Vestra. Принятие прошлого [18+]

14 ноября, 2276 года

Ожидание правды утомительно. Особенно когда это правда касается тебя. Конечно, Веста обещала рассказать все о произошедшем много лет назад, ответить на вопросы и объяснить многое. Но все же, как бы эгоистично не звучало - это косвенно касалось и меня.

Сидя в библиотеке, ожидая момента, когда Веста освоится, я пыталась взять себя в руки. Только пальцы то и дело дрожа перебирали край большой вязаной кофты, а тело пробивала мелкая дрожь с неприятным холодком в придачу. Трой сидевший рядом казался абсолютно спокойным, хотя, думаю, внутри он был полон переживаний.

Я даже не представляла, что еще такого нам могла рассказать Веста. Но этого однозначно будет слишком много для мгновенного понимания. Уверена, перевариваться эта информация будет не один день, так же, как и разговоры после будут подняты еще ни раз.

В библиотеке достаточно уютно, и что самое главное, тихо. Книжные шкафы занимали большую часть помещения, совершенно не скрывая прекрасного вида панорамных окон. Небо окрасил персиково-алый закат. Такой нежный, словно это был чей-то набросок на холсте. Хвойные деревья, укрытые белоснежным одеялом, казались чем-то темным, и в это же время светлым, как бы незавершенным в этой картине.

— Как думаешь, будет ли что-то еще более сумасшедшее, кроме того факта, что Веста одногодка твоей бабушки? — спросил Трой, привлекая к себе внимание.

Посмотрев на друга, встретилась с его напряженным взглядом. Вероятно, он переживал сильнее, нежели мне могло показаться. Неуверенно покачав головой, и притянув к себе колени, оставляя тапочки на полу, пожала плечами. Мне не хотелось гадать, а если быть точнее, мне страшно даже представить, что еще я могла сегодня узнать.

— Хуже то уж быть не может, да? — не унимаясь спросил он, смотря на небрежную косу, что лежала на моем плече.

— Может, — лишь сказала я, коснувшись кончиками пальцев светлых волос.

Трой хотел было что-то сказать еще, но не успел. Веста появилась бесшумно и неожиданно. Она молча улыбнулась, держа в руках неизвестную папку без каких-либо надписей, и заняла кресло напротив нас.

— Я рада, что вы оба почти пришли в норму, — произнесла женщина, посмотрев сначала на меня, а после на кудряшку. — Все же эмоционально вы пострадали больше, нежели физически, и эти спокойные, хоть и безумно долгие дни, были необходимы для восстановления.

— Думаю, Лилу, так же, как и я, ценит подобную заботу, но... — начал Трой слегка хриплым голосом. Немного откашлявшись он продолжил: — Но все же, ожидание порой хуже всего, ибо оно невыносимо само по себе.

— Понимаю вас, Трой. Поэтому сегодня я постараюсь рассказать вам все, и после, отвечу на каждый ваш вопрос без каких-либо, но, — янтарные глаза Весты словно бы блеснули, а закат, что виднелся позади нее, предавал этому моменту особую атмосферу. — Что ж, нам не помешают, хотя вы и так в курсе этого.

Я молча кивнула, невольно отведя взгляд в сторону. Айлин и Луна уже в курсе всего, что нам желала поведать хозяйка дома, а вот Несса просто не захотела присутствовать, сославшись на сонливость. Ночью ей снова приснился кошмар, после которого девушка так и не смогла уснуть до самого завтрака. Пожалуй, лучше ей провести это время во сне, нежели забивать себе голову подобным.

— Давайте для начала я кратко повторю все то, что рассказывала вам раньше, дабы избежать каких-либо недомолвок, — спокойно произнесла Веста, положив папку на столик рядом с креслом.

Она начала с самого начала. Рассказала о черном рынке и ее причастности к нему, очень кратко и без лишних подробностей. О том, как она выбрала Троя и помогала развивать природные способности. Признав, что таким образом, как бы использовала его. О знакомстве с Ингой и дружбе, искренней и душевной, в итоге обернувшейся против Весты ударом в самое сердце. О семье, и том, как она мечтала снова обрести близких людей, но потеряла их не без «помощи» бывшей подруги. О том, как пыталась помочь мне и моим родителям, но опоздала и все эти годы была рядом, но в тени. Конечно же, Веста рассказала и о родителях Хёну, те не желали помогать Инге с ее безумными экспериментами, и выбрали Вонсонс. Веста кратко рассказала о планах бывшей подруги, среди которых было и долголетие, а может и бессмертие, ну и конечно же подавление чужой воли и подчинение людей себе.

Она поведала о своей готовности, в то время, взять на поруки Хёну, зная, что ребенок мог попасть не в те руки. Но когда ей сообщили, что Хё попал под опеку моей тети, женщина выдохнула, зная, мальчик получит заботу и правильное воспитание. Конечно же Веста пояснила кем на самом деле являлась Валентина, дабы в наших головах сложилась более четкая картинка, и не было прежней путаницы.

Валентина Вайлет в школьные годы была третьей лишней, по крайней мере так ее часто называла моя бабушка. Она больше дружила с Вестой, и это не нравилось Инге. Поняв это, Веста Вада решила скрывать все свои контакты от близкой подруги, не желая таким образом терять ее и других людей.

Валентина работала в Вонсонс, была помощницей отца Весты и пыталась наладить их отношения. В разладе семейства Вада косвенно оказалась виновата Инга, что ей было отчасти на руку. Когда отец Весты начал подозревать что-то неладное, он попросил Валентину перевестись в Эфил, в команду его дочери, дабы не дать той попасть в неприятности. Валентина так и поступила, пытаясь открыть глаза Весте на настоящую Ингу.

После ухода Весты из Эфил именно Валентина наблюдала за деяниями моей бабушки, боясь ту, но оставаясь, дабы избежать еще больших жертв. Благодаря ней Веста узнала о Луне, а точнее о ее родителях и о безумных планах Инги. Так она спасла девочку, но о других деяниях Инги Веста не узнала, потому что Валентина Вайлет просто не смогла дальше работать с моей бабушкой. Эмоциональных и физических сил на это, у нее просто не осталось, поэтому она вернулась в Вонсоснс.

— Инга очень изменилась под воздействием инъекции, — с болью в голосе, сказала Веста, обнимая себя так, словно бы замерзла. Воспоминания того дня, по сей день, приносили ей лишь дискомфорт. — Конечно и до нашей поездки в Замвао Инга была жестока, но не настолько безумна и резка. Все эксперименты на крысах проходили для нас нервно, мы переживали даже за таких подопытных. Но после, Инга просто убивала крыс, что не показывали необходимый ей результат.

— Какой пи... ужас, — с омерзением сказал Трой.

— Да, и еще больше страшно то, как она воспитывала Елену. Бедняжка не помнила многое из детства, особенно свои травмы и следы от побоев, — услышав подобное внутри все сжалось от ужаса. Изабель всегда говорила, что Инга была холодна, но мама отзывалась о ней с теплом. Неужели она просто не помнила травмирующих моментов? — Простите, Вики, подобное вам слышать неприятно.

По телу прошелся холодок, стоило только услышать родное имя. Как бы я не храбрилась, мне все равно неприятно и в какой-то степени страшно слышать это имя. Конечно прогресс есть, меня не окутывала паника, и желание сбежать. Но все же, то как сердце неприятно сжалось в груди, как холодок пробегал по коже, а в горле застревал тугой ком, хватило чтобы ощущать горечь. Я все еще не поборола свой страх.

— Не могли бы вы ее так больше не называть? — с требованием и капелькой злости, попросил Трой.

Взглянув на друга, встретилась с его профилем. Волосы кудряшки прилично отрасли, их при большом желании можно собрать в хвостик. Его ноздри раздувались от негодования, а на шее слегка выступала вена.

— Спасибо, но не стоит, все в порядке, — прошептала я, слегка коснувшись его ладони. Мне безусловно приятна его защита, даже в такой мелочи как боль от имени. Тепло появившееся внутри, после его слов, приятным одеялом окутало мои плечи, прогоняя нервозность и страх перед правдой.

— Но тебе же больно, — орехово-серые глаза смотрели на меня с непониманием и болью, за которой скрывалось переживание. Он сжал мою ладонь, даря тепло собственного тела.

— Чтобы перестать бояться бабушку, — слабо улыбнувшись, начала я. — Необходимо с чего-то начать. Мое имя всегда вселяло страх лишь из-за нее, из-за боли которую она причинила мне и моим близким. Я устала, понимаешь? Устала бояться, убегать и скрываться. Мне нужно стать сильнее, чтобы защитить в первую очередь себя, не полагаясь на других.

Еще сильнее устала от потерянности, что не отпускала меня после того падения. Чувство, словно бы я попала в паутину, и ожидаю, когда меня уже наконец съедят. Самое ужасное, что мне тяжело не только произнести это вслух, но и признать самой себе.

— Хорошо, но я не буду тебя так называть. Мне плохо от мысли, что, слыша это имя ты испытываешь дискомфорт.

Он одарил меня слабой, даже слегка неуверенной, улыбкой. Поддержка друга важна для меня, особенно его готовность позволить мне пройти через этот путь. Пусть мне будет больно, неприятно и дурно, но все же, я не перестаю верить, что это имя перестанет приносить боль. Я хочу быть сильной, особенно когда это будет необходимо.

Хоть Веста мне этого и не говорила, но ее бережное и заботливое отношение ко мне, как и напоминая про силу, не давали мне покоя. Думаю, она что-то видела, о чем не стремилась сейчас рассказать. Вероятно, решение главной проблемы отчасти зависело именно от меня.

Кивнув Весте, мы вернулись к нашему разговору. Она мысленно пробежалась по списку важных вопросов, перейдя к языку нашего времени. Подобная тема почти не поднималась, хоть Луна порой и пыталась рассказать об этом, но что-то ее останавливало.

— Сейчас все люди говорят на едином языке, у которого нет своего названия, ибо нам это не нужно. Мы понимаем друг друга, и это самое главное. Только раньше все было иначе, — начала женщина, положив ладони на ноги. — В старые времена существовало множество языков. При этом в одном языке так же могли быть разные диалекты, что отличались от места проживания. Все изменилось в день катастрофы и это связано с даром Вагуса.

— Простите, что перебиваю, но кто такой ваш этот Вагус? И как так произошло, что в один момент люди начали говорить на одном языке? — спросил Трой, все еще сжимая мою ладонь.

— Это тяжело объяснить простым языком. Плюс ко всему, информация достаточно однобока, ибо все, что мне известно со слов самого создания, — нахмурившись, сказала Веста, позади нее закат стал преобладать больше алыми оттенками. — Вагус стал частью нашей планеты множество веков назад. Сколько точно сказать тяжело. Он странствовал по вселенной в поисках вечного пристанища, отсюда и его имя. Изначально оно писалось на как бы умершем языке, который часто использовали в медицине. Сейчас же таким образом используют языки старого мира, ибо понимание их все еще заложено в нас, хоть и с годами медленно исчезает, — она поднялась на ноги и подошла к графину. Налив себе воды и сделав пару глотков, Веста посмотрела в окно, и любуясь закатом, продолжила: — Ваг, Вагус или же Странник, решил поселиться на нашей планете, став его частью, словно паразит. Долгие годы он рос среди других растений, являясь чем-то особенным, не принадлежащем этому миру. Его толстые корни были везде, как и деревья, что являлись частицами его сознания. Все это было единым, принадлежащим одному существу.

— То, что я видела во сне, — произнесла я, невольно перебив Весту. Прикусив внутреннюю часть щеки, заметила, как женщина одобрительно кивнула, как бы давая мне слово. — То древо, не совсем похоже на... привычные нам деревья. Оно больше напоминало огромный кристалл голубого оттенка, с чем-то переливающимся в корнях и с обычными листьями на редких ветках, хоть и того же цвета. Он всегда был таким? Как он оказался под землей?

— Нет, раньше Ваг был полностью похож на кристалл с изумрудной кровью внутри. Почему изумрудной? — что-то заметив на лице Троя, поинтересовалась она. — Конечно нам привычно представлять зеленый оттенок, когда мы слышим слово - изумруд. Но также существуют изумруды голубого оттенка, в наши годы их очень мало, от чего многие даже не в курсе подобного. Если же в живую, или нет... — сказав это, Веста посмотрела на меня. — Увидеть Вагуса, то смотря на его кровь первое что появится в вашей голове, так это слово - изумруд. Голубой изумруд, если быть точнее.

Веста допила воду, и поставив стакан на место, вернулась к нам.

— Когда на земле начали появляться люди, Вагус медленно спускался под землю. Потому что эти новые, для него, существа оказались слишком любопытны и желали потрогать, изучить его тело, и уж тем более кровь. Что-то в нем привлекало людей и это Вагусу не нравилось. Он понимал, что ничего после таких экспериментов не может быть, поэтому спрятался под землю, но так, чтобы все же иметь возможность защитить его пристанище при угрозе.

— И все же это его не спасло от людей? — поинтересовался Трой.

— Да, но об этом, пожалуй, вы сможете узнать из дневника, но чуть позже. Вагус стал частью планеты, поэтому у него появились ветви, листья и его тело еще больше стало напоминать дерево. Правда его древа, теперь уже больше алтари, святилища, которые могут найти избранные или же слишком настырные, коими были мы в молодости. На самом деле он нечто большее, не являющееся ни богом, ни демоном. Он вечен, как паразит и он сделает все, дабы его гнездышко не исчезло.

Резкая тишина обрушилась на меня словно мокрое одеяло, что стремительно придавливало к полу. Мне тяжело понять мотивы этого существа, и уж тем более принять это. Только тот факт, что он по сути гость поселившийся на нашей планете, из далекого и бескрайнего космоса, говорило о том, что нет смысла даже думать об этом. Вагус не такой как мы, но вероятно, как раз благодаря ему земля, как и ее обитатели, все еще живы.

— Откуда вы столько знаете про катастрофу? — спросила я, желая перейти к одной из самых главных тем. Эта тайна волновала мою душу множество лет, и мне страшно узнать, что на самом деле там нет ничего интересного.

Веста улыбнувшись, молча взяла папку со стола, доставая из нее достаточно потрепанный блокнот или может чей-то дневник. Аккуратно, с любовью, погладив его, она протянула предмет мне.

— Этот дневник принадлежал моей пра-пра-пра бабушке. Она застала момент катастрофы и восстановление мира после, — пояснила женщина, заставляя мое сердце трепетать от нетерпения. — В нем много мыслей, обычных записей, но из него можно узнать, что на самом деле произошло. Как это ощущали люди, и почему о том времени не желают вспоминать. Конечно это не единственный документ, благодаря которому можно составить ясную картину произошедшего, но для вас это самый лучший способ понять произошедшее.

Аккуратно приняв дневник, с такой же нежностью открыла его и увидела выцветшие от времени буквы, что все же можно было прочесть. Это был другой язык, тот на котором писалось название сыворотки и многого другого. Почему-то я понимала его.

Это был дневник некой Элизабет Вада. Ей на момент катастрофы было двадцать пять лет. Вместе с супругом она отправилась в экспедицию, где они нашли некий «алтарь», коим оказался Вагус. А на следующий день, после странного сна о древе, который Элизабет почему-то не записала, а лишь упомянула, произошла катастрофа.

— Если вы не сможете прочесть, то это могу сделать я, — предложила Веста, внимательно смотря на предмет в моих руках.

— Спасибо, но я почему-то понимаю, что тут написано, — слегка покачав головой, сказала.

— Как и я, — ошарашено произнес Трой.

— Вот и славно. Я покину вас на некоторое время, пока вы спокойно изучите дневник, — сказав это женщина поднялась на ноги и направилась к выходу.

— Приступим? — поинтересовался друг.

В ответ я лишь кивнула, сев ближе к нему. Так мы начали молча изучать дневник, аккуратно перелистывая ветхие от времени страницы.

Элизабет и ее супруг, Микаэль, вместе с экспедицией приехали на границу между Казахстаном и Россией, где после сильного землетрясения появилась пещера. Спустившись, они обнаружили кучу подземных коридоров с гладкими стенами. Странные толстые корни, что были длинными и имели внутри жидкость, которая еще и светилась. Элизабет и Микаэль решили изучить один коридор, и после получасового блуждания обнаружили большую пещеру. Небольшое озеро с прозрачной водой, посреди которого находилось неземной красоты древо.

Элизабет указала, что оно говорило с ними, только вот опять же не записала, о чем был их разговор. Видимо после возвращения в отель, когда это писалось, она была уставшей, но все же переполненной эмоциями от находки. Элизабет сбивчивым почерком, из-за чего тот немного тяжело его разобрать, делилась планами и ожиданиями на следующий день. Которые, к сожалению, так и не сбылись.

«Мы проснулись от странного шума. На часах четыре утра, а за окном уже ясно, словно это день. Выглянув, я не поверила своим глазам. С неба, очень медленно, летели множество горящих небесных тел. Все что было дальше, происходило словно во сне.

Люди кричали, плакали, пытались спрятаться, уехать. Только выйдя на улицу, стало ясно, никуда нам не сбежим. Это был конец, по крайней мере мне в тот момент так казалось.

Помню, как незнакомый мужчина что-то кричал на русском, вероятно это было что-то неприличное. Такой громкий, многогранный и пропитанный отчаянием момент. Все мечты стали смешными, незначительными и словно песок, рассыпались по земле. Связь работала, поэтому у меня вышло позвонить домой через фейстайм. В Нью-Йорке было тоже самое. Небо, заполненное множеством горящих небесных тел, несущих только смерть.

Я не успела попрощаться, связь оборвалась. Неожиданно вокруг все приобрело голубоватые оттенки, и что-то прошлось сквозь меня придавая спокойствия и веру в лучшее. Воздух стал легче, свежее и холоднее. Появился купол, точнее множество куполов, что защищали лишь частички территорий. Увы, это спокойствие не смогло избежать ужаса от увиденного после».

Часть записей на листе оказалась размыта, все что я смогла разобрать, так это то, что территории вне этого барьера оказались уничтожены. Так же, как и люди, которые не успели скрыться, или же обезумев от страха стояли на одном месте. От одного представления, какой тогда был всеобщий ужас, внутри все скрутилось до болезненного узла. Немного передохнув, и дождавшись, когда Трой дочитает записи на этих страницах, продолжила чтение.

Элизабет сделала краткую, выделенную запись, обозначая день, когда старый мир исчез. Десятое июня две тысячи пятьдесят пятого года, что стало днем траура на долгие годы (этот было приписано чужим, более свежим почерком), который сейчас словно бы все игнорировали.

Последующие дни Элизабет писала о страхе, странном состоянии и тяжести в голове. С неба продолжали падать редкие метеориты, которые хозяйка дневника описывала как горящие звезды. Она, будучи научным сотрудником наблюдала за этим, пытаясь понять, что же спасло тех, кто остался под куполом. Ибо в момент суматохи никто даже не обратил внимания на то, что на эту территорию так и не упал ни один горящий объект. Все разрушения были лишь последствиями чего-то на соседней территории, что не была защищена.

Элизабет заметила, как один метеорит соприкоснувшись с куполом разбился на мелкие куски, разлетаясь в разные стороны. Сам купол в момент в тот момент мерцал. Лишь спустя некоторое время люди поняли, что начали понимать друг друга и это не был их прежде родной язык. Такому же изменению подверглись и ее записи, теперь она писала их на привычном мне языке.

«Так странно, говорить с исконно жившим в России человеком, который никогда не изучал английский, на одном языке и понимать друг друга. Даже с корейцем, что оказался здесь случайно. Удивительно и как-то нереалистично. Хотя, чего там, учитывая, что все мы живы и многие сохранили рациональное мышление, то какая теперь наша реальность? Рассудок потеряли лишь те, кто до появления купола остались за его пределами и пресекли его спасаясь от гибели. Эти же люди тяжело понимают нас, хоть и могут говорить на новом языке, как и мы. Мог ли все это сделать то самое божество, которое мы нашли в пещере?»

Дальнейшие записи касались наблюдений, попыток людей взять себя в руки и решить, что делать. Поначалу всем было тяжело, особенно когда рядом с ними просто сходили с ума и начинали себе вредить. Никакие прежние законы больше не работали, и приходилось выкручиваться из ситуации по мере появления проблем.

Первой проблемой стало пропитание, которое быстро решили сплоченностью и рациональным подходом. Конечно были противники новой реальности и не желали делиться с другими. Только таких оказалось меньше всего и им пришлось смириться, уступить большинству.

Дальнейшие проблемы, такие как лидерство и облагораживание жизни, так же решались быстро. Казалось, словно кто-то вселил людям не только спокойствие, но и адекватность.

Элизабет, как и остальные деятели науки и медицины, изучала местность, проводя исследования. Им необходимо было понять насколько сильно изменился мир и как дальше в нем существовать. Необычным открытием стало то, что спустя время снова заработало электричество, как и связь. Это было нереалистично, особенно учитывая многие нюансы этого вопроса, но все же, факт оставался фактом. С остальным сложнее.

Атмосфера под куполами не была загрязнена, даже очистилась, в отличие от того что творилось за пределами. Купол медленно редел, как бы растворялся, при этом ощущение защищенности никуда не исчезало.

Выйдя за пределы купола вместе с экспедицией, Элизабет с болью описывала остатки прошлой жизни, как и бесчисленные трупы. Множество мест все еще тлело, дома и инфраструктура разрушены безвозвратно. Правда они обнаружили, что некоторые электрические кабели совершенно не пострадали и это очередное невероятное, необъяснимое логикой, нечто.

По ночам небо было полностью черным, ни луны, ни звезд не видно. По мере изучения и связи с остальным миром, стало ясно, что все территории под куполами остались целы и невредимы. Некоторые важные объекты вне купола также не пострадали, и объяснений этому не найдено. Но людей это как будто не заботило вовсе.

«Каждый раз, когда я хочу завести разговор о странностях, о том божестве и куполе, внутри все замирает. В одно мгновение просто забывается все, что я вообще хотела сказать и это пугает. Даже на бумаге тяжело, мне приходится сосредотачиваться каждый раз. Словно кто-то держит мою руку, как и голову, в тисках, не давая записывать важное. Я уже почти не помню прошлую жизнь, да и то, что произошло в тот день. Лишь записи помогают мне восстановить всю картинку целиком».

Это очень странно и подозрительно. Если Вагус спас мир, то зачем так воздействовать на людей? Не давать им помнить и говорить о произошедшем, как-то странно. Неужели таким образом он заставлял их просто забыть и возводить новый мир? Эта мысль меня пугала... очень пугала.

Мир изменился сильно. Старые города затопило, стерло с лица земли. Некоторые части территорий откололись от других, и отделились, как бы уплыв. Все это странно, потому что я уже привыкла к тому миру что есть сейчас. Старая карта мира отличается слишком сильно от ныне существующей, и сравнивая их, даже тяжело поверить, что мир раньше был другим.

Звезды и луна снова появились на небе спустя год, и по словам Элизабет они стали больше, ярче. Особенно луна, теперь она была огромна, и необъятна. Это пугало и завораживало одновременно.

Чем больше проходило времени, тем короче становились записи. Элизабет больше работала, ей некогда собираться с силами и писать свои наблюдения. Мир постепенно восстанавливался, появлялись новые страны и города. Люди заново осваивали некоторые технологии, а другие вспоминали и совершенствовали для нового мира.

Восстановление шло быстро, это понимала даже Элизабет, но непонятные изменения в ней самой, путали ее, не давая сфокусироваться на важном. Казалось, когда она писала об обычных вещах, ничто не мешало ей фокусироваться на тексте и почерк был ровным, понятным. А когда она пыталась вспоминать и рассуждать сама с собой, в дневнике, на тему катастрофы, древа и особых зон, которые будто бы никто не видел, то в ее голове появлялась каша. Почерк скакал от маленькой к большой букве, часто Элизабет переходила на другой язык сама, не замечая этого. Из-за этого тяжело было понять смысл записей. Ее сознание изменилось, как и все вокруг нее.

Последняя запись была такой:

«Сегодня мне исполняется пятьдесят пять. Прошло всего двадцать лет, и за эти годы изменилось многое. Изменения продолжаются, и никогда не остановятся, словно бы что-то заставляет нас нагнать утерянное ранее. Мы все живем будто ничего не произошло, а когда кто-то поднимает тему того дня, все становятся аморфными. Мы забываем обо всем и плывем по течению совершая те или иные действия. Кажется, будто бы жизнь всегда была такой, но это не так.

Думаю, что-то в воздухе, что очистило атмосферу тогда, повлияло и на нас. Единый язык, быстрое принятие и движение к восстановлению мира... Горевали о погибшем мире в полную меру только те, кого мы считали сумасшедшими. Но они просто не попали под воздействие неизведанного. Мир стал другим, и никогда не будет прежним. Впереди грядут еще большие изменения, которые, к сожалению, я не застану. Дети, рожденные после, обычные, такие, какими и мы были до произошедшего.

Сегодня мне снился сон, я снова видела то древо и из него вышел человек. Он был иным, отличимым от нас, чем-то равным, но все же неведомо далеким. Не помню, что он говорил, но по пробуждению я ощутила тоску и боль в груди. Словно бы то нечто поблагодарило меня и попрощалось.

Я попрошу детей сохранить мой дневник, передавать его, как и прочие наши с мужем записи, как память. Мне бы хотелось, чтобы... ах, я уже и забыла, что мне хотелось...

Купол растворился, как и наши воспоминания о былой жизни...».

Больше ничего не было. В груди быстро билось сердце, разгоняя по телу горячую, словно лава, кровь. Внутри казалось одновременно пусто и заполнено. Будто бы что-то встало на свое место, заполняя пустое пространство. Но я так и не поняла, что это было. Мысли казались запутанно-пустыми, бессвязными и нелогичными.

Вагус заставил людей забыть. Он вдохнул в них спокойствие, отобрал необходимые стадии принятия, оставив только последнее. И это самое ужасное, ведь многие потеряли свои семьи и не смогли окончательно отпустить, из-за постоянного смирения.

Когда к людям вернулись обычные эмоции? Они почувствовали сразу все, чего не было прежде? Или же их лишили подобных чувств до конца жизни, лишь бы они возвели новый мир? Чтобы дать новую жизнь безоговорочно, смиренно, ради... ради чего?

Было ли это милосердием со стороны паразита, или же все это из-за личной выгоды? Не был ли он причиной катастрофы, разрушивший прежний мир? Могло ли что-то извне желать уничтожить это существо, не пожалев обычных обитателей планеты?

Покачав головой, я отсела к краю, не желая больше ни о чем думать.

✧ конец главы ✧

\\\ благодарю за прочтение главы и приглашаю тебя в мой телеграмм канал: https://t.me/valeriewood [Валери Вуд и ее бесконечность]. там ты можешь найти много интересной информации об этой истории, увидеть арты, эстетики и многое другое связанное с моими\чужими книгами, а так же немножечко обо мне.