" Ревность? "
---
Дождь недавно прошёл, и двор всё ещё дышал сыростью. Лужи, как зеркала, в которых отражались потухшие окна, битые фонари и дым с крыш. В воздухе висел запах мокрого асфальта, пыли и сигаретного фильтра.
Марк шёл рядом с Даней. Плечом к плечу, тесно. Они шутили, толкались, в голос ржали — как всегда, когда никого рядом. Было почти спокойно. Между ними пробегал тот самый лёгкий флирт — ржачный, дразнящий, как будто оба проверяли, кто первый поддастся, кто первый покраснеет.
И тут — с другой стороны дороги — появился Арсений.
Шёл с пацанами. В черной ветровке, капюшон сдвинут, глаза прищурены. Его взгляд зацепился за Марка. Надолго. Секунда — и в ней вся злость, ревность, подозрение.
Он ничего не сказал. Просто, когда они поравнялись, толкнул. Сначала Даню — резко, будто споткнулся, но в плечо влепил как надо. Потом Марка — через мгновение, жёстко, намеренно. Как будто случайно.
— Э, ты чё творишь, бля? — Даня обернулся, злой, готовый вцепиться.
Арсений только скосил на него взгляд, сквозь зубы:
— Тупо прикол, чё ты вспылил.
И вдруг началась эта странная, дикая "игра". Они начали толкать Марка и Даню по кругу. Сначала один пихнёт, потом другой — Сёма, Резанов, ещё кто-то. Как будто мячи, их гоняли. Смеялись, но смех был липкий, фальшивый, с поддёвом.
Марк пытался вырваться, оглядывался, но каждый раз, когда его ловил Арсений — тот не отпускал сразу. Держал дольше. Сжимал плечо, чуть прижимал к себе. Будто оберегал… или не хотел делиться.
Лужи летели из-под ног, грязь хлюпала, кто-то матерился — и тут, из глубины двора, послышался чей-то крик:
— Офники! Быстро, нахуй, валим!
Толпа сорвалась. Все врассыпную — кто в подворотню, кто за ларьки. Марк и Даня, не сговариваясь, рванули вместе. Перепрыгнули через трубу, свернули в переулок, почти не дыша. Остановились только за бетонной оградой старой стройки.
Тяжело дыша, Даня схватился за стену и резко повернулся к Марку:
— Это чё щас было? — голос сорванный. — Ты чё, кайфуешь от этого?
— Да ты о чём вообще? — Марк сбит с толку. — Ты же видел! Я сам охренел!
— Ага, охренел… А потом стоял и в глаза ему пялился, как будто он тебе родной. Что это за бред, Марк?
— Даня, ты несёшь хуйню…
— Знаешь чё? — Даня оттолкнулся от стены, посмотрел прямо. — Разбирайся со своими психами сам. Я сваливаю.
Он ушёл. Просто развернулся и пошёл, в темноту, в сторону фонаря, оставляя за собой только мокрые следы.
Марк остался один.
Он прислонился к бетонной стене, медленно скользнул по ней вниз, сел на корточки. Сердце било в грудь, как кувалда. Ладони дрожали. Голова гудела от всего — и от толчков, и от Даниной ярости, и от Арсения. Особенно от него.
Где-то сзади раздались шаги. Он не поднимал головы. Узнал бы даже по дыханию.
— Где он? — голос сухой.
— Ушёл, — выдохнул Марк, не глядя.
Арсений подошёл ближе. Шорох подошв, затяжка, запах табака.
— Зачем ты так с ним? — Марк поднял голову. — Ты что, с катушек слетел?
— А ты? — Арсений подался вперёд. — Кто он для тебя, а? Почему вы шли, как будто вместе? Чё за флирт? Чё за приближения?
— Мы рофлили, Арс! — Марк встал, злясь. — Шутки. Ржали. Отстань уже!
— Мне не смешно. Я это видел. — Его голос срывался, но он гасил эмоции.
— Ты мне вообще никто, понял? — Марк шагнул ближе. — Ты просто псих. Ты бесишь. Ты... ты лезешь туда, куда не просят!
Арсений не сдержался.
Вцепился в его волосы, рванул к себе. Поцелуй был грубый, на грани боли. Зубы, дыхание, влажность — как удар. Марк сначала отшатнулся, но потом замер. Почувствовал тепло. Бешенство. Желание. Страсть, от которой хотелось и сбежать, и остаться.
Руки сами легли ему на плечи. Мир сузился до этого момента.
А потом — всё закончилось. Арсений резко оттолкнул его. Как мусор.
Молча зделал затяжку.
— Ещё раз увижу тебя с ним… — выдохнул дым, подошёл. — …я тебя убью.
Он поймал руку Марка, вывел запястье и потушил сигарету прямо об кожу. Мгновение — боль, огонь, крик.
Арсений отвернулся и ушёл.
Марк остался. Запястье горело. Губы дрожали. А в голове звучал только один вопрос:
"Что, блядь, между нами происходит?"
Ветер налетел резко. В лицо — капли с деревьев, в уши — тишина, как будто город вымер. Марк стоял, прислонившись к стене, и смотрел на свою руку. Там, где Арсений потушил сигарету, кожа стала красной, вздулась. Болело. Пульсировало.
Он не шевелился.
Он не знал, что делать.
Сначала был страх. Потом злость. Потом — пустота. И под ней, глубоко-глубоко, что-то тёплое, непонятное, как будто хочется кричать и целовать одновременно. Вот и как это объяснить?
Он поднял воротник худи, спрятал лицо и побрёл вперёд. Башка гудела, сердце стучало в рёбра, как в тюремную стену. Он шёл сквозь дворы — те, что пахнут кошками, мазутом и заброшкой. Каждый шаг — как будто тяжелее.
Он дошёл до своей парадной, сел на ступени и просто уставился в темноту. Пальцы тряслись. Губы ещё помнили вкус Арсения — сигаретный, горький, злой.
Марк плюнул в сторону.
— Долбаный псих...
Он хотел выкинуть его из головы. Хотел вспомнить Даню, их шутки, дружбу, этот ржач. Но всё плыло, стиралось. Остался только один взгляд — тёмный, тяжёлый, почти болезненный. Взгляд, от которого хочется спрятаться и прижаться одновременно.
Он не слышал, как подошли шаги.
— Ты чё, как дохлый тут сидишь?
Голос — знакомый. Женский. Полина. Подруга из соседнего двора. Та, которая всегда "в теме", знает, кто с кем, где и почему. Марк поднял глаза. Полина в чёрной косухе, волосы сырые, на лице — удивление и злость.
— Что за вид? Ты чё, дрался?
Он не ответил. Только показал ей руку.
— …Ёб твою мать… — она присела, разглядывая ожог. — Кто?
Марк молчал.
— Марк. Серьёзно. Кто?
Он посмотрел ей в глаза. И тихо, выдохом:
— Арсений.
Она отпрянула. Губы дрогнули.
— Он чё, вообще ебанулся?
Марк хрипло засмеялся.
— Возможно. А может, я.
— Ты чё, типа… с ним?
— Нет, — сразу, резко. — Нет. Я… не знаю.
— А он?
— Он… — Марк замолчал. — Он будто тоже не знает. Но ревнует. Жёстко. Больно.
Полина посмотрела на него долго. Потом достала из кармана сигарету, подкурила, передала ему вторую.
— Ладно, кури. Завтра разберёмся. Но, Марк… если он ещё раз тронет тебя — говори. Мы разорвём этого отбитого.
Он взял сигарету. Сделал затяжку. Дым обжёг горло, но было легче. Хоть на миг.
— Он поцеловал меня, Поли...
Она молча смотрела на него.
— И мне, сука, понравилось.
Пауза.
— Ну ты, конечно, влип, Марк.
Он кивнул.
— Знаю.
___________________________________________
Здравствуйте, я снова с вами. Прошу прощения за долгое отсутствие, репетиторы, допы, и все такое, было тяжело совмещать отдых и учебу, надеюсь вы поймёте меня.