Игры древнейших

1. Дряхлый труп прошлого

Солнце жарило неуместно сильно. Возникало это ощущение от плотного закрытого платья, прячущего усеянное шрамами тело, или от уверенности, что в омрачённый скорбью день даже небу следовало рыдать, Ария не знала. Впрочем, едва ли это хоть что-то меняло. Нечего жаловаться, когда семью другого постигло несмываемое горе.

Леди Испичи была слишком светлой, чтобы не признать её смерть утратой.

Смалодушничать хотелось как никогда раньше. Останавливал лишь Шайтан, напряжённо подыскивающий момент, чтобы подойти к лорду. Лицо не выдало ни единой эмоции, но внутренне Ария остро усмехнулась: когда-то он был для неё просто Арманом, никак не лордом Испичи. Как жестоко бывает время.

Как жестоки бывают они.

За предложенный локоть она ухватилась без задней мысли, взглядом блуждая по шпилям поместья. Могло ли ей повезти больше? Её муж иной раз слишком хорошо всё понимал. Сегодня именно ему предстояло заботиться о репутации императорской семьи, Арии же — разве что отпугивать праздных гостей тяжёлым, как монолитная плита, взглядом.

Белое платье она увидела раньше, чем подошла достаточно близко: Завия ослепляла и фамильными блондинистыми локонами, и цветом Рода, подобно их общей матери чудом не являя собой сугроб ростом с человека. Быть герцогиней ей шло. Не то что Арии, рождённой будто бы не в той семье. Первым ребёнком матери, очередной дочерью отца.

— Была рада пообщаться, лорд Испичи, — прошелестела Завия. — Пусть горе не окрасит ваши воды в красный.

— Благодарю за то, что почтили меня присутствием, леди Хезерфорд, — ответил Арман, касаясь губами её руки.

Завия, заметив их с Шайтаном, коротко кивнула в знак приветствия и поспешила отойти. Явно не для того, чтобы найти мужа. Если бы Ария могла повернуть голову, непременно застала бы её пробирающейся к Саре. Если бы... Приходилось, однако, смотреть Арману в глаза.

По дороге в Мёденту изнутри грызло болезненное ожидание пропущенного сердцем удара или всплеска чувств. Хоть чего-нибудь, что позволило бы почувствовать себя живой, помимо гудящей на периферии вины. Теперь же Ария стояла перед человеком, на которого столько лет боялась лишний раз взглянуть, и совсем ничего не ощущала. Думала, что не ощущала. Даже боль в ноге и гладкость драконьей головы вместо набалдашника трости отошли на задний план.

Годы не пощадили его. Бордовые пряди в седых волосах струились кровавыми реками, розовые радужки сливались с воспалёнными белками, слишком глубокие как для мага морщины стали символом усталости и обречённости. Впрочем, в отличие от Арии, Арман сдался не окончательно: его губы сложились в искреннюю улыбку ещё до того, как Шайтан открыл рот.

Адресованную явно не ей. Лучший друг её мужа, ах да.

— От себя, от брата-императора и от всей императорской семьи мы приносим тебе соболезнования, дорогой друг, — тихим голосом начал Шай, на мгновение накрыв ладонью руку, с силой сжавшуюся на его локте. — Бесконечно жаль, что впервые за много лет мы встретились именно при таких обстоятельствах.

— Спасибо, что нашли время прибыть лично, — Арман принял рукопожатие, но расцепил его слишком быстро, будто во всём пытался соблюсти традиции. Раньше он их ни во что не ставил. — Агата была бы рада вас видеть. Думаю, она оценила бы, что вы прибыли из самой столицы, чтобы провести её в последний путь.

— Да смоет первобытное пламя ваше страдание, лорд Испичи, — хрипло выдохнула Ария, собрав все душевные силы. В конце концов, он не заслужил её молчания: и без того молчала слишком долго.

Голову хотелось опустить так низко, чтобы спрятать за волосами лицо. Вот только служанки постарались на славу, собирая их на макушке, а древнейшей не пристало бежать от чужих взглядов.

— Спасибо, генерал. Как ваша нога?

Брови поражённо взлетели. Её давно не спрашивали о травме даже из вежливости: боялись реакции, стеснялись смотреть, неловко закусывали губы. Ка-ле-чна-я. Ядовитые шепотки заползали под кожу, царапали внутренности. Арии казалось, что она научилась отделять себя от мнения толпы. Война всё перевернула с ног на голову.

— Сносно, благодарю, — ложь. В последнее время стало хуже, но... сказать правду нельзя, а лицемерно заверить, что лучше не бывает, язык не повернулся.

Ещё и эти его кривящиеся уголки губ. Когда-то она сходила с ума от одного намёка на ухмылку. Ха. Ха. Ноги подкашивались, как и в двадцать лет, уже по иной причине. Ни родители, ни Шай не оценили бы иронию, даже если бы она и решилась рассказать. А та, кто искренне посмеялся бы, давно ушла на новый цикл перерождения.

Повисшую между ними неловкость можно было резать ножом. Шайтан открывал рот, порывался что-то сказать, но мгновенно передумывал. Называть Арию душой компании не стал бы даже глухой и слепой глупец. Арман, кажется, думал о чём-то далёком, где друзьям из прошлого — ныне абсолютно чужим людям — места не нашлось.

— Не будем мешать тебе, — Шайтан снова взял дело в свои руки, за что Ария его мысленно поблагодарила.

— Был рад пообщаться.

Повернуться к нему спиной оказалось едва ли не труднее, чем заговорить. Лопатки сводило от пристального взгляда, и трусливо сбежать мешал только локоть Шая. Она точно сойдёт с ума. Возможно, даже раньше, чем церемония закончится.

Всё от отсутствия утренней молитвы. Богиня забыла про неё, вот и приходилось пожинать последствия.

— Нам обязательно задерживаться до конца? — хрипло спросила Ария.

— Прости, я знаю, как тебе тяжело в толпе, — Шайтан виновато улыбнулся. Подумалось, что ему не легче: тот случай с Отступниками изменил их обоих. — Мы сегодня представляем императора, нельзя навредить репутации.

— Репутацию твоего брата уже ничего не испортит, она и без того на дне, — зло прошептала Ария, опустив глаза. Смешок Шая над головой немного успокоил. Оба страдали.

— Я должен переговорить с другими древнейшими, прибывшими на похороны. Не могу заставить тебя таскаться за собой...

— Я присяду в тихом месте.

— Тогда встретимся перед погребением.

Ария поудобней перехватила трость и похромала в сторону раскидистого дуба, нашедшего приют недалеко от семейного склепа Испичи. Было в нём нечто умиротворяющее — символе жизни в пропитанном скорбью уголке. Будто Льювена и Гьесит наконец сумели встретиться, став единым целым. О ком думать, если не о богах, на одинокой каменной скамейке?

Ария со стоном откинулась на её спинку и вытянула ногу. Боль давно стала всего лишь зудящим на периферии раздражителем, к которому всего-то нужно привыкнуть. Ладони привычным жестом сжали бедро сквозь платье. «Была б поумнее, позволила бы целителям отрезать её к Проклятому», — ворчал как-то отец, с силой разминая затёкшие мышцы, пока она цеплялась за влажные простыни в очередном припадке. Улыбка сама собой расцвела на губах. Родителей она не видела уже несколько месяцев, а мамин зачарованный браслет для связи умудрилась потерять, оттого и скучала так явно. Пришло время навестить их. Как только закончат здесь, непременно уговорит Шая поехать в Осто — плевать, что столица в другой стороне.

«Дражайший деверь» и сам как-нибудь справится. У него вон целая свора советников, один другого краше.

Сколько времени она провела в своих мыслях, Ария не знала. Никто не спешил заводить с ней беседы ни о чём или испытывать границы терпения. А то и вовсе обходили место её уединения по широкой дуге. Солнце успело спрятаться за облаками, а сознание — сдаться сладкой дремоте, беспечно и глупо. Очнулась Ария от слишком ощутимого присутствия другого человека. Привычки старой вояки, помноженные на разъедающую разум паранойю, буквально подорвали её со скамьи с сиплым вздохом. Трость взлетела в защитном жесте раньше, чем она успела оценить угрозу.

На другом конце скамьи сидел Арман. Лорд Испичи, поправила себя Ария. У неё давно не было никакого права звать его по имени. Он глядел куда-то вдаль с меланхоличным видом и будто бы не замечал её присутствия.

— Я потревожил твой сон?

Нет, всё-таки заметил.

— Нет, — да.

Продолжить фразу и сказать, что всё в порядке, Ария так и не решилась. Молчание разлилось неловкой рекой. Встать и уйти, разве в этом было хоть что-то сложное?

— Погребение закончилось, — вдруг произнёс он, когда она почти решилась уйти. — Гости отправились в зал.

— Даже в похоронах видят повод нажраться, — неожиданно для себя самой фыркнула Ария. От такого отношения к мёртвым по спине скрёбся холодок презрения. Праздные твари.

— Ты ни капли не изменилась, — смех. Смех?! Почему он смеётся?! — Не было ни пятидесяти лет, ни седых волос, а?

— А тростью я просто выпендриваюсь, по-твоему?

— С тебя станется.

Лорд Испичи всё ещё на неё не смотрел, но улыбался. Ария тоже отвела взгляд. Нечего пялиться, будто впервые видит, даже если очень хочется ощупать его всего. Не только глазами.

— Мне жаль, что я всё проспала, — на выдохе призналась Ария. — Извини.

На его лицо вернулось серьёзное выражение скорбящего вдовца. Ей нужно было уйти. Не давить на свежую рану напоминанием о том, чего не было и уже никогда не будет. Если прошлое, конечно, волновало не её одну.

— Ты искренна в своих соболезнованиях. Одна из немногих, хотя вы не были близко знакомы.

Ария криво ухмыльнулась. Ждал ли он внятного ответа? Что хотел услышать? Голова дракона на трости сверкнула изумрудом, и ей вдруг подумалось, как проще всё было бы, не будь они древнейшими.

— С твоей женой мы встретились в храме Сактии в один из засушливых годов. Я не забываю тех, кто молился со мной рядом. Она прожила достойную и долгую жизнь... для немагички.

Ария откинула голову, будто искала что-то в мощной кроне дуба. Мама как-то сказала, что после семидесяти её жизнь только началась. А у кого-то, вон, уже закончилась — быстро и унизительно. Смерть иной и не бывает.

— Почему ты приехала? — лорд Испичи нарушил вязкую тишину вопросом, на который у неё не было ответа.

— Шамус заставил.

— Героиню войны можно заставить что-то сделать? — Ария перевела на него недовольный взгляд и закатила глаза в ответ на усмешку.

— А он и не меня заставил. Младший принц не обладает привилегией послать императора, в отличие от героини войны. Не смогла бросить друга в беде. Хотя, почему он меня не разбудил, непременно стоит с него спросить.

— Не придётся. Поймёшь, когда увидишь, за кем он таскается весь вечер. На похороны приехали соседи с двух сторон.

Ария с понимающей усмешкой поджала губы. Где-то у сердца перевернулась склизкая вина, которой только повод дай поднять голову: что сделано — не воротишь. Последний год в Академии переломал судьбы всех четверых.

— Мне стоит и честь знать. Пойду поздороваюсь с Розалией, раз уж она покинула Восток, — она медленно встала и почти заставила себя оглянуться. Лорд смотрел прямо на неё: впервые столь пристально и пронзительно. Как будто правда не было ни пятидесяти лет, ни седых волос. — Ещё раз соболезную твоей утрате.

— Спасибо за разговор, Ария.

— Тебе тоже, Арман.

Она умудрилась ни разу не запнуться, пока отдалялась от старого дуба. Кажется, сегодня Ария в очередной раз запустила руки в дряхлый труп своего прошлого — и впервые ни о чём не жалела.

2. На древнеимперском53 года назад

Мама научила Арию читать ауру, как только у неё проклюнулись способности к магии. С тех пор ей никогда не приходилось оглядываться в толпе, чтобы отыскать их с отцом, но в этот раз она аж затормозила под влиянием тяжёлого, словно ледяная глыба, и такого же холодного презрения. Папа никогда не был... таким. Со спины она не различала, на кого он смотрел. И, видят Истоки, не хотела оказаться на месте этого человека.

Юбка сковывала движения, корсет давил на рёбра, однако сёстры так просили надеть это платье, что Ария не сумела выдавить нет. Ни слабое, ни твёрдое. Теперь ощущала себя вырядевшейся кобылой, крупной и неповоротливой. Им-то легко: тоненькие тростиночки, Сара и Завия в чём угодно выглядели превосходно. Ария же — выше родителей на целую голову, если не полторы, ржаво-кудрявая и широкоплечая — едва ли тянула на настоящую леди.

Приём, впрочем, уже начался. Родителям следовало поклониться, а сбежать всегда успеется.

Стараясь не задевать гостей локтями, Ария пробиралась к искрящемуся золотыми вставками зелёному мундиру отца и тёмно-синей накидке матери. Любопытство мучительно скреблось внутри, уверенное, что её ждёт незабываемое представление. Папе не так-то просто испортить настроение.

— ...проделал огромный путь, чтобы получить отказ, — хлёсткая, как брошенная на землю перчатка, фраза врезалась в сознание даже сквозь светские беседы гостей. Папа не терял самообладания, лишь под конец сорвался на шипение злющего огненного дракона.

— Прости мне грубость, Арвэль, но это не тебе решать, — сразу же парировал мягкий голос с восточным акцентом. — Могу я просить вас продолжить этот разговор не здесь? Не хочу доставлять неудобств ссорами.

Фантазия отчётливо нарисовала, как у папы дёрнулся глаз.

— Это случайно не Ария? — произнёс обладатель голоса, стоило мелькнуть у матери за плечом. — Не познакомите меня с дочерью, друзья?

Папа стремительно развернулся на каблуках и сурово глянул из-под насупленных бровей, не теряя, однако, искорки беспокойства в глазах. Как всегда оберегал от плохой компании... Арии гораздо интереснее было изучить неизвестного — крепкого мужчину за шестьдесят, остриженного на восточный манер и чем-то неуловимо восточника напоминающего, несмотря на белую кожу и выправку истинного имперца. Больше всего её заворожили радужки. Цепкие, холодные, цвета розового кварца. Полукровка?..

— Прошу тебя, друг, — мягко произнесла мама, перехватывая инициативу в разговоре. — Ария Хезерфорд, наша пятая дочь и в будущем герцогиня Ламар-Гьюданская. Ария, познакомься с лордом Испичи, герцогом Мёдентским.

Остатки скромных познаний в геральдике удовлетворённо заурчали: Испичи всегда стояли между Империей и Востоком. Неудивительно, что лорд столь явно выделялся.

— Рада знакомству, Ваша Светлость, — в реверанс Ария вложила всю свою грациозность. Мама гордо просияла, будто бы не сама стрясла обещание расшаркиваться хотя бы перед древнейшими.

— Я тоже рад, леди, — лорд Испичи мягко улыбнулся, но выражение его глаз осталось таким же изучающе-придирчивым. — Помимо всего прочего, я прибыл, чтобы представить свету своего сына. Возможно, вы пожелаете с ним познакомиться. Он тоже истинный боевой маг, как и вы, и я был бы рад, если бы в Академии вы оказались вместе. Если леди Хезерфорд будет так добра.

Произошедшую дальше сцену Ария видела не раз, но, как и в первый, затрепетала восхищённым благоговением. Папа открыл было рот для гневной тирады, втянул воздух полной грудью, заводясь с пол-оборота, да так и застыл: мама мягко надавила на его плечо и глянула с нескрываемой насмешкой. Ни у кого другого не было власти над жутким канцлером всея Каралиса. Только у неё.

— Думаю, нам и правда следует познакомиться с твоим сыном, Гвизир. А после можно и обдумать твою просьбу. Поднимемся в малую гостиную?

— С удовольствием, — лорд Испичи поклонился маме. — Позвольте отлучиться, я должен найти сына.

— Попроси кого-нибудь из слуг проводить вас. Мы подождём.

Втроём они направились к лестнице на второй этаж, как только лорд Испичи удалился. Папино неодобрение выдавала только грозно стучащая по доскам трость. В остальном он оставался непоколебимо суров и неприступен, будто пёс, готовый броситься на любого, кто не так посмотрит на маму. Гости благоразумно обходили их стороной. Смутить маму, впрочем, было невозможно, поэтому она неизменно мягко улыбалась.

— Ты не должна ему потворствовать, Хезерфорд, — с порога малой гостиной процедил папа.

— Вежливость, Сегрейв. Твой Род испокон веков держится обособленно, а мы предпочитаем быть в хороших отношениях с соседями.

— Его земли на том конце Империи! Какой он тебе сосед?

— А в чём, собственно, спор? — чувствуя себя гораздо свободнее наедине с родителями, бестактно перебила их Ария.

— Этот мерзкий отступник... проклятое пятно на репутации Империи... интриган похлеще Коралльто!..

— Папа пытается сказать, что лорд Испичи прибыл в Осто с просьбой личного характера ко мне, но не учёл, что принимать его буду не одна я, — мама села рядом и неодобрительно постучала Арии по колену, призывая выпрямиться.

— А мы разве конфликтуем с Испичи? Или другими древнейшими? — вопрос сорвался раньше, чем хлопанье ресницами выдало её недоумение. Папа, до того метавшийся из угла в угол раненым зверем, остановился, как громом поражённый.

— С Испичи как Родом нет, но папа... не в восторге от Гвизира.

— Называй вещи своими именами, Хезерфорд! Он ещё жив, только потому что Её Величество запретила наказать его по всей строгости!

Ария выгнула бровь. Мало кто одним существованием доводил отца до физически ощутимого бешенства, отчего Гвизир Испичи становился интереснее. Что же такого он натворил?

— Не кричи, гостей распугаешь, — с нежностью кормилицы, терпящей капризы ребёнка, вздохнула мама. — Присядь лучше, пока не стало плохо с сердцем.

Отец забился в тёмный угол с видом оскорблённой невинности. Ария хихикнула: смурной и кривящийся, он как никогда походил на растрёпанного воробушка. Пожалуй, их дом был единственным местом, где его мнение не признавали истинно верным лишь потому, что оно его. Не привык ещё после стольких лет в столице.

— Ваши Светлости, герцог Испичи с сыном, — громко оповестил слуга и по взмаху маминой руки распахнул двери.

Ария почти вскочила на ноги, не сдержав порыва. В глубине души ей хотелось обладать маминой плавностью и ленивой медлительностью истинной леди, но Сегрейвская порода проявилась в ней во всей красе. Было слишком любопытно. Дети других древнейших жили за пределами столицы, менее титулованные аристократы боялись даже дышать в её присутствии, вот и выходило, что из друзей у неё водились только Шайтан и старшие сёстры с братьями. Да и те — разъехались по всей Империи.

Заинтересованный взгляд упал на сына лорда Испичи раньше, чем наивное желание обрести нового друга — тоже боевого мага! — оформилось у сердца. Ария мгновенно узнала его.

Карета едва не перевернулась одновременно с болезненным вскриком кучера. Ария нащупала кинжал за поясом, ожидая нападения, и свободной рукой сплела ослепляющую чару. В магическом бою долго не протянет, а вот выиграть время вполне сумеет. Повисла угрожающая тишина.

Да что случится, говорила она. Незачем выделять целый отряд, па, дороги безопасны. Тьфу! Кто бы ни напал на одиноко катящуюся карету без опознавательных знаков, едва ли они представляли, какие проблемы нависли над их шеями. Арии главное послать сигнал о помощи раньше, чем её убьют и ограбят. Сказать проще, чем сделать...

За невзрачную шторку дёрнула грязная рука, распахивая дверцу, и в проёме возникла наглая рожа разбойника.

— Ба-а, какой ул...

Ария швырнула в него магическим всплеском прежде, чем он закончил фразу. Она действовала на рефлексах: рванула вперёд, перепрыгивая через грузное тело, барахтающееся в пыли, нанесла несколько ударов кинжалом вставшим на пути мужикам и стремительно полетела к лошади. Ей бы только выиграть время, чтобы распрячь её... Все скудные знания о разбойниках ограничивались байками об их бесчестности и необразованности; вряд ли у них водились собственные кони, чтоб догнать её. Иначе зачем нападать?

Перед глазами пульсировала красная пелена, в ушах стучала кровь, сознание помутилось, захваченное лишь одной мыслью: бежать. Отец учил, что иногда отступление — лучший вариант.

— Да остановите вы её, остолопы! — прорвался сквозь туман в голове властный голос. Ария прижалась спиной к тёплому боку лошади и только теперь позволила себе задуматься.

Её окружило человек десять. Некоторые — поцарапанные её кинжалом, другие — разозлённые её попыткой побега, третьи — посмеивающиеся. Девчонка, мол, боевая! Из глубин сознания поднялась вдруг такая злоба: на себя, на дурака-кучера, павшего нелепой смертью, на разбойников, которым вдруг понадобилось попытать удачу именно с её каретой. На себя, конечно, больше всего. Она — Хезерфорд! Она — Сегрейв! Одного имени её отца достаточно, чтобы вселить ужас в горстку преступников, а она панически ищет пути отступления, зажатая в угол. И надо было ей упереться рогом и сбежать пораньше?!

— А ну разошлись! — велел всё тот же голос, которому разбойники охотно подчинились. Их лидер, значит. Переговоры?..

Выступивший вперёд мужчина не был похож ни на одного из тех, что окружили её: высокий, стройный, с собранной в низкий хвост ярко-красной шевелюрой и с до одури аристократичными чертами лица. Такие, как он, посещали балы в императорском дворце, но никак не грабили одиноких девушек на пустых дорогах. Арии в принципе не верилось, что незнатный может быть так красив.

Истоки, о чём она только думает?! Он ведь собрался её обчистить!

— Брось железку, красавица, пока не поранилась, — с нехорошей улыбкой обратился к ней главарь. — Ты и без того разозлила моих ребят, давай не будем усугублять.

— Только... через... мой... труп... — яростно процедила Ария, сузив глаза. Пальцы инстинктивно перебирали незаметные невооружённому взгляду струны Хаоса, готовые выпустить в его сторону столп обжигающих искр. Убить — не убьёт, но по крайней мере напугает. Не станут они связываться с магичкой.

— Не хотелось бы доводить до такого исхода, мы не убийцы.

— Сказал тот, чьи люди лишили жизни моего кучера, — недовольно фыркнула Ария, растеряв остатки благоразумия. До мольбы о пощаде она не опустится, нет уж! Пусть убивают!

— И за это я приношу извинения, — галантно поклонился главарь, так, как не был способен ни один крестьянин. Ария поражённо выдохнула. — Хотя он может ещё быть жив. Никто из нас не собирался ему вредить.

— Многовато благородства для бандита, угрожающего беззащитной девушке, — с трудом нащупала голос она, справившись с удивлением. Раз променял честь аристократа на воровство — значит заслуживал виселицы вдвойне! Мысли обратились к источнику, готовому обратить Хаос в младшую стихию.

— Не такой уж беззащитной, — усмехнулся он. — Ты мне нравишься, так что отдавай всё ценное по-хорошему и сможешь уйти.

— Может, ещё раздеться?

— Давай хоть отойдём, если тебе так хочется, — его мягкий хохот заставил даже уши залиться краской.

— Ещё чего! — уязвлённо выкрикнула Ария и ещё плотнее прижалась к нервно дёргающейся лошади. — Ты глубоко пожалеешь, если тронешь меня хоть пальцем.

— Да ну?

Вместо ответа Ария всё-таки плеснула в него огнём. Разбойники бросились врассыпную, визжа, словно девчонки, — все, кроме главаря. Он элегантно вскинул руку и струёй магического воздуха отвёл от себя удар. В горле застрял панический комок. Маг?! Но что это за чара такая? Не мог же он знать про струны?

— Мне было интересно, когда сорвёшься, — рассмеялся он и сделал шаг ближе. — Я ведь сразу заметил скрещённые как для чары пальцы. Техника у тебя необычная.

— Как и у тебя, — фыркнула Ария, ещё пытаясь храбриться. В душе же она холодела от ужаса. Да кто он такой?!

Лицо главаря вдруг вытянулось, растеряло остатки нахального самодовольства. Он смотрел на неё с неясным узнаванием, почти безумной искрой в глазах. Ария поймала себя на мысли, что невольно задала свой последний вопрос вслух. На древнеимперском.

— Отпускаем её, ребята, — спустя мгновение он вернул себе самообладание. — Пусть берёт лошадь и идёт.

— Чегой? Да ты сдурел! — развязно брякнул один из разбойников и нарвался на недовольный взгляд.

— Вы мне ещё потом спасибо скажете, раздолбаи. Слышишь, девка? Иди, не тронем.

Ария с неожиданной ясностью осознала, что он понял, кто она, ещё несколько месяцев назад. По случайно сорвавшейся с губ фразе.

— Друзья, леди, позвольте представить вам моего единственного сына — Дечебала Армана Испичи.

3. Поймать отца на лжи50 лет назад

От расширенного пособия по воздушной магии отвлёк яростный стук в дверь. Арман поднялся и с усталым вздохом потянулся к ручке, перебирая в голове, кого невольно оскорбил и с кем ещё не нарвался на драку. Кудрявая рыжая макушка на пороге сбила мысли в кучу. Дар речи пришлось прямо-таки подыскивать на ходу, потому что ни лишённого и намёка на краску лица, ни воспалённых глаз на грани слезливой истерики он не ожидал. Уж точно не сегодня! И уж точно не от неё.

Ария молча протиснулась внутрь, как обычно самоуверенная и наглая. Арман мало что понимал в цветах ауры, оставляя её менталистам и занудам-теоретикам, но остатки общей теории магии с первого курса почти кричали, что светится Ария откровенно нездорово.

— Что случилось?

Она застыла в центре комнаты каменным изваянием, спиной к нему. Напряжённые плечи и вытянутая спина говорили сами за себя: произошло что-то, что выбило из колеи даже эту очаровательную выскочку. Никогда ещё Арман не видел её такой собранной и резкой.

— Как ты себя чувствовал, когда впервые поймал отца на лжи? — проскрипела Ария — опасно и холодно — тоном, который все в академии невольно прозвали канцлеровским.

— Самым последним дураком. К тому же преданным.

В ответ раздался истеричный смешок. Арман в несколько шагов обошёл её, но опущенная голова скрывала лицо. Всё, что он мог, — протянуть руку, демонстрируя, что он рядом. Спустя мгновение Ария прижималась к нему всем телом в поисках утешения. Ладонь гладила её чуть ниже шеи в попытке успокоить нервную дрожь, рубаха, в которой она прятала лицо, пропиталась беззвучными слезами, рёбра трещали от того, как отчаянно она стиснула его в объятиях.

— Они лгали мне... все эти годы... Я ведь всегда знала... а они... почему только сейчас... почему случайно...

Арман укачивал её, как ребёнка, шептал что-то бессмысленное и успокаивал, как умел. Он едва ли понимал, что произошло, но этого и не было нужно. Подставить плечо той, которая лишилась опоры, — достаточно. В конце концов, ему не повезло иметь близкого человека, когда убийцей матери оказался отец.

— Я ему не дочь, понимаешь? — всхлипывая, выдохнула Ария ему в ухо. — Все эти годы он был просто слишком благороден, чтобы бросить подругу наедине с плодом мезальянса.

— Ты ведь не первый приёмный ребёнок лорда канцлера, Ария.

— Это другое! — она почти рванулась из его рук, но обмякла, стоило пригладить топорщащиеся на макушке кудряшки. — Все мои сёстры и братья изначально знали, что не благородной крови. А меня воспитывали как наследницу!

— Наследницу Хезерфордов. Не Сегрейвов.

Брошенный ею взгляд исподлобья сочился такой болью, что Арман едва не прикусил язык. Конечно, ей нужны были эти отрезвляющие, жестокие слова. Она ведь за ними пришла — за сочувствием побежала бы к Шайтану. И всё же... Арман вдруг задумался, как кто-то настолько хрупкий мог одновременно являть собой образец совсем не аристократической стойкости.

Эта глупая влюблённость делала его дураком.

Её отец — пусть и приёмный, как только что выяснилось, — ни за что не подпустил бы его к ней. Его, сына преступника, избежавшего виселицы исключительно из-за своего происхождения. Лорд канцлер ненавидел его с первого дня, и всё-таки... всё-таки Арман позволил чувствам взрасти на благодатной почве, таскался за Арией преданным псом и ухаживал с рвением будущего герцога. У этих тайных отношений не было будущего.

Однако сейчас он обнимал её так, будто за окном рушился мир.

— Ария, — Арман обхватил двумя руками её круглое лицо, заставляя взглянуть на себя. Большим пальцем он стёр дрожащую на ресницах слезу. — Отец не тот, от кого понесла твоя мать, а тот, кто бросил все силы, чтобы воспитать тебя достойной девушкой. Разве ты станешь любить лорда канцлера меньше лишь потому, что в тебе нет его крови? Он ведь любому голову открутит, если тебя хоть пальцем тронуть.

«Особенно мне», — невесело подумалось. Ария шмыгнула носом, но несколько расслабилась, отступая на шаг. Арман тоскливо проследил за этим, хоть и не стал лезть к ней или чего-то требовать, довольный и этой малостью. Тепло её щеки на своей груди он пронесёт сквозь всю жизнь.

— Я... Да, ты прав, во всём прав. Как всегда. Я не должна была убегать. Мне надо поговорить с ними. Да, точно, поговорить.

— Уже поздно, давай я проведу тебя до дома, — губ коснулась ласковая улыбка. У неё всё будет хорошо, не приходилось сомневаться.

— Нет, я... можно я останусь? — трогательно шепнула Ария, заливаясь краской. Арман так и застыл, будто громом (и молнией в придачу) поражённый. — Они волнуются за меня, я знаю, просто... я ещё не готова к этому разговору. Мне надо всё обдумать.

— Тебя, вероятно, ищут патрули. Не лучше тогда пойти к Шайтану? Если твоим родителям донесут, что ты с ним...

— Ты меня прогоняешь? — боль предательства исказила её лицо судорогой, и Арман сдался. Просто не смог поступить подобающе: шагнул вплотную и заключил её в объятия.

— Нет, — шепнул он ей в волосы, — я не хочу, чтобы у тебя были неприятности из-за меня.

— Не будет, — не менее тихо ответила она. — Поцелуй меня... пожалуйста.

К её губам Арман припал с жадностью умирающего в пустыне. Плевать на Род, плевать на последствия, плевать на их отцов. Он преподнесёт Хезерфордам Мёденту на блюдечке и не забудет раскататься у их ног, но женится на ней. Чего бы ему это ни стоило.

***

— Тебе пора повзрослеть!

Арман не отводил взгляда от отца, не теряя надежды отстоять своё решение хотя бы в этот раз. В прошлый пришлось уйти из дома, хлопнув дверью. Они спорили без малого час: переливали из пустого в порожнее, слишком упрямые, чтобы пойти на уступки. Не зря Арман внешне являл собой полную копию отца. Те же бледно-розовые радужки, иной раз казавшиеся прозрачными, и те же кроваво-красные локоны, как у восточных жрецов.

Оставалось надеяться, что хоть внутренне он не был такой же сволочью.

— Я не собираюсь жениться по твоей прихоти на первой встречной. У меня уже есть невеста!

— А родители твоей невесты в курсе? — нехорошо усмехнулся отец. — Сама она где? Сбежала с императорским сынком, пока ты ждёшь кости с чужого стола, как брошенный пёс!

— Арию похитили, как и Шайтана, они бы не ушли без предупреждения.

— Ты ведь ушёл, — в который раз за вечер кольнул его отец.

У Армана задёргался глаз. В последние недели всё валилось из рук: и Ария, и Шайтан как сквозь землю провалились, из-за чего вся Империя стояла за ушах; академию закрыли до выяснения обстоятельств, а всех студентов едва наизнанку не вывернули, прежде чем отпустить; самого Армана допросили с особой тщательностью, как лучшего друга пропавших и «ненадёжного элемента»; отец примчался из Мёденты и ежедневно склонял забыть про Арию, женившись по расчёту на «девушке из хорошей семьи». Как же это всё надоело!

— Мы оба знаем, что это твоя вина, — запоздало отозвался Арман. — Я не брошу ни её, ни попытки отыскать их с Шаем. А когда всё закончится, встану на колени перед Хезерфордами и буду просить её руки.

— Оставишь свой Округ без наследника? — отец презрительно ухмыльнулся, прищурившись. — Сегрейв и слушать тебя не станет, а за честь дочери может и на дуэль вызвать. Подумай хоть раз о ком-то, кроме себя.

— А ты разве думаешь о других?

Отец скривился от негодования, но лишь на долю мгновения: пускай сделка с Проклятым уже двадцать лет как была разорвана, он всё равно не позволял себе выходить из очаровательного образа всеобщего любимца. Арман, однако, чувствовал гнилую натуру за версту. Этот человек заслуживал болтаться в петле, как всякий душегуб, возомнивший себя богом. Жаль, что тогда Империя точно развалилась бы.

— Я думаю о наших землях и о Роде. О тебе, ведь ты мой единственный сын, и именно тебе предстоит занять моё место.

— Никогда не допускал мысли, что у тебя была бы возможность выбрать наследника получше, если бы ты не убил мою мать?

Губы тронула нервная усмешка. Как бы Арман ни старался отстраниться, манеру припоминать грешки при любом удобном случае он всё-таки перенял у отца.

— Ты не знаешь, как всё было.

— О, не переживай, я воспользовался знакомством и достал все документы об этом деле: протоколы допроса, твоё признание... Надеюсь, Сегрейв от души растянул тебя на дыбе, прежде чем ты всё рассказал.

Они снова вернулись к тому, с чего начали — игре в гляделки. Очередной тупиковый разговор, очередной впустую потраченный день на поиски. Арману не оставалось ничего, кроме надежды, что Ария жива и вот-вот вернётся. К родителям, к академии, к мечтам о большом будущем в армии... к нему. Она не стала бы соглашаться выйти за него замуж за два дня до побега. Она не поступила бы так с ним.

— Ты женишься на Агате Лотиан, даже если придётся нанять чёрного менталиста и выбить из тебя согласие силой.

— И. Не. Мечтай.

4. Не то судьба, не то собственные решения

Гости вывалились на задний двор поместья, сбились в небольшие компании и вели светские беседы. Арман наблюдал издалека: задумчивый, отстранённый, холодный. Нравы высшего общества давно его не задевали. По-настоящему он попрощался с Агатой ещё несколько недель назад, когда держал её за руку и убеждал, что больше больно не будет.

Арман не заслуживал супруги вроде неё. Уж точно не после того, как в день её погребения позволил себе взглянуть на другую женщину. Чужую жену.

— Я рада, что вы согласились прогуляться со мной, милорд, — морщины совсем не портили мягкую красоту Агаты, в то мгновение светящуюся, как в молодости.

— Я ведь так давно не видел вас, миледи. Как прошла служба в Храме Сактии?

Её улыбка дрогнула, но Арман этого не заметил. Он, старый дурак, и подумать не мог, что ей пришлось смотреть в глаза Арии Хезерфорд, которая безмолвным призраком нависала над ней полжизни. Из-за которой она была несчастна.

Сейчас казалось, что он мог бы провести эти годы иначе. Не гнаться за неосуществимой мечтой, постоянно мотаясь в столицу в надежде увидеть издалека рыжие кудри, не видеть в той, что всегда была рядом, лишь бледное подобие женщины, толкавшей его на безумства в юные годы, не отстраняться от лучшего друга лишь потому, что она досталась не ему. Арман жалел о многих своих поступках, но никогда до такой степени.

Лицезреть разбитую не то судьбой, не то собственными решениями Арию Хезерфорд отдавалось горькой тяжестью в груди. А ведь когда-то именно она разбила ему сердце.

Не будь Арман хозяином вечера, вынужденным натягивать вежливую улыбку, спустился бы в склеп в припадочной надежде, что Агата подскажет, как быть. Без неё всё рушилось карточным домиком. Как теперь не согнуться под гнётом обязанностей перед Родом и перед детьми? Как теперь ходить, говорить, дышать?

Арман думал, что не любил Агату Лотиан, ведь она не была Арией Хезерфорд. Но в день её смерти лишился чего-то большего, чем супруги и матери своих детей. Жаль, что ему потребовалось так много времени, чтобы это осознать.

— Ну, здравствуй, лорд Испичи.

От тяжёлых мыслей Армана отвлекла ничуть не изменившаяся Розалия — смуглая, черноволосая, черноглазая и осыпанная восточными шелками, которые прикрывали чуть меньше, чем ничего. Стало вдруг так смешно от мысли, что возмущённые гости обглодали ей кости за спиной.

— Здравствуй, соседка, — он состроил хищную мину в ответ. — Тебе не жарко?

— Жарковато, — Роза театрально помахала ладонью у лица, не переставая кривляться. — Вот думаю оголить грудь по восточной моде, как думаешь, стоит?

— А там есть что оголять?

— А ты всё такой же остряк, — фыркнула она и распахнула руки. — Дай я тебя обниму.

Арман осторожно коснулся её лопаток, словно в страхе навредить: Роза макушкой едва доставала ему до подбородка. Не то чтобы это мешало ей быть грозой академии когда-то давно. В конце концов, не всякая целительница споётся с боевиками так легко и натурально, как вышло у неё с их «рыжим трио».

— Полно тебе вздыхать, родной. Пойдём выпьем.

— Илона Розалия дар Медра нэй Азанет-Джезерит, имей хоть каплю уважения к памяти моей жены.

— А имперскую фамилию вспомнишь? — съехидничала Роза, но тут же стёрла с лица ухмылку и сделалась на диво серьёзной. — От того, что ты стоишь в одиночестве и грызёшь себя, легче тебе не станет. Не спорь! — она накрыла его приоткрывшиеся губы ладонью, грозно глянув исподлобья. — Мы не можем исправить ничего в прошлом, но можем жить дальше, чтобы души наших родных не рвались из объятий Гьесита. Подумай о том, каково твоей леди ожидать перерождения, если ты её не отпустил.

— Мне никогда не была близка восточная философия, ты же знаешь, — кисло улыбнулся Арман.

— Мне тоже, — невозмутимо пожала плечами Роза, будто не росла на Востоке и не была дочерью предыдущей правительницы. — Рубить пальцы вдовцам я и вовсе считаю дикостью, но имперцам всё же стоит начать попроще относиться к смерти.

— Ты тоже имперка.

— Я спала с твоей рыжулей ещё до того, как ты узнал про её существование, какая я имперка?! — Роза до того эмоционально замахала руками, что полупрозрачный шёлк на её груди окончательно сполз. — А теперь пойдём, я знаю, что ты не в завязке, как одна наша общая знакомая.

Под таким напором даже кто-то праведнее и принципиальнее Армана сдался бы. В чём-то она всё же права: на пороге смерти Агата просила не замуровывать себя в камне на ближайшую сотню лет, которые ему предстояло прожить. Раньше он ни за что бы не понял в полной мере, почему сильную магию зовут проклятием. Розалия обвила его локоть, совсем как побеги цветка, давшего ей имя, и потянула внутрь.

У самого дальнего стола с напитками переговаривались Ария и Шайтан. Арман скосил усталый взгляд на донельзя довольную Розу, интересуясь, серьёзна ли она. План столкнуть их и сыграть на ностальгии был прост как двери, но он всё равно повёлся. Стареет, что ли?

— Вы бы хоть вышли подышать воздухом, что за тяга ко всему, что похоже на склеп?

— Кто будет ловить меня, когда нога в очередной раз подведёт? Ты? — Ария медленно подняла глаза от фамильной трости и удивлённо застыла, уставившись так пристально, будто пыталась вывернуть душу наизнанку. — Лорд Испичи.

— Не вставайте, генерал, виделись уже.

Ария устало опустилась на стул. Арман был кем угодно, но не дураком: ещё в самом начале заметил, как ей тяжело из-за больной ноги. Долетавшие до него слухи твердили, что ни война, ни травма не сломили характер этой женщины. Как боевой маг, он мог судить разве что по телу — в её случае, неповоротливому и зажатому. На секунду подумалось, какая она, должно быть, худая под этим мрачным платьем.

— Бегала кошмарить гостей, да? — доброжелательно улыбнулся Шайтан. — А лорда украла по дороге?

— Она была слишком настойчива, я не мог не позволить себя похитить.

Неловкость между ними можно было резать ножом, но ответная шутка немного разрядила атмосферу. Даже Ария приподняла уголки губ в намёке на веселье. Арман обещал себе не смотреть в её сторону, не пялиться слишком откровенно, выдавая слабость с потрохами, — и не справлялся. Он ведь помнил, как пахли её — тогда ещё не седые — кудряшки.

— Вы все старые, нудные и не лечитесь, — Роза сложила руки на груди, и Арман едва не расхохотался из-за Шайтана, тут же скосившего взгляд, куда не следовало. — Как вы вообще жили без меня?

— Страдали каждый день, — хмыкнула Ария.

— И плакали, приговаривая, на кого ж ты нас покинула, Роза, — поддержал её Арман, расплываясь в ухмылке.

— Что, роль вдовца уже не жмёт, а, лорд Испичи?

— Даже горе не мешает мне ставить вас на место, леди Маврики.

— Всё-таки вспомнил!

Несмотря на веселье в голосе, Роза неприязненно поморщилась от прозвучавшей фамилии отца. Когда-то история об изменнике гремела на всю Империю; особенно та её часть, в которой его жена сбежала на Восток на правах невесты Азанет-Джезерит. Прихватив дочурку, само собой. Арман и спелся с Розой как раз благодаря сходству их родителей, хоть и не сразу сопоставил Розалию Маврики и Илону Розалию.

— Что-то мне всё это напоминает... — разрушил тишину Шайтан негромким комментарием.

— Не было ни пятидесяти лет, ни седых волос, — повторила Ария фразу, сказанную Арманом в самом начале.

И правда, первых двух курсов Академии ему не хватало. Было в этой случайной встрече некогда близких друзей что-то по-горькому смешное: даже годы не стёрли лёгкость и темы для разговоров. По крайней мере, так казалось, пока они снова не замкнулись в себе и своих проблемах.

— Кажется, ты обещала мне выпить, принцесса, — Арман подхватил два бокала и протянул Розе. — Вы с нами?

— Пожалуй, — Шайтан отсалютовал им.

— О нет, если начну снова, точно не остановлюсь, — открытые ладони Арии взлетели, и Арман не сдержал смешка. — Слезать с зависимости от вина это у нас семейное.

— Тогда за нас! — вскрикнула восторженная Роза, чокаясь с бокалами и виском Арии. — И за это непьющее чудовище, само собой.