Глава 2. Тайны семьи.
Бабушка, уже несколько столетий живёт в особняке семьи, и кажется, что время над ней почти не властно. Высокая, с тонкими чертами лица и идеальной осанкой, она производит впечатление аристократки из старинного портрета, хотя, такой она и была. Волосы её серебристо-белые, уложены в изящный пучок, глаза — холодно-серые, всегда пристально наблюдающие. Взгляд её словно пронизывает насквозь, и даже взрослые члены семьи иногда чувствуют себя перед ней детьми.
Ночь в особняке была тягучей и безмолвной. Я не могла уснуть — мысли о фамилии Ренье не давали покоя.
Я вышла в коридор, босыми ногами ступая по холодному мрамору, и остановилась, услышав тихий треск огня.
Внизу, в зале у камина, сидела Женевьева де Люмьер. Бабушка сидела прямо, величественно, словно не отдыхала, а сторожила весь дом. Красное пламя отражалось в её волосах, делая их похожими на светящийся венец. В руках она держала бокал густого вина, но не пила, только медленно вращала его, глядя в языки огня.
Я стала осторожно спускать вниз. Не зная, спросить её сейчас или потом. Хоть она и жила в этом особняке, видела я её, в край редко. Но я знала точно — она появляется тогда — когда очень нужна.
— Не спишь, дитя? — её голос прозвучал мягко, но в нём чувствовался скрытый смысл.
—Не могу уснуть:— тихо призналась я.
Бабушка слегка улыбнулась, но улыбка не коснулась глаз. Она посмотрела на огонь и вдруг произнесла:
— Есть имена, Селеста, которые лучше не повторять в темноте. Они тянут за собой тени прошлого.
Я замерла, сердце забилось сильнее.
— Вы про Ренье? — сорвалось у меня, почти шёпотом.
Женевьева медленно повернула голову. В её взгляде было что-то древнее, тревожное, словно она на мгновение стала не бабушкой, а свидетелем вековой трагедии.
— Ты слишком молода, чтобы носить этот груз. Но помни: иногда мёртвые возвращаются не потому, что хотят… а потому, что их зовут:— сказала она и, поставив бокал на столик, поднялась так легко, будто её тело не знало веса.
—Что вы имеете ввиду ?
—— Сны. Твои сны, — спокойно ответила бабушка.
— Бабушка, я не понимаю.
— Он снится тебе, потому что вы связаны. Вы словно две вороны — парите в разных небесах, но судьба держит вас в одном крыле.
— Но мёртвые не могут быть вместе, — прошептала я.
Женевьева тихо рассмеялась, её смех прозвучал странно, будто старинный колокол.
— А кто тебе сказал, что он мёртв? Ты видишь не сон, Селеста. Ты видишь их жизнь. Видишь то, что было, и то, что ждёт. У каждого вампира есть дар, запечатлённый в первой капле крови. Ты не просто свидетель. Ты — ключ. Ты можешь вернуть их обратно:—Женевьева смотрела на огонь так, будто видела в нём что-то, скрытое от других:— Они не умерли, Селеста, — сказала она вдруг. — Формально — нет. Потому что до конца их не убили. Их тела живы, их кровь пролилась… но души не нашли дороги ни сюда, ни туда. Они застряли где-то посередине, в мире, где нет ни жизни, ни смерти. Именно поэтому они и снятся тебе.
Я почувствовала, как холод пробежал по коже.
— Значит, они… живы?
— Они существуют:— поправила бабушка:— Но это не жизнь и не смерть. Это вечное ожидание.
— Как их спасти?:— спросила я, и голос дрогнул:— Как вернуть их обратно?
Женевьева на мгновение замолчала, и я впервые увидела в её глазах неуверенность.
— Я не знаю, дитя, — призналась она. — Но ты знаешь. Внутри тебя есть ключ. Ты можешь даже не понимать этого… но он всегда был в тебе.
— Ключ? — прошептала я.
Бабушка протянула руку и достала из складок своего платья небольшой предмет. На её ладони лежал старинный медальон из тёмного серебра. Его поверхность была затёрта временем, но я смогла различить выгравированный герб: щит с пересечённой линией и силуэт ворона.
— Это единственное, что осталось от Ренье. — Женевьева аккуратно вложила медальон мне в руку. — Я храню его несколько веков. Но теперь, он принадлежит тебе.
Серебро было ледяным, и, когда я сжала его, мне почудилось, будто в глубине металла что-то дрогнуло, словно слабое биение сердца.
— Зачем вы даёте его мне? — спросила я, едва дыша.
— Потому что однажды ты должна будешь сделать выбор. А для этого нужен не только ключ, но и сила. Но смотри дитё, выбор который ты сделаешь — повлияет на многое и изменит ход всех событий. В мире, всё что происходит, идёт своим чередом, но если влезть...
Она запнулась, а в дверях показался папа.
—Женевьева ?:- он явно не ожидал увидеть нас глубокой ночь тут:— Что-то случилось ? Есть какие-то вести ?
Она вздохнула:— Есть, Авель едет сюда.
—Авель ? Тот самый Авель что убил семью Ренье ?:— меня словно пробил разряд тока.
Я почувствовала, как сердце сжалось в груди, дыхание стало прерывистым. Авель… имя, которое с тех пор, как я впервые услышала его в своих снах, будоражило кровь. Тот, кто уничтожил семью Ренье, теперь едет сюда.
— Как… как это возможно? — прошептала я, почти не в силах поверить:— Зачем ?
Бабушка склонила голову, её взгляд был холоден и непреклонен:
— Селеста, приготовься. Он знает многое, слишком многое. Но помни: ключ у тебя. И выбор будет за тобой.
— Что я должна делать? — спросила я, но бабушка лишь тихо покачала головой.
— Ты не должна знать всего заранее. Всё станет ясно в нужный момент. Но будь готова. Сила в тебе уже есть, и именно она определит исход.
Папа приблизился к нам, будто проверяя обстановку. Его взгляд задержался на медальоне, который я держала в руке, и я ощутила лёгкое напряжение, словно он что-то понял.
Я глубоко вздохнула, стараясь успокоить дрожь в руках. Внутри меня росло странное чувство — смесь страха и предвкушения. Авель приближался, и я знала: скоро мир, который я считала безопасным, изменится навсегда.
—Когда он будет ?:— спросил отец.
—Завтра.
—Для чего ?
—Он не уточнил. Но мне кажется, Селесте, нужно скрыться на пару дней из этого особняка.
Папа глянул на меня:— Он знает что она видит видения ?
—Догадывается
—Откуда ? Кто сказал ему ? Ведь об этом знают только внутри семьи, не снаружи.
—С тех пор как она стала появляться там, между мирами, в то время, как они были живы. Он видимо увидел её. Узнал.
—Плохо. Тебе лучше уехать сейчас, Селеста, чтобы не было поздно.
Я понимала, с папой лучше не спорить. Он всегда делал так, как нужно было. Чтобы защитить свою семью.
—Куда я поеду ?
—К Маркизе де Люпен, в Октавию. Собирай вещи.
Собираясь, я старалась не допустить дрожи в руках. Медальон лежал на тумбочке, и я не могла оторвать от него взгляд. Каждое его движение казалось знаком, словно он напоминал: всё зависит от тебя.
Нужно повесить его на шею, так, он будет всегда при мне.
Выйдя в холл я остановилась на лестнице и взглянула на нашу фотографию.
—Это ненадолго, — сказал папа, наблюдая, как я смотрю на наш портрет. Его голос был ровным, но в нём ощущалась тревога.
— Да, ненадолго, — добавила мама, аккуратно поправляя мой плащ. — Будь осторожна, дорогая.
Мари и младший брат обняли меня одновременно. Их глаза блестели от слёз, но они пытались держаться.
— Ты вернёшься быстро, — шептала Мари. — Мы будем ждать.
Папа повёл меня к машине, мы ехали молча. Внутри царила тяжёлая тишина.
— Ты справишься:— сказал он.
Я кивнула, стараясь не показывать, насколько страшно внутри.
Наконец, спустя пару минут, мы подъехали к величественному дому, окружённом садом с высокими аллеями. Маркиза встретила меня у ворот, улыбка на её лице была спокойной, как будто знала обо всём заранее.
— Добро пожаловать, Селеста, — сказала она, помогая мне с сумками. — Здесь ты будешь в безопасности. И не переживай, это действительно ненадолго.
Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоить сердце.
Маркиза провела меня по длинным коридорам поместья. Стены были украшены портретами предков, старинными гобеленами, и в воздухе витал тонкий аромат трав и вишни. Каждая деталь была выверена и величественна, словно сама история дома оживала вокруг нас.
— Вот твоя комната, Селеста, — сказала Маркиза, открывая двери. — Дорога была длинная, ты, должно быть, устала. Если хочешь, можешь прилечь, отдохнуть.
Комната была просторной, с высоким потолком и большими окнами, через которые лунный свет мягко падал на пол. На постели лежал пушистый плед, а на столике рядом с кроватью — канделябр с едва мерцающими свечами.
— Спасибо, Маркиза, — тихо сказала я, снимая верхнее пальто. — Мне нужно немного отдохнуть.
Она кивнула, улыбаясь:
— Хорошо. Я оставлю тебя наедине с собой. И помни… здесь ты в безопасности. Наш дом окружён куполом, с тех пор как здесь были неожиданные гости. Поэтому, мы невидимки, пока не выйдем за пределы ворот.
Она вышла, и тишина опустилась вместе с её шагами. Я села на кровать, притянула к уху подушку и скрутилась в клубочек.
— Селеста… — раздался тихий, мягкий голос.