29
Чонгук не появлялся на работе весь следующий день. Моя тревога переросла в гнетущее чувство, мне было нехорошо от того, что что-то явно изменилось. Я понятия не имела, связано ли это с той женщиной, что вышла из его кабинета накануне, или, может, с реакцией Джоша на новость о нашем новом статусе пары, но беспокойство и неизвестность меня убивали.
Он не отвечал на мои сообщения. Хотя я настроила телефон, чтобы эсэмэс приходили со звуком, но все равно поймала себя на том, что проверяю его каждые две минуты.
Я быстро теряла остатки сосредоточенности, которые вообще у меня остались. Тоненький противный голосок в моей голове нашептывал: «Видишь? Вот что бывает, когда ты заводишь роман на работе. Ты ничему не учишься?»
Я пыталась игнорировать его. Ближе к концу дня я заглянула к секретарше Чонгука и попробовала спросить как ни в чем не бывало:
- А когда босс вернется?
- Он не сказал. Просто прислал сообщение по электронке, что его не будет. - Она нахмурилась и пожала плечами. - Непохоже на него.
Я оставалась в офисе до семи. По-прежнему никаких новостей от Чонгука, поэтому перед выходом я позвонила. После первого же звонка включился автоответчик. Я уже не просто беспокоилась, а ужасно разволновалась и отправила очередное сообщение. Его так и не доставили. Что бы у него ни происходило, Чонгук выключил телефон и не хотел разговаривать. Я не знала, что делать дальше.
Заявиться к нему домой без предупреждения? Мы как-никак встречаемся, понятно, что я беспокоюсь, раз от него нет известий, да?
Но если бы он хотел меня услышать, то я бы уже с ним поговорила. В отличие от него, я на том месте, где должна быть, и доступна множеством способов: сообщение, голосовая и электронная почта, рабочий телефон. Он мог бы со мной связаться.
Если только...
Если только не случилось что-то из ряда вон выходящее.
Господи. Что-то случилось.
Тогда какого черта я торчу в офисе?
Я практически добежала до метро, прыгнула в первый подошедший поезд и поехала в район, где жил Чонгук. Я звонила в звонок, но в особняке Чонгука не горел свет. Почту не забирали день, а то и два. Я не знала, что еще можно предпринять, поэтому нехотя поплелась домой. Первым делом я увижусь завтра с Сэм, если от Чонгука так и не будет весточки.
Всю ночь я крутилась и ворочалась. В итоге я встала, приняла душ и собралась, хотя было всего пять утра. Телефон зарядился, и когда я открыла историю переписки с Чонгуком, то увидела, что он в итоге прочел-таки мои сообщения. Но не ответил. Должно быть, где-то включал телефон. Может быть, дома?
Мои эмоции менялись очень резко, болтались из стороны в сторону словно маятник напольных часов. Он явно в каком-то месте, где смог включить телефон в зарядку, так что вполне был в состоянии позвонить и сказать мне, что с ним все нормально. Или, может, что с ним не все нормально. Может, ему нужен кто-то рядом. Может, этот человек я.
Я снова поехала к нему и доехала до нужной станции с восходом солнца. В этот раз в его особняке горел свет. Почта больше не торчала из ящика, висевшего рядом с дверью.
Я позвонила в звонок и с тревогой ждала. Через пару минут дверь открылась. Я затаила дыхание и ждала, когда Чонгук заговорит.
Но он молчал! Что еще хуже - он не открыл дверь и не пригласил меня внутрь, а вышел на крыльцо. Сохраняя дистанцию между нами, Чонгук уставился куда-то вдаль, но не на что-то конкретное.
- Чонгук?
Я сделала шаг вперед, но остановилась, учуяв запах. Алкоголь буквально сочился из пор. И тут я поняла, что на нем те же рубашка и брюки, которые были в последний раз, когда я видела его на работе, мятые, как черти, да и галстук отсутствовал, но одежда, определенно, та же.
Он все еще не отвечал и не смотрел на меня.
- Чонгук? Что происходит? Ты в порядке?
Молчание причиняло боль. Такое ощущение, словно кто-то умер, а он не может сказать это вслух, не может взглянуть горю в лицо.
О господи. Кто-то умер?
- С Анной все в порядке? С ребенком?
Он закрыл глаза.
- С ними все нормально.
- Что происходит? Где ты пропадал?
- Мне нужно было побыть одному.
- Это как-то связано с той женщиной, с которой я видела тебя около твоего кабинета?
- Тебя это не касается.
- То есть связано? - Мой голос сначала был высоким и пронзительным, но я перешла на шепот.
- Я не понимаю.
Впервые Чонгук посмотрел наконец на меня. Когда наши взгляды встретились, я прочла в его глазах сразу калейдоскоп эмоций: обида, боль, печаль, гнев. Я ахнула. Не потому что это меня испугало, а потому что я прочувствовала его боль. Моя грудная клетка сжалась, в горле застыл комок, стало трудно глотать.
Хотя он всем телом просил не трогать его, я протянула руку, желая утешить его, но он отпрянул от меня, как от огня.
- Чонгук?
Он покачал головой:
- Прости.
Я нахмурилась, отказываясь понять.
- Простить? За что? Что происходит?
- Ты права. Мы работаем вместе. Между нами ничего не должно было быть.
Мне показалось, будто меня с размаху ударили по лицу.
- Что?!
Он снова посмотрел на меня, наши глаза встретились, но я почувствовала, что он не может меня видеть. Почему он кажется таким потерянным?
- Я надеюсь, ты останешься. Джош очень тебя ценит.
- Это шутка? Что происходит? Я не понимаю!
Внезапно на его лице проступила обида, а мне вдруг захотелось, чтобы эта обида была сильнее. Я чувствовала себя использованной и ничтожной. Мне было стыдно. Я ненавидела его за это чувство. Это Чонгуку должно было быть стыдно за свое поведение.
Он повесил голову, не глядя на меня, как последний трус.
- Мне жаль!
- Жаль? Я даже не понимаю, о чем ты жалеешь?
- Я не подходящий для тебя мужчина.
Я сделала шаг к нему и заставила посмотреть на меня.
- Знаешь что? Ты прав. Поскольку «подходящему мужчине» хватило бы смелости сказать правду. Я понятия не имею, что происходит, но не заслуживаю подобного.
Я увидела вспышку чего-то в его глазах, на долю секунды мне показалось, что он сейчас меня обнимет. Но он не обнял, а сделал шаг назад, словно бы нуждался в расстоянии, чтобы удержаться и не дотрагиваться до меня.
Я начала отворачиваться, мне хотелось убраться восвояси, пока я не растеряла остатки собственного достоинства, но потом повернулась к Чонгуку:
- Знаешь, что самое плохое? Ты первый человек, заставивший меня почувствовать себя в безопасности, с самого моего детства.