+/- Чувство

Пепельно-голубые облака показывали свои мягкие бочка в проемах между длинными ветвями деревьев. На фоне этих малюток они казались угольно черными. Алекс медленно провел подушечками пальцев по тонким линиям. Мелкие неровности щекотали и слегка будоражили. Парень отошел подальше и еще раз прошел глазами по изящному изображению.

- Как настоящие, не правда ли? – позади него возникла девушка с длинными пепельными волосами. Шелковое бирюзовое платье аккуратно обрамляло округлые формы и удачно гармонировало с темной кожей. Зеленые глаза горели страстным темпераментом, но ум и опыт не давали выходить ему за границу приемлемого и разумного. Жанна была старше Алекса на 20 лет. На вид же они были словно ровесники.

Парень еще полчаса походил по выставке – не то, чтобы из уважения к хозяйке, скорее для конспирации. И Жанна это знала. Она, корча из себя заботливую мамашу, водила его от одной картины к другой и разбавляла молчание ненужными ему подробностями. Так, на первый взгляд, случайно они оказались наедине в одном из видимых тупиков помещения. И только панель в самом углу намекала на дверь, открыть которую мог не каждый.

Парочка поднялась по лестнице и очутилась перед дверью в небольшую уютную квартирку. Не заставляя себя долго ждать, они оказались в спальне. Огромная кровать распласталась практически на всю площадь. И только потрясающий вид с 9 этажа на город переманивал на себя увлеченные взгляды.

Алекс провел рукой по нежно-розовой простыне и произнес:

- Знаешь, я принял душ дома, чтобы времени не тратить – его глаза сузились в приторной улыбке.

- Знаю, ответила она – её легкое платье скатилось вниз, нежно погладив упругий живот и бедра. Прекрасный вид подтвердил предположение парня, которое зародилось у него в голове, еще когда Жанна что-то говорила про свои картины. Тогда он не слушал её, был слишком занят просвечивающими твердыми бугорками. Девушка не надела белья.

- Тебе вообще известно слово «стыд»?

Жанна улыбнулась, толкнула парня на кровать и села на него верхом.

Пока её нежная плоть терлась о его брюки, он гладил её бедра, пышную грудь и шею. Только он знал, как ей нравится. Только она могла заставить его так сильно кого-то желать. Опытная в ласках и в жизни, до безумия сексуальная, что ей могли противопоставить все эти молодые девчонки, теряющие голову только от одного его взгляда. Нужно было постараться, чтобы эта женщина потеряла рассудок, но когда это происходило. Боже, как неугомонно колыхалось её тело и вздрагивало, вздрагивало и еще. Алекс мог получить свой пик, только услышав эти страстные стоны и видя опухшие от шлепков бедра.

Теперь они уже лежали на кровати и смотрели на иссиня – красные разводы неба.

- Знаешь, я недавно была на краю купола. На ощупь и не скажешь, что клетка. Такой мягкий и воздушный, как подушка.

Алекс погладил Жанну по разрисованному плечику. Ему нравилось прикасаться к этой немного выпуклой из-за белой краски коже. Он пытался наугад представить расположение линий – говорить совсем не хотелось. Но Жанна и не требовала ответа. Ей совсем ничего не было нужно от этого молодого мальчика, и, быть может, именно поэтому ему было с ней так хорошо.

Обнаженный парень поцеловал шершавое плечико и встал:

- Это только внутренний слой. Он и должен быть, как подушка, чтобы усыплять любопытство жителей.

- Но твое любопытство не усыпить – Жанна явно пошутила, но Алекс вдруг стал очень серьезен, чего раньше с ним не происходило:

- Нельзя усыпить то, чего нет. Мое любопытство скукожилось от страха и сдохло... вместе с матерью.

Парень смотрел вниз. На людей, поваливших из подземных запасов. Даже в час-пик источник казался скудным, несмотря на то, что подземный транспорт в куполах был единственным средством перемещения. Жанна бесшумно подошла со спины и аккуратно провела ручками по широким плечам:

- Если хочешь, мы могли бы поговорить об этом.

Но Алекс лишь резко развернулся и, приторно улыбаясь, сказал:

- Зачем говорить о том, чего нет...и никогда не было. – Он подмигнул девушке и продолжил – Я вдруг жутко проголодался. У вас на 5 этаже был неплохой ресторанчик. Составишь мне компанию? – но Жанна никогда бы не согласилась на такое и Алекс прекрасно это знал.

Парень очутился за дверью. Рубашка его все еще обнажала тонкий торс, но он даже не попытался скрыть былое преступление и именно в таком виде явился в ресторан. Многие посетительницы буквально пялились, даже некоторые мужчины иногда с любопытством поглядывали на то, как он грустил.

Длинные волосы спадали на обнаженную грудь, красивая рука поддерживала подбородок, глаза давно переполнились тоской. Еще немного и она скатится по нежной коже скупой мужской слезой. Как же он прекрасен!

Мысли, словно надоедливая муха, то и дело лезли ему в голову, и сгущали над ним атмосферу лишь своим присутствием. Былые воспоминания болезненной судорогой проскакивали по телу. И отогнать их у него не было шанса еще и потому, что краем глаза он отмечал оказанное ему внимание. Официантки замерли, не решаясь нарушить этот драматичный покой. Их глаза, как и глаза посетительниц, горели от возбуждения и страсти. Мужчины, которые привели сюда своих возлюбленных, да и прочие посетители мужского пола, сокрушенно вздыхали, осознавая свое поражение. Они все, словно лани, которые пришли на водопой и смотрят, завороженные, насколько грациозен леопард. Все они в его власти. И тем более он во власти этой боли. Боли, которая не только не может сломить его красоту, нет, она придает ей еще более интересные оттенки и позволяет раскрыться во всем своем пламенном величии.

Наконец менеджер ресторана – совсем еще молодая девочка, рискнула напомнить посетителю о необходимости соблюдать приличия.

- Боже мне так жаль – произнес он тоскливо. Рукой он провел по груди и животу, привлекая внимания к красным отметинам. – Никогда прежде я не смел забывать о приличиях. Но сегодня я чувствую себя так плохо, что совсем ни на что не годен. Ох, если бы вы только могли мне помочь – он робко, словно ребенок, прикоснулся к краю её длинной юбки.

От сочувствия она села рядом, совсем позабыв про официальный тон, с которым она обратилась к нему сначала:

- Чем я могу вам помочь?

- Даже не знаю... Могу ли я просить вас б этом. Это может показаться вам странным.

- Ну что вы, что вы. Просто скажите.

- Эту рубашку мне подарила моя девушка. И она... - Алекс со вздохом уставился куда-то в пол.

- Я бы могла дать одну из запасных рубашек для официантов – решила она ему помочь. – Переодеться вы можете в комнате для персонала.

Алекс нежно улыбнулся, глаза его сияли светлой грустью.

Комната для персонала оказалась просторным помещением с огромным бурым диваном и маленькими резными столиками. Одна из стен вмещала большую холодильную установку и баки с водой. В углу как всегда стоял аппарат с синтетическим волокном.

Пока Мередит, так звали девушку, искала рубашку, Алекс помял диван и, убедившись, что он достаточно упругий, снова замер в своем немом страдании.

Девушка протянула ему рубашку, но Алекс не принял её:

- Есть еще кое-что, Мередит. – имя её он произнес деликатно, с преувеличенно откровенной слабостью.

Девушка положила рубашку на диван и обратила к нему свой взгляд, растроганная и податливая.

- Я не хочу лишний раз прикасаться к ней своими руками, Мередит. – его лукавый взгляд упал на ложбинку, манящую округлыми прелестями из-под полупрозрачного куска ткани на теле управляющего.

Девушка вспыхнула. Она отвела от него прекрасные большие глаза и почти прошептала:

- Я бы могла помочь вам и в этом. – Алекс раскрыл руки, показывая тем самым, что он готов её принять. Мередит медленно, горя от неловкости, избавляла его от лишнего. Его грусть улетучилась, и он с обнаженным удовольствием наблюдал, как дрожит и судорожно дышит его жертва. Еще немного и она окажется в его объятиях.

Алекс снова оказался на воле уже в новой рубашке и с новыми засосами на шее, что, конечно же, не ускользнуло от всеобщего внимания. Он получил свой кофе и пряные булочки и оставил большие чаевые, как будто невзначай подметив, что «это было лучшее обслуживание, какое он только получал в своей жизни». Мередит вышла не сразу, и стоило ей услышать слова Алекса, сразу залилась, словно спелая вишня.

Он с усмешкой отметил про себя её судорожное внимание и уже хотел попросить книгу клиента, чтобы в полной мере расписать, насколько порадовала его её работа, но полупрозрачная панель на его руке завибрировала, и ему пришлось отказаться от своих планов. Это была Хрома.