Мой уют
***
Утром, успев лишь встать с постели, юноша ощущает себя просто прекрасно. Это утро отличалось от череды предыдущих лишь одним: рядом лежал дух, сердце от которого начинало биться в разы сильнее. К своему великому удивлению, Чуя обнаружил, что именно в этот раз он предпочел бы проснуться один. Тело рядом пошевелилось, от чего парень замер в мгновении, поворочалось, а после, как ни в чём не бывало, вновь успокоилось, продолжив спать. Услышав свой несдержанный облегчённый выдох, юноша нахмурился, ругая самого себя.
Отправившись в заднюю комнату, человек остановился на пороге: на небольшом рабочем столе лежало невероятное разнообразие фруктов, овощей, а рядом с ними записка, написанная аккуратным почерком. Чуя, будучи обычным бедняком, для которых безграмотность была обычным делом, мог и читать, и писать. Родители обучали его грамотности с раннего детства и считали хорошее образование залогом счастливого будущего.
«Мы подготовили продукты и всё необходимое для готовки. Не стали готовить самим, боясь разбудить вас и Господина духа. Отправились на гору, дабы восполнить силы и запасы продовольствия для вас, молодой Господин Чуя.
Тэцу и Кири».
Мысленно поблагодарив помощников, Чуя прикрыл дверь в кухню, не желая будить тэнгу грохотом, и приступил к готовке. Уже в процессе, нарезая мясо, юноша ощутил на своей талии тёплые руки, окольцовывающие и сжимающие нежную кожу сквозь рабочую рубаху. Лёгкая дрожь прокатилась по телу, что не могло скрыться от внимательного взгляда духа, щёки налились багрянцем, руки ослабили хватку, и нож выскользнул из них, порезав подушечку пальца, и со звоном упал на стол. Змеиное шипение боли, вырвавшееся изо рта юноши, прервало звенящую тишину. Чуя резко отошёл от стола, уперевшись бёдрами в пах демона. Секундное промедление, после которого парень сразу отстранился, привело к тихому жаркому стону, опалившему алое ухо человечка.
- Ты же меня так и до крайностей доведёшь, - тихое дыхание опалило шею, заставило опустить голову ниже и прикусить губу, рана всё ещё беспокоила, прожигая острой болью хрупкую кожу, а брусничная капля скатывалась по мелким холмам отпечатков, грозясь упасть на стол. Демон вовремя перехватил запястье человечка, почувствовав дурманящий запах, и, глядя прямо в небесные глаза, припал к ране губами, слизывая шершавой твёрдостью языка сладкую жидкость. Клыки выдвигались с невероятной скоростью, а на дне карих глаз Чуя заметил озорные огоньки чего-то среднего между похотью и голодом.
- Сладкий, - заключил демон, зализав место пореза.
- Я... Я просто, - глаза забегали по комнате, не желая попадаться в ловушку двух бездонных омутов, грозящих о продолжении. Чуе было страшно: он боялся оказаться инициатором всего этого безумия. Беспокоился, что не сможет сдержаться, как вчера, просто возьмёт и покорно раскроет объятья и распахнёт ноги, что сам полезет обниматься, забравшись на чужие колени. При таком исходе событий Чуя умрёт от стыда, как только придёт в себя и начнёт мыслить здраво.
Ситуацию не облегчало и то, что демон, будучи хозяином ситуации, прижимал Чую к столешнице, развернув того лицом к себе. Пока тэнгу продолжал приближаться всё сильнее, юноше не оставалось ничего кроме одного: он прижался ягодицами к деревянной преграде, опёрся ладонями о столешницу и запрыгнул на стол, отодвигаясь дальше. Дазай не собирался останавливаться, расставив ноги человечка шире и заняв почётное место между.
- Мне ужасно интересно, ты делаешь это специально или правда ничего не понимаешь? - Лёгкая ухмылка застыла на лице напротив, пока Чуя, прикусив губу, чуть опустил взгляд, наблюдая, как грудь Дазая стала подниматься и опускаться чаще от учащённого дыхания.
- Не понимаю, - тихо ответил человечек, робко поднимая взгляд вверх. - Объясни, - в одном лишь слове было столько страха, робости и желания, что Дазай на мгновение позавидовал некой смелости человека. Будь он на месте человечка, ни за что не стал бы играть с таким могущественным демоном, как он.
Тэнгу еле заметно кивнул, придвинулся ближе, хотя, казалось, больше было некуда, втянул запах человечка носом и закатил глаза от удовольствия. Помимо запаха крови от юноши веяло лёгкими нотками возбуждения, беспокойства и совсем слабо от него пахло его собственным, природным запахом: ваниль, сандал, лес. От волос веяло жарким, знойным летом, а глаза отдавали приятной прохладой моря. Всё вместе это приносило невероятно сильное чувство покоя и домашнего уюта. Уют — это Чуя, всего три буквы, два слога в этих обоих словах, но второе несло куда больший смысл, нежели первое. Невесомо прикоснувшись к плечу юноши, Дазай вновь услышал эту сводящую с ума пульсацию чужого сердца, и всё вдруг до глупого стало просто. Чуя и он сам стали в момент как два маленьких ребёнка, непонимающих раньше ничего. Дазай впервые за всю свою ужасно длинную жизнь почувствовал себя глупцом. Демон мог влюбиться лишь однажды. Именно оттого отец до сих пор тосковал по матери, именно поэтому Дазай больше не мог сдерживать себя, не мог просто допустить мысль, в которой человечек был далеко, не с ним. Его человечек.
- Я такой глупый, человечек, - улыбка озаряет лицо демона, а счастливый смех пронзает тишину комнаты. - Видимо, я слишком долго был рядом и перестал понимать самого себя.
- Ты о чём? Я ничего не понимаю, - жалобно простонал юноша, хмуря рыжие брови.
Демон без слов обнимает юношу, прижимает к себе и проходится кончиком носа по тонкой шее парня, кивает самому себе и, наконец, перестаёт держать невидимые поводья, срываясь. Чуя ощущает россыпь мелких скорых поцелуев вдоль всей шеи, везде, куда только может дотянуться Дазай. Жадные ладони обжигают своим жаром, они перемещаются к бёдрам человечка, подхватывают юношу под ягодицы и поднимают со столешницы. Не обращая внимание на щебетание ничего не понимающего юноши, дух спешит к ещё тёплому футону.
Опрокинув драгоценную ношу на постель, демон нависает сверху, пока Чуя разглядывает глаза, вдруг загоревшиеся алым пламенем. Юноша тянет руку к лицу тэнгу, когда тот ластится к ладони большим котом, что-то мычит, точно мурча, и прикрывает глаза.
- Ты так пахнешь, - шепчет демон, нежно припадая к уже порядком натерпевшейся шее.
- От меня несёт кровью, да? - неуверенно спрашивает парень, выгибая алую бровь.
- Не только. Ты пахнешь просто чудесно, - в Дазае вдруг просыпается непреодолимое чувство нежности, и он нуждается в том, чтобы его показать, раскрыть одному единственному. Все глупости, пугающие его и останавливающие, вдруг становятся неважными. Всё становится лишним, всё, кроме него. - Если хочешь остановить меня, то говори об этом сейчас, потом будет поздно.
Он со всей серьёзностью смотрит в обеспокоенные глаза и молится только о милости человека.
Лишь бы не отверг, только бы не прогнал...
- Только давай не будем заходить слишком далеко. Сегодня к этому моё тело не готово, - неловко шепчет Чуя, обвивая руками шею демона. Поцелуй, лишь лёгкое касание остаётся на шее тэнгу как последнее доказательство его разумности. Мозг плавится, когда Дазай припадает к алым губам, поцелуй получается неловким, но вскоре он перерастает во что-то глубокое и чувственное.
Демон лишь чувствует, как руки сами по себе переворачивают тело под собой, как ставят на колени и приспускают чужие одеяния. Юноша стонет от каждой новой метки на теле: они тянутся от загривка к шее, спускаются по линии позвоночника, доходят до копчика, а дальше засосы сменяются хаотично разбросанными укусами по обеим ягодицам. Дух не скупится и на глубоких проколах от клыков, что ведут за собой мелкие дорожки красной жидкости, которые мгновенно пропадают во рту у демона, от чего из груди у Чуи вырывается несдержанный стон.
- Много, - шепчет юноша, когда демон, разыгравшись окончательно, начинает вылизывать сжавшуюся краснеющую дырочку, кокетливо мелькающую меж двух половинок, параллельно туго водя кольцом ладони по налившемуся кровью пенису человека. Всё тело Чуи начинает непрекращая дрожать к тому моменту, как тэнгу отстраняется от его припухлого отверстия.
Дазай надрачивает свой вставший член, закусив губу. Перед ним открывается невероятное зрелище: Чуя, обессиленный от интенсивных ласк, припал грудью к футону, но всё ещё стоит на коленях, усердно стараясь свести их вместе, всё тело покрыто засосами и укусами, которые будут напоминать о себе ещё несколько дней, раскрасневшийся припухший бутон между ягодиц пульсирует, и Дазай, не удержавшись, вставляет внутрь большой палец, сжимая остальными округлую ягодицу. В голову демону приходит приятная задумка, обдумать которую он сейчас не в силах, оттого-то он, не в силах сдержаться, спешит её исполнить. Прижав бёдра юноши друг к другу, он протискивает свой член меж ними, простонав от приятной тесноты, заменив большой палец в попке юноши на указательный и средний, тэнгу тянется второй ладонью к твёрдому стволу Чуи, ускоренно начиная его стимулировать. Демон двигается взад-вперёд, имитируя соитие, в такт продолжает доставлять удовольствие и юноше, что лишь мелко дрожит и хрипло стонет от усталости, но продолжает двигаться навстречу толчкам, подмахивая бёдрами. Дазай прижимается грудью к спине парня, утягивая его в страстный поцелуй.
- Дазай, я... Сейчас я, - шепчет юноша, смотря на тэнгу невидящими глазами.
- Не волнуйся, всё хорошо, - успокаивает его демон, доводя их обоих до пика. Пара кончает почти одновременно, лишь Дазай отстает на несколько секунд, изливаясь на внутреннюю сторону бёдер Чуи.
Прижавшись к распалённой груди духа, Чуя тянется за ленивым поцелуем, Дазай же отвлекается от расслабленного массирования чужого плеча лишь на секунду, после улыбается и возвращается к прежнему занятию, отвечая на медленный поцелуй.
***
_______________________________________
Немного горяченького вам на вечер.
На сегодня всё, люблю вас ❤️❤️❤️