Окончание практики.
Сегодня был уже четверг, я даже не заметила, как дни моей практики медленно подходили к концу. Время быстро летит, когда влюблён - даже в минуты безделья мысли о любимом человеке не дают скучать и минуты спешат быстрее. Кажется, думать о смысле жизни сейчас было глупой затеей, но я люблю пофилософствовать, особенно, когда волнуюсь.
Я не смела поднимать глаза, хоть и находилась в комнате совершенно одна. Я сидела на диване в гостиной, сложив руки на коленях, там, где мне велел сидеть Самуил Никифорович, сказав, что хочет поговорить со мной после того, как закончит с сыном.
Они разговаривали на кухне, и я могла слышать практически каждое слово.
- Я не думаю, что ты будешь спорить с правильностью принятого мною решения. Получить высшее образование в Лондоне - предел мечтаний любого школьника, и я не вижу ни единой причины отказываться от этого, - тон Куликова-старшего был решителен и непреклонен.
- Я могу получить отличное образование и здесь, ты знаешь это прекрасно. Если мозги есть - плевать на качество образования, пробиться можно в любом случае.
- И всё же я настаиваю.
- Это из-за Аси, да? Это мне назло, скажи?
- Вовсе нет. Откровенно говоря, мне всё равно с кем ты спишь, будь это хоть сорокалетняя преподавательница химии. Меня просто волнует твоё будущее. Встречный вопрос, сын: ты не хочешь ехать в Лондон из-за Анастасии?
В комнате повисла давящая тишина, было слышно лишь глубокое и прерывистое дыхание Жени.
- Да, пап. Я хочу остаться здесь из-за неё, ясно? И ты мне в этом не помешаешь.
- Женя, вы знакомы всего две недели, не слишком ли большие жертвы?
- Она дорога мне.
- А ты дорог мне. И я не хочу, чтобы ты ставил под угрозу своё будущее из-за увлечения, о котором забудешь через месяц.
Ответ Жени он слушать, по-видимому, не собирался. Я услышала, что его шаги приближаются в сторону гостевой комнаты, в которой сейчас находилась я. Я поспешно вскочила с дивана, поправляя чуть задравшуюся юбку.
- Самуил Никифорович, я могу всё объяснить... - не представляю, каким образом я собиралась что-то объяснять, но мне безумно хотелось загладить перед ним свою... вину? Доказать, что я не столь легкомысленная девица, какой он, очевидно, меня считал.
- Анастасия, успокойтесь, мне не нужно ничего объяснять. Безусловно, Ваше поведение неприемлемо, нарушение профессиональной этики и всё такое. Но ведь и я сам был молод когда-то, - мужчина ободряюще улыбнулся, но в миг снова стал серьёзным. - Всё же поговорить с Вами мне нужно, и очень серьёзно. Думаю, что нам нужно сделать это наедине, я подброшу вас до школы, вы не против?
- Да, конечно.
Я бросилась в спальню Жени, быстро бросая телефон и флакончик с духами в свою сумку, быстро пригладив волосы перед зеркалом, я направилась к выходу, где, сложив руки на груди, стоял Женя.
- Не смей ехать с ним, слышишь? Он наговорит тебе всякого...
- Жень, ты ведь знаешь, что я не могу. Я должна поговорить с твоим отцом, я просто не имею права отказать ему, да и смысла не вижу. Чего такого страшного он может мне сказать? - я попыталась улыбнуться, но улыбка получилась натянутой.
Женя в два крупных шага приблизился ко мне, уверенно притянув к себе за талию. Он долго всматривался в мои глаза, тяжело дыша практически мне в губы. Его ладони нежно сжали моё лицо, отчего по спине побежали мурашки.
- Ась, он умеет убеждать. И я прошу тебя, обещай мне: что бы он ни сказал, думай своей головой и своим сердцем, слышишь?
Парень осторожно прижался к моим губам, целуя меня трепетно и до боли нежно, отчего казалось, что он прощается со мной.
Словно после разговора с его отцом, я уже не стану прежней.
- Я обещаю, - прошептала я в ответ, крепко обняв его и уткнувшись носом в его плечо. Он вдыхал запах моих волос, а мне вдруг пришли на ум строчки из известной трагедии Гёте: "Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!"
***
В машине Куликова-старшего приятно пахло дорогим мужским парфюмом и кожей. Он уверенно вёл машину, ехали мы в полной тишине, а я вся тряслась в преддверии серьёзного разговора.
- У вас С Женей всё серьёзно или вы просто для развлечения занимаетесь...
- Всё серьёзно! - поспешила перебить я, разговаривать с начальником и отцом моего молодого человека на тему секса совершенно не хотелось. - Он предложил мне встречаться и я согласилась. Ваш сын - удивительный человек, не влюбиться в него просто невозможно. Он умный, весёлый...
- Жаль, - Самуил Никифорович не дал мне договорить, продолжая спокойно вести машину, глядя на дорогу.
- В смысле?
- Жаль, что Вы успели влюбиться в моего сына, Анастасия. Тем тяжелее для Вас.
Я почувствовала, как ком встал в моём горле, я отчётливо понимала, что у этого мужчины есть множество рычагов давления, как на меня, так и на собственного сына.
- Почему вы так против наших отношений? Если дело в том, что я веду у него уроки, то осталась всего пара дней. Или я просто Вам не нравлюсь?
- Нет, что Вы. Вы крайне приятная девушка, воспитанная, умная, красивая. Но, как Вы уже слышали, я хочу, чтобы мой сын получил образование в Лондоне, а Вы - единственное, что его держит здесь.
- Он мог бы учиться здесь... - свовсем тихо пискнула я.
- Я думаю, Вы знаете, что сделать. Если Вы действительно любите моего сына - сделаете правильный выбор. На кону его будущее, его образование. Это обучение откроет перед ним новые двери, новые возможности, новых друзей по всему миру. Неужели Вы, будучи матерью, не захотели бы подобного для своего ребёнка?
- Конечно, захотела бы, - отрешённо ответила я.
- Вот и подумайте над моими словами.
Самуил Никифорович галантно открыл дверь автомобиля с моей стороны и предложил руку, помогая выйти. Я была в странном состоянии, не замечала ничего вокруг: ни бегающих в коридоре пятиклашек, не приветствующих меня старшеклассников, ни учителей, которые вежливо мне улыбались. Я открыла дверь в кабинет, запуская в класс некоторых ребят, ждавших меня в коридоре. Я механическим взглядом оглядел кабинет, на автомате выложила нужные учебники на стол и поняла, что я совершенно не готова вести урок.
Особенно, когда в кабинет зашёл Куликов.
Он подошёл к моему столу и положил на него какую-то тетрадь.
- Анастасия Евгеньевна, здравствуйте. Это тетрадь с домашней работой, ты... Вы просили сдать в начале урока.
- Ну, урок ещё не начался, но хвалю за оперативность и рвение к знаниям! - я выдавила из себя улыбку, забирая тетрадь и старательно игнорируя его взгляд. Я опустила глаза, чтобы не смотреть на него, потому что, кажется, это было выше моих сил.
- Ася, всё нормально? - сказал Женя совсем тихо, так, чтобы никто кроме меня не услышал.
- Всё замечательно, садитесь за парту, Евгений, - я подняла на него глаза и улыбнулась так широко, как смогла, в надежде, что моя улыбка не будет совсем уж фальшивой.
Кажется, Куликов не поверил, потому что он нахмурился и помотал головой, будто отрицая что-то. Как я и велела, он пошёл к своей парте, и достал нужные тетради и учебники, которыми так и не воспользовался во время урока: всё время он следил за мной и пытался поймать мой взгляд, натыкаясь на глухую стену моего игнорирования.
******
- Ты издеваешься, да? - Куликов, видимо, жаждал окончания урока так сильно, как я не хотела, чтобы он заканчивался. - Что он наговорил тебе?
- Ничего, Жень. Всё в порядке. Дело не в твоём отце, правда...
- Давай, скажи, что нам нужно расстаться.
- Именно это я и пытаюсь...
- И что ты решила это после разговора с моим отцом.
- Так и есть, но я...
- И отец, конечно же, ни причём, да? - шипит, словно змея, истекая ядом.
- Дай же мне сказать! - воскликнула я, тут же спохватившись: в коридоре могут что-то услышать. - Твой отец никаким образом на меня не давил!
- Тогда откуда это в тебе? - парень перегнулся через учительский стол, впиваясь пальцами в мой подбородок. - Я ещё когда в класс зашёл всё понял, у тебя на лице написано было, что ты собираешься ляпнуть мне какую-то чушь вроде того, что пытаешься сейчас сказать.
- Чушь? Вовсе нет! Пойми, наши с тобой отношения заведомо были обречены на провал.
- И осознание этого пришло к тебе внезапно после поездки с моим папашей!
- Не говори так, он старается для тебя!
- Да плевать я на всё хотел! - парень резко отпустил мой подбородок, отчего я упала обратно на стул. Куликов обогнул стол и сел на его край прямо передо мной, наклоняясь и обхватывая моё лицо руками. - Я люблю тебя, дура, слышишь?
И он целовал меня долго и жадно, так сильно, что кожа, казалось, горела. Все внутренности переворачивались от боли съедающей изнутри, оттого, что эти пальцы, возможно, в последний раз так зарываются в мои волосы. Оторваться от него было практически нереально.
- Жень, постой. Мне кажется, ты немного преувеличиваешь. Твои чувства ко мне - не больше, чем увлечение, - я определённо чувствовала, что слёзы норовят покатиться из глаз и выдать мою нелепую ложь. - В Лондоне тебе будет лучше, найдёшь себе замечательных друзей, это ведь такие возможности! - я улыбнулась через силу, хоть и получилось довольно искренне.
- Это не твои слова, Ася. Это слова моего папочки. Сейчас же посмотри мне в глаза и скажи, что ты решила это сама, не опираясь на слова отца!
- Я сама, - почти не соврала, я приняла решение сама, его отец не заставлял меня это делать.
- И что ты не любишь меня, чёрт возьми! Скажи это и я уйду.
В кабинете повисла гробовая тишина, которая давила на мои плечи. Тугой ком в горле не давал мне и слова вымолвить, я судорожно сглотнула. Глаза Куликова потеплели, он уже было открыл рот, чтобы сказать что-то, но ему не удалось.
- Я не люблю тебя, Женя.
Он судорожно выдохнул, глядя на меня невидящим взглядом. Его ладонь медленно заскользила по моей щеке, потом он обессилено опустил руку. Я не повернула голову, чтобы посмотреть, как он уходит. Боялась, что он оглянётся и увидит, как тёплые дорожки слёз увлажнили мои щёки. Кажется, мне никогда не было так паршиво.
***
Практика была зачтена.
Я уходила из школы совершенно опустошенной, думая о том, что мир - совершенно странная штука. Иногда за многие годы ты не переживаешь столько событий и эмоций, сколько переживаешь за чертовски короткий срок - две недели.
Две недели.
Этого достаточно, чтобы понять, что не стоит держаться даже за самые длительные отношения, если чувствуешь, что тебя держит только привычка.
Этого достаточно, чтобы понять, что твои друзья действительно готовы на всё ради тебя, даже если частые ссоры и недопонимания выводят из себя.
Этого достаточно, чтобы влюбиться по уши, окунаясь в новое чувство с головой, окончательно теряя себя.
Этого достаточно, чтобы понять: любовь - это самопожертвование, в первую очередь. Это способность переступить через себя ради блага любимого человека.
Какой бы благородной ни была моя цель - результат выжигал меня изнутри.
Летом он прислал мне сообщение уже из Лондона, куда он решил сорваться пораньше, чтобы привыкнуть. Отец снимал ему там квартиру, с колледжем не возникло проблем, да и вообще всё было замечательно.
Я ответила, что закрыла сессию и наслаждаюсь летними каникулами.
Упоминать о том, что наслаждаюсь ими я в пустой квартире, смотря сопливые сериалы, покупая бутылку красного вина каждый день и изредка встречаясь с подругой, я не стала.
Да и ему, кажется, было уже всё равно.