Исключение из правил

Вот это новости. Вирт – последняя достойнейшая силы Хаос. Но, что это значит? Это меняет что-то или нет?

– О чем ты говоришь? Что значит, Вирт – последняя? – спрашиваю, начиная нервничать. Внезапно чувствую едва заметный холод на ладони. Опустив голову, вижу, что Вирт накрыла мою ладонь своей, как бы прося меня успокоиться. Подняв глаза, понимаю, что не только жестами она пытается меня успокоить, но и взглядом своих бордовых глаз, полных осознания и решимости.

– Дело в том, – задумчиво покусывая щеку, начинает Зак. – Что с каждым годом люди становятся слабее духом. И тех, кто мог справиться с любыми препятствиями, становится все меньше и меньше. Вирт, последняя среди духов, кто способен справиться с силой хаоса.

– А разве для этого нужно что-то? – спрашиваю, выгнув бровь. – Что такого есть в достойнейших, чего нет в других?

– А ты умеешь задавать вопросы, – усмехается парень, смотря на меня с толикой уважения.

– В них есть особенная внутренняя сила, – говорит парень, усмехаясь, увидев мое выражение лица. Как раз о внутренней силе мне сегодня рассказывала Вирт. – Видно, что уже знаешь.

– Знает, – подтверждает Вирт, с серьезным лицом. – Так что, отвечай на вопрос.

– Ладно, – он миролюбиво поднимает руки в безоружном жесте. – Дело в том, что сила хаоса не так проста, как кажется всем остальным. Многие думают, что если они родились в семье одаренных духов, значит и они такие же, и способны подчинить себе силу хаоса. Но дело в том, что ее невозможно подчинить. И ты Вирт, как никто другой, знаешь об этом.

– О чем он? – поворачиваю голову на девушку, застывшую в одной позе. В этот момент замечаю, что она нервничает. Тумана вокруг нее стало больше.

– Силу хаоса нельзя подчинить, с ней нужно соединиться и покориться. И повелевать ее силой.

– Как это, покорять, покорившись? – спрашиваю, недоумевая о том, как это возможно, покорять покорившись?

– Это как раз и является тем, что делает достойнейших особенными. Они покоряются этой силе, и она принимает их. Сила Хаоса терпеть не может, что бы ею управляли, – говорит Зак, обращая мое внимание на себя. Повернув голову, смотрю на задумчивого парня. – Другие же, пытаются ее покорить. Она им сопротивляется и они умирают.

– То есть только в этом все дело? То, что они покоряются, а не пытаются контролировать?

– Ты ведь знаешь, сколько на свете людей, столько и мнений. Каждый думает свое.

– Бог не посылает тебе того, чего ты не сможешь выдержать, – бормочу, наклонив голову и уставившись на собственные колени обтянутые черной джинсой.

– Вот именно, – кивает Зак, услышав мои слова.

– Что произойдет на мое двухтысячелетие? – спрашивает Вирт Зака, подняв на него свои бордовые глаза. – Почему Арнольд настолько сильно боится этого дня?

– Так и думал, что ты задашь этот вопрос, – усмехается парень.

– Ты знаешь о том, что Арнольд разыскивает нас?

– Об этом знает уже весь город. И он сам не очень-то и скрывает своих намерений. Говорит об этом на каждом углу и всем, кому не попадя. Не удивительно, что многие в курсе.

– Значит, на нас охотится не только Арнольд, – заключаю, все также смотря на колени.

– С чего интересно узнать, ты это решила?

– С того, что, как я поняла, Вирт достаточно опасное существо среди остальных. И у нее очень много врагов. Не сомневаюсь, что любой в городе только выиграет от ее смерти.

– Ты права, – эти слова звучат для нас словно приговор. – На вас объявлена охота. Тот, кто приведет к Арнольду Вирт живой, получит награду. И желательно, что бы это произошло до следующего полнолуния.

– А причем здесь полнолуние?

– Я родилась во время особенного события. До моего рождения его почти не было. А теперь происходит каждый год, в одно и то же время.

– 18 мая, – шепчу, смотря на девушку. – И что это за событие?

– Лунное затмение во время суперлуния, – вместо нее отвечает Зак. – Вирт родилась ровно в полночь, во время лунного затмения. И теперь оно происходит каждый год.

– Но почему он все-таки так стремиться убить нас именно до этого времени? – спрашиваю, тяжело вздыхая.

– Потому что сейчас вы наиболее уязвимы. Чем ближе полнолуние, тем меньше шанс вас убить.

– О чем ты? – в голосе Вирт появилась невиданная ранее тревога.

– Дело в том, что ты не полностью прошла Превращение. У Превращения есть две стадии. Первая – рождение в реальном мире. Когда заново рождается человек и дух. И вторая – объединение душ. Вы пока не понимаете, но вы двое, – он несколько раз переводит взгляд с меня на Вирт, и обратно, – один и тот же человек.

– То есть, ты хочешь сказать, – спрашиваю, шокировано смотря на свое отражение рядом. – Что мы не можем существовать друг без друга?

– Стоп! – не дает ответить парню Вирт, резко поворачиваясь и прожигая меня гневным взглядом. – Что ты хочешь этим сказать?

– Успокойся, – пытаюсь успокоить девушку, удерживая спокойное выражение лица, не смотря на тот факт, что у меня все внутри клокочет от страха. – Это просто вопрос. Это все так быстро началось, что я не успела ничего понять и задуматься о том, есть ли другие выходы из ситуации.

И мы вместе поворачиваемся в сторону Зака, в ожидании ответа на мой вопрос.

– Эмм, я даже не знаю, что вам сказать, – мямлит в ответ парень, впервые на наших глазах растерявшись.

– Ты что, совершенно ничего об этом не знаешь? – рычит на него Вирт.

И с одной стороны я понимаю ее реакцию. Не просто прожить семнадцать лет в теле другого человека, делить вместе с ним одно сознание. А затем узнать, что есть шанс на то, что бы вновь иметь свое тело и свое сознание.

– Просто до вас до этого никто не задумывался. Всех все устраивало. И никто не думал о том, что бы разделить духа и человека. Так что я не могу вам сказать точно, возможно или нет, – растерянно пожимает он плечами.

– А ты? Ты задумывался об этом? – спрашиваю, упираясь локтем в подлокотник дивана.

– Та не, – отвечает он уклончиво. – Я как-то сразу принял это. Но, это исключительно мое мнение, что дух и человек не проживут друг без друга. Как оно все на самом деле происходит, я не знаю.

– Значит, – медленно поднимаю голову на Зака. – Именно этого боится Арнольд? Он хочет нас убить до полнолуния из-за объединения душ?

– Частично, – отвечает он, склонив голову на бок. – Он боится того, что произойдет в тот день. В ночь вашего рождения.

– Если не объединение, тогда что произойдет в этот день? – задает вопрос Вирт.

– Это тайна каждого духа, которому исполнилось две тысячи лет. И об этом запрещено говорить тем, кто не прошел через этот период.

– Но, ведь таких людей всего двое. Ты и Вирт, – говорю, вперив взгляд в парня.

– Потому что я сын Хаос, а она, – он кивает головой на задумчивую Вирт, покусывающей нижнюю губу, – достойнейшая сила Хаоса.

– То есть, – говорит Вирт, смотря в пол и сложив ладони в замок. – Ты не расскажешь нам, что произойдет на мое двухтысячелетие.

– К сожалению, не могу. С тобой это произойдет, тогда мы и сможем об этом поговорить.

На этом наш разговор пришлось свернуть. Мы сами и не заметили, как наступили сумерки. Уже возле двери Зак снова вернул Вирт в мое сознание с помощью того самого ритуала, которым он и выбил ее оттуда. Ощущая слабость во всем теле, я прислонилась к двери спиной, глубоко дыша.

– Черт, а полегче способа то же самое сделать нет? – спрашиваю, упираясь затылком в лакированную поверхность двери.

– К сожалению, нет. По крайней мере, я знаю только этот способ, – пожимает он спокойно плечами, сбрасывая с ладоней сгустки голубого свечения.

– А это еще что такое? – указываю глазами на исчезающее свечение вокруг его ладоней.

– Это заклятие основано на стихии воздуха. Весь его смысл заключает в том, что бы на время уплотнить духа в реальном мире. При этом употребление им внутренней энергией человека, усиливается.

– Значит, если бы это была обычная ситуация, я бы умерла?

– Скорее всего.

– Через сколько?

Сама не знаю, почему задаю эти вопросы. Но природное любопытство не дает мне покоя. Она требует знать, что было бы со мной, если бы не Перерождение Вирт в моем теле. А именно, через сколько бы я погибла в данной ситуации.

– Пять минут максимум, – отвечает парень, и у меня глаза увеличиваются в несколько раз от шока.

Пять минут. Пять минут разговора глядя на духа и ты мертвец.

– Ясно, – поправляю немного задравшуюся полу рубашки и воротник. – Думаю, еще увидимся.

– Обязательно, – улыбаясь уголками губ, говорит парень.

Уже когда я открыла дверь и передо мной раскинулась знакомая тьма, Зак взял меня за руку. Развернувшись к нему лицом, смотрю на него недоуменно.

– Запомните, объединение душ наступит в тот момент, когда дух и человек осознают, что они одно целое.

Отпустив мою ладонь, и не дав мне ничего сказать в ответ, он разворачивает меня и, удерживая за плечи, толкает вперед. Проглотив собственный крик, лечу вперед, пока знакомый холод не пробегает по моему телу. Всего секундное погружение в воду, а затем я чувствую ласковые лучи заходящего солнца, теплый легкий ветерок, направляющийся мне в лицо и знакомый запах леса.

«Спасибо огромное Заку за помощь», – привычный голос Вирт говорит в моей голове немного устало.

– Это точно, – немного отойдя от дома нетвердым шагом, отвечаю духу. – Но я так и не смогла понять, что значат его слова.

«Ты про его последние слова? Которые он сказал у двери?»

– Да, именно про них, – шепчу в ответ.

«Не имею понятия. Точнее, в принципе его слова понятны. Кажется, что все элементарно, но я не понимаю другого».

– Я уже давно привыкла к мысли, что мы одно целое. Но почему тогда ничего не произошло?

«Меня тоже это интересует».

– Мы уязвимы до тех пор, пока не объединимся. Что он имел этим в виду?

«Даже не представляю. Видимо, нам все-таки придется сдержать свое обещание и прочитать его дневник дальше».

– Очевидно придется, – вздыхаю, найдя тропинку между соснами, которой я пришла сюда.

Как бы мне не хотелось, но мой путь домой проходил как раз через еле заметную тропинку на окраине леса. Такое чувство, будто эту тропинку проложил какой-то отшельник либо социофоб, для того, что бы избегать людей. Тропинка проходит как раз вдоль окраины города.

Идя к дому Зака, я не очень задумывалась о том, что за мной может кто-то проследить. Но сейчас, когда мы узнали правду, меня еще сильнее стала беспокоить собственная жизнь и риск ее потерять. Не сомневаюсь, что завтра я буду во всех подозревать наемников Арнольд или просто существ, стремящихся заработать на моей смерти.

Добравшись до дома, я облегченно вздыхаю прислонившись к закрытой двери.

– Мам? Пап? – кричу в тишину дома. Но мой зов остается без ответа.

«Раз никого нет, значит можно продолжить чтения дневника Зака».

– Хорошо, – киваю, отлепляясь от входной двери.

Поднимаюсь на второй этаж, захожу в свою комнату и переодеваюсь в домашнюю футболку голубого и короткие шорты того же цвета. Распускаю волосы и размяв кожу головы, делаю слабый неряшливый узел на затылке. Подхожу к кровати и укладываю себе подушки на изголовье. После этого сама залезаю на кровать, укутываю ноги в легкий плед синего цвета, который достала из ящика прикроватного столика. Достаю из-под подушки дневник Зака, который не вытаскивала уже несколько дней.

– Ты помнишь, где мы остановились? – спрашиваю, раскрывая дневник в кожаной обложке.

«Элементарно, мой дорогой Ватсон. Первая запись», – со смешком отвечает мне Вирт.

– Упс, точно, – прикусываю нижнюю губу, сдерживая смех вырывающийся наружу. – Тогда продолжим.

Открываю нужную, пожелтевшую от времени, страницу и продолжаю чтение.