5. Помни, кто ты есть
Пространство вокруг сжалось до одной единственной точки — острия копья, летящего в ее сердце. Время замедлилось, единственный вдох длился целую вечность. «Один шанс, всего один! — пронеслось в голове Люмин, — Сейчас!».
Она, убедившись, что Сяо уже не сможет изменить траекторию движения своего клинка, резко присела, обдирая о шершавую поверхность обелиска спину. С громким треском лезвие Нефритового коршуна наполовину вошло в камень. Сяо дернул рукоять, яростно зарычав, его копье выскользнуло из трещины, ярко блеснув на свету. Люмин наблюдала за происходящим, сидя на земле и задрав голову. Она не пыталась бежать, сражаться или взывать к благоразумию Сяо. Она могла только ждать.
«Если я ошиблась, — подумала она, сглатывая, — это конец для нас обоих». Фреска из тронного зала, та самая, с горой трупов вокруг обелиска, все еще стояла у нее перед глазами. Сяо, отступив на шаг, вновь занес оружие для удара. Белая юбка Люмин разметалась по земле, челка взмокла от пота, она смотрела на него снизу вверх глазами, горящими верой и надеждой. Сяо замер, из-под маски раздавалось лишь тяжелое дыхание:
— Лю...ми...
Прежде чем ее имя прозвучало полностью, земля вокруг обелиска испарилась и они, не успев даже вскрикнуть, вместе с песком и камнями, полетели вниз.
Так глубоко Люмин еще не падала — она не видела дна, вертикальный широкий туннель казался бесконечным. Он был похож на один из тех, что прокладывают унуты: «Но, я никогда не видела, чтобы они создавали такие идеально ровные проходы», — подумала Люмин. Она призвала меч и сгруппировалась, пытаясь придумать, как смягчить падение — планер на такой скорости не открыть, он просто сломается.
Она посмотрела на Сяо, он летел спиной вниз рядом с ней, на нем все еще была маска, по его телу то и дело проходили судороги, как будто он хотел двигаться, но запрещал себе. «Он борется со скверной», — поняла Люмин. Она дотянулась до него свободной рукой, не с первого раза поймав ладонь, и сжала ее изо всех сил.
— Я рядом, Сяо! — прокричала Люмин, перекрикивая вой воздушного потока.
Он никак не отреагировал, внутренняя борьба парализовала его полностью, сейчас его тело было клеткой, призванной удержать мерзкого монстра, живущего внутри. И все же, Люмин ощутила слабое движение, как будто он пытался сжать ее руку в ответ. Она слабо улыбнулась ему, не надеясь, что он заметит, это была улыбка полная восхищения. Она внутренне содрогнулась, представив, насколько хуже было бы их положение сейчас, если бы Сяо не подавлял своих внутренних демонов: «Он бы меня в два счета покромсал, прямо в воздухе».
Путешественница вновь посмотрела вниз, где наконец-то стало просматриваться изумрудное дно этого туннеля. «Скорость слишком большая, я не смогу приземлиться с помощью меча, мне просто оторвет руку», — осознала она, не теряя самообладания. Она рассмотрела площадку внизу — идеальный круг, как и та, с которой они упали. Ровную поляну, покрытую травой, как недвижимые стражи по краю окружали деревья с густыми кронами, откуда-то из стены небольшим водопадом бил родник.
— Красивое место, чтобы умереть, — бездумно произнесла Люмин, все ее мысли в этот момент были заняты попытками найти решение. Земля была все ближе.
Едва Сяо услышал эти слова, он утробно зарычал, за руку притягивая ее к себе. Он развернулся в воздухе так, что теперь он и Люмин в его объятиях, летели вниз головой. За несколько мгновений до земли, он резко выбросил руку с копьем вперед и вонзил его в мягкую почву.
Импульс от этого удара был такой силы, что их раскидало по поляне. Люмин слегка оглушило, но сейчас она не могла позволить себе и секунду слабости. Она вскочила на ноги, так и не выпустив меч из рук, и увидела Сяо, лежащего лицом вниз. «Даже для Адепта такой удар — это слишком!», — в панике подумала она, на секунду испугавшись, что он пострадал. Но он уже медленно поднялся на четвереньки, пытаясь встать, его руки и ноги сильно дрожали, маска сочилась черным туманом. Там, где он касался травы, она мгновенно желтела и тлела.
— Скверна! — раздался отовсюду громогласный, полный негодования и омерзения, вопль.
Люмин услышала резкий свист сверху, задрав голову увидела два десятка копий, летевших прямо во все еще борющегося за контроль над своим телом, Сяо. Она сорвалась с места с такой силой, что оставила борозды в земле. Одной рукой вызвав ветряной поток, Люмин оттолкнула часть копий в сторону, второй, искусно орудуя мечом, отбила остальные. Встав спиной к Сяо, она выставила меч вперед и властно, будто это приказ, крикнула:
— Нет!
Ее голос разнесся по бесконечному туннелю, устремляясь вверх, в пустыню. Гнев ее гремел так громко, что каждая песчинка, каждый скорпион или стервятник там наверху, наверняка мог сейчас услышать его эхо.
Сяо застонал, срывая с себя маску. Люмин скосила на него глаза, крепче сжимая рукоять меча. Он все еще упирался ладонями в землю, но по его дыханию и движениям, Люмин поняла — тьма отступила. Выдохнув, она прошептала:
— Ты в порядке?
— Да... — сдавленно ответил он.
Люмин ощутила его ладонь на своей щиколотке, затем выше, она услышала как зашуршала одежда Сяо, он пытался встать, прикасаясь к Люмин для равновесия. Его тяжелое дыхание поднималось все выше, пока не раздалось у самого ее уха. Лишь тогда она слегка расслабилась, при этом не сводя настороженного взгляда с окружения.
— Кто бы ты ни был — покажись! — властным тоном велела она.
Журчащий смех окружил их:
— Ты уверена, что можешь мне приказывать, девочка?
— Нет, но как еще разговаривать с теми, кто нападает исподтишка и прячется в тени? — в тон бестелесному голосу ответила Люмин.
— Прикрываешь свою дерзость разговорами о чести? — театрально удивился голос. — Хотя нет, ты, и правда, чистая душа...но я уже вижу ростки зла, нужно лишь дать время...
Голос стал задумчивым, сознание Люмин заполнилось единственным образом: чаши весов, в почти идеальном равновесии, непрестанно клонятся то в одну, то в другую сторону. Она вздрогнула и заозиралась, когда раздался резкий хлопок в ладоши.
— Решено, я буду говорить с тобой, пока еще светлое дитя. Если ты готова поручиться за этого грешника.
Люмин стиснула зубы, ее сердце пылало гневом, ей хотелось крикнуть: «Никакой он не грешник! Не смей пренебрегать им!». Но на кону стояло слишком многое, а потому она, усмирив свое сердце, ответила:
— Готова!
— Подумай, дитя. Я беру с тебя слово, что он достоин искупления, что он не причинит мне вреда, что он сможет выстоять перед лицом судьбы. Ведь, ручаясь за него, ты будешь обречена полностью разделить его судьбу. Будет ли это спасение... — голос звучал мягко, заботливо, но последнее слово прозвучало как приговор: — ...или смерть.
— Я ручаюсь и готова разделить его судьбу, какой бы она ни была, — не раздумывая ни секунды, как будто давно уже знала и была к этому готова, сказала Люмин.
— Нет... — выдохнул Сяо за ее спиной.
— Опусти меч, дитя, я буду говорить с тобой.
Люмин воткнула меч в землю, одновременно нащупывая руку Сяо. Она встала наравне с ним и, обводя взглядом деревья и маленький водопад, твердо сказала:
— Ты будешь говорить с нами обоими.
Мелодичный женский голос раздался из зарослей впереди:
— Ха-ха, какое интересное дитя.
Из тени деревьев вышла очень красивая женщина, она была одета в струящиеся роскошные ткани, ее руки, щиколотки и шею обхватывали золотые украшения со сверкающими драгоценными камнями. Лицо, наполовину скрытое полупрозрачной вуалью казалось веселым, безмятежным и добрым одновременно. Красные волосы удивительной женщины были такими длинными, что подобно шлейфу, скользили за ней по травяному ковру. Там, где ступали ее босые ступни, распускались маленькие, похожие на звездочки, цветы.
Люмин восхищенно рассматривала ее, приоткрыв рот, когда почувствовала, как Сяо нервно дернулся, будто хотел сбежать. Не отрывая глаз от женщины, она ободряюще сжала его руку.
— Дитя, ты сияешь подобно солнцу, — нежно улыбнулась женщина.
Люмин вежливо вернула ей комплимент:
— Ты еще прекраснее солнца, госпожа этого места.
Переливчатый смех разнесся по поляне, помахав на Люмин изящной ладошкой, женщина ответила:
— Какая воспитанная девочка! Жаль, что твой дикий зверек не разделяет твоего мнения.
Люмин посмотрела на Сяо, его лицо исказилось гримасой отвращения и ужаса. Только сейчас она поняла, как сильно он сжимает ее ладонь и как напряжено его тело. Она открыла было рот, чтобы спросить что с ним, но женщина сама ответила на ее невысказанный вопрос:
— Ты неверно поняла, дитя, я не госпожа здесь, лишь раба на службе великой силы, простой проводник. Ах, как неприятно говорить об этом вслух, — посетовала она, картинно прижимая ладонь к груди, — но что поделать. Не могу отказать в правде воспитанным девочкам. Твой... — она заметила предупредительный взгляд Люмин, — ох, хорошо. Твой спутник видит меня в самом кошмарном образе, который только может представить, ведь его сердце окутано тьмой, ты же видишь меня совершенно иначе, ибо душа твоя чиста. Такова моя суть и природа.
Она пожала плечами и было в этом жесте что-то хрупкое, почти трогательное, как будто подобные признания причиняли ей боль. Сердце Люмин сжалось в сочувствии, она спросила:
— Каков же твой истинный облик?
Женщина удивленно посмотрела на нее долгим задумчивым взглядом, прежде чем ответить:
— Никто уже много много-много веков не спрашивал у меня этого, — ее ресницы опустились, она смиренно сложила руки на животе, — ответ очень прост: все они.
Люмин тихо охнула, подумав про себя: «Какая ужасная судьба, не знать саму себя, для большинства приходящих являться в облике их худшего кошмара, встречать все эти взгляды полные ненависти, отвращения, злобы...жестоко».
— Доброе дитя, — ласково и кротко улыбнулась ей женщина, — не печалься обо мне. Я была рождена, чтобы быть той, кто я есть. Лучше поведай, что я могу для вас сделать?
— Мы здесь ради Искупления.
Голос Сяо прозвучал резко и неестественно, как будто на этой поляне не было места для него. Лицо женщины не дрогнуло, лишь глаза сверкнули каким-то странным блеском.
— Что ж, Адепт Алатус, — Сяо и Люмин удивленно переглянулись, — конечно, я знаю твое имя! Я знаю имена всех, живущих в этом мире, хотя твое, — она бросила заинтересованный взгляд на Люмин, — мне пришлось искать в его душе. Не то, что бы это было сложно, оно буквально сияет в ней, но все же...интригующе.
Она замолчала, рассматривая Люмин, затем, будто опомнившись, вновь перевела взгляд на Сяо. Он все еще смотрел на нее как на настоящее чудовище, все его инстинкты кричали бежать от нее как можно дальше и как можно скорее, но он упрямо продолжал стоять бок о бок с Люмин, находя в ней точку опоры, как физически, так и духовно.
— Адепт Алатус, — продолжила женщина, — ты пришел куда нужно, если где-то в этом мире и можно найти искупление, то только здесь. Но готов ли ты к нему, сможешь ли отсюда вернуться, зависит лишь от тебя.
— Что... — Сяо прочистил горло, — что от меня требуется? Пройти Лабиринт?
— Лабиринт? — переспросила женщина, — ах, вот ты о чем. Удивительно, как время искажает знания во владении смертных. Что ж, можно сказать и так. Тебе придется пройти сквозь лабиринт своих грехов.
Она посмотрела на сцепленные ладони Сяо и Люмин, ее взгляд стал мягче и печальнее:
— Вы можете попробовать пройти этот путь вместе, если такова ваша воля. Либо ты, светлое дитя, можешь уйти, пока не поздно, — она заглянула Люмин в глаза.
— Я? А Сяо? — напряженно уточнила Путешественница.
— Его место здесь, я не могу выпустить в мир скверну, лишь очистить ее или истребить, — голос женщины звенел сталью, но взгляд удивительных радужных глаз, направленный на Люмин, оставался сочувствующим.
Сяо потянул руку Люмин, привлекая ее внимание. Она повернула к нему голову и увидела мольбу в его глазах. Резко отвернувшись от него, она посмотрела на красноволосую женщину и решительно произнесла:
— Я остаюсь.
Вздох Сяо разнесся над поляной, сотрясая паникой, что вырвалась из груди Адепта вместе с ним, кроны древних деревьев. Пути назад не было, а значит, нужно было двигаться только вперед, рука об руку с этой смелой, сильной, сияющей словно солнце сумасшедшей.
— Я готов к твоим Испытаниям, госпожа, — глядя прямо в глаза чудовищу, решительно произнес Сяо, — во имя искупления и моей любви.
— Ирмина, — произнесла женщина, — зовите меня Ирмина.
Она одарила их обоих нежной улыбкой, когда они почтительно склонили головы, узнав ее имя. Ирмина подошла к мечу Люмин и, одним легким движением выдернув его из земли, протянула владелице, рукоятью вперед. Затем проделала то же самое с Нефритовым Коршуном, с чуть меньшей решительностью вручив его Сяо.
— Вам понадобится ваше оружие, когда вы пройдете дальше.
— Что-то еще, что нам необходимо знать?.. — спросила Люмин.
— Конечно, — кивнула Ирмина, — твои испытания, Адепт Алатус, сами проявят себя тогда, когда на то будет воля этого места. В некоторых из них, я буду направлять тебя, в иных — ты можешь даже не сразу понять, что это они. Помни о том, кто ты есть без скверны и бремени грехов, чтобы пройдя этот путь, суметь покинуть это место очистившимся.
Она поджала губы, ее красивое лицо исказила гримаса сожаления:
— Ибо если по завершении твоего пути ты окажешься не тем, кто ты есть, то вы оба умрете.
Люмин, выпустив ладонь Сяо, притянула его к себе за плечи, нежно и трепетно обняла его, одной рукой поглаживая по волосам и прошептала ему на ухо:
— Ты тот, кого я люблю, каким бы ты ни был. Я принимаю тебя полностью. Безусловно. Ты уже тот, кто ты есть.
Сяо обнял ее в ответ, глубоко вдыхая аромат ее кожи, как будто собираясь нырнуть на большую глубину. Размыкая объятия, он повернулся к Ирмине:
— Приступим?
Она молча кивнула, повернувшись к ним спиной, по дорожке из белых, похожих на звезды цветов, пошла к краю поляны. Люмин и Сяо вновь, не глядя, нащупали ладони друг друга и двинулись вслед за ней.
Поравнявшись со стеной массивных деревьев, они увидели за ними круглый проход уходящий в освещенный сияющими растениями туннель. Ирмина остановилась у этой границы, обращая на них свой удивительный радужный взгляд:
— Дальше вы пойдете без меня, знайте, вам не нужна будет еда или вода, но сон необходим. Время в этом месте изматывает души, но не тела. Местность будет меняться, не удивляйтесь и не бойтесь — ничто и никто не причинит вам вред, если это не будет частью Испытания.
Она заглянула Сяо в глаза и коснулась его запястья, он дернулся было, но смог взять себя в руки: «Интересно, в каком облике он ее видит», — подумала Люмин, бросая на него тревожный взгляд. Ирмина, не выпуская его руки, вкрадчиво произнесла:
— Помни, кто ты есть.