживаниях с Адрианом. У него и так хватает своих проблем сейчас: отношения с Лаурой на грани, постоянные ссоры, ещё и оценки ухудшились.
– Не волнуйся, – я расслабляю лицо и слабо улыбаюсь. – Я в полном порядке.
– Как скажешь, – сдаётся брат и откладывает джойстик. – Тогда лучше езжайте сейчас, пока погода позволяет.
Кивнув, благодарю Адриана за понимание и встаю с кровати. Я сразу забираю ключи из тумбочки, прощаюсь с братом и направляюсь в комнату к папе и Габи. Мне приходится потревожить их своим стуком.
– Пап, не занят? – спрашиваю, заглянув в спальню. Он и Габи лежат, смотря какой-то фильм или сериал на ноутбуке. Их внимание переходит на меня, и тогда я продолжаю: – Не хочешь проехаться со мной?
– До аэродрома? – догадывается отец, и от меня следует слабый кивок. – Хорошо. Спускайся вниз, я сейчас подойду.
Минут через сорок два автомобиля уже стоят на стартовой линии. Я сжимаю руль и поворачиваю голову, встретившись взглядом с папой. Он кивает, и я понимаю, что пора ехать. Разгоняемся на заснеженной трассе и едем бок о бок. Никаких поблажек, потому что в этой сфере мы с папой – соперники.
Даже спустя годы папа не теряет свою форму и ездит так, словно ему двадцать. Он достойный кандидат на звание лучшего гонщика в нашей семье. Отец мне рассказывал, что когда-то и Габи ездила здесь. Да и вообще говорил, что на аэродроме всегда было весело. Жаль, что гонки перестали проводиться, а место забросили.
В уши давит песня Bones, пока я с напряжением веду автомобиль, ускоряясь и пытаясь прорваться вперёд. У меня не так много опыта в сфере гонок, но пару-тройку раз удавалось выиграть. Посмотрим, как выйдет сегодня.
Первый поворот достаётся мне и теперь я несусь первым. Отец не отстаёт и вновь сравнивается и даже едет чутка дальше. Пальцы немеют от того, с какой силой я сжимаю руль, ноги готовы проделать дыру от силы нажатия на газ. С такими гонками забудешь не только о проблемах, но и о том, как тебя зовут. Мне это даже приносит удовольствие.
На следующем повороте я немного туплю, а папа пользуется возможностью и обгоняет меня. Теперь лидирует он. Такая борьба происходит ещё несколько раз. Однако к финишной первым всё-таки приезжает папа. Приехав на пару секунд позже, останавливаюсь около него и вырубаю музыку. Мы одновременно вылезаем из машин и подходим друг другу, чтобы пожать руки.
– Меня не перестаёт удивлять твоя ловкость, – усмехаюсь я и достаю пачку сигарет, угощая одной отца. Папа облокачивается о капот своего автомобиля и закуривает, использовав свою зажигалку. Сажусь рядом и поднимаю голову, смотря на серое небо. Дует холодный ветер, поэтому я надеваю шапку, вытянув её из кармана.
– Гонки – та сфера, где я всегда хотел преуспевать, даже если они были студенческого уровня.
– Почему ты не пошёл дальше? – любопытствую я, посмотрев на папу. – Ты мог бы участвовать в более серьёзных гонках.
– После нескольких аварий Габи стала сильно переживать за меня. Да и я понимал, что дружу со смертью, пока соревнуюсь. Как-то не дошло до такого уровня – меня устраивал университетский. Ещё и жизнь так закрутилась, что уже было не до машин.
Я осматриваюсь, сканируя каждый видимый участок заброшенного аэродрома. Интересно, почему здесь перестали ездить? Почему перестали устраивать гонки? Мне кажется, даже сейчас было бы весело зависать в таком местечке.
– Пап, можно задать тебе вопрос? – спустя пару минут произношу я и выбрасываю докуренную сигарету. Его голубые глаза исследуют моё лицо, и он кивает.
– Конечно можно. Спрашивай, что угодно.
– Наверное о таком интересуются в более раннем возрасте, но я всё же хочу услышать твой ответ, – прочистив горло, начинаю я. – Когда ты понял, что влюблён в Габи?
Отец задумывается и опускает голову, постучав пальцами по капоту. Я не перестаю глядеть на него, ожидая слов.
– Думаю, я влюбился в неё раньше, чем осознал это. Мне было тяжело принять свои чувства, поэтому долго доходило. Я стал беспокоится за неё, как ни за кого другого. Мне было важно видеть её улыбку, слышать смех.
– Для меня влюблённость – это приятное времяпровождение. Даже, когда я был в отношениях, всё шло слишком идеально, что даже бесило.
– Очень жаль, что ты ещё не нашёл свою любовь, – папа вздыхает и переводит взор на лес. – Любовь и влюблённость отличаются. Самое сложное – это пройти все трудности и стать настоящей парой.
– Я остерегаюсь того, что у меня появятся чувства к подруге, – признаюсь, понизив голос. Теперь папа прожигает меня своим взглядом, а я же смотрю в одну точку на земле. – Вдруг они уже есть, а я, как ты, не хочу принимать их.
– Это не исключено, Брайен. Ты должен сам разобраться в себе и разложить всё по полочкам, а иначе запутаешься, – отец хлопает меня по плечу и складывает руки на груди. – О ком ты сейчас говоришь?
– Неважно, – отмахиваюсь я, хмыкнув, и поворачиваю голову. – Просто подруга. Чёрт, я даже не знаю, что она чувствует ко мне. На днях мы поцеловались, однако не обсуждали это, так как договорились забыть. Прошло несколько дней, а я всё ещё думаю.
Папа усмехается, на секунду отвернувшись. Я встречаю его весёлый взгляд и хмурюсь.
– И ты ещё задаёшь вопросы, сын? Тут всё ясно. Не совершай мои ошибки и действуй. Я слишком долго был в неопределённости с Габи и из-за этого зарабатывал проблемы.
Вдруг весь наш флирт – это один большой намёк на продолжение? Может Хейли подаёт сигналы и хочет, чтобы шаг сделал я? Неужели это я глупый и не понимаю намёков? Наверное, поэтому Хейли решила поцеловать меня.
– Возможно ты прав. Не знаю. Постараюсь решить этот вопрос. Спасибо, что выслушал и помог.
Папа улыбается, а я обнимаю его и похлопываю по спине. На душе становится спокойней. Буря стихает, приходит штиль в моём внутреннем океане.
На обратном пути я оповещаю отца, что ещё покатаюсь по районам города, а он же уезжает домой. Теперь самое время насладится красотой Нью-Йорка. Даже многоэтажки вызывают у меня восторг. Я поражаюсь такому упорству людей, которые поднимали город своими руками. Конечно, сейчас практически всю работу делает техника, но, когда строились многие здания Нью-Йорка, люди управляли делом.
Забредя в район университета, замечаю знакомую фигуру, которая шагает по тротуару. Я еду по улочке, где катается не так много машин и нет пробок, поэтому замедляюсь и снижаю скорость до скорости ходьбы девушки. Опускаю стекло и улыбаюсь.
– Далеко идёшь?
Хейли оборачивается, и вместе с ней летят кудри в воздухе. Она искренне удивлена и в какой-то степени рада, увидев меня. Я торможу, поэтому девушка тоже замирает.
– Привет. У тебя появился автомобиль? – интересуется она, разглядывая тачку Адриана.
– Брат дал погонять на вечер. Если не занята, запрыгивай. Я как раз собирался отвозить машину. Можем потом на мотоцикле проехаться к кафе. Я ведь так и не выполнил условия нашего спора.
Хейли хватает секунды, чтобы принять решение. Она обходит автомобиль и садится на пассажирское сидение. Сразу пристегнувшись, девушка поворачивает голову ко мне.
– Здесь круто.
Кивнув, делаю музыку громче и разгоняюсь на дороге.
– Ты откуда-то шла? – спрашиваю, не отвлекаясь от движения.
– Я была в универе. Сегодня репетиция позже началась.
Бросаю взгляд в её сторону и слегка прищуриваюсь.
– А где твоя сумка?
– Я оставила вещи в раздевалке, так как завтра пропущу первую лекцию и буду танцевать.
Понимающе киваю и закусываю губу, вдруг почувствовав неловкость. Из моей головы моментально вылетают всевозможные темы для разговоров. Ситуацию спасает громкая музыка, которая кстати нравится Хейли, так как она дергает ногой в такт.
– Тоже слушаешь Belly? – задаю вопрос, поборов тупую нервозность.
– Я много кого слушаю. Меломан, – пожав плечами, отвечает Хейли. – Судя по твоим плей-листам, ты тоже.
– Да, верно, – смеюсь я и киваю. Доезжаем до дома моей семьи довольно быстро или так лишь показалось, потому что мы обсудили на каких концертах бывали и какие хотим посетить.
Я вылезаю из автомобиля и, когда смотрю на мотоцикл, громко матерюсь. Хейли подходит ко мне и шумно выдыхает. Пялюсь на проколотые колёса и сжимаю кулаки, хрустя пальцами.
– Я даже не задаюсь вопросом, что за чёрт сделал это, потому что знаю, – стараясь держать себя в руках, цежу я. Девушка переступает с ноги на ногу и кивает.
– Грег.