Мой прекрасный разрушитель [18+]

Тим

Я с трудом заставил себя оторваться от губ Брианы, когда она прервала поцелуй.
Все мое нутро полыхало огнем и вновь хотело ощутить сладостный вкус ее губ, ее острый, но вкусный язык, который она чуть не засунула мне в глотку.
Ее губы были опухшие и красные. Я бы целовал ее вечно и везде. Она все еще не в себе от моего резкого поцелуя, когда дурман постепенно рассеивается перед ее глазами, она влипает мне ярую пощечину, так что щека горит и уверен даже кожа покраснела и остались следы от ее пальцев.
На ее пощечину я отвечаю еще одним яростным поцелуем, который в отличии от предыдущего более болезненный.
Как только она начинает колотить мою грудь своими кулачками, я еще сильнее вжимаю ее к пыльному и грязному ограждению, уверен ее спина покрылась царапинками, так как поверхность ограждения была не ровной.
Сжимаю ее бедра, которые еще придерживаю до боли, и она всхлипывает мне в рот.
Да, да русалка, а ты думала, что пощечина тебе просто так обойдется? Беру ее подбородок в руки и сжимаю.
– Ты становишься все невыносимее маленькая стерва. — Хватаю зубами ее нижнюю губу и оттягиваю. – Если тебе так понравился поцелуй могла просто попросить, чтобы я повторил. — Шепчу в ее губы.
– Я лучше умру, чем снова поцелую такого нищего как ты, — выплевывает она.
Я сжимаю ее груди через футболку поло, такие мягкие и упругие, просто идеальные.
– Убери свои грязные руки от меня, мерзавец!
– Успокойся, истеричка! Я предупреждал тебя, ты первая начала.
Я отстраняюсь и подхожу к лошадям, что послушно дожидались нас.
По дороге обратно до особняка никто из нас не произносит и слова. Она уже точно проглотила свой острый язычок. Я же всю дорогу вспоминал его. Нельзя быть на столько стервой, колючей и вкусной одновременно.

***

Недели пролетели один за другим и вот наконец я стою у ворот Принстонского университета. Мои ожидания не скромны, я хочу стать знаменитым футболистом.
Рассматриваю окрестности и поражаюсь красоте и древности здания, это как громадный старинный замок, местами готический даже. Цвет оранжево-черный, и, по-моему, это теперь мой любимый.
Их девиз гласит:
Dei sub numine viget.2
Мне нравится абсолютно все, особенно футбольное поле длиной в сто двадцать ярдов, и шириной пятьдесят три. И я уже в предвкушении, когда буду бегать по полю и забивать тачдауны.
Нас ознакомляют и проводят мини тур и показывают общежитие, где будут оставаться студенты.
Замечаю поле для скачек, направляюсь туда и вижу...конечно же эта русалка, я не виделся с ней уже больше двух недель, и я сразу вспоминаю вкус ее сладостных губ. И мне хочется распробовать их снова.
– С первым учебным днем, русалка, — останавливаюсь я позади нее и наклонив голову и шепчу ей на ухо, она вздрагивает и поворачивается ко мне. Как всегда, идеальная. – Ты меня избегаешь?
– Нет, с чего ты взял?
– Мне так показалось, особенно после нашего поцелуя.
– Вот именно тебе показалось. Ничего особенного очередной поцелуй, и кстати целуешься ты не очень. — С надменным выражением лица она говорит.
– Не очень значит...очередной говоришь, значит надо как-нибудь повторить, чтобы освежить твою память. — Складываю я руки на груди и ее взгляд падает на мои бицепсы. – Поэтому ты стонала мне в губы? — подаюсь я чуть вперед и тихо говорю, хотя здесь кроме нас никого нет.
Она переминается с ноги на ногу.
– Тебе показалось! И это был последний раз, я тебя уверяю, — последнее, что она сказала прежде чем удалиться.
– А это мы еще посмотрим, — кричу я ей в след.
Я точно уверен, что ей понравилось и она бы не прочь повторить, вот гордость сучки не позволяет ей это принять.

Бриана

На моем теле все волоски стали дыбом, как только я почувствовала знакомый запах. Его запах, он приблизился к моему уху и прошептал.
Я вздрагиваю и разворачиваюсь к нему. Мы не виделись с того самого дня, когда поцеловались, точнее он завладел моими губами, чуть ли не оторвав их.
Украл мой первый поцелуй. Но конечно же я не дам ему того превосходства что он целовался божественно и скорее всего это будет моим лучшим поцелуем за всю жизнь.
Я рассматриваю окрестности университета и мне нравится абсолютно все. Самое главное я сразу записываюсь на верховую езду и понимаю, что надо будет привезти Оникса в конюшню университета, а она вроде не плоха, однако Оникс привык к идеальной чистоте.
После универа мы сидим с девочками в кафе и Мэри уже как два часа бубнит про то какой Тим красивый, сильный, сексуальный и как бы она его трахнула.
– Интересно, как он целуется? Чувствую, что очень хорошо. — Говорит она мечтательно.
Воздерживаюсь от того чтобы подтвердить ее догадки.
– Уверена с такими темпами ты скоро узнаешь, ты чуть ли не накидываешься на парня при каждой встречи, — говорит Кэйси.
И я в глубине души признаю, что я бы не хотела, чтобы она узнала как именно Тим целуется, прихожу в ужас от этой мысли.
Вернувшись домой вижу маму у себя в комнате, и она смотрит с окна.
– Мам, — она резко поворачивается и улыбается мне.
– Привет, милая, как первый день? — мама как всегда выглядит шикарно в своем платье-футляре, жемчужных бусах и с обручальным кольцом, в который вставлен огромнейший бриллиант.
Они с папой для меня как эталон идеальной пары, идеальных родителей. Да мама порой до сих пор хочет управлять мной, но это вошло уже у нее в привычку.
– Хорошо, мне все нравится, мама...
– Да.
– Ты больше не сердишься что я выбрала Принстон?
Минуту она хочет собраться с мыслями, и я не могу прочесть ее выражение лица.
– Дорогая, я просто думаю, что верховая езда – это опасно, и то как ты отчаянно выбираешь каждый раз именно этот вид спорта заставляет меня волноваться, — проводит она рукой по моему лицу и чуть сжимает подбородок дергая его, — Ты ведь все еще моя маленькая Бри. Ах, да, чуть не забыла, у нас будут гости.
– Кто? — спрашиваю я, когда она направляется к выходу.
– Рендалы, — лучезарно улыбается она. – Я хочу, чтобы ты была ослепительна сегодня, ты будущее Джонсонов, никогда не забывай это милая, ты достойна всего самого лучшего, никогда не довольствуйся малым. Я уверена ты заставишь нас гордиться собой, — на этой ноте она уходит, и на мое сердце опять оседает груз с массой в несколько тонн. Я отчаянно хочу, чтобы они мной гордились, и чтобы я никогда не разочаровала их.
Чтобы сказала мама, если бы узнала, что сын садовника прижал меня к грязному ограждению и жестко поцеловал? Что подумал бы отец? Чтобы они сказали узнав, что мне это понравилось?! От этих мыслей мне хочется ударить себя. Этот нищий никогда больше не подойдет ко мне, не говоря уже о том, что поцеловать меня. Я подхожу к зеркалу и осматриваю себя, после чего даю себе слово.