13 глава
Чонгука не было уже два дня. Утром, по дороге на семинар, я видела его издалека, в кампусе. Неужели та ночь была для него таким кошмаром, что он наказал меня своим отсутствием и молчанием? Только потому, что мы нарушили первое правило?
– Вы уже видели? Результаты литературы пришли, – сказала Мина, рядом с которой я сидела на лекциях по кино и телевидению. – Я только что узнала. – Она с облегчением вытерла лоб и усмехнулась. Тут же все вытащили свои телефоны и вошли в сеть университета через онлайн-доступ.
Джису заскулила рядом со мной.
– Слава богу. Сдала!
Я уставилась на экран загрузки. Чеён, сидевшая рядом с Миной, вздохнула.
– Я тоже.
Бэкхён громко застонал.
– Провалился.
– О нет, Бэкхён. – Джису похлопала его по руке. – Не переживай. У тебя есть еще два шанса.
Он вытянул руки и положил на них голову.
– Такой отстой.
Я с трудом сглотнула, когда увидела, что моя страница загрузилась. Я прокрутила вниз. Литература – не прошла.
На мгновение у меня перехватило дыхание. Волна разочарования захлестнула все мое тело, и с каждой секундой меня тошнило сильнее.
Но тут я почувствовала на себе выжидательные взгляды остальных.
– А ты, Дженни? – робко спросила Джису.
Я откашлялась и глубоко вздохнула. Я не хотела, чтобы они заметили, как сильно я была разочарована этим результатом.
– Боюсь, нам придется учиться вместе, Бэкхён, – сказала я наконец с кривой улыбкой и подняла свой телефон.
Друг протянул мне руку, чтобы я дала ему «пять».
– Но ты сдала все остальное, – произнесла Мина, ободряюще улыбаясь мне. – Или?
Я кивнула. Все остальные экзамены я сдала.
– Видишь, – Джису пихнула меня в бок. – Вы справитесь с этим.
Я кивнула, заставив себя улыбнуться.
* * *
Остаток дня я провела в одиночестве. На семинарах я с трудом могла сосредоточиться, потому что два слова в моей голове были громче всех.
Не прошла.
Снова и снова мне на ум приходила моя мама. Она была бы безумно рада моей неудаче.
Я заперла квартиру и сняла туфли.
Как и ожидалось, Чонгука дома не было.
Недовольно поморщившись, я пошла на кухню и достала из морозилки мороженое. Я воткнула ложку в твердую массу и вынула большую порцию.
Ты запускаешь себя, - вдруг услышала я в ушах голос матери. Я с трудом сглотнула и с грохотом поставила мороженое обратно на стойку.
В горле образовался тугой комок, и я закашлялась, чтобы заставить его исчезнуть.
Возможно, мама была права.
Возможно, переехав сюда, я совершила огромную ошибку. В папиной компании у меня могла бы быть хорошая работа. У него имелись связи по всему миру. Возможно, я могла бы даже какое-то время пожить за границей. Но вместо этого я жила в квартире с парнем, который ненавидел меня, и провалила экзамен.
Прекрати наконец этот нелепый бунт.
Нетвердыми шагами я направилась в свою комнату и замерла в дверях.
Гирлянды, покрывала, свечи. Пелена спала с моих глаз.
Я издала всхлип, который превратился в гневное рычание. Твердо решив, я вошла в комнату.
Приехать сюда было безумной идеей. Неудачным экспериментом. От некоторых вещей нельзя убежать, как бы сильно этого ни хотелось. Если мама хотела, чтобы я получила ее дерьмовое наследство, то у меня не было выбора. И наверное, в любом случае я не смогла бы стать учительницей, если уже сейчас провалила экзамены, а родители лишили меня финансовой поддержки. Как мне оплатить оставшуюся часть своей учебы?
С красными щеками я вытащила из-за комода чемодан. Я вслепую потянулась за вещами и запихивала их внутрь. Я сгребла с полки книги и флаконы духов, потом распахнула ящики комода. Одна часть моей одежды за другой попадала в кучу.
– Что ты там делаешь?
Я не остановилась. Мне было плевать, что Чонгук вдруг снова счел нужным поговорить со мной.
– На что это похоже? – бросила я в ответ, не глядя на него.
– На сумасшедшую, разбирающую свою комнату на мелкие части.
Я развернулась и в ярости уставилась на него. Он выглядел просто идеально, прислонившись к дверному проему, с уложенными волосами и в футболке, которая подчеркивала его сильные плечи. Веселый взгляд, которым он окинул хаос вокруг меня, только вывел меня из себя.
– Я собираю вещи.
– Зачем?
– Я лечу в... домой, – выдавила я с усилием, хотя на самом деле не могла назвать Инчхон домом.
– Почему? – спросил он, скрестив руки на груди.
Мне пришлось собраться, чтобы не закричать на него.
– Я на допросе?
Он пожал плечами, и уголки его рта предательски дернулись.
– Я не знаю, почему ты должен был появиться здесь именно сейчас, когда приложил все усилия в последние дни, чтобы не пересечься со мной.
Теперь он усмехнулся.
– Ах, признайся. Ты скучала по мне.
Я, фыркнув, развернулась и бросила другую часть вещей в чемодан. Найдя в комоде его свитер, я бесцеремонно швырнула ему эту штуку. К моему разочарованию, он небрежно поймал его.
– Неужели мать так крепко держала тебя в своих когтях? – Чонгук подошел ближе, я это почувствовала не глядя. – Ты не должна делать то, что она требует от тебя, Дженни. Я не знаю, что она с тобой сделала, но ты можешь поступать, как хочешь...
Я обернулась и на секунду замерла. Он стоял так близко, что мне пришлось запрокинуть голову, чтобы заглянуть в его лицо.
– Возможно, ты можешь позволить себе такую роскошь. Я – нет.
– Почему бы и нет? – Он выглядел серьезным, его свитер был перекинут через плечо.
– Ты можешь просто оставить меня в покое? – спросила я.
– Нет.
– Хорошо, тогда скажу иначе: оставь меня в покое и найди себе девушку, которая сможет терпеть твое дерьмо! У меня нет ни времени, ни желания мириться с твоими капризами.
Он запрокинул голову и громко рассмеялся.
– Мои капризы? И кто здесь сумасшедший?
Я издала разочарованный звук и сжала руки в кулаки.
– Думай обо мне что хочешь, Пузырик. Я это переживу, – сказал он.
– Не называй меня так, – прорычал я.
– Мне лучше называть тебя Дженнифер, или Джейн?
Словно молния ударила мне в голову, и я замерла.
– Ты прекрасна, Джейн.
Моя нижняя губа задрожала, а зубы застучали. Я вскинула руки и ткнула Чонгука в грудь. Он отступил на шаг, но быстро пришел в себя.
– Оставь. Меня. В. Покое.
Чонгук и не думал меня слушать. Вместо этого он сделал ошибку и подошел ближе. Я автоматически отклонилась назад. Спиной я наткнулась на комод.
– Я знаю, что ты привыкла отталкивать от себя людей. Но я повторю тебе еще раз: если я спрашиваю, что происходит, мне нужен ответ, – сказал он спокойным тоном.
Его взгляд был прикован к моему лицу.
– Меня не интересует, чего ты хочешь, – буркнула я. – Тебя это не касается, понятно.
Он недоверчиво поднял бровь.
– Ну, может, чуть-чуть! Сначала приезжает моя мать, а ты так заботлив, что мне интересно, правда ли это старый Чон Чонгук, и ночью ты укладываешь меня спать и рассказываешь все эти личные вещи, пока у меня не начинает кружиться голова. – я глубоко вдохнула и покачала головой. – Это слишком, Чонгук. Дело не в том, что я хотела нарушить твои дурацкие правила. Это просто случилось! Иногда происходят вещи, с которыми я ничего не могу сделать. Но это не повод игнорировать меня целыми днями. Господи, я беспокоилась о тебе!
Он открыл было рот, но я не закончила.
– И тогда остаются только моя мама, твое отсутствие, мой несданный экзамен по литературе, и вдруг я чувствую, что все идет к черту. Единственное, чего я хотела, это свободы. И сейчас я чувствую себя такой же пленницей, как и несколько месяцев назад. Я больше не могу дышать, и все вокруг меня такое черное, к тому же я набрала вес и...
– Дженни... – сказал Чонгук настойчиво и нежно взял меня за плечи.
– Нет! – воскликнула я и вызывающе вздернула подбородок. – Ты не можешь просто появиться, высмеять меня, приказать мне рассказать о проблемах, если на самом деле...
Закончить мне не дали.
Чонгук наклонился и прижал свои губы к моим. Я застыла. Слова все еще хотели вырваться из меня, но вдруг остался только Чонгук, который обхватил мои щеки своими теплыми шершавыми ладонями и прижал меня к комоду. Его бедро упиралось в мое, и его губы запрещали мне говорить дальше. Он провел большими пальцами по моей щеке, и тогда я почувствовала его язык на своих губах. Не настойчиво, а осторожно.
Я так возбудилась, что не смогла думать. Я обвила руками шею Чонгука и дала ему ответ, которого он ждал. Глубокий стон вырвался из его горла. Он провел руками по моей талии. Не задумываясь, я обвила его ногами, когда он поднял меня и усадил на комод. Он положил одну руку мне на спину и подтянул меня к краю.
Его язык медленно прошелся по моей нижней губе. Я выдохнула ему в рот, тогда он прикусил ее, а я провела руками по его спине до узких бедер. Он был именно таким, как я себе и представляла. Тренированный и жесткий во всех местах, где я была мягкой.
Он отстранился от меня. Я закрыла глаза.
До сих пор в своей жизни я целовала только тех парней, которые понятия не имели о том, что делают. Никогда раньше меня так не целовали.
Ошеломленная, я моргнула
– С этого момента я всегда буду это делать, если ты не перестанешь говорить. – Чонгук выглядел довольным собой. Он криво улыбнулся.
Я не могла собраться, чтобы оттолкнуть его, хотя с удовольствием сделала бы это. Вместо этого я уронила голову ему на грудь.
Чонгук застыл на секунду, прежде чем поднял руку и зарылся ею в мои волосы.
– Как насчет того, чтобы ты снова распаковала свой чемодан, пока я заказываю пиццу?
Я одобрительно замычала, но не сдвинулась с места.
Внезапно руки Чонгука оказались у меня на ребрах. Он поднял меня с комода. Хотя я снова стояла на обеих ногах, они были похожи на вату.
– Распакуй, – сказал он серьезно, а затем направился к двери. Он снова повернулся ко мне. Его взгляд ненадолго задержался на моих красных щеках и медленно скользнул по моему телу. Он покачал головой и пробормотал: – Черт возьми.
* * *
– Я даю тебе разрешение реветь, – торжественно заявил Чонгук, когда я вошла в гостиную. Пицца уже стояла на столе.
Пришлось против воли усмехнуться.
– Как мило с твоей стороны. Но я не считаю, что это необходимо.
– Нет? – Он указал на пиццу. – Ты совершенно уверена?
Я посмотрела на него.
– Где ты был последние дни?
Чонгук опустил руку и откинулся на спинку дивана.
– У Тэхёна.
– Почему?
– Пицца остывает. – он избегал моего взгляда и потянулся за салфеткой.
– Почему? – снова спросила я и села на противоположную сторону дивана.
Чонгук застонал.
– Разве мы не можем просто оставить все как есть?
– Нет.
Он поднял бровь.
– Ты удивительно непослушна для того, кто только что получил лучший поцелуй в своей жизни.
– А ты довольно самолюбив для того, кто целуется не как бог, – отозвалась я.
Чонгук усмехнулся, потом поднялся с пугающей медлительностью.
– Что ты только что сказала?
– По-моему, ты целуешься посредственно.
Фыркнув, он плюхнулся на середину дивана.
– Не верю ни единому твоему слову.
Я только пожала плечами и ухмыльнулась с набитым ртом. Если честно, поцелуй Чонгука отзывался в каждом уголке моего тела. Но я точно не стану говорить ему об этом.
Мы молча ели нашу пиццу.
– Так почему ты хотела сбежать? – спросил меня через некоторое время Чонгук.
Я пялилась на стену гостиной, чтобы не смотреть на него.
– Нам нужно поговорить об этом?
– Да. Такова цена пиццы, – произнес он.
Я обрадовалась.
– То есть мне не придется платить, если я расскажу тебе, что происходит?
– В точку.
Вынимая из коробки последний кусок пиццы, он не выпускал меня из виду.
– Я провалила экзамен по литературе, – робко сказала я.
– Если бы я пытался сбежать каждый раз, когда проваливаю какой-нибудь предмет, давно был бы на другом конце света, – с полным ртом пробормотал он.
Я фыркнула.
– Немногие с первого раза сдают курс миссис Ан, – продолжил он, пожимая плечами. – Мне пришлось сдавать его год назад, и я сделал это только со второй попытки. Так что это определенно незаконная причина исчезнуть, не сказав ни слова.
Я вытащила длинную сырную нить из пиццы и сунула ее себе в рот.
– Ты действительно хотела уйти, не попрощавшись? Не дав мне знать? – его голос стал тихим.
Я беспомощно пожала плечами.
– Я думала, что... Ты избегал меня после субботней ночи. Я думала, ты больше не хочешь, чтобы я была здесь.
– Почему ты всегда ожидаешь худшего? Я же не такой ублюдок, – сказал он озадаченно.
Я вопросительно подняла брови.
– Ладно, я могу быть ублюдком. Но... – он замолчал и покачал головой. Потом откинулся на спинку дивана и потер лицо.
– Но что? – Я нахмурилась. – Ты просто выбежал из комнаты, как будто я пыталась тебя изнасиловать.
– Ты не сможешь изнасиловать меня, Пузырик. – он покачал головой и лукаво усмехнулся. – Я буду рад всему, что ты со мной сделаешь.
– Ты не можешь говорить такие вещи и настаивать на своих глупых правилах! – воскликнула я расстроенно и вскинула руки в воздух.
– Я могу делать все, что захочу. Если я хочу делать намеки, то я это делаю. Если я хочу пойти с тобой в поход, – он поставил свою тарелку на стол и придвинулся ближе ко мне на диване, – то я так и поступлю. И если я хочу поцеловать тебя, – он упер руки по обе стороны от меня, – то я черт возьми, сделаю это. Я определяю правила.
Его нос теперь находился всего в нескольких миллиметрах от моего. Я задержала дыхание, но не отклонилась ни на миллиметр.
– А я выбираю того, кому позволю себя целовать, Чонгук. – мой голос был хриплым, но твердым. – Ты не можешь заставить меня замолчать, даже используя милые манипуляции. Не выйдет.
На короткое мгновение в его глазах мелькнуло удивление.
– Я не хотел заставлять тебя.
– Да ладно.
Он нахмурился.
– Я хотел, чтобы ты успокоилась. Истерики пугают меня. Твоя голова так покраснела, что я боялся, что она лопнет в любой момент.
Я не сдержала улыбку.
Чонгук удовлетворенно посмотрел на уголки моего рта, затем его взгляд переместился обратно, к моим глазам.
– Поговори со мной.
– Мы уже говорим, – отозвалась я.
– О том, что тебя так пугает. – он плотнее прижал руки к моим ногам. Его большие пальцы слегка коснулись моих бедер. – Поговори со мной о том, что вызывает панику у этой сильной девушки, обычно позитивной. Ты любишь поговорить.
Чтобы ничего не ляпнуть, я хотела откусить от куска пиццы, который все еще держала в руке. Прежде чем я успела поднести пиццу ко рту, Чонгук взял ее у меня из рук и положил на мою тарелку.
– Дженни.
Дрожь пробежала по моему телу.
– Что изменится, если я расскажу тебе об этом? – спросила я едва слышно.
Чонгук слегка наклонил голову.
– Не думай так много. Я просто хочу знать, что происходит у тебя внутри.
Я молчала.
– Если тебе станет легче, – пробормотал он. – Мы же что-то вроде друзей?
Я пожала плечами.
– Типа того.
– Ну вот видишь. Друзья говорят друг с другом о таких вещах.
Я открыла рот, но впервые с тех пор как узнала Чонгука, не произнесла ни единого слова.
Мой язык стал тяжелым, а в груди сжалось сердце. Я прикусила внутреннюю сторону щеки и покачала головой. Я никогда никому об этом не рассказывала. Только мама знала правду. И она запретила мне говорить об этом. Чем дольше я молчала, тем выше становилась стена, которую я построила вокруг себя. Никто не мог проникнуть сквозь нее. Особенно Чонгук.
– Не могу, – буркнула я. – Я не могу этого сделать.
Чонгук, казалось, старался запомнить черты моего лица, так сосредоточенно он смотрел на меня. Наконец он издал тихий стон. Он мягко, но уверенно схватил меня за оба плеча, и когда откинулся на спинку дивана, у меня не было выбора, кроме как последовать за ним. Моя голова оказалась на его плече, мое тело прижималось к Чонгуку. Я застыла, почувствовав его хватку на своей талии, но тут другая его рука скользнула по моей руке, вверх к плечу и обратно, и я поняла, что он просто обнял меня. Я проиграла борьбу с самой собой и начала плакать.
Я была слишком измучена. Все невысказанные слова беззвучно бежали из уголков моих глаз и капали на рубашку Чонгука, одна слеза за другой, пока не появилось огромное мокрое пятно.
Чонгук просто обнял меня. Он не сказал ни слова о моем состоянии, не высмеял меня и не настаивал на разговоре.
Он просто остался рядом со мной.