Побочный эффект

Ей вновь спать не дают, что злит просто невероятно. Подушкой от всего мира закрывается, как и от очередных несвязных бормотаний Виолетты, по причине которой Кира как раз и проснулась. Если это должно было продлиться до самого окончания её обучения, то можно с уверенностью сказать, что вскоре она крышей поедет. Просто от того, что спать стало чем-то невозможным.

У неё будто все силы отбирают, высасывают понемногу и оставляют только мизерные способности на какое-либо существование.

Веки прикрывает, вроде уже и не так слышно, хоть и подушка то особой защитой служить не могла. Лишь слегка заглушала внешние звуки и тихий шепот Виолетты. Может никто другой бы и не проснулся, как и сама Кира, если бы не была столь чувствительной к любому шуму. Её часто могли раздражать даже проезжающие за окном машины, что уж говорить тогда о странном лунатизме Малышенко.

Крик.

Открывает глаза в тот же миг и все сообразить пытается, что вообще происходит. С постели поднимается, а там Виолетта калачиком сидит на кровати соседней и уши прикрывает, словно в защитной реакции.

— Вилка, тише, — только это и приходит первым на ум, когда к ней подбегает и пытается немного растормошить.

Не может же быть такое, чтобы человек во сне сам сел и орать начал. О таком виде лунатизма она еще не слышала никогда, а может его и по правде просто не было. Может на самом деле что-то иное во всем этом крылось, о чем ей попросту не сообщили.

Кира только руками плечи девушки обхватывает, а та уже громко одно и тоже твердит:

— Замолчите, прошу, заткнитесь, — хоть на деле никто, кроме неё на данным момент в комнате и не разговаривал.

Они только вдвоем сидят, а Ви продолжает нервно молвить слова и крепче уши руками прикрывать. Растерянность, Медведева и не знает, что ей делать в такой ситуации. Она то никогда не сталкивалась с подобным, а теперь ей стоило как можно быстрее убедить Виолетту, что все в порядке, пока никто из соседей за стеной не проснулся от столь сильного крика.

— Виолетта, что с тобой? — ей не ответят, а она как дура последняя надеется, что таким образом на неё хоть какое-то внимание падет.

Точно дура, Виолетта только сильнее скукожилась, словно Кира ей больно делает, словами будто своими навредила как-то. А она что? А она продолжает нервно руками по воздуху водить и взглядом по девушке бегать, совсем не зная, что может ту в чувства привести.

За плечо ухватывает и к себе прижимает, в объятия свои подпускает, что делает в прочем крайне редко. Для неё тактильность излишней была, а тут только это показалось правильным выходом.

— Тише, спокойно, Вил, — так же тихо шепчет ей, как недавно это делала сама Виолетта.

У неё рубашка ночная мокрой становится от слез чужих, чего она совсем не ожидала. Крепче к себе прижимает и как сама Малышенко начинает словно мантрой повторять слова, в надежде, что это сможет хоть как-то помочь.

Большего то она сделать и не могла.

Только руками обнимать и что-то шептать, пока Виолетта иногда из рук её цепких вырваться пытается. А после вдруг расслабляться начинает и замолкает. Сидит просто и поддается ей, больше не просит рот закрыть.

Признаки жизни толком не подает, Кира только на капли соленые ориентируется, которые продолжали попадать ей на ткань рубашки и тем самым темнее делать. Тоже говорить перестает, между ними тишина наступает тянущаяся. Только звон в ушах слышен, который напоминал о недавнем инциденте.

— Тебе лучше? — аккуратно спрашивает, чтобы ни в коем случае не спугнуть шатенку.

Мало ли, что еще та учудить решит в бреду ночном. Кира то не знала, насколько серьезно её якобы лунатизм доходить может.

— Лучше, — отвечает ей крайне тихо.

В разрез с тем, что недавно было. Теперь голос Ви казался слишком спокойным, словно и не было ничего. Словно все это Кире сейчас просто снилось и по правде ничего подобного и в помине не должно было произойти в реальной жизни.

Из объятий своих не выпускает, приклеилась будто намертво. Взяли и супер клеем друг к другу склеили, дабы не смогли сбежать никак. Ей и не хочется сбегать, людей поддерживать не любит, а Виолетту от чего-то жаль чисто по-человечески. Своими глазами все лицезрела, как та мучилась, хоть и непонятно от чего.

Вот только Ви сама решает прервать их долгие откровения, в чувства пришла наконец и осознание вместе с этим. Она то и не осознавала изначально, что произошло, как рукой все ушло только благодаря странным, но таким отчасти милым и заботливым действиям Киры. Только так её из того состояния вывести смогла, а ей приятнее всего осознавать, что понять смог хоть кто-то, даже если знакомы всего неделю. Что не стала осуждать или смотреть на неё, как на грязь полнейшую. Правды не знает, но даже так рядом оказалась.

— Хочешь чай заварю? — обстановку хоть немного облегчить решила, а то уже и не знает, куда деться.

Спать пойти не против была бы, но у неё вопрос не решенный вновь, от чего и не уляжется скорее всего. Будет только думать о том, что что-то неладное совсем происходит. Что Вилка ей солгала явно, она то знает, как обычно лунатизм происходит.

Только вот спросить не могла на данный момент, просто потому что у неё только вышло хоть как-то Виолетту успокоить и помочь в себя прийти. Той время надо, чтобы она хоть немного заговорила о недавнем. По взгляду выжитому видит, насколько ей все еще тяжело. И понимает просто на привычном уровне, потому что на деле с пониманием чужих проблем у Киры всегда сложности были.

— Давай, — Виолетта легкую улыбку показывает.

По правде говоря, чай она не любит, пила его крайне редко, когда настроение было. Больше кофе предпочитала, но тут решила не возражать. Не против уже и воду с примесью попить, лишь бы хоть немного момент неловкий скрасить и одной побыть, чтобы мысли вновь в порядок привести, которые только и делали, что в заблуждения непонятные её вели.

За Кирой взглядом наблюдает, как та молча в чайник воду из бутыля наливает. Словно завороженная ни на секунду глаза не отводит, стелит всю спину зеленью своей из двух изумрудов.

— Я заварю только одну кружку. Уж извини, на соседей кружками не закупалась, — как обычно себя ведет.

Удивляет совсем, то что ничего кажется между ними не поменялось пока. Может просто и менять не было что, а может просто Кире и вправду было откровенно все равно на то, что Ви проблемная была. Что она другим дискомфорт приносит состоянием своим, как мать ей всегда говорила.

На неё даже мама родная за это орала, хоть и не виновата совсем, что вышло так. А тут малознакомый человек стоит и чай ей наливает, не говорит ничего про то, что она разбудила посреди ночи, хотя им через пару часов нужно будет в универ вставать.

Поражает.

Не верит совсем, так только одна Сева могла спокойно к этому относиться. До этого исключительно Белякова полностью уживалась и принимала любые недочеты в ней. Думается, что может так только первое время будет, ведь пока что такого рода проявления шизофрении она показывала всего несколько раз. Стерпеть несколько раз намного проще, нежели несколько сотен.

Так что надежд она никаких не возлагала, розовые очки с себя резко сняла и поняла, что не стоит человека в глазах своих так превышать, только потому что проявил что-то хорошее. А тут и решает четко, что все же не скажет. Кира еще явно не готова к такому осознанию.

— Держи, красотка, — даже не заметила, когда Медведева уже успела на тумбочку её напиток поставить и рядом сесть.

— Спасибо надеюсь это не черный чай, — запах то знакомый идет, Виолетта уже понимает, что дальше последует.

— Блять, ты чего раньше не сказала то? У меня только черный есть.

Посмеивается над Кирой тихо, которая возмущенно бормотать начинает, что теперь чай зря пропадать будет. После вовсе кружку к себе забирает и решает сама выпить, чтобы деньги в пустую не улетели. А Виолетта хоть и не любит, но забирает себе, раз уж для неё думано было.

Просто потому что вредная слегка. И еще потому что ей нравится с Кирой препираться. На реакцию той смотреть. Например, сейчас она подняла брови в удивленном жесте и наигранно одну губу надула, будто Ви отобрала у неё что-то ценное. После ухмылкой перекрывает наигранные эмоции и на неё смотрит, явно с намеком того, что девушка сама себе противоречит.

— Ты же сказала, что черный чай не любишь, дай тогда выпью, — руку протягивает.

Виолетта только молча улыбается и отпивать понемногу начинает. А позже глаза слегка жмурит, потому что уж слишком крепкий чай у Киры вышел.

— Хоть бы сахар в эту смесь пиздеца добавила. На вкус хуже некуда, — кривится сильнее, в горло совсем не лезет чай этот.

Обратно только кружку Кире передает, решив, что и без этого вполне обойтись сможет. Больше бы кофе предпочла выпить, которого не было просто потому что за неделю она успела выпить весь запас три в одном.

— Если такая богатая, то можешь нам сахар купить. Я на своей зарплате два горба тянуть не собираюсь, мне своего хватает.

К себе на ноги кружку укладывает аккуратно, как что-то невероятно ценное. Виолетта глаза возмущенно закатывает и у неё уже начинает взгляд хоть немного жизнью светиться. Хотя бы заметно, что в себя не уходит. Дорожки совсем высохли, теперь заметить их можно было только при определенным углом освещения лампы маленькой, которая на тумбе между их кроватями стояла.

Может теперь то Кира и могла наконец начать переходить к чему то более серьёзному. Сомневается, но все же откашливается слегка, прежде чем к вопросу своему перейти. Хочет как-то аккуратно сказать, а не умеет так, привыкла уже не медлить и толком то над словами своими не задумываться.

— Вилка, ты может мне объяснишь, что вообще с тобой происходит? — вышло слегка не так, как она хотела. Слегка мысль сформулировалась настойчиво, будто с претензией говорит.

И этого вполне хватило Виолетте, дабы та почувствовала легкое разочарование в своих суждениях. Думала, что и без того прокатит, а видимо Кире уж очень то хочется что-то для себя понять.

Может именно то, сколько времени ей еще терпеть Виолетту придется?

Может та просто из жалости к ней не стала ничего говорить изначально?

Холодно становится. Внутри все словно замерзло просто, как затмение солнца, при котором тепло все уходит еще на очень долгое время. Глаза в сторону куда-то отводит, а сама только больше понимает, что если и скажет, то только в гробу. Не признается Кире ни в чем, даже если повторится все еще множество раз.

Ей стоило наверное вовсе не надеяться на то, что переезд никак не повлияет на её самочувствие. Теперь она расплачивалась за такое рвение наконец самостоятельной стать и в жизни как все жить начать. Начать тоже хоть немного значить, а не быть исключительно обузой для окружающих.

— Это так важно? — вновь задает вопрос как в прошлый раз.

Да, блять, для Киры это было уже чем-то важным. Просто потому что теперь под вопросом было многое, даже её драгоценный сон. Медведевой хотелось уже просто хоть еще одну любую легенду услышать, чтобы удовлетворить свой интерес и отложить данные разбирательсва вновь в какой-нибудь далекий ящик подсознания.

Тем более она уже в окне могла заметить, как небо начинало слегка светлеть. Совсем немного, но этого вполне хватает для понимания того, что утро уже не за горами. А там и сам университет, в который она пойдет с кругами под глазами и плохим настроением на дальнейший день.

— Скажи уже хоть что-то. Слишком много воды льешь после вопросов моих, — настаивает вновь, раздражает Киру эта непонятная привычка Виолетты увиливать от любого вопроса.

Не видит ничего сложного, чтобы просто взять и сразу же ответить, без лишних слов. Может хоть кто-то уже сообщит Малышенко, что вопросы думаны не для того, чтобы задавать после встречный вопрос. И главное такой, который еще больше в угол загоняет, ведь не просто так же одно и тоже твердит. Знать бы еще, что под всем этим подразумевается.

— Сон плохой приснился. Не заметила сначала, что больше не во сне нахожусь. Херня короче, в голову вообще не бери, — ей уже самой стыдно от того, как она врет постоянно и чудесным образом сухой из воды выходит.

Скажи ей кто-то так, она бы точно ни на секунду в легенду не поверила, а вот Кире видимо было вполне нормально. Безразлично плечами пожала и словно в тот же момент забыла. Такое спокойствие со стороны блондинки поражало и даже приятно было, не надо ничего в лишний раз объяснять, той хватает просто того, что ей хотя бы что-то ответили.

А там уже сама разберется, или собеседник просто потенциальный пиздабол, или же и вправду серьезные вещи скрыть пытается. На Малышенко она повесила как раз таки второй ярлык, потому что видит, что не из разряда тех людей, которые будут ложь придумывать по любой мелочи. Ей хватало поверхностно знать, дабы держать себя в тисках и шаг за шагом какие-то выводы строить в голове.

— Покурим? — делать все равно нечего.

Потому-то Виолетта и соглашается, а не по причине того, что на самом деле с каждым днем её пачка сигарет от малейшего стресса начинала уменьшаться все быстрее и быстрее. Себе самой лжет, что в проявлениях этих страшного ничего нет, и не такое переживала в свои то времена.

Она винстон синий достает, а Кира только одобрительно усмехается и показывает точно такую же пачку. Вкусы сошлись, хоть и в такой странной тонкости, как курение. Во многом разными были, а вот тут ни одна не прогадала.

— Меня на Винстон подсадили еще в лет пятнадцать. Спойлер, сделали это мои на тот момент друзья из компании, которым было больше восемнадцати. Многим даже за двадцать было. До сих пор дрянь эту курю, — рассказывает Кира, просто чтобы начать диалог о чем-то неоднозначном.

Времена свои прошлые вспоминает, о которых позабыть успела, а тут в память врезалось резко. И помнит все, как будто вчера момент с сигаретами был. Словно вчера только стояла посреди ночи в большом пуховике за переулком, пока друзья её обсуждали последнюю пьянку и сигарету выкуривали.

После один из них ей дрянь эту протянул со словами: «Будешь?». Вот и не отказалась, раз уж возможность такая выпала. Хотела просто разок попробовать, узнать, от чего же люди так любят никотин в себя впускать и тратить на это немалые деньги.

Первый раз только откашлялась и отдала, на второй поняла весь принцип. Что, оказывается, это может очень даже организм весь успокаивать. Что кайф от сигарет немалый приливает. Энергия словно из ниоткуда, даже мир не настолько дерьмовым становится, красками чуть яркими окраситься может.

Так было первое время. Курила и чувствовала по телу расслабление, а когда затянула с этим и привыкла, то без нескольких сигарет в день жить не могла. Ебучим наркотиком стало на все оставшиеся года. Сколько бы бросить не пыталась, все равно заканчивалось тем же. Шла в магазин и покупала приевшийся, но уже родной Винстон.

— Рано как-то, — комментирует и в окно смотрит, дома жилые разглядывает, где еще ни одного человека заметить нельзя. На улице мертвая зона, только дворника и видно, который старательно сгребал понемногу пожухлые листья.

Сентябрь наступил, а Ви все еще свыкнуться не может с этим. Ей кажется, что она совсем не там находится. Что все это тоже один из видов её воображения. Даже если так, нравилось ей здесь, и с Кирой Виолетте от чего-то очень даже нравилось общаться. Стиль общения подходил, характер был совсем не навязчивым.

— Времена такие были. Сама ты будто не хотела в таком возрасте что-то подобное попробовать. Гормоны то у всех гуляют, — всю историю не хотела рассказывать.

Тяжело отчасти вспоминать, насколько в тот период у неё жизнь менялась быстро. Ошибки свои подростковые может и считала как должное, а все же корила за всю глупость. Алкоголь, сигареты, а там и похуже бывало, могло доходить до того, что после с бабушкой ссорилась и из дома к друзьям своим увиливала, которые в принципе уже привыкли к её образу жизни. Сами на дне были и её за собой тащили, а она то этого не понимала.

Все футболистами ярыми считались, а сами на поле выходили только по субботам, если конечно находили в себе силы после бухаловок. Радовало только то, что за голову взялась и решила, что легче одной быть, чем с пятью здоровыми амбалами на хате бухать и курить втайне. Хоть где-то выбор правильный сделала.

— Мне не до такого было в пятнадцать, так что начала вскоре после своего восемнадцати летия, — вздыхает только, они обе на подоконнике устроились по обе стороны и к стенам спинами прислонились.

Дым только через щелочку приоткрытого окна проходил, чтобы в комнате не провоняло все в ту же минуту, как никотин подожгли зажигалками. Рассвет уже показывался, а Виолетта мысленно время отсчитывала до первой пары. Полтора часа осталось.

— А когда у тебя день рождение? — Кира спросить решила.

— Девятнадцатого января.

Тишина наступает, Медведевой ничего больше и говорить не хочется. Устала слишком, особенно от болтовни бесцельной, которая только силы отбирала больше, чем предстоящих три пары.

Виолетта и не просила от нее ничего, не ждала слов каких-то. Просто продолжала сидеть и улицу рассматривать. Ей вполне было комфортно в полной тишине находиться и о чем-то своем думать. Так даже приятнее, не надо диалог поддерживать. А с Кирой и молчать вполне хорошо, нет никакого напряжения в воздухе, как бы могло быть недавно. Они уже выговорили свое, уже пережили вместе моменты какие-то, теперь оставалось только в голове молча уложить и дальше пойти дорогой своей.

Как они и сделали. Полчаса всего посидели, а там на учебу собираться пошли. У них пары в одно время по понедельникам были. Поэтому только вместе добирались, составляли друг другу компанию, чтобы не так скучно было.

Между ними царило полное равнодушие и тем временем принятие. Они приняли и привыкли к самому факту сосуществования рядом. А это было именно то, чего и стоило добиваться.

***

В клубе людей столько, что не развернуться, Кира с одного угла бара в другому бегает, каждого обслужить ведь надо. И каждый ожидает от неё максимально быстрого обслуживания, при чем на высшем уровне. Если же второй пункт она выполняла всегда безошибочно, то с первым у неё был небольшой промах, просто потому что разорваться на каждого у неё возможности не было.

Крутилась как белка в колесе, пока большая часть из тех мужиков пьяниц не слегла на боковую. И так уже было поспокойнее, уже могла хотя бы немного постоять и оценить обстановку в самом клубе. На дворе то ночь глубокая, выходной день, именно в такое время многие студенты и молодые люди любили хоть немного скрасить свою жизнь, за чем наблюдать было интереснее всего.

Как шоу настоящее, кто-то танцует, кто-то мирно спит, пока остальные в компании шумно общаются и выпивать продолжают, а кого-то уже к выходу тащат, со словами, что явно перебрал свою норму. При всем этом оставаться трезвым и работать становится как угнетающе, так и не сильно скучно. Хоть изредка можно позабавиться и поставить в уме на то, через сколько сляжет следующий посетитель.

Её от дела отвлекают голоса знакомые, две фигуры вырисовываются из толпы, которых Кира не ожидала увидеть совсем. А те явно специально её проведать приехали, не первый раз уже так. Николь машет и вместе с Верой к бару подходить, счастливая, как всегда, с улыбкой во все тридцать два.

— Вы чего тут? — приятно удивлена появлению её друзей, с ними теперь она уж точно не заскучает.

Шейкеры берет вместе с бутылками нужными, уже знает, что им замешать стоит. Точнее одной Нике, ведь Вера, как только заметила в руках алкоголь, тут же показала, что сегодня она вновь не пьет. Самая трезвая в их компании видимо, хотя и Кире сегодня выпить не перепадало. На рабочем месте слишком серьезно относится к самому рабочему процессу, даже если остальные коллеги позволяли себе хотя бы один бокал шампанского выпить для продуктивного вечера, как они сами выражались.

— Пришли посмотреть, как тут наш бармен поживает. Ники как раз сегодня у меня остается, её соседка решила дискотеку в их комнате устроить, пока выходные, — Усаживается напротив Киры, вымотанная совсем, явно только после работы сама проветриться решила.

— Она уже достала меня. Я ей сказала, что если хоть одно растение с места сдвинется, то я доложу о её постоянных дискотеках по ночам, — Николь напиток свой подхватывает, как только Медеведева пододвинуть его успевает. — А она знаешь что? Сказала, что скоро выкинет нахер всё, стерва.

Залпом выпивает, пока Кира посмеивается и наблюдает за этим. Уж что-что, а растения для Николь кислородом были. Причем как в прямом, так и в переносном смысле. Никуда без них не переезжала, будто на них весь её внутренний мир сцепился.

От части так и было. История у неё была какая-то с ними, о которой Кира толком и не интересовалась, просто сам факт знала и ей вполне этого хватало.

— Ты как тут сама поживаешь? — переводит сразу тему Грубцова. Ведь если дать фору Николь, то та готова будет хоть весь вечер говорить о том, насколько плохо она уживается с соседкой и как халатно та относится к растениям, будучи на третьем курсе биологического факультета.

— Да всё как всегда, вы же меня знаете. Только не высыпаюсь теперь совсем, — поделиться решила.

Изначально замялась немного, стоит ли вообще упоминать тему странного поведения Виолетты по ночам. Но, кому же ей еще рассказывать, если не своим друзьям. Может те хоть что-то дельное подсказать смогут, Николь же вроде раньше тоже как раз лунатиком была. С годами просто проявляться это начало гораздо меньше.

Еще год назад при их первом знакомстве она часто рассказывала, как во время своих ночных похождений могла проснуться в женском туалете или же вела странные диалоги с соседкой по комнате.

А теперь вполне спокойно жила, достаточно мало проявлялось это и только по особым случаям. Словно само пришло и само ушло.

— Учебы много? — в ответ интересуется Ника и занимает место рядом с Верой, протягивая обратно бокал.

— Это тоже. И Вилка постоянно по ночам то разговаривает, то орет. Я уже и не понимаю, что делать с этим. Хоть в коридор спать иди, — руками по лицу проходится, будто подтверждает всю степень своей усталости за последнее время.

Учеба только успела начаться, а на её горб уже много всего навалилось. Ей то и разбираться ни с чем не хочется, и Виолетту попрекать никакого желания нет, она то не виновата, что у неё так. А все равно жить в спокойствии каждому хочется. Вот и Кире тоже. Ничем не отличается от других в этом плане.

Конечно не каждый день такое бывало, иначе бы уже давно слегла или же что похуже. Однако за последнюю неделю раза два точно. А если учитывать, что после она еще три дня работает на ночной смене, то о каком-либо здоровом сне вовсе забыть можно. После пар или работы только отсыпается, пока возможность есть.

— Орет? А что с ней? — Вера брови хмурит, на Киру в ожидании смотрит.

Кира и говорить то не знает что, списывать ли на лунатизм, который уже был под одним большим вопросом, или же сказать, что не знает наверняка. Виолетта то ей ничего не говорит, постоянно только отшучивается, а после на подоконник садится и сигареты курит, луну разглядывает. Ей бы иметь такое же спокойствие, после того, как она просыпается посреди ночи и вновь не может понять, что ей вообще стоит делать.

— Подождите, я прослушала. Кто такая Вилка? — Николь к их разговору резко подключается.

Как обычно половину прослушала, потому что внимательность у неё была минимальной во всем. Переключалась быстро, от чего часто большую часть диалогов не слышала. Это всегда только улыбку вызывало, хоть и бесило иногда.

— Моя новая соседка по комнате. Первокурсница, тоже на графический дизайн поступила, — объясняет вкратце, а ей то и рассказывать больше нечего.

За все время они практически ничего толкового друг о друге не узнали, да и общались через раз. Большую часть времени они или учились по очереди, или спали. Радовало только, что Виолетта не была, как соседка Николь и тусовки при таком плачевном графике Киры не устраивала. Хотя, тогда она бы и не позволила ей делать это, ещё успеет нагуляться.

— О, так у тебя соседка появилась. А мне никто ничего не говорит, как всегда, всё последняя узнаю.

— Не об этом сейчас, Ники. Мы обсуждаем то, что Вилка спать Кире не дает. Ты же у нас лунатиком была, расскажи что-то, — возвращает их всех обратно к теме, видимо заинтересовало это даже Веру.

Николь только глаза к верху поднимает и думать начинает о своем, вспоминает свои времена, когда тоже спать нормально не давала. Улыбается и смеется про себя, пока те в ожидании смотрят. Та уже говорить начать хочет, а Киру посетитель отлучает от них, от чего подхватывает барные принадлежности и обслуживать идет.

Ей бы самой полезно было более углубленно послушать об этом, иначе по одним историям и не понять ничего. Может Фадеева ей хоть сможет глаза открыть, что-то важное рассказать, чтобы могло потенциально помочь Виолетте и хоть немного уменьшить ночные бредни. Если бы было так, то она бы с радость Николь руки расцеловала, ведь спасти её сон на данный момент никому было не по силам.

Вскоре обратно возвращается и головой один раз мотает, дабы Ника говорить начала. Показывает, что теперь готова слушать.

— Да там и рассказывать нечего. Бывало по комнате ходила, бывало разговаривала постоянно о чем-то непонятном. Я же вам все рассказывала, — ничего.

Ничего того, что могло бы зацепку дать. Только вопросы созревают:

— А ты по ночам кричала? Или может бывало такое, будто ты слышишь много голосов и просишь их помолчать? — ловит тут же на себе взгляд двух пар глаз, которые уж точно не думали, что все может быть настолько серьезно, — Что? Я же хочу понять, что это вообще может быть.

— Нет, Кир, я не кричала и не слышала голосов никаких. Может просто у Вилки по другому это проявляется.

Медведева только вздыхает огорченно, ведь если так, то значит и сделать ничего нельзя. Если бы не мешало ей это спать, то и не стала бы вообще пытаться выход найти и помочь как-то. Не в её духе помощью направо и налево раскидываться. Для неё проблемы других чужды были, если только её саму никак не касалось.

— Может, — плечами пожимает только и шейкер в руках перебрасывает, таким образом в мыслях своих блуждает.

Вера руку её своей останавливает, чтобы Кира на неё внимание обратила и перестала нервозить в лишний раз.

— Может она адаптироваться не может просто. Попробуй её позвать с нами как-нибудь в клуб сходить. Вроде девчонка не плохая, общий язык найдем, — такого уж точно не от Веры ожидать можно было.

От Николь — да, она то за любую компанию и движ, ей только белый флаг в руки дай, а вот Вера больше любила наблюдателем быть и меньше всего вести диалоги.

Следила за каждым постоянно, помогала не перебрать и после до общаги со спокойной душой добраться, без общественных транспортов и потерянного времени в пустую. Только если в квартире её выпивали, то старалась не отставать от других, Кира знала лишь, что Вера больше в одиночестве полном пить любит. Чтобы на ясную голову было, без ненужной музыки и голосов вокруг.

Видимо отгуляла своё уже.

— Хуйня идея, если честно, — тут же приходит к выводу, ведь знать не знает об этой Малышенко практически ничего.

Только основные детали и какие-то бытовые вопросы. А для неё важно в компании иметь только самых близких для души, проверенных людей, которые точно если что одну гнить в клубе с похмельем не оставят. Которые если что помогут и вытащат, даже если самим будет не менее плохо.

Тут же в Виолетте она ничего надёжного пока не разглядела, да и не полагалась ни один раз на неё за все время. Повода никакого не было. Может именно сейчас повод как раз таки и перепал?

— Чего ты? Заодно меня с ней познакомишь, надо же мне тоже в курсе дела быть, — поддакивает идее Веры.

Вот как раз таки то, чего Кира точно ожидать могла. Уж точно Николь бы не отказалась от нового лица в их компании. Она всегда любила в своей жизни как новые приключения, так и новых людей.

Быстро старое наскучивало, часто с одного дела на другое перепрыгивала. Только в учебе такого не случалось у Фадеевой, видно потому что уж слишком серьезна и строга была к себе в этом плане. Она пары не пропускала, даже если температура была свыше тридцати восьми. Её в комнату не затащить, даже если с ног валится и никак собраться к предстоящей учёбе не может.

Будет до последнего сидеть и свое доказывать, пока не добьется того, чего хочет. Будет сидеть и зубрить все на свете, если ей от этого есть какой-то прок. За такое Кира её уважала и даже могла стоя похлопать. Как бы сама она рисование и дизайн не любила, а вот к учебе настолько серьезно настраиваться не умела.

Во многом могла делать что-то монотонное, но только не тогда, когда ей это какого-то чувства удовлетворения не приносило. А уж точно нарисованные граммофоны в точечку радости принести никому не смогут.

— Я её слишком плохо знаю, чтобы так быстро пускать в свою компанию, — отрезает, словно всю вероятность осуществления данной идеи отмахивает и в урну метко попадает.

Недоверие своё к людям вновь проявляет, которого у неё видимо и в правду всегда было слишком много. Всегда на каждого смотрит, как на врага потенциального, только друзьям позволяла знать больше, чем того стоило.

А её доверия то заслужить не каждый сможет, там надо постараться еще, чтобы смогла в человеке увидеть того, кому она бы открыться смогла.

— Ну, а вдруг это поможет? — может и не знает зачем, но Николь продолжает настаивать, хотя и так понятно, что ей то уж точно от присутствия или отсутствия Малышенко ничего не будет.

Не видела ведь никогда, не общалась ещё, а за её место в их компании вдруг воевать начала. В прочем, она всегда так делала, что Кире крайне не нравилось. Она надежность любила, а той по барабану.

— Ник, не лезь к ней, ты же знаешь Киру, — отдергивает тут же Вера, чему девушка была благодарна.

Ей то уже не сильно хотелось вести диалог о своей соседке по комнате, а тем более в который раз объяснять, почему она сделала именно такое решение. Знает только, что девочки против неё не пойдут, просто потому что её нахождение намного важнее, нежели чье-либо другое.

Главное звено, как и каждая из них, только они трое были важными, остальные же люди вовсе не должны были во взаимоотношения их вмешиваться. Тем более те, кого Кира не смогла полноценно принять или одобрить для себя, чтобы так близко подпустить.

Изначально и против Николь была, когда они случайно познакомились. Тогда Кира только с Верой близко общалась, только с ней вечера любые проводила. А тут из ниоткуда девушка пьяная к ним подсела и начала диалог вести. Веселая, улыбчивая. Кира сразу тогда заметила, что как человек Вере та понравилась.

Поэтому после Вера решила Николь контакты свои оставить, а там еще неделю пыталась убедить Медведеву, что новый человек им бы не помешал, особенно веселый и умеющий поднять настроение.

— Идите лучше потанцуйте пока, у меня скоро снова завал будет. Вторая волна начнется, — предлагает им только для того, чтобы теперь одной побыть и обдумать все хорошенько, в голове уложить и после забыть. — Вы еще сколько тут будете?

Спрашивает, чтобы те не удрали прямо перед её носом, не попрощавшись. Ей то еще до шести утра стоять так, помогать потом в клубе прибираться и деньги считать.

— Думаю еще часик. Мне завтра вставать рано, заказ на ремонт есть. Должны привезти машину после аварии, буду кузов менять.

— Хорошо, тогда подойдите ко мне, когда уходить будете, — просит напоследок.

И её тут же отвлекают, ведь как раз, как она и думала, в заведение зашла компания взрослых мужчин, которые уже были явно подвыпившие и медленно направлялись в сторону бара. Махнула друзьям только и на встречу пошла, чтобы принять очередной заказ.