1 глава - пролог
Теплый ветерок пронизывает тело девушки, только выходящей из машины подъехавшего такси. Отдает несколько купюр, прежде чем поблагодарить водителя и вновь переместить в другую руку маленький чемоданчик, забитый всеми необходимыми ей вещами. Она медленно вдыхает вечерний воздух с примесью дождя и асфальта, после чего проходит дальше по улице, освещенной легким светом желтых фонарей. И то ли от новой местности, то ли от предстоящего года, но ей становиться слегка не по себе, пока Ви мелкими шажками доходит до большого здания, которое на следующих года четыре будет зваться её домом.
Ей было слегка страшно, новое окружение, новое общение, все это казалось совсем не для такого человека, который больше предпочитал находиться исключительно в привычном Нижнем Новгороде и общаться только с одним человеком.
Виолетта была всегда одиночкой, как предпочитали её называть уже прошлые одноклассники. Она была той самой девушкой со своими чертями в голове, которую многие старались в лишний раз обойти стороной, лишь бы не встретиться с ней взглядом. Она — странная, но при этом вполне своя для людей, знающих о ней больше, чем тот-самый-клоун.
Она любила каждое утро заварить чашку горячего кофе и взглянуть после каждому в лицо, чтобы мысленно послать далеко и надолго. Желательно навсегда. Послать так, чтобы они забыли любой проход к ней и даже не старались в спину выкрикнуть несколько слов. Для нее не было моралей или особых правил, в прочем, видимо это в ней больше всего многих и отталкивало, если не судить еще по нескольким критериям.
Для себя живет и в спину никому не смотрит, да и плевать ей было на это уже с младших лет. Люди всегда будут, а вот она у себя — одна. И с такими взглядами дальше, чем за путевкой к своим целям до небес она не доходила. Держалась на одном взгляде и готова была придерживаться его до самого гроба. Она считала, что без людей жить намного проще, хоть сама к ним после привязывалась сильнее, чем к петле на собственной шее.
Всегда оттолкнуть всех старалась, дабы просто не пытались в лишний раз информацию о ней узнать. Это было ни к чему.
Виолетта предпочитала долгие прогулки и ночные посиделки на каком нибудь Богом забытом месте. Предпочитала сидеть в тишине и слышать исключительно тихую мелодию зарубежной музыки, лишь бы только повседневный гул уши не резал. К слову, именно по этой причине компаний у нее никогда и не было. Потому что сама по себе. На юморе живет и с ним умрет видимо. Не видит в этом мире ничего по-настоящему серьезного и вразумительного. Каждый человек лишь до последнего статус свой удерживает, будто они все находятся на каком-то максимально дешевом спектакле «кому сложнее». Каждый сам себя с головой окунает в проблемы, а после жалуется всей общественности, насколько ему тяжело, пока Виолетта тихо посмеивается от такого лицемерия вокруг.
К зданию тем временем подходит и тут же свою цель под сомнением ставит, ведь тут уже она не сможет придумать в очередной раз отговорку, лишь бы на учебу не пойти. А, впрочем, место и вправду чертовски завораживало. Как раньше и описывали — Питер был по своему мрачен и загадочен. Вот только их общежитие по сравнению с общим видом выглядело уж слишком броско.
Пока в округе дома были исключительно серыми и невзрачными, тут же архитекторы видимо решили воплотить в реальность всю свою фантазию, которой хватило вероятно лишь на то, чтобы добавить еще и широких полосок зеленного оттенка вдоль всех окон. К козырьку подходит, возле которого вывеска маленькая с надписью «Общежитие №387».
Виолетта медленно вздыхает, прежде чем пройти в здание и столкнуться с первым человеком в этом месте. Глазами хлопает, пока старушку оглядывает у стойки регистрации. Вроде и подойти надо, а у нее лишь желание на пятках развернуться и просеменить обратно на улицу.
— Добрый вечер, — откашливается слегка, прерывая уж больно застоявшуюся тишину между ними.
Поклясться может, что руки готовы были в тот же миг начать трястись как при эпилепсии, хоть и редкостным было для нее к такому волнению доходить. Привычно улыбку натягивает, уж больно хочет доброжелательной выглядеть, когда ей выгодно это.
В ответ пожилая женщина безмолвно глаза свои на неё роняет, вспомнить видимо пытается, что не выходит по одной простой причине. Виолетта новенькая. Впрочем, на данный момент она была «новенькой» практически везде. В городе, общежитии и достаточно популярном Вузе.
— Добрый-добрый, первый курс что-ли? — спрашивает, словно и так не понятно по взгляду Виолетты, что знать не знает ни человека рядом, ни местность в принципе.
Только оборачивается и изредка рассматривает коридор дальше, который вел к широкой лестнице и её будущей комнате. Общий антураж дополняло лишь несколько длинных растений, которые посадили тут видимо еще со времен динозавров, если не раньше.
А она только вновь улыбается, в знак подтверждения головой покачивая, потому что на столь глупый вопрос отвечать словесно надобности не было. Кажется, что тут и так все ясно должно быть, значит и от лишних слов прока никакого не будет.
— А я то думаю, чего ж не узнала совсем. Ну коль так поздно заехала, то хоть имя скажи, чтобы я заселить тебя могла, — открывает маленький журнальчик с записями да очки слегка поправляет, которые по всей видимости только мешали и спадали весь час.
— Виолетта Малышенко, — отвечает тут же, дабы по спискам посмотреть могли, точно ли числится такая.
— Тебе повезло, милочка, у нас тут всего несколько мест осталось. Большинство намного раньше понаприехало, — вздыхает так тяжело, словно Ви ей одни хлопоты сейчас доставляла.
Однако сама по себе выглядела достаточно доброжелательной, что казалось уже подозрительным. Будь она на данный момент в своём городе, ей бы нарвяд ли так повезло, может просто темперамент тут у людей иной, а может просто и вправду везение в последнее время на её стороне было.
Все же жить ей здесь еще долго, а значит и расположить к себе стоит постараться каждого, чтобы просто легче было. И Мария Павловна, как гласили её инициалы на бейджике, уж точно будет первой, с кем она без сомнений сможет поладить.
— Поезд задержали, поэтому примчала, как только возможность появилась, — уже и сказать не знает что, просто мимолетно разговор поддерживает, а сама хочет побыстрее заселиться и дело с концом.
— Смотри, ты будешь в 21-й комнате. Если уходишь — сдаешь ключи. В общежитии быть не позже одиннадцати, иначе не пущу, мне тоже спать надо, — уж больно серьезно говорит, а после эмоция сменяется и уже с легкой улыбкой продолжает, — но, думаю, ты девочка порядочная, так что проблем не будет, я так понимаю.
Порядочная, тут она бы и спорить не стала. Её то на улицу вытянуть сложно, всё в своем кругу визуальном находится и не выходит из зоны комфорта. Лишь изредка настроение появляется, по праздникам, как говорится.
— Конечно, никаких проблем, — от виска отсалютовает, после чего на стойку ей ключи кладут с брелком и цифрой комнаты.
— Тогда можешь идти обустраиваться, — и после этих слов Ви молча чемодан вновь пододвигает и рукой энергично на прощание машет, на что в ответ Мария Павловна сдержано кивает.
По лестнице поднимается, которую еще недавно только рассматривала и прикидывала, как она чемодан поднимет. Теперь же эту задачу мало-помалу она выполняла, добираясь сначала до второго этажа и просматривая все номера комнат.
К своему огорчению, пришлось идти еще выше, дабы уже к концу серого и унылого коридора встретить две заветные цифры и, выдохнув, открыть деревянную дверь.
Переживает слегка, пока на лице продолжает блистать довольная улыбка, ведь добиться своего места в другом городе было одной из сложнейших задач. А теперь стоит там, где еще недавно только мечтала оказаться и вдребезги разбивает все свои представления о жизни одной.
Потому что в комнате ничего практически и нет, за исключением нескольких кроватей, тумбочки, полки с некоторыми книгами и столом. Остальное уже видимо были вещи другого человека, которого на данный момент Виолетте повстречать не удалось, а раз дверь была заперта, то в ближайшее время и не удастся. Может оно и лучше, однако ей уже хотелось побыстрее разобраться со всеми основами и начать готовиться ко дню завтрашнему.
— Ахуенно конечно, ничего не сказать, — комментирует вслух свой вывод по поводу места и проходит к учебному столу, который находился как раз по левую сторону от двери.
Говорить, что та была слегка огорчена смысла не было, хоть её и так предупреждали, что общежитие — места достаточно скудное.
«Там-то туалет с кабинками редко встретишь, про чистоту я вообще молчу,» — как рассказывала ей мать еще год назад, когда Виолетта только успела сообщить о своем решении.
И если раньше её совсем не пугали слова такие, теперь же у неё появилось желание сходить в уборную и проверить, правду ли ей говорили. А даже если так, то и пути назад не было.
***
Кира всегда была одной из тех людей, которого можно было назвать как душой компании, так и полноценным любителем одиночества и спокойствия. При этом встретить её одну удавалось исключительно в самом университете, или же в общаге, но только по особым случаям. Тот самый человек, который за словом в карман не полезет, если и говорит, то только четко и понятно.
«Чтобы даже до особо тугих дошло» — как она сама любила выражаться.
Правду с плеча рубит, как и свое мнение, от чего чаще всего может любого собеседника поставить в крайне неудобное положение. А самой ей как с высоты Эйфелевой башни — начхать абсолютно. Ей то на себя частенько плевать, про людей говорить вообще смысла не было. Только друзей близких и принимала в счет, хоть сама по натуре холодная и отстраненная.
Пока остальным даже вслед не посмотрит, если те пообщаться с ней решат, то с друзьями ситуация всегда иной была. За них она готова была и в драку сунуться, если надобность появится.
При этом в ВУЗе её большинство уважали чертовски. Потому что в примеси всех возможных видов сложного характера в любую компанию могла влиться за два счета. Ей хватало всего несколько шуток выкинуть, дабы после любой под её мнение стелиться пытался и в лишний раз контакт приобрести. А она как приходит, так и уходит — быстро и неожиданно.
От этого и питала всеобщий интерес. Харизму имеет и раскидывается ею, чтобы просто свое заполучить. Когда же смысла больше не находит, то сваливает быстро. Кто-то от полиции убегает, а она от новых знакомых.
Чаще всего Киру можно было заметить в компании её подруг, о которых наслышаны были даже те, кто с Кирой никогда и не контактировал толком. Вера и Николь — её самые преданные друзья и по совместительству собутыльники на любой вечер, когда время приятно в клубе провести хочется.
Что говорить о клубах, Медведева там находилась практически каждый день. И не только потому что именно там большинство ее встреч с компанией и происходило, а также от того, что работала по выходным именно в одном из самых привычных для нее заведений.
Что уж говорить про девочек, самое забавное было именно то, что те друг от друга отличались просто колоссально.
Вера была взрослой девушкой, или же, как обычно называли ее в своем кругу — тёткой. Старше всех, если быть точнее. Пока каждая из них так или иначе обучалась в ВУЗе, Грубцова же успела уже давно закончить обучение на автомеханика и даже открыть свой небольшой бизнес. И только их компания знать могла, что деньги на автосалон она добывала через продажу наркотических веществ. Если сейчас Вере больше надобности в деньгах не было, ведь работа шла вполне себе нужным ходом, то раньше она деньги любой ценой достать готова была.
Так и с наркотиками познакомилась, от которых всё никак не могла избавиться второй год подряд. Кира уже со счета сбилась, сколько раз они с Николь упрекали её по этому поводу. Она же только уверяет, что бросить в любом случае сможет.
Но, если быть точнее, то сама же Вера как раз была «мамочкой» их компании. По всем вопросам девушки не раз обращались именно к ней. Она вам и с простудой поможет, и от похмелья за час излечит. Самый настоящий ангел хранитель.
Их можно было бы с Кирой сравнить во многом, за одним «но» — если же Медведева следила за своей внешностью через раз, та была просто профессионалом в шоппинге, хоть и старалась это тщательно скрыть. Говорят, что собранным людям не свойственно по магазинам раз в неделю за новой одеждой ходить, а ей же своя внешность была важнее, нежели жизнь. К себе строга, пока остальных жалеет от части, особенно друзей своих.
При всем этом симпатичная до безумия, если судить по меркам самой Киры. Волосы чернее неба ночного, короткие совсем, еле до плеч достают. При всем этом виски сбриты и пряди передние короче всей основной длины. С сочетанием стройной фигуры, вытянутого роста и карих глаз она была от части как из обложки. Только вот из-за употребления и формы то были сомнительные, потому что именно по причине наркотиков вес никак набрать и не могла. Лишь бедра более четко подчеркивали ее стройные формы и татуировки добавляли особенности в ее стиле.
Что по поводу рисунков на теле, тату она любила чертовски, сама даже не раз практиковалась на Кире, от чего и подругу искусством своеобразным окрасить успела. Да и пирсинг у неё тоже имелся, на ушах его и пересчитать сложно то, лишь на брови один заметен лучше всего.
— Знаете, сколько не смотрю, всегда убеждаюсь, что одной быть приятнее всего, — усмехается про себя Кира и на парочку неподалеку смотрит.
Девушка молодая парня домой затащить хочет, а ему уже до белого каления все это, слова то толком даже не разделяет. Пьян в стельку, вот и валяется из последних сил. Подруги тоже на эту картину оборачиваются, после чего лица их легкое отвращение к ситуации всей показывают. Именно такой реакции она и ожидала, ведь выглядит всё это поистине омерзительно.
— Развлекаются, как могут. А если не могут, то все равно возможность находят, — Вера из бокала своего напиток легкий выпивает, единственный за весь вечер, ведь ответственность за точное прибытие девочек в общежитие нести ей.
— Бабки дворовые, ей-богу, — рядом Николь глаза закатывает, а сама как обычно с лица улыбку не стирает.
Фадеева сама по себе человек такой, на неё как не посмотри, а она во всем один позитив и ищет. Посмотрев на неё и не скажешь, что у такой девушки вообще проблемы какие-то бывают. Добрая чересчур, отчасти даже наивна. Вот только границ не имела совсем и чужие редко замечала. Такими пользуются парни обычно, но в данном случае главным спасением Николь были её друзья, которые в лишний раз всегда готовы были на место любого урода поставить.
Она же только беззаботно смеётся и не поделом ей все. Сама же на самом деле еще та натура тонкая. У нее в голове процессов происходит больше, чем у любого другого человека. Черты характера даже в разрез идут, от чего первый месяц Кира еще долгое время человека этого понять не могла.
Необычная по натуре, таких повстречать — настоящая ценность. Только вот на задницу очередные проблемы найти было главным её коньком, от чего можно было в любой момент получить сообщение с содержанием: «Я вновь в участке».
Как можно понять, там она оказывалась частенько и получалось всегда так, что и причины особой попадать туда не было. Просто любопытная чересчур, а со своей нескончаемой батарейкой она готова была на всё в любое время суток.
Даже стилем отличилась, если Медведева точно помнила, то сама Николь относила себя к хиппи, хоть и частично. Потому что, несмотря на свой основной стиль жизни, который чаще всего состоял из выращивания растений, учебы и прогулкам на природе почти что все свое свободное время, она всё равно любила при этом сходить в клуб, выпить и в общем-то провести время в любой шумной среде.
И тут то теперь понять можно, от чего же сама она спорная по себе личность, потому что любит абсолютно все несовместимое. Даже хобби у неё никогда друг с другом никак не сочетались. Сегодня карате, а завтра может быть кружок по вышивке.
— Сама таких в друзей выбрала, так что пеняй на себя, — привычно уже отшучивается, потому что такого рода высказывания в их компании было основой. Норма.
Кому-то не нравится, когда его поддевают в лишний раз, а они втроем только в таком общении смысл и видят. Для них регулярнее было как-то саркастично подшутить друг над другом, нежели вести диалоги на какую-то серьезную тему.
— Тогда за ваши речи и выпьем, — бокалы взмывают вверх, а они все вместе после отпивают каждый по своему напитку.
Знают, что уже вскоре уходить всем надо будет, время позднее совсем. Если вовремя не вернутся, то спать ей придется только если на крыльце. Совесть дело такое, за помощью ни за что не обратиться, поэтому то и предпочитает даже в такие моменты четко следить за временем.
Да и Николь уже носом клевала слегка, её алкоголь всегда первой брал, от чего расходились они как раз в нужное время. Рыжие волосы в стиле маллет по диванчику раскидывает, знатно уставшая от недавних приключений на танцполе. Всегда первая туда бежит, а потом удивляется, почему после всегда первая домой хочет.
Все уже привыкли к этому, они только подшучивают над этим, после чего Вера всех по домам развозит. Ту отчасти даже жаль было, одна она никогда на встречах их выпить не могла, всю ответственность на себя брала. И только в редких случаях, когда Кира снисходила и соглашалась отвезти всех по домам на машине Веры, та могла хоть слегка отдохнуть.
— Пошли уже, время поджимает, — словно мысли ее прочла, Грубцова с места поднимается и куртку кожаную с собой подхватывает.
Они с Николь как обычно тут же за ней плетутся, уж лучше с женщиной этой в лишний раз не спорить. Да и по времени и вправду было слишком поздно, от чего Кира была даже рада, что они наконец расходиться собрались. За вечер толком и не выпила, желания не было.
На улицу все вместе выходят и Вера без каких либо объяснений по привычке Нике ключи дает, дабы та первая в машину шла. Она то, по сравнению с ними двумя, не курила совсем.
— Пыхтелки две, — отчеканивает, уже подхватив с рук Веры чип-ключ.
В салон маленький садиться на переднее сидение. Любит дорогу всегда перед собой видеть. И, на самом деле, именно наедине с собой её всегда словно переклинивало. Зеркальце маленькое достает и на лицо свое смотрит. А там словно с каждым разом только больше лишний вес появляется.
Конечно же, по большей части, все это лишь в её голове было, может по своему слегка пышновата, но Вера ей всегда говорила, что именно эта часть ее внешности красило только больше. Пока многие к идеалу стремятся, она продолжает собой быть.
Самым главным аргументом были глаза её, который работал метко и всегда после помогла подтвердить самой Николь, что она и вправду по истине уникальная. Глаза ее были ярко-голубыми. Настолько яркими, что даже поздней ночью среди всего выделялись сильно. И даже сейчас, заглянув самой себе в глаза, когда вспомнила привычные слова подруги, она вновь смогла отметить, что в этом плане ей никогда не лгали.
— Чего приуныла? — две двери тут же распахиваются и Фадеева автоматически закрывает зеркальце маленькое, пока девушки на сидениях поудобнее устраиваются, чтобы выехать поскорее.
Не комментирует совсем, а никто ответа и не просит. Музыку погромче в салоне врубают и на скорости выезжают из улочки темной. У них всегда путевка домой сопровождается пением трех голосов и смехом без особых причин. Точнее все просто смеялись, когда Кира именно свой голос прорезала и перекрикивала даже само радио.
Тем временем подъезжают к общежитию Киры, когда на часах до закрытия каких-то пять минут осталось. Они успели Николь первой завести, а вот Медведева уже норовилась опоздать.
— Спишемся завтра, — коротко рукой машет, на что Вера привычно на прощание несколько раз подает сигнал машиной.
— Пока, красотка, — уже в спину слышит Кира и тут же ухмылка на лице появляется, когда Вера успевает газу дать и дальше по делам своим поехать.
В само общежитие заходит как можно тише, дабы проверить обстановку вокруг. За стойкой уже привычно сидит Мария Павловна и слегка посапывает, ожидая оставшегося человека сего места.
Несколько раз откашливается, после чего женщина вздрагивает и на неё взгляд поднимает, стараясь рассмотреть фигуру через перекосившиеся очки.
— Кир, ты что ли? Я уж думала и не придешь сегодня, — сонным голосом говорит ей, после чего на кресле усаживается и ответа ждет, которого не следует.
Кира задумалась тем временем, стоит что-то и о своем в голове спорит, уже совсем не слышит, что к ней обращение было. А старушка как обычно ей ключи от комнаты выдает и отмечает последнего прибывшего в стены общаги.
— Коль опоздала, совесть хоть имей. Последнюю жду, а она ни здрасте, ни до свидания, — по доброму относится к ней, а вот претензии прям как её бабушка говорит.
Благодаря Марии Павловной Медведева всегда своих вспоминала и теплее от чего-то становилось. Может потому что за последних три года обучения ни разу так и не навестила их? Уже четвертый год, причем последний, а она в Нижний так и не вернулась за это время. Просто стабильно два раза в месяц звонит.
— Совсем забыла, — ключ подхватывает и пару шагов назад делает. Обычно она бы в комнату сразу пошла, а тут совсем по иному поступила. Как артист на сцене сгибается и рукой почти что до самого пола достает, после чего вновь спину выпрямляет. — Прошу прощения.
Улыбка только на лице так и продолжает светиться, глаза вместе с этим огоньком горели, пока женщина звонко посмеивалась от её странных действий. Кире уже привычно веселить Марию Павловну, одно из любимых дел на каждый вечер. Особенно если опоздает, то алкоголь всегда помогает ей все проблемы юмором устранить.
— Надо было закрыть дверь, на улице бы поспала разок.
— А я бы к Вере поехала, вы же знаете меня, — отвечает тут же.
— Я еще скажу Вере, чтобы она не делала тебе поблажек постоянно. Между тем, я к тебе девочку новую заселила. Хорошая такая, может хоть чему-то научит тебя, — первокурсницу?
Затихает на секунду, а сама уже понимает, к чему все ведет это. Тем не менее все это время девушка молча надеялась, что и в этом году прокатит. Что не заселят никого, сама жить сможет и хоть так в тишине почаще находиться.
Но видимо не проканало, что было даже не удивительно. Возможно было бы намного непонятнее, если бы такого вовсе не случилось. И все же новое знакомство и деление комнаты с незнакомым человеком приводит Киру в ступор и смешанные чувства. Первую свою соседку вспоминает, с которой после заселения Кира не могла найти общий язык два года, пока та не выпустилась.
Рукой по волосам коротким проводит, которые в хвостик были завязаны где-то сзади, дабы не мешали никак. У самой каре было до плеч, раньше с выбритыми висками ходила, а тут что-то по голове стукнуло и отращивать начала.
— Вы же знаете меня, тут скорее я её всему научу, а не она меня, — и подмигивает тут же, как бы намекая на все то, что позволяли вытворять Медведевой и на что закрывали глаза по доброте душевной.
Ей везло отчасти, будь у неё плохие отношения с Марией Павловной, её бы не пускали даже за полчаса до закрытия. Просто потому что в предвзятом настрое эта женщина была поистине страшна.
— Ой, иди уже, а то совсем умаяла, — отмахивается, когда свет возле стола рабочего тушит и идет по направлению в свою комнатку маленькую, где та жила еще до приезда Киры в это место.
Видимо ту вполне все устраивало, ведь уезжала та домой исключительно по выходным и праздникам. Возможно просто одинока была, а может дом для неё был таким же тягостным местом, как и для самой Киры.
— Мария Павловна, как же так, вы меня уже выгоняете? — вновь встречную шутку выбрасывает, на что тут же реакция в виде посмеивания поступает.
Ей на душе сразу же легче становится, хоть кому-то настроение поднять смогла.
— Иди давай, и свет выключи за собой везде, наказанием твоим будет, — дверь в спальню свою связкой набитой отрывает.
Вслед смотрит и думает уже, как вскоре придется с новым человеком знакомиться. И желания вовсе нет, и сил никаких на общение не осталось. Если бы могла, то и вовсе не стала бы внимание на ту обращать, тогда может и не пришлось бы думать о вещах таких.
— Хорошо, спокойной ночи!
Остальная задача заключалась в том, что она просто прошлась по этажам и повыключала свет, как и обещала недавно. Возле двери в спальню свою стоит и никак открыть не решается. Руки слегка вспотели. Ей было как-то даже приятнее просто стоять вот так в полумраке и самой стараться придумать, какой же может быть её соседка.
Может у неё длинные волосы черного цвета и шикарная фигура, а может она одна из тех людей, кто за субкультурами следит, как Николь например. Раз на дизайн поступила, значит и личность сама по себе творческой быть должна, а творчество ведь заключается в многих аспектах.
Дабы доводами не мучить себя, Медведева все же открывает дверь и внутрь заходит, встречаясь взглядами с шатенкой её роста. У неё несколько тату видно, одно из которых в виде надписи на скуле. Другая на шее красовалась, ненавязчиво перекрывая видимость на ту часть тела. Стоит все и никак пройти не может, взглядом оценивает долго, пока та вещи перекладывает свои оставшиеся на полочку и всего несколько раз удосуживается на Киру взгляд кинуть.
Вздыхает тихо, прежде чем наконец запереть изнутри комнату и ключи поставить на свое привычное место — стол.
— Кира, — имя свое называет уже когда к девушке подходит и руку протягивает.
Та в ответ изначально просто вновь глаза метает и неоднозначно на руку её смотрит, словно такой вид приветствия никогда и не видела толком в жизни своей. Кире уже подумалось, что стерва попалась какая-то, трудно с ней ужиться в четырех стенах будет. Однако сразу после этого на лице девушки улыбка мягкая расплывается и она в ответ протягивает свою руку, пожимая.
- Виолетта, - делает паузу, дабы взглянуть собеседнице в глаза. Увидеть что-то враждебное во взгляде напротив, а там ничего такого. Просто девушка, причём достаточно приятная на первый взгляд. - Я тут вещи разбираю. Надеюсь не помешаю тебе.
На деле Виолетте было не так важно это. На деле она просто хотела побыстрее в кровать лечь и уснуть до завтра, желательно спокойно и без лишних происшествий. Ей словно было совсем все равно с кем жить придется, хоть недавно и ждала ту все это время, дабы хотя бы с азами ознакомиться и о человеке побольше узнать зрительно.
— Думаю тебе не сказали, так что сразу говорю. В душ ты попасть сможешь только по утрам или глубоко ночью, при этом не факт, что вода будет теплой. Комнату обязательно всегда закрывай, мои вещи не трогай, даже если они лежат не там, где тебе хотелось бы, ясно? Если нужен чайник или что-то наподобие этого, то сперва спроси. Холодильник сразу делить я не согласна, посмотрим изначально на то, как мы вместе уживёмся, — перечисляет и сразу же пальцы загинает, что бы не пропустить ничего важного.
Вроде не пропустила, а по взгляду Виолетты было понятно, что примерно этого она уже и ожидала. Плечами только пожала и согласилась коротко, деваться то некуда. Свыкнется как-то, сомнений никаких не было. А пока чемодан под кровать откидывает и достает из шкафчика маленького вещей несколько.
— Раз это все условия, то теперь я вполне могу готовиться ко сну, — ответа не дожидается, из комнаты тут же выходит, а Кира ей в след смотрит и все никак понять не может, какое же мнение у нее в голове сидит.
Ей будто бы ничего и не думается, будто бы и плохого в девушке этой не находит. Может и отстраненная слегка, однако улыбка её в голове отпечаталась. Просто как посыл на то, что по натуре Виолетта эта может и милая, просто проявлять себя не любит.
<center>***</center>
На дворе ночь глубокая, а она просыпается от чего-то странного в комнате своей. Кажется все тело за ночь вспотело до нитки, от чего одеяло слегка откидывает и спросонья прислушаться пытается. Внимательно так, словно от этого что-то зависеть могло.
Голос совсем разобрать не может, просто понятно одно, что человек просит чего-то, ворочается слегка. Тут же про Виолетту вспоминает, к которой тем же часом оборачивается и сквозь темноту комнаты разглядеть пытается.
Та и вправду на кровати сидела и будто бы в одну точку смотрела. Она молчала, а после вновь говорить начинала, будто чему-то невидимому отвечает. Тому, кого видеть может исключительно она сама.
В какой-то момент Ви с кровати подскакивает, от чего по телу дрожь легкая пробегает, а Кира глаза как можно быстрее закрывает, дабы та не заметила, что все это время она наблюдала за всем перформансом.
И мысль в голову поступает, что может у девушки этой лунатизм какой-то. Мало что быть может. Если же догадки её правдивы, то её спокойная жизнь отнюдь видимо вовсе закончилась.
— Сука, — вдруг четко так произносит, голос даже грубым совсем, который Кира до этого не встречала еще. Видимо злостью наполненный, горечи горсткой.
На подоконник садится и тут же зажигалка вспыхивает, закуривает явно.
Что же творилось то вообще?
Все никак понять не может. Прийти к решению единому в голове своей. Она варианты перебирает, пока в комнате наступает тишина гробовая, только затяжки и слышны в обстановке всей. И подниматься никакого желания нет, ей выяснять проблемы чужие в лишний раз не хочется совсем, не её заботой являться должно.
Но все же вновь в сторону ее разворачивается и тихо совсем к Малышенко обращается:
— Ты чего не спишь?
Тишина даже уши резать начинает, блондинка раздражение легкое чувствует от того, что вопрос её проигнорировать решили видимо. Девушка эта заторможенная совсем, словно перед сном успокоительное выпить успела. У неё лишь глаза отсвечиваются от света в окне и можно разглядеть очертания тела.
Может она и не собиралась совсем, но все же глаз ни на секунду не отводит, по мелочам разглядеть в полумраке желание появилось. Кажется совсем голова кругом пошла из-за сонливости. И от этого спиной к ней отворачивается, дабы желание это пропало в тот же миг.
— Не спится просто, — ответила спустя долгое молчание.
Это вызывает легкую улыбку на лице, а еще мысли странные, что ужиться у них скорее всего получится. Такая же спокойная и тишину любит. Так же желания не находит, чтобы болтать в моменте, когда отдохнуть хочется.
— Ладно, твое дело, — бубнит из-за спины.
После чего Кира укутывается вновь и в сон погружается. Наедине Виолетту с собой оставляет, которая вскоре после этого ноги ближе к себе пододвигает и достает из пачки вторую сигарету.
__________________________________
Мой тгк: Юриас пишет
Там вы сможете найти расписание выхода глав, а также много чего интересного.