PART19: искусство
Когда Чимин только почувствовал, что проснулся, но ещё не открыл глаза, его нещадно начало глушить что-то ужасное: что, если Юнги не окажется рядом? Если альфа использовал его, как других омег? Если Чимин встретится с его холодным взглядом, и сердце прожжёт словами: «Уходи, ты мне больше не нужен»?
Чимин жмурится и чувствует себя паршиво до тех пор, пока сквозь свои мысли не слышит тихое сопение рядом. Чимин открывает глаза, и в груди разливается тепло, бьётся о кончики пальцев и под ритм пульса возвращается обратно: Юнги не ушёл. Он спит рядом, его веки ещё закрыты и редко подрагивают ресницы.
Чимин улыбается и подвигается ближе к альфе, чтобы осторожно дотронуться до его шеи подушечками пальцев, и понимает, что никакого другого будущего, в котором Чимин не сможет видеть такого Юнги с самого утра, не хочется. Чимин следит за своими же пальцами и спускается к крепким плечам, повторяет за чёрными узорами татуировок, вдыхая слабый запах сосны, перемешанный с лавандой и гелем для душа. Юнги медленно открывает глаза и сонно улыбается, смотря прямо на омегу.
— Доброе утро, — ещё сонно и тихо хрипит альфа, притягивая Чимина к себе. Младший, наконец, расслабляется.
— Уже не утро, — в ответ шепчет омега и посмеивается в шею Юнги, щекоча дыханием его кожу.
— Не утро? — альфа переворачивается на спину, чтобы взглянуть на время на телефоне, и тихо шипит, всё равно улыбаясь слишком довольно.
— Ты чего? — реагирует Чимин и кладет голову на миновскую грудь, позволяя тому ласково перебирать его локоны.
— Просто у кого-то из нас двоих острые коготки. И явно не у меня, — вздыхает Юнги и прикрывает глаза, чмокнув омегу в макушку. Чимин краснеет и утыкается носом в шею альфы, забавно фыркнув и закинув на него ногу, а Юнги только хрипло посмеивается и прижимает ближе.
Не верится, что всё налаживается, но оба надеются, что это именно так.
* * *
— Тэхён? — Чонгук заходит в комнату, предупредительно постучав. В любимую, уютную комнату омеги, где всегда много подушек лежит на тёплом полу, а солнечный свет робко пробивается сквозь небольшое окно в скошенном потолке и падает на теплые одеяла, наваленные рядом.
Тэхён вздрагивает от неожиданности того, что кто-то нарушил спокойную тишину его мирка, но молча окликается взглядом на вошедшего.
— Поговорим? — спрашивает альфа и садится рядом, утопая в мягкости бесчисленных подушек.
Омега нерешительно кивает, стараясь не смотреть на Чонгука своими до сих пор красными от слёз глазами.
— О чём?
— Обо всём, — альфа слабо улыбается воспоминаниям. — Как раньше.
— А работа?
— К чёрту, — отвечает младший и смотрит на Тэхёна с теплотой и лаской. Такой, что омега, кажется, влюбляется ещё сильнее.
— Ну... ладно, — Тэхён вмиг кажется бодрее.
— Как насчет поиграть в приставку?
— О да, — довольно тянет Чонгук и потирает ладони. — Готовься проиграть, детка.
— Ты слишком уверен в себе, — смеётся Тэхён и сжимает в руках джойстик.
* * *
На вилле царит тишина, пропитанная счастьем.
Юнги ерошит волосы Чимина, о чём-то задумавшись, пока омега лежит на его голой груди, наблюдая, как под лучами солнца, что стремится к началу заката, полыхают огненными красками волны реки. Скоро яркий диск дневной звезды покатится к горизонту и окрасит чистое голубое небо в цвет нежной сирени и сочного апельсина.
Там по мосту, что виден из панорамного окна, спешат и снуют куда-то в вечер воскресенья машины, тёмным жучками-точками проводя невидимые линии вдоль задетого их крышами сиренево-огненного горизонта.
— Малыш? — шепчет Юнги, и Чимин обращает на него всё своё внимание. — О чём ты задумался?
— Ни о чём, — омега улыбается, утыкаясь носом в чужую шею.
— Хочешь чего-нибудь?
Чимин хочет быть рядом с Юнги самой красивой розой без шипов; искренним и нежным, дарить красоту, а взамен получать крепкое плечо альфы. Быть таким, чтобы Юнги всегда с ним было комфортно.
Сейчас омега точно чувствует себя счастливым, видя рядом Юнги таким, какой он есть: спокойным, сильным, заботливым и, черт возьми, классным. Сейчас, когда альфа осторожно поглаживает чужое хрупкое плечо, а Чимин, будто по-классике, в его футболке. Омега чувствует, как хочет доверить Юнги не только сердце, но и душу. И Чимин с альфой настоящий. Больше, кажется, не боится искренне улыбаться и звонко смеяться.
— Детка? — окликает Юнги.
— М? Прости, — Чимин прикрывает глаза и губ дотрагивается счастье. — Я хочу... Хочу мороженое.
Юнги хрипло посмеивается и целует Чимина в макушку. — Ребёнок.
— Что? — недоумевает омега, вставая за Юнги и следуя за ним, ероша волосы там, где альфа поцеловал его. — Почему это?
— Ты мог попросить что-то другое, — замечает Юнги и берёт Чимина за руку, ведя за собой. — Например, полететь на какой-нибудь другой край света прямо сейчас.
Омега тихо посмеивается, но не может надолго отвлекать взгляд от широких миновских плеч, покрытых его царапинами.
— Мороженое – оно мороженое, — замечает Чимин, чуть краснея.
— Наверное, — сдавленно хрипит Юнги, и омега видит, как подрагивают его плечи от тихого смеха.
* * *
Чёрный рояль зеркалит лучи заката. Будто в огне, он стоит одиноко в большой комнате около панорамного окна и ждёт, когда сможет снова запеть.
— Ты ведь умеешь? — спрашивает Чимин у Юнги. Тот молча кивает, подходя к инструменту, садится на чёрный кожаный табурет, поднимает крышку с пюпитром и осторожно оглаживает белые клавиши, будто касается чего-то драгоценного с тысячью надписями в округе «не трогать».
Чимин внимательно следит за Юнги, как меняется его взгляд на тёплый и еле уловимо печальный. Сердце омеги замирает от звучания первых одиноких нот, лучше ощущается частое дыхание, и Чимин, может быть, невольно впадает в раздумья под аккомпанемент какой-то грустной мелодии.
Юнги отдаётся игре, старается влить в неё все чувства, о которых сказать словами вряд ли возможно, и Чимин понимает, что Юнги всегда старался быть рядом, сделать так, чтобы омега доверился ему.
Чимин находит искусство в черных татуировках Юнги, в его хриплом голосе и тонких пальцах, бегающих по клавишам и иногда сжимающих тлеющую сигарету. В его побитых костяшках, шраме на брови, его белой футболке, в которой он сейчас. Искусство в взъерошенных волосах, тёмных толстовках, строгом, но влюбленном взгляде и жестком характере. Искусство в том, как Юнги держит на расстоянии, но иногда всё-таки позволяет подбираться ближе.
Весь Мин Юнги — это искусство.
— Малыш? — снова окликает альфа. — Куда ты постоянно пропадаешь?
— Прости, — Чимин немного опускает голову и прикрывает губы, расплывшиеся в слабой улыбке. — Я задумался.
Омега подходит ближе к Юнги со спины, обнимая плечи и прижимаясь, уткнувшись носом в затылок и вдохнув природный запах.
— Ты красиво играешь.
— Этот рояль... — как-то нерешительно начинает Юнги, думая, стоит ли рассказывать.
— М? Он что-то особенное для тебя?
— Почему? — альфа оборачивается к Чимину, позволяя сесть на колени и ожидая узнать, почему он решил так.
Омега вдруг поддаётся желанию поцеловать Юнги в лоб. — Ты так отдавался игре... Я подумал, возможно...
Альфа кивает, обхватив омежью талию крепкими руками. Чимин берёт его лицо в свои ладошки и со странной болью в груди наблюдает, как Мин еле заметно грустнеет. — Прости, я сказал что-то лишнее?
— Нет, всё в порядке, — Юнги прижимает омегу ближе к себе до невозможного. — Мой папа часто играл на этом рояле до своей смерти. Последний раз он сел за него за час до аварии.
Сердце Чимина замирает и, кажется, на несколько секунд дыхание останавливается. — И ты в порядке?
— Возможно, — честно отвечает Юнги. — Но мне становится лучше, когда я играю на нём.
Омега тяжело выдыхает, зарывается пальчиками в волосы альфы и прижимает его голову к своему плечу, вновь уткнувшись носом в миновскую макушку.
— Спасибо, — тихо шепчет Юнги.
— За что?
— Мне кажется, сейчас ты очень близко к моему сердцу.
— Я всегда буду рядом, до тех пор, пока ты этого хочешь, — отвечает омега и перебирает чужие локоны.
— Я хочу, — Юнги целует шею и щекочет кожу горячим дыханием, заставляя Чимина хихикать и запрокидывать голову, чтобы чужие губы лучше касались его.
— Ты уверен, что имеешь в виду то, о чём мы говорим? — посмеивается омега, цепляясь за крепкие плечи.
— Хочу всего тебя, — тихо произносит альфа, отстраняясь и туманным взглядом смотря в чужие глаза. Чимин замолкает и, пару секунд посмотрев на Юнги и поняв что-то, целует его, прижимаясь всем телом, не оставляя между ними никакого расстояния. Юнги целует так, будто всё ещё просит о чём-то. Чтобы Чимин действительно всегда был рядом, доверял и любил.
Юнги изучает его губы своими, пока сердце рвёт грудную клетку. Привычно сжимает бока и хмурится, а Чимин цепляется за футболку на спине и чувствует себя беззащитным, но теперь точно знает, что с Юнги он в безопасности, поэтому доверяет себя и своё сердце.
Когда они отстраняются друг от друга, они почти не увеличивают расстояние между собой.
— Твои губы как наркотик, — шепчет альфа, чаруя Чимина своим голосом, и прикрывает глаза, прикасаясь своим лбом к чужому.
— А твои глаза? Я не верующий, но, Боже, какие там звёзды...
И Чимин даёт волю своим эмоциям: солёным слезам счастья, что катятся по щекам.