Сила гор
***
Поднимаясь утром с постели, юноша чувствует приятную лёгкость и расслабленность во всём теле. Щурясь, Чуя не может толком вспомнить ни последние события прошлой ночи, ни своих снов. Вскоре перед человеком появляются духи-хранители, наперебой начиная что-то тараторить.
-Можете поспокойней, так я ничего не пойму, - парень пытается успокоиться, а заодно проснуться.
-Господин горный дух вам не навредил? Вчера он поставил защитный барьер в доме и не позволил нам его пересечь, - обеспокоено говорит Кири, взволнованно паря вокруг человека.
-А когда уходил, приказал присмотреть за вами как следует, сказал, что вы можете быть слишком слабы, - расстроенно прошептал Тэцу, медленно поднимая опечаленный взгляд на юношу.
-Всё в порядке, Дазай не сделал ничего против моей воли. Он был слишком слаб, чтобы и дальше голодать, - Чуя задумчиво отвёл взгляд, всматриваясь в неизвестные узоры на стене. - Почему он каждый раз уходит так рано? - вопрос был чисто риторический, и парень не надеялся узнать ответ.
-Потому что долгое отсутствие на горе сказывается на его духовных силах. Господина горного духа можно назвать частью горы в той же мере, что и гору его кровью и плотью. Господин был рождён также от духа горы и богини плодородия, он может жить сообща с обеими этими началами, но Наш Господин выбрал быть дальше от людей. Быть гонимым злодеем для него непросто, но, не смотря на это, он остаётся всё таким же милосердным к животным, что находят приют в стенах его дома, к детям, что порой за игрой забредают глубоко в лес. Он не всегда питался лишь человеческой кровью, раньше он презирал подобное.
-Что же случилось?
-Несколько столетий назад в этой деревне поселилась ведьма, она выглядела как юная красавица, но душа её была столь чёрной, что в ней не было видно и капли света. Господин тогда больше придерживался пути матери, желая помогать людям в обмен на подношения так же, как и для обычного бога или духа. Ведьма затуманила разум здешних жителей, развратила их сознания и души, Господин дух пытался ей помешать, но те, ради кого он жил, обернули против него оружия, снесли его храм, а его самого прогнали в горы, - опечаленно говорил Тэцу.
-После этого господин вернулся отомстить. Он рушил дома, убивал людей, что обращали на него оружия. В процессе схватки с одним из местных жителей, человек ранил Господина, и он разозлился
-Человек не выжил, а Господин Дазай был весь в его крови. Тогда-то он впервые и вкусил человеческую кровь, познал грех и больше не смог от него отказаться, - духи говорили поочерёдно, постоянно меняя рассказчика, но не на секунду не прерываясь.
-Господин всё же смог убить ту ведьму. Те, кто умерли, чудесным образом остались живы, а Господин Дазай пообещал больше не ступать в деревню днём, не доверять людям и сторониться каждого.
Чуя задумчиво поджимает губы в тонкую линию, размышляя об услышанном.
Никогда не ступать в деревню днём...
***
Возвращаясь к некогда привычной рутине, Чуя чувствует, как постепенно задыхается, чахнет в месте, что когда-то давно считал домом. Каждый, кто обращает на него свой взгляд, словно стремится найти все изъяны, обнародовать их, пристыдить юношу. А что более важно, Чую не покидает навязчивая мысль, что все знают. Знают, кто и как питает горного духа, вдруг переставшего бушевать. Люди больше не видят туманов, напущенных на деревню Дазаем, деревенские перестали пропадать в лесу, ночи стали спокойнее, и никого больше не беспокоят демоны и духи. Юноша стал реже выходить из дома, тело исхудало от вечного голодания, порожденного стрессом и начинающейся депрессией. Духи, обессилив от эмоционального состояния Господина Чуи, не могли связаться с горным духом, уныло паря по дому, всё ещё стараясь помогать хозяину дома.
Проснувшись один из вечеров перед самым закатом, Чуя чувствует ноющую боль в районе ключиц. Непонятно откуда, но в голове мелькает лишь одна догадка.
С Дазаем что-то случилось
Что-то, причинившее ему боль, заставившее тосковать или изнывать от ран на теле. В голове юноши сразу всплывает картина того вечера. Реакция тела не заставляет себя долго ждать: нижняя губа мелко трясётся, как от лютого мороза, пальцы на руках не двигаются, каменея, всё тело дрожит, а ноги перестают держать. Хрупкий человечек падает на пол, приземлившись на колени, хватается одной рукой за живот, потому что подступившую к горлу порцию желчи трудно сдержать, а вторую прижимает к груди, там, где громко стучит сердце, а совсем рядом пульсацией отдаёт метка.
Он должен найти Дазая, убедиться, что его опасения напрасны. Но проблема в дороге его больше не смущает, как было раньше, метка ведёт, направляет в нужную сторону. Он должен добраться до духа как можно раньше, пока ноги, всё ещё сохраняющие дрожь, могут двигаться.
***
Юноша бредёт по тропе уже который час, духи-помощники следуют за ним в тайне, ведь Чуя упрашивал их остаться и присмотреть за домом, но парень отчётливо чувствует их присутствие. После того как на его теле оказалась метка демона, Чуя вообще стал совсем по-другому видеть мир: в темноте переулков начали возникать полупрозрачные существа, что раньше оставались лишь тихим ветром, необъяснимым присутствием; нахождение сверхъестественных существ стало очевидным, словно отмечалось на карте пульсирующим крестиком, неумолимо напоминающим о себе; а что самое важное, всего этого не было в радиусе километра вокруг дома Чуи и его самого, все твари словно сторонились этих земель, вод, самого воздуха вокруг юноши, боялись и презирали одновременно.
Медленно ступая шаг за шагом, Чуя добрёл до пещеры, темнота в которой не пугала так, как всё вокруг, а наоборот влекла за собой, подталкивала погрузиться в неё, пройти дальше и наполниться приятной прохладой, исходящей от каменных стен. Юноша чувствовал, как тело становилось всё горячее и горячее, поэтому эта прохлада стала лекарством, способным излечить и придать силы, чтобы идти дальше. Грот оказался большим, а дорога по нему заняла довольно много времени, настолько, что в какой-то момент Чуе показалось, будто он просто ходит кругами в темноте. Спустя несколько минут после столь плачевной мысли парень заметил тусклый лунный свет, исходящий откуда-то из-за поворота, а пройдя чуть дальше, парень набрёл на выход.
Стоя у выхода из пещеры, Чуя просто не мог оглядеть всей красоты, которая предстала перед ним, одновременно. Впереди, всего в нескольких шагах от него, начиналась, казалось бы, бескрайняя земля, густо покрытая низкой травой и мелкими цветами; у подножия холма, на котором стоял юноша, журчала горная река, струясь словно лазурный шёлк по резным камням; совсем рядом с речкой, на бережку, свисая гибкими ветвями к воде, росла ива, а её листья развивали на ветру, показываясь со всех сторон так, словно красовались перед человеком, являя ту красоту, которую он не имел. В нескольких десятках метров стоял дом, освещённый фонарями и лампами, свет которых было видно сквозь плотные бумажные сёдзе. Бредя вперёд, ведомый невероятной мощи силой, Чуя в беспамятстве добрался до сыхэюань (тип застройки домов, при которой соединялись четыре дома, а внутри образовывался своеобразный внутренний двор), прошёл внутрь, и, желая наконец согреться после долгой дороги в холоде ночи, юноша пошёл по ощущениям. Двигаясь с каждой комнатой всё дальше и дальше, человек спустя время заходит в помещение, убранство которой напоминает спальню довольно состоятельного человека: в углу комнаты стояла большая ширма, напротив неё, в противоположной стороне комнаты, стоял сундук, украшенный витиеватыми вензелями и фигурками животных и растений, а справа от него находился встроенный в стену шкаф, слева же от сундука стоял небольшой комод, также украшенный разными деревянными узорами и драгоценными камнями. В центре комнаты уже был расстелен футон, видимо, хозяин спальни лишь ненадолго покинул комнату. Спальное место было намного роскошней, чем у Чуи: сам матрас даже по виду был дорог и, видимо, был набит хлопком и шерстью, подушка, занимавшая по ширине большую часть матраса, даже с виду казалась мягкой и удобной, а толстое одеяло манило своей теплотой. Человеку, страдающему от жара и усталости, это было всё равно, что показать бедняку, голодавшему несколько дней, увесистый кусок говядины и заставить смотреть на него часами, не давая попробовать. Чуя, медленно перебирая заплетающимися ногами, добрался до футона, рухнул на него без сил и мгновенно уснул, стоило ему лишь накрыться мягким одеялом.
Все мысли о Дазае улетучиваются, когда Чуя понимает одну простую вещь: всё это время он не боялся за самочувствие духа, за его сохранность и целостность, юноша просто скучал. Неимоверно, яростно тосковал, как дикий зверь, как волк по полной луне после полнолуния. Он просто до безумия хотел почувствовать Дазая рядом, а сейчас, находясь в его доме, в его постели, сердце хрупкого человечка наконец успокоилось и забилось в привычном ритме, переключив всё своё внимание на разбушевавшуюся простуду.
***
Вскоре, всего спустя несколько минут, Дазай открывает сёдзе, ярко ощущая чужое присутствие в своей спальне. Проходя к футону, дух обнаруживает весьма приятный подарок: маленький человечек, страдая от лихорадки и сжимая в пальцах край толстого одеяла, свернулся комочком, пытаясь согреться. Человечек, что, несмотря на физическое и моральное истощение, нашёл его дом, остался в нём, и всё это лишь бы быть рядом.
Чудесный человечек
В очередной раз говорит сам себе тэнгу. На лице мелькает тёплая улыбка, когда демон ложится в спальной рубашке рядом с закоченевшим юношей, прижимает его к себе и греет, слыша беспокойный стук сердца и тихое неразборчивое бормотание. На душе сразу становится тепло, а по всему телу разливается приятная нега, приходящая вместе со сном.
Этой ночью они оба спали, прижавшись друг к другу, а Дазай вдыхал запах огненных, давно полюбившихся прядей.
***
_______________________________________
Вот и новая глава с немного другого ракурса.
На сегодня всё, люблю вас❤️❤️❤️