Карма
В буддизме, есть такое интересное понятие, как карма.
Карма — это некое естественное следствие или даже наказание за действия, которые человек совершал раньше. Неважно когда. Буддисты верят, что карма может настигнуть тебя и сразу, и в следующей жизни. Неизменным остается лишь то, что карма настигнет.
И Лань Ванцзи думает, что его мужа настигла карма в лице их дочери.
Омега видел тяжелый процесс осознания, который проходил Вэй Усянь. Осознание собственных ошибок, собственной жестокости и черствости по отношению ко всем омегам, которым мужчина причинял боль вольно или невольно. Теперь у него самого была дочь.
И если Вэй Усянь действительно кого-то когда-то по настоящему любил беззаветно и всем своим существом, то это Сянь-Сянь. Если бы Лань Ванцзи это своими глазами не видел, то не поверил бы никогда, что мужчина в принципе может быть таким... любящим.
После побега из Китая их жизнь сильно изменилась. Но самым большим изменением в отношениях Вэй Усяня и Лань Ванцзи стало рождение Вансянь. Ребенок, это большая ответственность. Многие альфы не осознают этого, даже имея достаточно высокий эмоциональный интеллект. А тут... сирота, беспризорник, бандит, человек ведший маргинальный образ жизни и не имеющий образования. Любая омега сказала бы Лань Ванцзи, что ждать от такого чего-либо, пустая трата нервов и времени. Да он и сам это понимал как бы...
И вот хрен!
Поразительно, но факт, Вэй Усянь был просто замечательным отцом. Он учился обращаться с крошечным младенцем быстрее чем омега, из которой этот ребёнок вылез. Правильно держать, мыть, пеленать, кормить... И у Вэй Усяня даже мысли не возникало что он, как альфа не должен это делать. Ни слова о том, что это омежья работа с ребенком возиться.
Лань Ванцзи хотелось иногда кричать, плакать и биться в истерике. Не от обиды или злости. Больше от умиления, как ни странно. Иногда омега безумно хотел, чтобы его собственный отец был таким, как его муж. И он завидовал собственной дочери. Но не черной завистью.
Он хотел семью. Нормальную семью в которой друг друга любят и заботятся. Шок, конечно, что эту семью он построил с бандитом... Но у судьбы сложное чувство юмора. Лань Ванцзи таких шуток не понимает. Омега просто счастлив, что все сложилось так, как сложилось.
Теперь у него была семья. У них была семья. У всех.
У Сюэ Яна, Сун Ланя, Сяо Синчэня, Вэй Усяня, Лань Ванцзи и у малышки Вансянь.
Вшестером они осели в Районге. Первые пару лет после рождения ребенка таскаться по стране было не лучшей идеей, а в Районге были хорошие больницы и было мало туристов по сравнению с более крупными городами.
Тем более дочери Лань Ванцзи и Вэй Усяня нужно было сделать документы и дать официальное имя. За этим они даже поехали в буддийский храм к монахам, как обычно делают тайцы. У монахов была сложная система наречения по календарю, положению звезд и прочим подобным вещам, которые разбивались о прагматизм Лань Ванцзи. А вот Вэй Усянь таким не был и очень проникся всей этой буддийской бурдой. Альфа к главному монаху храма, как к себе домой ходил.
Дочери дали тайское имя Бинай. Бинай — значит благословение. И как к благословению Вэй Усянь к дочери и относился.
Тайским именем, Вансянь никто не звал. Это было официальное имя записанное в документах, которое пока ребенок был маленький почти не использовалось.
Девочка росла быстро. Первые пару лет ее жизни пролетели для всех, как одно мгновение. Вот она только агу-кает и ползает, а вот уже лезет на манговое дерево во дворе, пытаясь дотянуться до свисающих плодов.
Теперь не только кошки занимали колени Вэй Усяня, когда тот сидел в кресле на террасе виллы или лежал в гамаке. Почти все время Вансянь проводила с отцом притягиваясь к нему, как магнит. Или приклеивалась как пластырь, не отлипая пока не найдет что-то или кого-то поинтереснее. И Лань Ванцзи понимал свою дочь. Он и сам с большим удовольствием приклеивался к мужу.
Единственное, о спонтанном сексе пришлось забыть.
Когда Вансянь исполнилось три, Вэй Усянь начал задумываться о том, что надо бы чем-то заняться, а не впустую прожигать деньги что у них были. Хорошее желание. В конце концов их жизнь не вечна и было бы неплохо, если бы они могли оставить дочери приличное наследство.
Все решил случай.
Они жили недалеко от уединенного пляжа, где было не так много хороших заведений и в один из дней у ресторана, где они часто ужинали после вечерней прогулки появилась табличка о продаже. У владельца заболела жена и они решили переехать на север страны, где жизнь была значительно дешевле, чем на востоке.
К этому моменту о том, что Вэй Усянь хорошо готовит знали все соседи. Обмениваться домашней едой здесь было чем-то обыденным и говорило о доверии. Хороший сосед никогда не отравит. Если бы Вэй Усянь не был женат, у его дома стояла бы очередь из таек, так мужчина освоился в местной кухне.
Ресторан Вэй Усянь и Лань Ванцзи выкупили без особых проблем разделив право владения на двоих. С тайским гражданством хоть и липовым, это было быстрое дело. Сложнее было нанять персонал. Вансянь не позволяла отцу все время проводить на кухне устраивая Вэй Усяню безобразные истерики, если тот долго не обращал на нее внимание. Пришлось искать поваров.
Дом купили рядом с рестораном. На соседнем участке. Построили детскую площадку, облагородили пляж немного, парковку удобную сделали. За пару лет, ресторан раскрутился и начал приносить стабильный доход, который откладывали на обучение Вансянь в университете. Чтобы не была как родители, без образования. Свой диплом Ванцзи ведь так и не успел получить.
— А-Цзи, поможешь мне? — зовет Вэй Усянь омегу в ванную.
Тот заходит с любопытством оглядывая мужчину и улыбается сдерживая смешок.
— Помочь отклеить наклейки со спины? — игривым тоном спрашивает омега.
Их дочь в том возрасте когда расклеивает наклейки и рисует повсюду. Даже на мебели в ресторане. Едва успевают соскабливать. Детский уголок уже весь заклеен зверюшками, живого места нет.
Вот и на Вэй Усяне все или исписано или заклеено. Наклейки ещё такие... надежные.
— Не дотягиваюсь. — отвечает альфа и снова тянется к картинке с горилой и правда, не дотягивается, чтобы ее отодрать.
Самое болезненное с рук и ног отрывать. Как точечная эпиляция. Лань Ванцзи каждый раз хихикает разглядывая руки и ноги мужа, где видно проплешины от выдранных волос. У Вэй Усяня часто накрашены ногти детским лаком, цветные резинки и заколки в волосах, косички заплетены.
Альфа выглядит мило.
Пока их дочери никто и ничто не угрожает. Как и ему, Лань Ванцзи.
Их ресторан становится популярным местом и его конечно же примечают местные бандиты. Куда без них, такие везде есть.
Сначала к ним просто приходят гости бандитской наружности, они шумные, пугают своим видом и поведением других гостей. Замечая их, Вэй Усянь выходит из своего кабинета и не церемонясь пересаживает шумную компанию с выпивкой и закусками на террасу, чтоб не мешали другим отдыхать своим гоготом.
В следующий визит, один из гостей пытается шлепнуть официантку-студентку по заду, когда та приносит заказанные блюда. Девушка пугается и бежит к менеджеру не зная, что ей делать. Конечно обслуживать этот стол ей больше не хочется. Выслушав напуганную сотрудницу, Вэй Усянь вместе с ней идет к столу и приказывает гостю извиниться перед официанткой, если тот не хочет последствий.
Нехотя гость извиняется понимая, что Вэй Усянь от него не отстанет и выставит вон вместе с полицией.
По старой памяти, Вэй Усянь нашел среди полицейских их района тех, кто не против лишних денег и готов за определенную сумму быстрее решать проблемы в ресторане. Проблемы ведь везде бывают. У всех. Особенно у бизнеса, который идет хорошо.
После инцидента с официанткой в один из вечеров в ресторан приходит мужчина. Один, одет в хороший костюм, но чувствуется, не просто с ним все. Он садится за столик и отказывается уходить, когда Сун Лань пытается объяснить ему, что ресторан уже не работает.
— Я хочу есть. Ты что же выгонишь голодного гостя? — спрашивает мужчина.
Он выглядит как проблема, понимает Лань Ванцзи, стоит ему его увидеть. Чувство знакомое. Такое же, как было, когда омега встретил Вэй Усяня лицом к лицу. Этот человек опасен.
Вансянь это не интересует. Пронырнув мимо Лань Ванцзи она забирается на стул напротив позднего гостя и уложив локти на стол внимательно его разглядывает.
— Дядюшка, вы такой крутой. — восторженно вздыхает девочка.
Мужчина смеется глядя на девчонку. Этот смех тоже кажется Лань Ванцзи знакомым. Он силой давит в себе порыв метнуться к дочери и утащить ее куда- нибудь в безопасное место. Уже поздно.
— Мой папа тоже крутой и вкусно готовит. — продолжает Вансянь нисколько не впечатленная смехом мужчины.
У этой девчонки инстинкт самосохранения минус семь помноженный на два. Да и она привыкла, что от ее выходок смеются всякие психи.
— Да? Что тебе нравится больше всего? — вопрос мужчины заставляет девочку задуматься.
— Я люблю пельмешки и лапшу. — серьезно отвечает девочка.
— А с чем любишь пельмешки? — ещё один вопрос.
Их разговор выглядит так мирно. Совершенно обыденно. Будто просто какой-то дядька зашел в ресторан и решил поболтать с любопытным ребенком. Но Лань Ванцзи видит, кто вошел в их ресторан. И видит заложенный за пояс брюк пистолет.
— Со свининой! — громко и довольно отвечает Вансянь.
— А тебе не жалко свиней? Ты их не любишь? — ложно-удивленно спрашивает гость.
— Люблю конечно! — фыркает девочка. — Они очень вкусные.
Мужчина снова заходится смехом. Ну да, все присутствующие в комнате тоже едва сдерживают улыбку слушая, что говорит Вансянь. Она по-детски непосредственна и от того очень забавна.
— Что за шум? — из кухни хмурясь выходит Вэй Усянь.
Альфа был занят заготовками для кухни на завтра и позвать его не привлекая внимания было некому. Хорошо что он сам их услышал.
Заметив гостя Вэй Усянь нахмурился ещё сильнее. Складка между бровей стала меньше стоило Вансянь слезть со стула и подбежать к отцу просясь на руки. Подняв дочь альфа с сомнение оглядел гостя.
— Мы уже закрыты. — голос Вэй Усяня звучал твердо.
— Пап, но дядюшка голоден... — подергав отца за ухо недовольно протянула Вансянь.
— Это правда. — кивнул подтверждая слова девочки.
Если бы не Вансянь... Если бы не их дочь, было бы проще. Вэй Усянь скорее всего смог бы выпроводить нежеланного гостя, а там они бы уже что-нибудь придумали. Как-нибудь, да разобрались бы.
Вэй Усянь думал достаточно долго, как казалось всем, кто наблюдал за ситуацией. Пока дверь ресторана не открылась и внутрь не вошел разозленный Сюэ Ян сжимающий в руках тканевый мешок в котором гремело, по звуку, Лань Ванцзи узнал оружие. Этот мешок Сюэ Ян положил на стойку рядом с Вэй Усянем.
— Не хорошо будет оставить гостя голодным. — держа дочь на руках, Вэй Усянь подошел к Лань Ванцзи и передал Вансянь омеге. — Но уже поздно. Я останусь, остальные уйдут отдыхать.
— Справедливо. — протянул гость.
Это значило, что все должны уйти. Лань Ванцзи хотел бы возмутиться, остаться рядом с мужем, но тот не просто так отдал дочь омеге. Они должны были уйти в безопасное место и дать решить альфе возникшую проблему.
И тот решил.
Как позже утром рассказал Вэй Усянь, гость попросил его приготовить порцию пельменей со свининой и порцию лапши. Еду про которую говорила Вансянь. Вместе альфы поели и в ходе позднего ужина у них завязался разговор. Омега не ошибся, их гость действительно оказался бандитом который держал их район и он пришел не просто так. Во-первых мужчина хотел спросить с владельца за неуважение к своим людям, во-вторых, за инцидент с официанткой, ну и в-третьих, как это обычно бывает хотел или процент от выручки, или торговать на их территории чем-то нехорошим. Наркотики, проституция все это было широко распространено в Тайланде.
Вэй Усянь честно высказался, что он думает по поводу людей гостя и что думает по поводу его предложения. Сказал что собственноручно лучше сожжет дом и ресторан и уедет, чем будет прогибаться под такие условия.
Все могло именно так и закончиться, но то ли лапша с пельменями были вкусными, то ли душевный разговор между альфами повлиял, а может все дело в Вансянь попавшей в сердце старого бандита, но обошлось без сжигания имущества и побега в неизвестность.
Единственный минус, бандиты таскались к ним теперь постоянно. Есть, пить, петь в караоке... отдыхать. Больше они не трогали официанток да и других гостей тоже. Старались вести себя прилично опасаясь гнева босса, который заделался дочери Вэй Усяня ещё одним дядюшкой.
— Эх, Ванцзи можешь помочь, я не дотягиваюсь... — просит господин Тхирасак, тот самый поздний гость в прошлом, о помощи омегу.
Наклейка. У него на задней стороне руки и на спине наклейки, которые налепила проказничая Вансянь.
— Только потерпеть нужно будет, господин. — предупреждает Лань Ванцзи и старается не дергать слишком сильно.
— Ох, уж эта маленькая проказница... — вздыхает мужчина.
Вздыхает, а потом снова идет к играющей девочке, которая раскрасила цветными фломастерами всех бандитов. У них татуировок много, это считай что раскраски для ребенка. Вэй Усянь и сам все время раскрашенный ходит. Ворон на груди чернеет от чернил фломастера, на терновых ветвях обвивающих шею, появляются цветы, какие девочка только придумает.
Под дудку этой проказницы пляшут все мужики, Лань ванцзи только головой качает боясь представить, что будет когда она вырастет. Растет ведь она быстро. Начинает ходить в садик, дорастает до начальной школы, затем до средней и старшей. Все в округе знают ее по громкому звонкому смеху, проказливому характеру и что ее лучше не обижать.
За Вансянь присматривают все бандиты на районе, стоит хоть кому попытаться обидеть девушку и тут уж не только ее отец, а целая толпа дядюшек прибежит выяснить, как быстро обидчик хочет отправиться на тот свет.
Лань Ванцзи проживает свою лучшую жизнь окруженный людьми, которые его любят. И его дочь не знает, какого это когда тебя не слышат и отвергают. Если у него был какой-то долг, то омега его выплатил. Что касается долга мужа омеги, сложно судить. Вэй Усянь был несчастен всю жизнь до их встречи смутно осознавая это. А теперь, у него, как и у Лань Ванцзи была семья.
Им остается только молиться, что в следующей жизни они снова встретятся и смогут построить новую прекрасную жизнь. И так пока колесо перерождений не завершит вращение для их душ.