Мистер и миссис Малфой

Музыкальная рекомендация: «Boulevard of broken dreams» — Green Day

Он ещё не до конца понял, зачем это сделал. Драко не думал о последствиях своих действий и не слушал тревожный голос в голове, который просил остановиться. Но он подчинился импульсу, энергии, которая заставила уехать подальше от злополучного маггловского дома.

Что он чувствовал? Может быть, движущая сила в его груди являлась храбростью? Или это был подлый трусливый поступок? Им завладело желание действовать или же убежать?

И в этот момент Драко понял, что не узнаёт сам себя. Он не знал, кто он сейчас. За все эти годы он научился подстраиваться, превращаться в персонажа или принадлежать к определённой группе людей, включая классовые различия или статус, которые играли важные роли в обществе.

Конечно, вот в чём дело. Всю свою жизнь Малфой считал, что «положение в обществе определяет человека как личность». Эти слова, вытатуированные в его мозгу, отец на протяжении многих лет вбивал ему в голову, как микросхему. И хотя ему трудно признать это, но предыдущий патриарх Малфоев был очень сильной и значимой фигурой в жизни Драко.

Затем мужчина задумался об ответственности, связанной с отцовством.

Каким отцом он сам мог бы стать, если бы они не потеряли ребёнка?

Укол боли обжёг его грудь, и чувство, похожее на звон в ушах после полёта на самолете, заставило Драко вернуться в реальность.

Между ним и Гермионой было так много нерешённых вопросов и проблем, что, несмотря на советы и предупреждения, лёд продолжал трещать при каждом их шаге по тому самому замёрзшему озеру под мостом, где их тела слились в самой рискованной страсти.

Образы войны, Волан-де-Морта в его доме, ощущение того, что ему не рады, что Малфой не отождествляет себя с тем, что делает, и беспомощность, растущая в существе Драко из-за того, что он не может сказать «нет», не имея права выбора, — все эти давно забытые эмоции и пережитые события взорвались в голове мужчины с новой силой. Ему казалось, что вся тяжесть мира вдруг упала на плечи, что он остался обнажённым холодной зимой, его тело болело, на сердце было тяжело, и вместе с воздухом из лёгких исчез и покой. Секундочку. Это всего лишь воспоминание, которое на мгновение взяло над ним верх, но это не более, чем песчинка в космосе.

Драко осознал, что его глаза защипало от попыток сдержать слёзы — ещё один запрет в списке требований идеального сына Люциуса Малфоя. Мужчина с сожалением вспомнил случай, когда обнаружил мать тихо плачущей в саду, и все те ситуации, когда он подавлял любые чувства, недостойные чистокровного аристократа.

« — Драко, мы не плачем», — сказал впервые Люциус, едва ребёнку исполнилось шесть лет.

« — Парень, эмоции — удел слабых», — сказал ему Долохов в пятнадцать лет, когда тренировал, бросая в него один Круциатус за другим.

« — Ни один из Блэков никогда не проявлял слабости, даже я. Моя сестра всегда была самой... Ну, знаешь, хилой», — призналась Беллатриса, когда ему исполнилось шестнадцать, и Нарцисса закатила истерику, услышав новость о том, что Пожиратели собираются завербовать её сына в ряды Тёмного Лорда.

Иногда Драко думал об этом нелепом прозвище полукровного мерзавца и чувстве страха, которое могло вызвать его имя, произнесённое вслух. Пока ПСы трепещали перед его «величием», Малфой младший пытался понять, почему маггловская фамилия настолько повредила психику этого монстра. Жалкий недолюбленный ребенок.

Теперь Драко казался себе айсбергом посреди глобального потепления. Вода хлынула из его глаз, высушивая мужчину изнутри и увлажняя снаружи. Он почувствовал себя немного свободнее, что-то в нём ломалось, и через трещины пробивался свет. В его груди пробилась дыра, открыв ящик зла, наполняя его чувством освобождения.

С невероятной силой, руководствуясь своим нынешним «нестабильным» темпераментом, Драко припарковал машину на пустыре и, молясь, чтобы его никто не увидел, сосредоточил всю свою магию на то, чтобы распространить её за пределы тела. Он вспомнил длительные тренировки и позволил магическому щиту накрыть машину невербальным заклинанием, заблокировав любое вмешательство, и без дальнейших церемоний аппарировал вместе с автомобилем.

Драко медленно открыл глаза, чтобы не закружилась голова, и удивился сам себе, что таки смог это сделать. Тётка могла бы им гордиться, он фыркнул при одной мысли об этом, к горлу подступил неприятный комок. Инстинктивно Малфой открыл дверь, и его вырвало.

— Прекрасно! — устало сплюнул мужчина.

Драко посмотрел на себя в зеркало заднего вида, он был бледен, а под глазами красовались тёмные круги. Взмахнув палочкой, Малфой убрал за собой и наколдовал стакан воды, чтобы избавиться от горького привкуса желчи.

Он вздохнул и медленно вышел из машины. Драко шёл по длинной каменной дорожке, пока не достиг чёрной ограды. Мужчина остановился и глубоко вздохнул, не обращая внимания на дрожь, которая пробегала по телу каждый раз, когда он тут появлялся. Казалось, всё окрашено в серый цвет и молния, предвещающая возможную бурю, породила темную ночь, приветствовавшую прежнюю стойкость.

Малфой поднял правую руку с семейным кольцом на пальце, и решётки, казалось, узнали его, потому что вмиг исчезли, как чёрный дым. Он продолжил путь, пока не достиг главного входа в особняк Малфоев.

Драко спокойно открыл дверь, и особый запах его старого дома наполнил лёгкие, вызывая дрожь в затылке. Как только он закрыл за собой дверь, его мать появилась в конце холла и поспешила к нему с распростёртыми объятиями. Мужчина развёл руки в стороны, но остался стоять на месте.

— Драко! — обрадовалась Нарцисса, прижимаясь к груди сына и нежно его обнимая.

— Я здесь, мама, — погладив мать по волосам, сказал Малфой, — успокойся.

Она немного отстранилась от сына, вытирая слёзы, Драко улыбнулся в ответ, ему нравилось смотреть как проявляются искренние эмоции матери. Кто бы что ни говорил, но если человек показывает свои чувства, это не делает его слабее, как Малфою пытались втолковать в течение многих лет, а наоборот - сильнее.

— Прости меня. — Она ​​по привычке начала извиняться за то, что плакала. Драко отрицательно покачал головой.

— Тебе не нужно извиняться передо мной.

— Привычка. — Нарцисса пожала плечами и несколько раз моргнула, чтобы прийти в себя. Затем она взяла его за руку и потащила за собой в холл. — Я думала, что ты не появишься ещё какое-то время, что-то случилось? — спросила миссис Малфой, садясь в одно из кресел в гостиной.

Драко подошёл к шкафу, в котором хранился алкоголь, и стал искать там что-нибудь, чтобы стереть чувство беспомощности, которое наполняло его разум, потому что в таком взвинченном состоянии мозг не отдохнёт, ему нужно успокаивающее средство. Он сделал глоток и позволил жидкости обжечь горло, затем подошёл к креслу напротив и откинулся назад, положив одну ногу на другую.

Малфой уставился на мать, пытаясь понять как она себя чувствует, но, к его удивлению, Нарцисса выглядела лучше, чем при последней их встрече. Очевидно, новое лечение, которое они применили на практике, пошло ей на пользу. Черты её лица снова стали изящными, а морщинки на глазах свидетельствовали о том, что женщина много улыбается. Её бледность вернулась в норму, румянец на щеках делал лицо Нарциссы идеальным, а присущая ей элегантность взяла бразды правления, делая движения женщины более плавными.

С лёгким скрипом появился один из семейных домашних эльфов с подносом.

— Ваши лекарства, миссис Малфой, — ласково сказал он, ставя поднос на небольшой журнальный столик, расположенный между матерью и сыном. Она кивнула, и эльф с поклоном удалился.

Его мать взяла разные флаконы с зельями и вылила их содержимое в ложку, затем поднесла ко рту и проглотила. В конце она выпила немного воды из стакана, оставленного на подносе, и улыбнулась, посмотрев на сына и ожидая ответа на свой предыдущий вопрос.

— Я облажался, — сказал Малфой с искренним сожалением. Нарцисса хихикнула себе под нос, глаза Драко расширились от удивления и веселья одновременно. — Ты смеёшься надо мной, мама?

Вышеупомянутая покачала головой и вздохнула.

— Ты же знаешь, что я никогда не сделаю ничего подобного. — Она взяла волшебную палочку и простым Акцио призвала к себе маленькую коробочку. — Ты знаешь, что я храню здесь? — спросила Нарцисса.

Её сын отрицательно покачал головой, тогда она кивнула и открыла коробочку. Миссис Малфой достала фотографию и протянула её Драко. Взяв фото из рук матери, он не мог не улыбнуться, посмотрев на неё. На ней был изображен стол с белой скатертью и тарелками с недоеденными десертами, серебряная и фарфоровая посуда, хрустальные бокалы — всё на переднем плане. Но чуть дальше, немного не в фокусе, среди людей, которые сидели вокруг этого стола, танцевала пара, держась за руки. По тому, как молодые люди смотрели друг на друга, можно было понять, что они определённо были влюблёнными. Драко не узнал бы эту фотографию, если бы она не была маггловской. В его объятиях в красивом белом платье стояла Гермиона, которую он считал своей. Эта пара источала что-то, чего он не мог объяснить, они казались странными, не обращающими внимания ни на что вокруг.

После того как Драко, наконец, оторвал глаза от изображения в своих руках и поднял взгляд на мать, то заметил, что она пристально за ним наблюдает.

— Я знаю, что временами бываю ужасной, — вздохнула она с искренним сожалением, — но ты — мой сын и я... — Она ​​вздохнула, набравшись храбрости, и добавила: — Я горжусь тем, кем ты стал. Меня не волнует, с кем ты решил провести остаток своей жизни, не волнует, что люди говорят о тебе и Гермионе или какое будущее для вас двоих запланировала судьба. Потому что жизнь научила меня видеть твоими глазами, и воспоминание, которое ты держишь в руках, определяет тебя как личность. Главное не то, каким тебе сказали быть, а то, что ты несёшь вот здесь, — сказала Нарцисса, указывая на его сердце.

Драко улыбнулся матери в ответ и вернул ей фотографию, она спрятала её к остальным важным воспоминаниям, которые хранила в этой коробочке. Этот жест наилучшим образом успокоил его беспокойный ум, который постоянно думал о том, как мать на самом деле относится к его жене. И как только рассеялся один вопрос, как ураган появилось новое сомнение.

— Мама, ты считаешь себя храбрым человеком или трусом? — с любопытством спросил Малфой.

Нарцисса вздохнула, вставая с кресла, в котором сидела всё время их разговора, и с той же грацией, что лебедь плывёт по воде, медленно подошла к сыну. Она поднесла одну руку к бледной щеке своего взрослого мальчика и по-матерински её погладила, а другой забрала стакан из пальцев сына и поставила его на стол, не переставая с любовью смотреть на Драко. Свободной рукой миссис Малфой взяла его за руки и ухмыльнулась.

— Тебе не кажется, что за каждым трусом стоит храбрый человек, пытающийся сбежать?

— Думаешь, когда-нибудь у него получится это сделать? — с интересом спросил Драко.

Не нужно быть гением, чтобы понять, что он имел в виду самого себя, но использование третьего лица облегчило задачу, ведь Малфой по-прежнему бессознательно чувствовал себя трусом.

— Дорогой, тебе не нужен ответ на этот вопрос, — тепло ответила Нарцисса, — ты и так его знаешь.

И, не раздумывая, Драко спокойно отпустил руку матери и с улыбкой посмотрел ей в глаза.

— Значит, ты догадываешься, что мне придётся сделать?

Нарцисса торжественно улыбнулась в ответ.

— Это необходимо всем нам.

Драко кивнул в ответ и встал. С грудью, вздымающейся гордостью, и венами, наполненными новым могущественным мужеством, он повернулся и пошёл к камину.

Малфой посмотрел на мать в последний раз, понимая, что после этого разговора он изменился, почувствовал себя другим, способным бороться с внутренним дискомфортом, который распространялся по телу мужчины и проникал в его кости. Больше им ничего не нужно было говорить, их взгляды сказали за них всё. Это было прощание.

Драко сделал глубокий вдох и взял волшебный порох, чтобы исчезнуть на какое-то время. Он планировал отправиться в место, которое стало его, но раньше принадлежало другому мужчине, тому, кто действительно научил Драко ставить цели в жизни.

Его крёстный отец — его настоящий отец. Драко приготовился разобраться со своими старыми призраками, встретиться лицом к лицу с демонами, которые наполняли его, и научиться прощать. Прежде чем вернуться и столкнуться со своим браком как взрослый человек, он должен разрешить свои внутренние трудности, даже если это означало отпустить свою мать.

Драко ушёл, оставив позади своего внутреннего ребёнка, чтобы выпустить из заперти свою храбрость, свою сущность и своё взрослое «я».

Малфой отправился туда, где он будет в окружении воспоминаний и снега, который помимо того, что белый, так ещё и бесконечно чистый, не как кровь, а как человек, в которого он собирался превратиться.