Сон...
У парня потрясающий низкий голос, словно у профессионального сказочника. Он говорит размеренно и полушёпотом, что добавляет определённой атмосферности происходящему:
"Я родился очень давно в семье кукольный дел мастера. Мой отец был потрясающим человеком. Он делал сложнейших кукол на заказ для богатых людей, а в Соллаль всегда дарил своих кукол соседским ребятишкам, чьи родители не могли себе позволить купить такую роскошь. Он был добрым и отзывчивым и любил меня без памяти. А я тогда был глупым молодым влюблённым парнем. Все вокруг считали предметом моей привязанности красавицу Чон Лан Мин, и меня это абсолютно устраивало, потому что давало возможность находиться рядом с человеком, который заставлял моё сердце биться чаще. Я бывал в их доме чуть ли ни каждый день и, естественно, мне не позволяли оставаться с ней на едине. Чаще всего с нами был её брат Чон Чонгук, тот кого я собственно и хотел видеть. О моей истиной привязанности не было известно ни одной живой душе. Я ходил к ним постоянно, но никаких действий в адрес Лан Мин не предпринимал. Я просто часами болтал с ней обо всём на свете, а ещё чаще слушал её рассказы. Признаться честно, не особо-то и слушал, скорее делал вид, а сам же любовался Чоном старшим. Он был прекрасен, как и его сестра. Черные как смоль волосы и такого же цвета пронзительные глаза; статная фигура и широкие плечи. По нему сходили сума все девушки нашего городка и я. Гук всегда был ко мне хорошо настроен и добр, до той самой ночи. В ночь, когда было объявлено о помолвке Лан Мин я решил признаться ему, потому что боялся, что больше не будет возможности увидеться с ним. Я тайно пробрался в дом и рассказал ему всё как есть. Он ничего не ответил, только взгляд его изменился: он стал ледяным и презрительным. Я всё понял и поспешил покинуть чужой дом. Мне было очень обидно и страшно, что парень расскажет всем какой я неправильный. Моё сердце было разбито на тысячи осколков. Все эти чувства затопили мой разум и я не придумал ничего лучше, чем вскрыть себе вены. Когда меня нашёл отец, я был практически мёртв. Бедный старик чуть рассудка не лишился на месте, но нашёл в себе силы собраться и предпринять попытку меня спасти. Он притащил меня в мастерскую и рядом уложил куклу: точную мою копию, которую в тайне мастерил, желая преподнести мне в подарок на двадцатипятилетие.
Уж не знаю откуда он взял этот чёртов ритуал, но моё ещё живое сознание было в ужасе, когда отец взял нож и вырезал им моё еле бьющееся сердце. Он вложил его с грудь куклы, прочитал какие-то слова и я умер... Тогда я так решил. Утром я вновь открыл глаза, но что-то с ними было не так: мир выглядел так, словно я смотрю на него через окно. В теле не ощущалось привычной легкости и тепла. Я спрыгнул с кровати и чуть не упал: я никак не мог привыкнуть к изменениям в теле. Ничего не понимая я пошёл к зеркалу и ... мой дикий вопль, наверное, разбудил всю округу. Из зеркала на меня смотрела кукла, та самая, которую изготовил мой отец. Все события прошлой ночи всплыли в памяти и мне хотелось завыть от тоски и безнадёжности, но ведь куклы не умеют плакать. На мой крик прибежал отец и долго успокаивал. Он говорил, что нам никто не нужен, мы и вдвоём замечательно проживём. Он упрекал меня в глупости и бессердечности, потом плакал и просил прощения. Он говорил, что Лан Мин и мизинца моего не стоила и раз выбрала другого, то значит сама виновата. Отец даже не догадывался, как далёк он от истины в своих рассуждениях, а мне не хотелось его разубеждать. Его бедное сердце просто не вынесло бы правды. Мы "проплакали" весь день до глубокой ночи, а потом я помог ему привести моё несчастное тело в порядок, что бы устроить похороны.
Официальной причиной моей смерти был назван внезапный сердечный приступ, а патологоанатому отец заплатил хорошие деньги, чтобы ни одна живая душа не узнала о суициде и вырезаном сердце. На похоронах присутствовал чуть ли не весь город, ведь отца все любили и уважали. Была и семья Чон. Чонгук придерживал рыдающую сестру за плечи, а когда подошёл к гробу сказал, что так даже лучше для меня. Что моя ненормальность не испортила жизнь отцу и другим людям. Я был потрясён так, что если бы мог умереть вновь, то моё сердце бы остановилось в тот же миг. Но увы то, чем я стал, будет жить вечно, если конечно меня не разбить и не сжечь сердце. И помнить тоже всё и всегда.
После похорон мы с отцом уехали в Европу, где его куклы были нарасхват. Мы жили чудесно, было лишь одно правило: когда в доме были гости я должен был притворяться обычной куклой. Что особого труда не составляло, лишь было немного грустно от того, что мне тоже хотелось принимать участие с беседах и обсуждениях. Но я прекрасно понимал к чему может привести моя несдержанность, поэтому молча сидел и улыбался. Лишь изредка позволяя себе пугать особо наглый субъектов пытавшихся что-то от меня отколупнуть или оторвать. Я не делал ничего особенного, просто слегка улыбался или подмигивал, этого было вполне достаточно, чтобы люди в ужасе шарахались в стороны.
Постепенно я смирился со своей участью и как-то даже привык быть таким, но потом случилось непоправимое. Мой любимый отец умер и я остался совсем один. Так как считалось, что наследников у отца нет, всё наше имущество растащили так называемые друзья и знакомые. Мне удалось спасти лишь небольшую часть фамильных драгоценностей и бумаг. Я закопал это всё в саду, позволив себе забрать любимый браслет матери и обручальное кольцо отца.
Моя дальнейшая судьба была мне неизвестна и я мечтал, чтобы про меня просто забыли и оставили в нашем доме, где я мог бы спокойно придаваться воспоминаниям и "оплакивать" отца. Но моим мечтам не суждено было сбыться. Я приглянулся чьей-то дочери и с тех пор поменял много сотен домов, прежде чем попал к тебе. Где-то я быстро надоедал и меня перепродавали в новую семью, кого-то я сам вынуждал к этому. Но что самое интересное: меня ни разу не пытались разбить или как-то повредить, даже те люди, кого я откровенно пугал. Я думаю, что это всё защитная магия отца, которой он оживил меня.
Теперь я здесь, с тобой, и пока меня всё устраивает, кроме твоих маленьких провокаций с одеждой и поцелуями, я ведь не железный, а всего лишь фарфоровый. Я способен испытывать все чувства и эмоции, кроме любви. Так что был бы тебе очень признателен, если бы ты вела себя немного сдержаннее."
Когда утром ты проснулась отдохнувшей и в хорошем расположении духа, то была сильна удивлена такому красочному сну и тому, что помнишь его во всех подробностях. Ты выпархнула из кровати даже не заметив, что место возле подушки смято и теплое, а волосы на затылке твоего подарка взъерошены, словно от долгого сидения возле стены, да и улыбка на его лице слишком уж милая.