12 глава
"Самое страшное — проснуться и понять, что всё вокруг тебя — сон. А может, страшнее — понять, что ты спишь и не можешь проснуться."
— Стивен Кинг
....
« А вдруг всё это — чужой сценарий?
Мысль пришла внезапно, будто кто-то вложил её мне прямо в голову.
А вдруг все, что со мной происходит, — не моя жизнь, а чья-то странная фантазия? Может, я — просто героиня в чьей-то истории. Кто-то пишет мою боль, мои слёзы, любовь, смерть… строчка за строчкой, не думая, каково это — быть внутри выдумки.
Вдруг кто-то сидит там, по ту сторону, и придумывает, сколько мне страдать, когда терять, кого любить.
А я просто следую по сценарию.
И всё, что я чувствую сейчас — эта паника, дрожь, крики в голове — может, это просто новый поворот сюжета. Новый акт в чьей-то трагедии.
А что будет если она допишет эту книгу? Что будет со мной?
....
Я уронила пакет. Замерла на мгновение — мне показалось, что время остановилось, как будто даже воздух перестал двигаться. Я повернулась медленно, с дрожью в коленях, и взглянула на того, кто меня окликнул.
— Лилит, узнала? — произнесла женщина с тёплой, слегка дрожащей улыбкой.
Это была Анфиса Горсус.
Она почти не изменилась — всё та же прямая осанка, аккуратно уложенные светлые волосы, взгляд, в котором было слишком много заботы и беспокойства для человека, которого я не видела… сколько? Год?Два?
Она была моей бывшей соседкой, пока я не переехала к Дину, мы часто виделись: она всегда приносила мне пироги, спрашивала, как дела, делилась своими историями — душевная, светлая женщина.
По крайне мере была...пока я не познакомилась с Дином. Когда она видела нас она менялась в лице. А когда он приходил ко мне, она смотрела на нас с тревогой, иногда даже с неприязнью. Из-за этого мы перестали с ней общаться, а после я вообще переехала к нему.
Сейчас же в её лице снова была та самая доброта, что когда-то успокаивала меня в одиночестве.
— Конечно, узнала… — с трудом выдавила я, не зная, куда деть руки. Пакет всё ещё лежал у моих ног, остро выдаваясь на фоне мокрого асфальта.
Анфиса посмотрела вниз, на пакет, но ничего не сказала.
— Как ты, дорогая? Я так испугалась, когда услышала, что случилось. Я даже приходила в больницу… Но не смогла смотреть на тебя тогда. Ты лежала, такая бледная, без движения. Все говорили, что ты не справишься. Но я знала. Я верила, что ты сильная. Справишься.
— Да… спасибо, — сжала губы. Хотелось провалиться сквозь землю. Она говорила с такой искренностью, что это только усиливало мою вину.
— Знаешь, я часто думаю о тебе. Всё хотела написать, но не решалась. Время такое… все куда-то бегут, спешат. А тут вижу тебя. Хотела подойти ещё раньше, но ты выглядела такой... уставшей.
Я кивнула, едва сдерживая подступившие слёзы. Это было слишком. Её участие, её искренность — всё это било по больным местам. А я стояла тут с чёртовым мешком, внутри которого — улика, возможно, свидетельство моего убийства.
— А ты чего это тащишь? — вдруг спросила она, слегка наклоняясь к пакету.
— Это... просто мусор. Старые вещи, решила выбросить, — быстро соврала я, заставив себя улыбнуться.
— А, ну правильно. Всё ненужное — долой. Новая жизнь — с чистого листа. Правда ведь?
Я кивнула.
«Новая жизнь» — как будто бы это было ещё возможно.
— Жаль конечно твою машину, — Она глубоко вздохнула. — Ты так много работала, чтобы накопить на эту машину.
— Это просто метал...
Растерянно ответила я. Хотя не то чтоб я помнила, что у меня была машина. Но врачи, сказали, что наши машины с Дином сталкнулась вместе, значит была.
— Тебе нездоровится? — Обеспокоенно спросила она. — Когда не вижу, всегда бледная и похудевшая.
— Всё хорошо...
— А как твоя мама? Она ведь приезжала?
— Нет… Мы переписываемся. Она далеко, — ответила я тихо.
— Понимаю. Ну, если что, знай — я рядом. Если вдруг что-то случится или просто поговорить захочешь — я всегда дома. Квартира та же. И пироги пеку до сих пор. Приходи как-нибудь. Хватит прятаться от людей, Лита.
Её слова словно ударили в сердце. «Хватит прятаться». Я почувствовала, как что-то внутри ломается. Я и правда пряталась. Пряталась от правды, от страха, от себя.
— Спасибо, Анфиса. Мне правда это нужно было услышать, — прошептала я.
Она тепло улыбнулась, обняла меня коротко, но крепко, и пошла своей дорогой, оставив за собой лёгкий запах духов и уютное послевкусие нормальности.
Я снова посмотрела на пакет.
Старые вещи, да… Но насколько они старые, и насколько «вещи»?
Я подхватила его и, не оглядываясь, побежала к ближайшему мусорному баку. Сердце колотилось. Я чувствовала, как в груди нарастает паника, но мне удалось удержаться. Я осмотрелась по сторонам, и, убедившись, что никого нет, бросила пакет внутрь.
Когда я выбросила его, меня будто отпустило. Ненадолго. Но хотя бы на мгновение.
Я решила прогуляться и освободиться от дурных мыслей. Ночь была тихой, звёзды рассыпались над головой, как будто наблюдали за мной. Воздух был прохладным и чистым, и я на мгновение позволила себе верить, что всё в порядке. Я сделала глубокий вдох, чувствуя, как лёгкие наполняются свежестью, как будто это может вытеснить всю ту боль, что грызёт изнутри.
Я шла медленно, не думая, просто шла — вдоль дороги, мимо спящих домов. Где-то впереди, по улице, пронеслась машина. И почти сразу — звук сирены. Обычная, может, скорая помощь или полиция. Но моё сердце вздрогнуло. Эта сирена… как будто вырвала меня из сна, напомнив всё, что я старалась забыть. Словно я снова стояла там, на обочине, в ту ночь… когда всё закончилось.
Руки начали дрожать. Сперва чуть заметно. Потом сильнее. Я не понимала, что со мной происходит. Сердце колотилось, как будто собиралось вырваться из груди. Дыхание стало рваным, тревога захлестнула с головой. Ноги подкосились, я еле дошла до ближайшей стены, прижалась к ней спиной, пытаясь не упасть.
— Помогите… — вырвалось у меня почти шёпотом, едва слышно. Я закрыла лицо руками. Мне было не больно — это было не то. Это было… ужас. Холодный, липкий, необъяснимый. Первая мысль — паническая атака. Я слышала про них. Никогда не думала, что это будет вот так.
— Лилит, сейчас станет легче, — вдруг раздался голос.
Я вздрогнула. Женщина. Я не успела разглядеть её — она была в белой одежде , свет. Но голос звучал… неестественно. Как будто я слышала его по телефону. Или через воду. Глухо, искажённо.
— Лили, приди в себя. Ты сильная девочка. Сейчас придёт Калеб… Попытайся успокоиться.
Я открыла глаза и прошептала:
— К… кто вы?.. Откуда вы знаете моё имя?..
Голос внутри головы начал множиться. Крики. Шёпоты. Они перемешались со словами женщины, как в плохо настроенном радиоприёмнике.
— Держите её… — прозвучало глухо, будто кто-то кричал в другом конце коридора.
Где-то я смогла расслышать фразы.
— Нужно ей вколоть транквилизатор...
— Позовите госпожу Нику...
И всё.
Я крепко зажмурилась, почти крича в себе самой, чтобы это прекратилось. Мне казалось я кричу так громко, что все уже давно должны были подбежать ко мне и вызвать скорую.
Когда открыла глаза — всё исчезло. Ни женщины, ни голосов. Паника ушла так же внезапно, как пришла. Дыхание выровнялось. Сердце снова билось спокойно. Я сидела у стены, обхватив колени. Одна.
Я обернулась — пустая улица. Тишина. Будто ничего и не было. Сон?
Что это чёрт такое было? Паническая атака?
Может это из-за моей болезни?
А может я просто схожу с сума и это всё галлюцинации.
Я уже почти встала, когда заметила красный след на руке. Вена. Как тонкая полоска, будто после...укола.
Там была кровь — не много, но достаточно, чтобы сердце замерло вновь.
Укол?
Успокоительное?
Это не галлюцинации...