The Lost One

«Great cities and art and music, genuine beauty.
And you can have all of it».
Niklaus Mikaelson

«Великие города и искусство, и музыка, истинная красота.
И ты можешь иметь все это».
Никлаус Майклсон

Кэролайн открыла глаза, почувствовав щекотливый аромат цветов, витающий в воздухе. Она полулежала в кресле-качалке на каком-то деревянном крыльце, ее ноги были скрыты пледом. Незнакомый дом посреди зеленеющего сада и ярких красок цветов, распускающихся на клумбах. Где-то в деревьях притаилась группа птичек, каждая из которых хотела перепеть другую, и их переливистый щебет полностью завершал картину этого райского сада.
- Я сплю? – невольно прошептала вслух Форбс, вставая на ноги. Ее глаза едва не слезились от красоты.
- Уже нет, - мягкий, бархатистый акцент раздался справа от девушки. Вампирша повернулась к мужчине, который немного склонил голову к плечу и смотрел прямо на нее.
- Ты мне тут галлюцинаций не наслал для успокоения моей пугливой душонки? – Медленно она шла к нему, излучая свет этого заходящего дня. Он покачал головой, когда вампирша обняла его за талию и взглянула вновь на прекрасный пейзаж.
- Где мы, Ник? – Кэролайн подняла глаза на его довольную улыбку, как гибрид плавно провел по ее волосам и прошептал:
- Эдем.
Форбс закатила глаза от пафоса в его голосе, но было сложно не согласиться: это удивительное и уютное, чудесное и райское место.
- Что мы тут делаем? – Вампирша прошла вперед и спустилась со ступенек, а гибрид ответил:
- Тебе надо было сменить обстановку.
- Да, но мы должны были навестить Деймона и Елену, - заметила Кэролайн, складывая руки на груди. – Я даже не знаю, в какой части континента мы теперь.
- Теперь это неважно, love, не так ли? – Клаус внимательно посмотрел на нее, и девушка, вздохнув, согласилась.
Солнце, сияющее последними лучами заходящего дня, осветило ее, обнимая ее облик настоящим светом. Гибрид тихо выдохнул, прищурившись от этой яркости и отходя назад, в тень, а потом, развернулся и открыл дверь в дом. Кэролайн непонимающе последовала за ним, чувствуя появившуюся отчужденность.
- Небольшая экскурсия не помешает... - протянула девушка, невинно хлопая глазами.
Никлаус усмехнулся, и Форбс внутренне успокоилась – он в более-менее хорошем настроении, но по мере знакомства с этим особняком девушка чувствовала настороженность и непонимание – что-то с этим местом не так.
Двухэтажный дом с относительно скромной площадью. На первом этаже располагалась кухня с выходом на задний двор к беседке, небольшая гостиная и подозрительно закрытая дверь. Деревянная лестница вела в единственную комнату на втором этаже – спальню с огромным балконом, вдоль большей стены.
Стоя у перил, Кэролайн проводила солнце, сквозь молодую листву, и посмотрела на Майклсона.
- Не понимаю, - проговорила Форбс. – Этот дом удивительно отличается от твоих привычных мест обитания, роскошных, полных невероятных деталей, произведений искусства и королевского фетиша, но здесь... у меня ощущение, словно здесь...
- Можно дышать, - закончил за нее Клаус с мирной улыбкой. – Дышать глубоко и свободно.
Кэролайн немного смялась и проговорила:
- Но, одновременно, здесь пусто и одиноко.
- Что такое свобода, если не одиночество, sweetheart? - Его потемневшие зеленые глаза были наполнены знакомым ей выражением. Она часто ловила этот взгляд, когда он вспоминал что-то о прошлой жизни, горьком опыте, отгораживаясь от нее и говоря чудовищно болезненные, но страшно верные вещи.
- Пойдем, нас ждет кухня, - протянул руку Клаус, а Кэролайн изменилась в лице:
- Ты имеешь в виду, что нас ждет ужин? – Но его усмешка настораживала. – Или мы будем готовить? То есть ты будешь готовить? То есть ты умеешь готовить?
Клаус засмеялся от шока, проявившегося на лице девушки. Заметив ее потерянный вид, он немного успокоился и ответил:
- Да, я вполне способен приготовить что-нибудь, но мы не будем тратить время. Не смотри на меня так, sweetheart, мы – вампиры. Нам нужна кровь, а не тушеное мясо с овощами.
Кэролайн вздохнула:
- Ты – гибрид. Разве отчасти ты не должен быть и по-человечески голоден?
Клаус пожал плечами и пропустил ее вперед, а Форбс приятно удивилась, когда он достал из холодильника два пакета с кровью для нее и для себя.
- Я все-таки имею некое влияние на тебя, мистер Майклсон, - улыбалась девушка, а гибрид покачал головой:
- Просто держать людей в подвальных камерах немного хлопотно, да и заметно, - возразил Клаус, а Кэролайн закатила глаза и засмеялась, заставляя его улыбаться ей в ответ.

***
Они провели три прекрасных дня и три ночи в Эдеме, и к вечеру четвертого Кэролайн смогла-таки добраться до закрытой двери на первом этаже, вторгаясь в личную комнату гибрида, пока тот скрылся в ванной после «случайного» попадания ему на голову соуса, приготовленного руками девушки.
Форбс повернула выключатель. Очередная мастерская. Девушка вздохнула немного разочарованно, но потом пригляделась. Это место отличалось, как и остальной дом от привычных особняков. На фоне шикарного сада дом казался действительно слишком простым.
Множество картин составлены группами у стен, несколько - были установлены в рамы и повешены. Мольберт стоял у окна, выходящего на задний двор, а вдоль него – вместо подоконника и в дополнении его – установлен своеобразный стол с необходимыми принадлежностями. В комнате не было люстры, но бра были развешаны по стенам, создавая немного мрачное и, одновременно, интимное освещение.
Один высокий стул, куча подушек в углу. Вампирша действительно ничего не понимала – где шикарный антикварный стол, камин с подсвечниками, резной диван или кресло?
- Любопытство сгубило кошку.
Кэролайн оглянулась на Клауса, принявшего душ и переодевшегося. На плечах гибрида лежало полотенце, а волосы были влажными. Девушка пожала плечами, как обратила внимание на небольшую картину, перевернутую лицевой стороной в отличие от некоторых.
Лицо молодой девушки с распущенными волосами и в просторной белоснежной ночной рубашке, свалившейся с одного плеча. Она явно смеялась, становясь похожей на ребенка, но Кэролайн поджала губы и перевела взгляд на Клауса. Гибрид не боялся ее грозного и рассерженного вида.
- Это... - немного охрипшим голосом начала вампирша, как Майклсон без труда подтвердил:
- Это Аннэт, принцесса Луиза-Анна де Бурбон, внебрачная дочь Людовика Четырнадцатого, Короля-Солнце.
Форбс попыталась перевести дух, чтобы не расцарапать ему лицо за такое спокойное признание в том, что он когда-то имел отношения с ней, причем довольно-таки ближе, чем Кэролайн думала.
Клаус прошел в комнату, посмотрев на портрет критичным взглядом:
- Не самая лучшая работа этого художника, - подняв его, гибрид провел пальцем по подписи автора, а Форбс закатила глаза:
- Какое самобичевание!
Майклсон повернулся к ней с портретом в руках, прищурив глаза, а вампирша соизволила обратить внимание на имя художника.
- Себастьян Рошель, - прочитала вслух Форбс. - Твой псевдоним во Франции 17 века?
- Себастьян Рошель был шевалье, приближенным к Аннэт. Когда она была еще совсем юной, он спас ее от верной смерти и заслужил место подле нее. Он написал эту картину ей на тринадцатилетие. Я встретил ее в 1682 году, ей было шестнадцать.
- Ты соблазнил девочку и гордишься этим? – Сложила руки на груди Кэролайн, а Клаус отложил портрет и направился к другой группе картин, спокойно перебирая их.
- Твоя ревность к моему прошлому должна быть немного более разумной, дорогая. В те времена шестнадцать лет – брачный возраст, самое время для выхода в свет и поиска жениха, - наконец, найдя необходимую картину, гибрид повернулся к вампирше. – Как тебе эта работа?
Кэролайн присмотрелась к этому портрету, слегка озадаченно рассматривая двоих людей в знатных одеяниях. Женщина и мужчина, который держит ее руки, словно ведя в танце. Парики, камзолы, платья – соответствие эпохе, и та же подпись – Себастьян Рошель на французском языке.
- Ты и Ребекка? – Присматриваясь к лицам, определила Форбс, хотя ее смутило выражение лица сестры Клауса – счастливая.
Кэролайн выпрямилась и оглядела комнату, пытаясь определить, сколько здесь на самом деле картин. Клаус прошелся до мольберта, предопределяя ее вопрос:
- Часть из них – мои, а вторая – чужие работы, разные по стилю, эпохам, цветам. Большая часть моей жизни выстроится с помощью этих картин.
- Почему ты хранишь их здесь? В этом секретном местечке, словно они какие-то украденные экспонаты музея?
Клаус задумался на мгновение, а потом оглянулся на девушку:
- Я не мог себе позволить потерять их.
Кэролайн приблизилась к нему, когда Майклсон опустил взгляд на пол, опираясь на столешницу-подоконник. Обхватив его лицо ладонями, она заглянула в его глаза, как в ее сердце закралось подозрение.
- Когда ты построил этот Эдем?
- Очень давно, - тихо отозвался Клаус. – Но потом нам пришлось покинуть американский континент на более чем шесть веков. Этот дом превратился в руины, но я восстановил его в восемнадцатом веке, а Йен Раганович наложил на него такое количество заклинаний, что это чуть не лишило его магии. Никто не может найти это место, никто не может видеть это место, пока я не покажу, никто не способен уничтожить это место.
- Что для тебя Эдем? – прошептала Кэролайн, нервно сглатывая и догадываясь, каким будет его ответ. Она поняла, что настораживало ее в этом доме, в его обстановке помимо ощущения пустой свободы и давящей тишины одиночества.
Клаус не отвечал, наблюдая за тем, как менялось выражение лица Кэролайн, а в ее глазах медленно, но верно загоралось понимание. Гибрид позволял ей проявить ее уникальную чуткость по отношении к тому, что он ощущает.
Кэролайн приоткрыла рот, делая глубокий вдох и озвучивая ответ сама:
- Дышать. Это не Эдем, это твое личное чистилище.
Ни райские сады, ни чистый воздух, пропитанный цветочным запахом не могут, ни солнечный свет, встречающий утро в окнах спальни не могли скрыть истинного значения Эдема.
Логово. Укрытие. Пристанище. Убежище.
- Мир, несмотря на его чудеса и красоту, довольно-таки страшное и ужасное место, - произнес Клаус. – Но если ты будешь его бояться, то проиграешь.
- Что проиграешь? – Не поняла Кэролайн, не обращая внимания, как ее пальцы переплелись с его и застыли напротив их сердец.
- Свою жизнь, - безрадостно улыбнулся Майклсон. – И погибая, ты надеешься попасть в сады Эдема, где вновь сможешь дышать.