местоимения

Тэхён лежит на матрасе, поставленном на полу. Бабуля Юнги проводит какие-то махинации с телом. Парень и не понимает особо, но все процедуры были приятными. Здорово вышло. Хотели солгать, а в итоге ложь превратилась в приятную правду. Бабушка в семье Мин владеет своей небольшой сауной, горячим источником. Сама врач в прошлом, массажист, давно не практикует, просто руководит своим комплексом, но друга своего внучка с радостью лечит сама.

— Тяжело вам придётся, — вздыхает пожилая женщина, рассматривая ладонь парня, пока тот лежит с иголками в теле.

Юнги сидит рядом, чистит какие-то травы, морщится.

— Бабуля, хватит, а, — закатывает глаза. Бесится.

— О чём вы? — Тэхён не понимает, подняться не может из-за иглоукалывания, но ищет ответы у женщины.

— Не надо свои дурацкие не доказанные наукой предположения внушать людям, ба, — предупреждает Мин.

— Я говорю то, что вижу, сыночек, — бабуля гладит по волосам Тэхёна. — Тяжёлая у тебя судьба с моим внуком.

Ким неловко смотрит на своего друга. Тот лишь машет рукой, даёт знак, чтобы парень её не слушал. Она всегда говорит всё, что взбредёт ей в голову. Но Тэ хоть и видел её несколько раз, когда та приезжала в гости к своей семье, вдруг чувствует, что должен узнать.

— Почему тяжёлая, бабуля? — спрашивает и протягивает ей ладонь. — Скажите, что там видно? Вы хиромант? Или это по иголкам вы там говорите с кем-то?

— Ба, иди лучше посмотри, там пришёл кто-то из клиентов, — тянет и уводит её к выходу Юнги, потом возвращается к Тэ, садится рядом с ним, проверяет время, сколько ещё осталось так лежать.

Мин замечает, что слова бабушки тревожат Кима. Он лежит, смотрит, хочет поскорее пойти к ней и расспросить обо всём. А Юнги не желает, чтобы он слушал старческий бред, ведь Тэхён восприимчивый.

— Что она имела в виду? Почему тяжёлая? Ты ей рассказал о нас с тобой?

— Я ей не рассказывал, она сама догадалась. Я не знаю, может увидела нас сегодня или...

— Юнги, она там с кем-то говорит, — указывает пальцем и взглядом на небо, — будущее видит. Раз ты ей не говорил, а она про нас в курсе, то всё, что она говорит — правда.

— Будущее не факт, Тэхён. Оно зависит от нас. Так что не надо верить во всё, что тебе говорят.

— Она тебе что-то сказала? Расскажи. Почему тяжёлая жизнь у нас будет? Может, кому-то помолиться? Ангелам? Или поклониться? Или в храм отнести пожертвования?

Юнги переводит тему. Не верит в бред бабули. Знает, что собственная жизнь зависит только от самого человека, а не от чего-то, что не видно глазу. И хоть бабушка возвращается убрать иглы, Мин не даёт ей дальше навязывать дурацкие идеи своему парню. Уводит его после сеанса в местный китайский ресторанчик, чтобы вместе поужинать. Тэхён от радости того, что они так здорово проводят время, отвлекается, забывает об её словах, заказывает всё, что хочет, потому что денег родители дали в поездку достаточно. Счастлив.

— Ты так рад, — Юнги держит его за руку, пока ждут блюда. В китайских ресторанах есть отдельные комнаты. И они специально сели вдвоём, чтобы можно было спокойно насладиться свиданием.

— Разумеется! — лезет к нему, обнимает целует в голову. — Когда твоя бабуля закроет двери для клиентов, можно будет пойти на источник нам самим?

— Да, она же сказала, тебе будет полезно. После того, как поедим, пойдём в парк на пляж? Ты же хотел красивые фотографии, у бабушки есть старый полароид, такой, как раньше был.

— Блин, я ничего такого из одежды не взял, чтобы фотографироваться. Давай зайдём в торговый центр? Быстро выберем что-то.

— Хорошо.

Нравится так сидеть и разговаривать на обыденные темы или о музыке, которую оба любят. В душе покой. Да, приходится отпускать руку друг друга, когда официант заходит, но это пустяк. Юнги хоть и спал с девушками, ни с кем не встречался. Тэхён знает и гордится, что он — первая и последняя любовь Юнги. И счастлив, что Юнги тоже его первая и последняя любовь.

Вдруг перестаёт улыбаться. Мин сразу это замечает.

— Что-то не так?

— После того, как вернёмся, я хочу пойти в ту школу, даже если ты не хочешь. Мне нужно найти что-то важное.

— Кулон? Зачем тебе дешёвая побрякушка? Пойдём в магазин, я куплю тебе что-то дорогое.

— Да дело не в деньгах.

— И что за кулон?

Тэхён молчит. Не хотел ему говорить, что тогда поднял с пола те две крышки от банок, что держал на шее, поближе к груди, к сердцу, потому что их сделал Юнги, своими руками выцарапал то, что заставило в него влюбиться. Не хочет говорить, потому что это похоже на какой-то бабский поступок. Какой нормальный мужик будет придавать такое значение подобному? Стыдно немного. Может быть, он будет смеяться...

— Держи, — протягивает коробочку Юнги.

Тэ был бы рад подарку всегда, но эта коробочка раздражает: Мин ведь не знает, назвал кулон, что так важен, дешёвой побрякушкой. Морщится, когда берёт в руки подарок.

— Юнги, мне не нужно что-то другое... Это было важно, и... Если ты не хочешь идти на драку, я не заставляю тебя.

— Открой, а, для начала, — продолжает есть, открывая вторую банку пива.

Тэхён открывает неохотно, но замирает, когда видит ту самую цепочку, с теми самыми ушками от пивных банок, со ставшими любимыми словами. «Место». «Имения». Берёт в руки, прижимает к груди. Вопросы к нему ещё не успели выстроиться в ряд. Бросается обнять его, быстро вытирает слёзы, чтобы Юнги вообще не стал о нём думать, что он вечно ноет. Но Мин тоже обнимает, покрепче. Поглаживает спину, которая избавилась ещё не от всех побоев.

— Пожалуйста, больше не надо жертвовать собой ради дурацких железок. Я сделаю тебе другие. Ладно?

— Хорошо. Прости.

— Спасибо, — шепчет Юнги, пока обнимаются, ведь пока не сможет сказать этого в глаза, — что я для тебя так дорог. Я люблю тебя. Влюблён в тебя. Без ума от тебя.

— И я... — шепчет Тэ. Сердце стучит, как бешеное, поэтому начинает смущённо отстраняться и переводить тему. — Где ты нашёл? Ходил подраться с тем придурком?

— Со мной был Чонгук, и этим всё сказано. Будь я на месте того парниши, я бы тоже всё отдал, если Чонгук с ним рядом был.

— Или Намджун, — смеётся и поддерживает Тэ, проверяя свои бицепсы. — Надо тоже подкачаться, но мне лень.

— Тэхён, если вдруг встретишься с тем идиотом, не связывайся с ним, ладно? — просит Юнги. Помнит слова, что тот сказал, не хочет, чтобы вновь возникли какие-то проблемы. — У тебя есть друзья.

— А что так переживаешь? Он не особо и крупный, даже ты его уделал.

— Просто он не ожидал. Но он мне не нравится. Не связывайся с ним.

— Это ты так ревнуешь? — приподнимает бровь Ким. Не видел никогда, чтобы друг ревновал кого-то.

Мин кивает. Нет, не ревнует, но беспокоится. Не кажется, что тот парень просто так оставит их в покое. Обязательно сделает какую-то подставу. Обязательно. Но друзей много. И никто не даст друг друга в обиду.

После ужина два парня идут в небольшой торговый центр, покупают что-то из одежды, парные нитяные браслеты, которые останутся друзьями незамеченными, ведь оба часто носят кучу украшений на руке. Хотели купить парные футболки, но это слишком уж палевно. После покупок быстро забирают из дома фотоаппарат и идут на пляж, прогуляться, пофотографироваться, купить мороженое, обмениваться рожками, кусать друг у друга, а потом носиться друг за другом, беситься и смеяться из-за этого. Вода проливается на новую футболку Юнги, Тэхён тысячи раз извиняется, но он не виноват, что кто-то на велике пронёсся рядом. А потом сидят на песке, когда людей уже нет, и только фонари освещают всё вокруг, ах да, и луна. Полумесяц с россыпью из звёзд.

Юнги улыбается, когда Тэхён опускает свою голову на его плечо. Оба играются пальцами рук, слушают морской прибой и разговор ветра с водой.

— Ты ниже, на тебе удобно так лежать... — Тэ не может об этом не заикнуться.

— Чимин предложил тогда всем поиграть в игру, чтобы что-то вышло с Намджуном? — Юнги давно хотел спросить об этом, но как-то забывал. Знает, что Чим и Тэ делятся всем, да и резкое предложение Пака поиграть в подобное, вызывает вопросы только в трезвом виде.

— Да. Мы приложение настроили так, чтобы только они оба друг другу попадались. Мой знакомый Соджун — хакер. Настроил что-то.

— Подожди, это так на их имена работало или на приложении в телефоне Чимина?

Тэхён трёт висок, нахмуривается, поднимает взгляд куда-то, потому что не знает точно. Мямлит, раздумывает. Логически, хотя бы.

— Бля, чёртов Пак Чимин... — сразу понимает Мин. — Мы на его телефоне, который он оставил, играли с тобой. Только мы. Потому что остальные все установили то приложение себе на телефоны.

Ким делает виноватое лицо. Потому что звучит логично. Да, не оставь лучший друг свой телефон, и не будь Тэхён неумелым с технологиями, а Юнги ленивым, чтобы установить себе приложение, которое не использовал бы потом, оба бы умотали в тот вечер к кому-то из девушек. Тэхён убежал бы к Дженни, а Юнги, возможно, к Ли Чжиын.

— Так ты разве не рад тому, что есть? — сразу нападает Тэ. Надо же защищаться как-то. Да и вообще. Они на свидании, вдвоём, на пляже, специально для этого уехали в другой город, подальше от всех.

— Я рад, но из-за вашей аферы всё случилось. Нахрена придумывать всякую хрень? Он мог бы тупо с Намджуном поговорить, вот и всё. И это ты, наверняка, подсказал ему. Чимин бы не додумался до такого.

— Ещё скажи, что я тебя вынудил играть в игру и всё подстроил, — закатывает глаза Ким. Бесит. Всегда Тэхёна все просят о помощи, а потом, если что-то выходит не так, обвиняют.

— Серьёзно? Ты специально это сделал? Со мной?

— Нет, с чего ты взял? — встаёт и возмущается. — И с чего ты так злишься вообще? Так бесишься, будто не рад, что мы теперь вместе.

— Я рад, но я не об этом. Нафига делать такую хрень за спинами друзей? И что, попался бы тебе Хоби и Гуки, переспал бы?

Тэхён хмурится, морщится и посмеивается, выдавая только: «Фу».

— Ты и Чимин — две ходячие проблемы. Намджун хоть в курсе, что его использовали? Он свято верит в то, что тогда была судьба.

Ким злится. Его назвали «проблемой». Кидает в парня бутылку воды и уходит. Тэ же не виноват ни в чём, почему он стал крайним? Всего-то хотел помочь лучшему другу, потом сохранил его секрет, откуда знал, что алгоритм приложения был настроен только на телефоне Чимина? Этот Мин Юнги... Почему столько девушек помладше его любят? За что? Почему Ли Чжиын, молодая певица, которая быстро поднимается, сама позвала когда-то его на свидание, пыталась добиться, но не вышло? Дурацкий Мин Юнги. Обвинил его, назвал проблемой, не рад, что всё так вышло, что они теперь вместе. Тэхён был так рад, а этот идиот всё себе в голове перекрутил и испортил свидание.

«Ну и куда ты попёрся? Хорош уже. Я тебя жду у входа на пляж».

«Вот и жди. В тридцать лет, может быть, и встретимся».

Тэхён убирает телефон в карман и идёт в ближайший бар. Садится, заказывает пиво. Ему дают банку, а он просит бутылку. Тупые банки напоминают о Мин Юнги. Бармен извиняется, говорит, что бутылочное пиво закончилось, остались только банки и разливное — приходится согласится. Просят показать удостоверение. Оправдывается, что забыл, улыбается. Тэхён знает же, как надо плести языком, когда надо, предлагает угостить бармена за свой счёт любым алкоголем, и тот соглашается. «Прокатило». Радостно начинает пить, переписывается с Чимином.

— Ты не местный? — подходит бармен, освободившись.

— Нет, я только на пару дней приехал, — вздыхает Тэхён.

— Что-то случилось?

— С парнем поругался, — выдаёт Ким, закрывает рот. Начинает оправдываться, но бармен только улыбается. Не реагирует негативно, это успокаивает.

— Как можно с тобой поругаться? Ты очень красивый, — бармен делает комплимент, пока натирает стаканы. — Меня зовут Крис. А тебя?

— Тэхён, — Ким кивает.

Не зря говорят, что бармены — психологи. Тот внимательно слушает ситуацию, поддерживает, и как-то злость начинает угасать. Ким выговаривает всё, что думает о Юнги, характер ведь такой: часто говорит сразу, что думает, хотя умеет себя контролировать, когда надо.

— Не стоит ругаться из-за пустяков. Думаю, твой парень просто переживает за тебя, — Крис прислоняет ребро ладони к своим губам, будто хочет рассказать важный секрет. — И ревнует...

— Не буду с ним встречаться, — Тэхён бубнит дальше, делает очередной глоток пива, щурится, захватывает воздух зубами, мотает головой. — Вот поэтому он ни с кем не встречался. Нудила оказывается такой. Всегда только сидел и песни писал. Интересно, так и будет, когда мы работать начнём?

— Хочешь куда-то сходить? В клуб? Я освобожусь через полчаса, — предлагает бармен, смотря на время.

— В клуб? — Тэхён неловко потирает шею. Не знает, как отказать. Хоть и жаловался на Юнги, планирует позлиться немного, но вернуться и пойти с ним на источники. — Я это...

— Задницу свою поднимай, и на выход, — слышится сзади знакомый недовольный голос. Знает, что Юнги стоит, скрестив руки, с таким выражением лица, будто все, кто скажет слово против, будут «казнены».

Тэхён смотрит на бармена: тот только понимающе улыбается и подмигивает, а когда Тэ достаёт деньги, то не принимает. «За счёт заведения». Тэ прощается, идёт за своим парнем, хочет спросить, как тот его нашёл, но вспоминает про приложение, которое отслеживает всех друзей. Один идёт впереди, другой позади, но друг друга из виду не теряют. Сравнять шаг хотели бы — не собираются. Мин всё-таки останавливается, дожидаясь, что Тэ догонит, и продолжает прогулку с ним в один шаг.

— Я не имел в виду, что ты проблема, — решает извиниться Мин. — Я имел в виду, что вы с Чимином вечно что-то творите. Из-за вас обоих всегда возникали проблемы у всех. Только не спорь, ты знаешь, что это правда. И я рад, что всё вышло, как вышло. Не случись всего, я бы не был так счастлив сейчас. У меня есть ты. Но зачем ты опять убегаешь? Ещё и с кем-то знакомишься.

— Просто бармен. Я не сбегаю. Я собирался вернуться, хотел выпить одну бутылку и успокоиться.

Тэхён берёт его за руку. Уже темно, людей в этом районе не много, можно и прогуляться, держась за руки. Возвращаются домой, бабуля ругается, что дети так долго, но успокаивается. Оба быстренько бегут к источнику. Залезают в тёплую воду, играются в воде, плескаются. Обнимаются.

— Место имения? — подмигивает Тэхён, разведёнными в стороны руками опираясь о каменистый барьер водоёма.

Разве надо предлагать? Комплекс закрыт. Двери в эту зоны Юнги закрыл заранее даже от бабушки, так что их не потревожат. Можно использовать это место для «имения» хоть всю ночь. Мин подплывает к нему ближе. Целует в мокрые губы. Смотрит в его глаза так близко. И кажется, чем дольше так смотрят друг на друга, тем больше возбуждаются. Медленный вдох. Дрожащий от желания выдох. Прогулка зрачками по глазам, по губам, и обратно. Медленный вдох. Выдох с полностью открытым ртом, с полувысунутым языком, дразняще приближающемся к губам, но отстраняющимся назад, чтобы не успеть коснуться и сойти с ума. Капли стекающие по телу, где-то на фоне слышимо падающие в воду. Быстрый вдох. Стонущий выдох. Юнги дразнит, ухмыляется, а Тэхён обвивает за талию в воде, прижимает к себе поближе. Чувствует как собственный член тянется к его. Закрывает на мгновение глаза от наслаждения. Вновь открывает, чтобы продолжать возбуждаться.

— Ким. Тэ. Хён, — стонет Юнги на ухо, разрывая имя на части.

Так же разрывает и «крышу», разум, сердце, тело, пульс, сознание. Если он так будет двигаться, тереться своим членом о его, страстно дыша в шею, в ухо, в лицо, но не целуя, поглаживать зажившее тело в воде, то Тэхён просто не выдержит, и душа покинет тело. Поэтому прекращает это, не выдерживает, захватывает этот дразнящий язык, высасывает из его рта весь воздух, чтобы Юнги от нехватки кислорода вырвался и заглотил его на чистом инстинкте. Чтобы тоже был на грани. Ходил на краю обрыва.

Сегодня без «Камень, ножницы, бумага». Сегодня другое настроение. Сейчас неразговорчивы, не шутят, не спорят. Пальцы, обезвоженные, сплетаются, сморщенными подушечками скользя друг по другу. Юнги глотает воздух, на громком выдохе хватает парня за бёдра, приподнимает вверх, вытаскивая из воды. Повиснул бы сверху, расцеловал бы тело, но пальцы живут своей жизнью, член живёт своей жизнью. Пусть пальцы опередили, залезли первыми, заставили сжиматься от удовольствия, но член всегда будет главным героем, гостем, которого ожидают больше всех остальных. И член Юнги входит, как самый важный гость, как обладатель премии «Грэмми», идущий на сцену, как мировая звезда, вышедшая на ковровую дорожку. Этот член знает себе цену.

Тэхён изгибается: бёдра упираются в мокрое каменное покрытие, а талия на стоне поднимается, прижимается к телу Юнги. Ким хватает руками шею парня, хочет целовать его лицо, шею, кусает. Пусть на нём останутся улики в виде засосов и укусов. Хочет, чтобы парень придумал, как их скрыть при друзьях. Настроение «нашкодить».

— Ёбнутый, — возбуждённо дышит Юнги, останавливается, хватает за подбородок самодовольное лицо. Рассматривает глаза, такие красивые, хоть и хулиганские, готовые на всё в данный момент.

— Чуть позже я сделаю тебя ёбнутым, — шепчет в ответ, дразняще произнося его имя так же, как тот это делает... Дразнящий вдох. На выдохе «Мин». Ещё более дразнящий вдох. На выдохе «Юн», поднимая голову, чтобы приблизиться к его губам. Быстрый громкий, будто хочет кончить вдох. На выдохе «Ги». Проводит языком по его языку. Сводит Юнги с ума так, что тот чувствует себя наркоманом, который не сдерживается, видя перед собой дозу. Юнги хватает его за горло, прижимает голову к полу, делает резкий рывок, входя глубже, двигается немного медленнее, чем раньше. Ким Тэхён...

— Моё имя на твоём языке... — молвит Юнги, смотря тому в блестящие возбуждённые горящие страстным огнём глаза. — Будешь так стонать, стану наркоманом. И ты — моя доза.

— Мин. Юн. Ги. Мин. Юн. Ги. Мин. Юн. Ги, — продолжает Ким. Юнги сам начал первый. Первый разорвал имя Ким Тэхёна на части. Почему бы Тэхёну не сделать это в ответ?

Мин закатывает глаза, голову в удовольствии, потом затыкает этот рот своим, а тот продолжает дразнить, стонать «дозу» прямо в рот, обнимает парня за спину крепко. Продолжают гореть в желании, в его исполнении дотла. Лежат так, обнявшись, когда кончают. Успокаивают дыхание. Мин чувствует болезненное пощипывание на спине, хочет приподняться, но Тэ не даёт.

— Подожди...

— Что ты делаешь? — тянет руку назад, потрогать.

— Да так, царапинка, — даёт ему подняться Ким, приподнимается сам, смотрит на спину Юнги. Видит небольшие красные царапаны, гордится, что смог написать имя «Ким Тэхён», пусть и неровно. Каллиграфией не занимался, да и писал вслепую. Ногтем.

Мин встаёт, цокает, подходит к зеркалу возле душевой, рассматривает спину и смотрит на своего парня. Да, надпись небольшая, пройдёт через несколько дней, надеется, по крайней мере, но, блять. Ещё и всё шею «обесчестил».

— Бля, я у тебя автограф не просил, — вздыхает Юнги. — Как ты будешь оправдываться перед нашими, если они увидят это? — указывает на свою спину.

Ким смеётся, встаёт, идёт накинуть полотенце, закрывает свой рот, потому что когда возбуждение отпустило, понимает, что с шеей переборщил. Но автографом гордится. А вот «розы» на шее Юнги... становятся всё ярче. И белоснежная кожа явно не говорит «спасибо».

— Ну, сорри, — разводит руками Тэ и ухмыляется. — Это не я виноват, что когда ты трахаешься, боли не чувствуешь. Мне стать твоим доминантом, латентный сабмиссив?

— Иди-ка сюда, а, доминант хренов, — подзывает Мин, нацепив халат, — я тебе засос прямо под глазом оставлю, чтобы не ходил с такой красивой и довольной рожей.

Тэхён убегает аккуратно, скользко ведь. Парень же шутит? Не станет же прям на лице оставлять засос? Но Юнги всё-таки делает то, что пообещал. Падает с ним в этот источник, Тэ сопротивляется, смеётся, но засос прямо на щеке остаётся. И немного позже станет очень ярким, и даже если купить тональник и замазать, будет видно.

Тэхён вроде должен возмущаться, как и Юнги. Как оба будут оправдывать перед своими друзьями, перед родителями, когда вернутся? Придумают. Сейчас весело. Сейчас хорошо. Сейчас можно быть счастливыми. Об остальном подумают завтра.

***

Тэхён и Юнги приезжают в родной город и сразу направляются в караоке-бар, к друзьям. Те уже ждут, ведь планировали погулять. Юнги надел водолазку. В тёплый летний день. Пришлось, из-за ёбнутого парня. А Тэхёну пришлось использовать тоналку и приклеить стразы на лицо. Да, будет выглядеть дебилом, а не айдолом на фотосессии, но от Тэ можно ожидать подобное, любит экспериментировать со стилем.

Друзья встречают радостно. Все наконец в сборе, можно пить, петь и танцевать. Осталась неделя учёбы, экзамен, а дальше... свобода. Относительная, разумеется, так как от теста зависит то, в какой университет их могут взять. И только Юнги не парится. Он выбрал свой путь, и поступать не планировал с самого начала.

— Дженни тебя искала, — говорит Чонгук, пока все сидят за столом, обсуждают новости.

— Она мне писала, я с ней говорил, я знаю, — отворачивается от Юнги Тэ, берёт в руки микрофон. — Что будем петь?

— Вы поругались? — Чимин хмурится, смотрит на вернувшихся с источника друзей, а те даже слова не сказали друг другу, даже не смотрят в глаза. Игнорируют.

Оба мотают головами. Прикусывают губы. Знали бы их друзья, как они провели время на источниках... Со старанием не спалиться, конечно, переборщили. Притворяются совсем незнакомцами. И как дальше себя вести? Юнги говорил Тэ, что готов признаться. Но Тэ пока не готов. Может быть, прав. Не знает, как те отреагируют. Тэхён вдруг выключает микрофон, пока все продолжают беситься, садит всех за стол, присаживается на ручку кресла, где сидит Юнги.

— Тэ, что-то случилось? — спрашивает тревожно Чимин. Не дай бог у него ухудшение здоровья, не дай бог отец что-то натворил...

— Я... это... хочу сказать кое-что, и раз вы — друзья, то должны понять, — поворачивается к своему парню, а тот коротко улыбается и протягивает к нему сзади руку, погладив по спине, дать знать: «Я с тобой». — Мы с Юнги...

Оба берутся за руки, показывают, что теперь вместе, и все смотрят на них так, будто два ведущих поцеловались на сцене в прямом эфире. Чимин скрещивает руки, хмыкает, сразу начинает озвучивать свои мысли:

— Вы гоните? С каких пор? Вы даже не особо общались между собой раньше.

— Что за предъява, Чимин? — выказывает недовольство интонацией Тэхён.

— Мы против, — сразу говорит Пак, поддерживая свои слова жестами рук. — Я против. Я с Намджуном не стал встречаться, вы тоже не можете.

— Это был твой выбор, Чим, — вздыхает Юнги. — Вы выбрали одно, мы другое.

Тэхён смотрит на все остальных, но те молчат и пьют пиво, отвернувшись. И только Чимин негодует, выговаривает, что это несправедливо.

— Вы всё равно не сможете быть вместе, — продолжает Пак. — Твой отец, Тэхён, будто позволит? А когда вы расстанетесь, то что нам потом делать? Делиться на тех, кто выбирает Юнги и на тех, кто выбирает Тэхёна? Мы ведь договаривались. Нашей дружбе больше пятнадцати лет. Вы не можете поставить это под угрозу.

— А вы что молчите? — спрашивает Ким, смотря на отвернувшихся. — Чонгук-а? Даже ты?

— Ты, Тэхён, мой лучший друг, — Чимин не может молчать. — Я тебе про Намджуна рассказывал, ты мог тоже рассказать, но нет. Скрыл. Говорите уже, когда переспали? С каких пор это всё продолжается?

— С того же дня, когда и вы переспали с Намджуном...

Пак смеётся. Поворачивается к Намджуну, поднимает взгляд в потолок, сдерживая ком в горле, выпивает пиво, сжимает бутылку в руке так, что стенки цилиндра соприкасаются друг с другом.

— Лично я вас не поддержу. Я спрашивал у тебя, Тэ, что мне делать. Решил двигаться дальше, потому что ты мне советовал. А ты за моей спиной с нашим же другом спишь, встречаешься? Лицемерная тварь.

— Чим, всё было не так. Мы начали встречаться совсем недавно...

— Либо вы принимаете, либо мы уходим, — объявляет Юнги. Надоело слушать молчание остальных и видеть отвернувшиеся головы. Чимин хотя бы злится, а эти так называемые друзья в буквальном смысле отвернулись. Продолжают молчать. Мин хмыкает и встаёт, бросая деньги за счёт на стол, берёт парня за руку. — Тэ, пошли.

Ким встаёт, но отпускает руку Юнги. Смотрит на Чимина, лучшего друга, на Намджуна, который просто опустил взгляд на стол, будто сам сделал когда-то неправильный выбор, а вернуться и поменять его невозможно. Смотрит на Хосока, который всегда был с детства как старший брат, на Сокджина, который, наверное, заменил бы мать и отца, на Чонгука, за которым стоишь, как за каменной стеной...

— Вы так и будете молчать? — спрашивает Ким, сжимая кулаки. — Когда Намджун с Чимином признались, вы не так реагировали.

— Мы все подозревали, что они нравятся друг другу. И они выбрали дружбу, а вы выбираете то, что закончится спустя пару лет, а в итоге наша семёрка разделится, — отвечает наконец Сокджин.

— Вы сейчас как раз таки и делите нашу семёрку, — тыкает в них Юнги. — И не надо судить по себе, Сокджин. Если ты бегаешь от юбки до юбки и не можешь найти одну, то это не значит, что все такие.

— Предлагаешь сменить на член?

— Сокджин! — прикрикивает Тэхён.

— Я не собираюсь это обсуждать с вами. Если вы против, то до свидания. Пошли, Тэ, — зовёт Юнги своего парня.

— Тэхён, если ты сейчас уйдёшь, ты мне больше не друг, и забудь тогда моё имя, — смотрит в стену Чимин. — Либо дружба, либо то, что ты сам назвал «первой любовью, которая всегда забывается».

Ким закрывает глаза в боли. Самое жестокое, что могут сделать люди — поставить его перед выбором. Кулаки то сжимаются, то разжимаются, от нервов. И друзья ведь смотрят на Чимина, кивая. Будто поддерживают слова друга. Юнги протягивает ему руку, зовёт пойти с ним.

— Вы ужасны, — говорит друзьям Мин. — Тэхён, пошли уже...

— Я же говорю, — вздыхает Сокджин, когда видит, что Тэхён стоит на месте и не двигается. — Секс всегда портит дружбу.

— Нашу не испортил, — наконец говорит что-то Намджун, смотря на Чимина, закрывает глаза рукой, голос дрожит. — Я буду любить Чимина и буду его другом, даже когда женюсь. А мне придётся. Я хотел сегодня сказать всем вам. Нас родители сегодня обручили. С Наён.

Чимин без слов встаёт со стула и уходит, хлопнув дверью. Тэхён бежит за ним. Юнги смотрит на Джуна, вздыхает. Не хочет себе такой судьбы.

— Если бы вы все не тыкали своей дружбой, то они могли бы быть счастливыми, а не терпеть из-за вас, — Юнги осуждает, да. Не скрывает своей злости на друзей. — Не все люди расстаются. Да даже если мы расстанемся, и что? Это будут наши проблемы. Мы сделаем всё, чтобы остаться друзьями.

Мин садится. Потому что без Тэ не уйдёт. Смотрит на друзей. «Вы». «Вы ведь друзья». «Вы ведь братья». «Вы ведь родные». «Вы ведь семья». Казалось бы, люди, которые должны поддержать любое решение, люди, которые с пелёнок вместе, которые вместе пробовали всё в этой жизни, вытаскивали друг друга из полнейшего дерьма, которые в худшие и в лучшие моменты были рядом, сейчас вдруг резко изменили своё мнение. Из-за чего? Тупой отмазки, что это разрушит дружбу? Бред. Зацепились за какой-то дурацкий стереотип, идею.

— Юнги, — начинает объяснять позицию Сокджин, — ты ведь реалист. Будь реалистом и сейчас. Ты ведь понимаешь, что вам не быть вместе. Дело не в дружбе даже. Ок, мы ничего не скажем, но ладно ты, мы тебя знаем. Ты принципиален. Можешь пойти против семьи, нас. И мы любим тебя таким, ты многому нас учишь. Но ты знаешь Тэхёна. У тебя семья другая, у него отец военный, и мать его ты тоже знаешь. Вы не сможете быть вместе. Его отец не даст вам. Тэхён не сможет вот так пойти с тобой, когда ты протягиваешь ему руку. Сейчас стоял и не решался. Ты не видел? У него не такой характер, как у тебя. Он не может сжигать мосты так просто. Будь он как ты, то встал и пошёл с тобой сразу. Думаешь, такого не повторится? В итоге, вы не сможете быть вместе, даже если будете пытаться. И если это будет позже, а не сейчас, даже если мы поддержим, ваши страдания всё равно повлияют на нашу дружбу. Мы хотим, чтобы вы опомнились сейчас, не влюблялись друг в друга, потому что потом вы только сделаете себе ещё больнее.

— Уже поздно, — отворачивается к двери Юнги, перебирает пальцы рук, смотрит на Джина, даёт взглядом понять чётко. Ведь уже влюбился в Тэхёна. С первого дня, как перешли черту. — Поезд тронулся давно, его не остановить, что бы ты мне не сказал... Я буду бороться. И против вас, если придётся, и против его отца, против всех. Я не собираюсь прогибаться под общество.

— Юнги, — хлопает друга по плечу Хосок, — мы не против вас, но вам не быть вместе. Ты думаешь родители Тэ дадут ему быть с тобой? Нет. Они женят его на Дженни, если узнают о том, что вы вместе. Брат мой, мы любим вас обоих. Но вы оба будете только страдать, если будете пытаться. Его отец пристрелит тебя просто. В буквальном смысле этого слова.

— Значит, умру не зря. Буду знать, что я сделал всё. Не буду жалеть.

Друзья улыбаются. Невозможно его переубедить. Тяжело вздыхают. Молча чокаются бутылками. Взрослая жизнь наступает на пятки, хотя ещё даже школа не закончилась. Кажется, что дальше будет тяжелее. Ужаснее. Что реальность за пределами школьного здания, за пределами района, за цифрой восемнадцать в возрасте начинает ухудшаться. Рушатся мечты, желания, свет кончается, превращая радугу в серый штиль.

Тэхён заглядывает в комнату, зовёт Намджуна, который сразу же вскакивает, а сам возвращается, садится к Юнги, берёт пиво, начинает пить.

— Ну и что там? — спрашивают все.

— Везде у всех крайний кто? Ким Тэхён. Заебали, — устало откидывается в плечо Юнги, выпивает. — На кой хер меня слушаться? Я давал советы ему, чтобы поддержать, а не чтобы принимать за него решения.

— И что теперь будет? — спрашивает Хосок, указывая на дверь и отсутствующих. — Те оба тоже байкот объявят?

— А ты что решил? — интересуется Сокджин у Тэ.

— А вы не ставьте меня перед выбором, чтобы мне не приходилось решать. Будто выбирать между отцом и матерью, если разведутся.

— Мы попробуем пойти против системы, — опускает голову Юнги к голове Тэ. Смотрит на друзей. Надеется, что они услышали его. — Прошу вас простить, понять и поддержать. Если ничего не получится, то вас мы винить точно не будем. Как Чимин винит Тэхёна.

— Ой, да трахайтесь на здоровье, — закатывает глаза Сокджин, соглашаясь. Пусть пытаются идти против системы, которую не сломать в их семьях, окружении, обществе. — Мы просто не хотим, чтобы вы страдали. Не хотим, чтобы Намджун с Чимой страдали. Жизнь надо жить не в розовых очках. Вы же знаете, слишком мало людей, кто вас поддержит.

— Главное, что вы поддержите, — улыбается Мин.

— Мы просто в шоке были. По крайней мере я, поэтому даже сказать нечего было, — Чонгук вздыхает, улыбается в ответ и поднимает пиво. — А так, ты же знаешь, Хён, и в горе, и в радости.

Благодаря возвращающему настроение на место Чонгуку, все продолжают пить, расспрашивать Тэхёна и Юнги подробности того, как всё было, и ведь им есть, что рассказать. Приходилось скрывать, но все ржут, когда узнают про «местоимения». Так в стиле Юнги. Смеются, обсуждают это между собой, а Тэхён разваливается на диване, просовывает руку под водолазку своего парня, гладит по царапине, которую оставил. Юнги смотрит на него, улыбается, а Ким подмигивает.

— Давай им покажем, — шепчет ему Тэ, изучая своё же творение на коже. — Мою метку на тебе.

— А может быть, расскажем про вашу аферу с приложе... — начинает было, но Тэ сразу закрывает ему ладонью рот.

— Это не наше дело. Молчи, а, иначе рот твой членом закрою, — шикает на своего парня Ким Тэхён.

— Бля, это странно, — неловко закрывает глаза Чонгук, наблюдая, как два объявивших об отношениях друга нежатся, флиртуют. Это как видеть целующихся родителей. Странно. — Копец, как странно. Я бы мог ещё представить Юнги с Хосоком, но не вас двоих. Смотреть на вас — как на родителей. Надо привыкнуть... Дайте ещё пива...

Юнги и Хосок ржут. Младший из друзей всегда умеет заставить смеяться.

— И кто в семье батя? — играет бровями Чон Хосок. У всех ведь вызывает любопытство подобный вопрос.

— Вы тупые, пиздец, — закатывает глаза Тэхён. — Мы вам полностью рассказали, как проходит наша игра. Вам не понятно? Кто выиграл в «камень, ножницы, бумага», тот и «батя», — показывает пальцами кавычки. — Хосок, давай без этого. Сразу перед глазами отец всплывает. Я аж на всякий случай хочу встать и поклониться, или честь отдать.

— В «камень, ножницы, бумага» не зря играли, — даёт пять Чонгук Хосоку. — Они вышли на новый уровень.

Тэхён и Юнги смеются вместе с ними. Да. Вышли на абсолютно другой уровень. К этому времени возвращаются Намджун с Чимином. Пак всегда был чувствительным и эмоциональным, видно, что эти милые глаза рыдали. Наверное, из всех друзей, всем сложнее видеть, когда плачет Чимин. Поэтому не хотят видеть его слёзы. Расслабляются, когда видят, что сейчас Пак улыбается, смущается, прячет лицо и улыбку с опухшими глазами в плечо Намджуна. Следуют бурные овации друзей, потому что всем ясен исход их разговора, а Джун даёт всем знак, чтобы не давили на него.

— Да, хватит, блин, — Намджун сам смущается, показывая ямочки на лице, но Пак вообще не планирует поворачиваться. Прячется за рукой большого Намджуна, закрывает своё лицо длинными рукавами.

— Что с невестой? — спрашивает Юнги. — Ты же не ходил к Наён? Что-то долго вас не было.

Намджун разберётся пошагово. Это ведь Чимин решил за них ранее, а он просто принял его решение. Поэтому разорвать помолвку ничего не стоит для молодого влюблённого человека.

Хорошо иметь друзей. Да, иногда мнения разнятся, иногда ругаются, да так, что эмоции берут верх, но ведь в итоге всё равно примут друга любым, примут его сторону, потому что, чтобы настоящие друзья ни делали, на самом деле просто пытаются защитить от боли, от страданий, от реальности.

Юнги и Тэхён это понимают. Неважно, что весь мир будет против. Есть друзья. И если можно сидеть перед ними в обнимку, не скрывать вдруг появившееся желание понюхать друг друга, поцеловать, обнять, потрогать, друзья, конечно, будут прикалываться, шутить, но без злости, без презрения, а по любви. Потому что уровень общения другой.

Чимин обнимает Тэхёна. Любит лучшего друга, который всегда поддерживал. Всегда рядом. Больше остальных. И возможно, если бы не сам Тэхён, решившийся встречаться с Юнги, сам бы не рискнул. Друзья учат друг друга, заботятся, оберегают, мотивируют, вдохновляют и просто... есть рядом. И в горе, и в радости.

— Спасибо, что Вы есть, — поднимает Юнги тост и улыбается. Самым близким. Своим друзьям.