Глава 1
Белый шиповник, вечный шиповник
В память любви цветет.
Для любви не названа цена,
Лишь только жизнь одна,
Жизнь одна, жизнь одна!
Для любви не названа цена,
Лишь только жизнь одна,
Жизнь одна, жизнь одна!
Вознесенский А.
Смерть. Она глядела на Северуса во все глаза. Скалилась на него из темных углов Визжащей хижины. Тянула костлявые руки к разорванному змеиными зубами, истекающему кровью, вопреки неумело наложенным кровеостанавливающим чарам Поттера, горлу. Ухмылялась его слабым попыткам не потерять сознание и не уйти за грань. Он уже смирился и перестал цепляться за жизнь. Почти...
— Драко, давай же, помоги мне!
Голоса раздавались как сквозь толщу воды. Глаза закрывались, и Северуса как будто качало на волнах и уносило все дальше и дальше от берега.
— Отец, мне кажется, профессор Снейп уже не дышит, — произнес возле его уха молодой, чем-то смутно знакомый взволнованный голос.
— Дышит-не дышит, разберемся в Мэноре. Держи портал, Драко, и возьми Северуса за руку. Мне нужно здесь еще кое-что доделать. На счет три!..
Когда безжизненное (скорее всего) тело друга и сын исчезли, перенесясь с помощью портала прямо в родовое поместье Малфоев, Люциус выбрался из Визжащей хижины, навел на нее палочку и бросил:
— Вспыхни!
Столб пламени взметнулся в ночное небо. Дым и огонь скрыли растворившуюся в вихре аппарации фигуру. Не прошло и десяти минут, как от Визжащей хижины остались лишь обугленные головешки.
* * *
После окончательной и бесповоротной победы над Волдемортом Гарри Поттер вернулся к Визжащей хижине, чтобы спасти Снейпа. Он полагал, что наложенные им кровоостанавливающие чары помогли профессору продержаться еще немного и не умереть. Теперь же Гарри в немом ужасе смотрел на пепелище, в которое обратилось место, где он еще совсем недавно, но как будто уже в другой жизни, получил от своего самого нелюбимого учителя воспоминания, перевернувшие с ног на голову его представления о Снейпе. Перед мысленным взором Поттера возник Северус, задыхающийся и кашляющий среди тлеющих стен его последнего пристанища, в ушах раздались душераздирающие крики горящего заживо человека, а в ноздри ударил смрад пожираемой огнем плоти. Гарри закрыл лицо руками и опустился на колени.
* * *
Суд над бывшими Пожирателями смерти состоялся тридцатого июля тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Гарри готовился к нему как к экзамену на уровень ЖАБА, который ему так и не суждено было сдать. Точнее, с еще большей ответственностью, ведь от результатов зависела не его личная карьера в волшебном мире, а чужие жизни и восстановленная честь уже умершего человека.
В итоге обоих Малфоев — отца и сына — оправдали. Люциусу, правда, присудили год условного срока в Азкабане (впрочем, ему засчитали предыдущую отсидку) и на его палочку наложили следящие чары, чтобы он не вздумал пользоваться темным колдовством. Драко же на момент получения метки был и вовсе несовершеннолетним, и им руководил страх за родителей и собственную жизнь. И, конечно, самым весомым аргументом в его пользу стало свидетельство Гарри об отказе юного Малфоя убить обезоруженного Дамблдора.
Затем настала очередь покойного профессора Снейпа. Гарри заметил, как при упоминании этого имени странная усмешка тронула губы Люциуса. Для оправдания бывшего Пожирателя смерти и предполагаемого убийцы Альбуса Дамблдора Поттеру потребовались все его красноречие и хрустальный флакончик своих воспоминаний, которые и убедили несговорчивых судей снять с последнего директора Хогвартса все обвинения в пособничестве Темному Лорду, восстановить его доброе имя в глазах общественности и даже наградить Северуса Снейпа орденом Мерлина первой степени. Посмертно...
* * *
Собственное восемнадцатилетие Гарри отмечал в «Норе», за накрытым в саду столом, ломившимся от лакомств, приготовленных Молли и Джинни, надеявшейся покорить Поттера своими кулинарными шедеврами. Впрочем, ел Герой магической Британии мало, а на бывшую любовь не глядел вовсе. Он все никак не мог забыть протянутую для рукопожатия руку Драко и его изумленный взгляд, когда Гарри в ответ подал свою, а в ушах звучал вердикт судьи: «Северуса Снейпа оправдать... и наградить... Посмертно...»
— ...Рон и Гермиона наверняка поженятся до конца года, а следующей осенью будем гулять на свадьбе Гарри и Джинни. Правда, Гарри, милый? — вопрос Молли вывел его из задумчивости.
— Да... может быть... Не знаю, — невпопад промямлил он. — Я устал, миссис Уизли. Спасибо за шикарный ужин. Извините.
Он встал из-за стола и направился в дом.
Спал он в ту ночь хуже обычного. Помимо ставших уже привычными видений погибших за Хогвартс товарищей, лежавших в Большом зале, ему все время чудились стремительно пустеющие черные как ночь глаза. Вместо: «Посмотри на меня», — последнее, что сказал ему Снейп, он слышал: «Гарри, помоги мне!» Он видел самого себя, покидающего Визжащую хижину, ощущал спиной жар полыхнувшего огня...
Собственный крик зазвучал у него в ушах. Он сидел на постели в бывшей комнате близнецов, весь мокрый от пота и задыхающийся так, как будто пробежал несколько миль без остановки.
— Люмос, — прошептал Гарри. Он нашарил очки, надел их и с удивлением уставился на левую руку. На запястье отчетливо проступил узор какого-то растения.
* * *
В это же самое время в поместье Малфоев Северус Снейп, погруженный в магическую кому, глубоко вздохнул и открыл глаза. Душная летняя ночь окружала его, вызывая нестерпимое чувство жажды. Северус попытался сглотнуть и с трудом подавил стон. Ощупав горло, он убедился, что оно туго перевязано. «Живой. Странно. Где я?» — подумалось ему. Снейп попробовал оторвать голову от подушки, чтобы осмотреться, но из-за слабости не смог даже повернуть ее.
— Мистер Северус очнулся... — пропищал прямо над ухом тоненький голосок, и в зажегшемся пламени волшебной свечи Снейп увидел одного из домашних эльфов Малфоя — Рокси? Локси?.. — он не помнил, как того звали. — Лекси позвать хозяина Люциуса, — разрешило его сомнения бесполое существо в повязанном на манер тоги полотенце с гербом Малфоев.
Через полчаса Северуса уже осматривал личный колдомедик семейства, поднятый по такому случаю с супружеского ложа.
— Так, мистер Снейп! Вас можно поздравить: все жизненно важные органы работают как надо, имеется небольшая атрофия мышц, в связи с почти двухмесячной неподвижностью, но она пройдет в течение нескольких дней. Мистер Малфой, вашему другу не помешал бы массаж, — обернулся он к стоявшему возле кровати Люциусу. — Это способно ускорить выздоровление, — колдомедик еще раз провел палочкой вдоль тела Северуса, сканируя магическое ядро. — Тут тоже наблюдаются стремительные восстановительные процессы, хотя я бы не советовал вам колдовать в ближайшие пять-шесть дней, — палочка в его руке дрогнула. — Странно, я ощущаю чрезвычайно мощную постороннюю магию, будьте добры, мистер Снейп, покажите ваши руки...
Северус с трудом выполнил его просьбу, про себя кляня на чем свет стоит любопытного целителя и плохо повинующиеся конечности.
— О! Да вы только посмотрите! — взволнованно воскликнул колдомедик, взглянув на правое запястье Снейпа. — Это же Соулмейт!
— Откуда у меня, к дракклам, Соулмейт? — хотел возмутиться Снейп, но еще не до конца восстановившиеся связки выдали какой-то нечленораздельный хрип.
— Вам пока совершенно ни к чему разговаривать, — назидательно промолвил целитель. — От всей души вас поздравляю! Такое далеко не с каждым случается. Рисунок еще очень нечеткий, видимо, ваша родственная душа совсем недавно сама об этом узнала. Вот поправитесь...
Снейп наградил колдомедика полным яда взглядом, и тот, сконфузившись, умолк.
* * *
— Северус, не отказывайся от своего счастья! Соулмейт — не такое уж частое явление, а тебя и так жизнь не баловала... — Люциус не без нежности погладил невероятно красивый цветок орхидеи на правом запястье.
Разговор состоялся на балконе роскошного, похожего на замок поместья Малфоев. Вид на парк и свежий воздух, по словам целителя, благотворно влияли на медленно приходившего в себя Снейпа.
Спустя неделю после возвращения из магической комы он все еще передвигался, опираясь на руку друга, а говорить пока мог только шепотом. Теперь же он сидел в кресле напротив Люциуса и невидящим взглядом наблюдал за взлетающими вверх струями фонтана, искрящимися всеми цветами радуги в лучах яркого летнего солнца.
— Можно я сам разберусь со своей личной жизнью, Люц? — голос Северуса звучал глухо и надтреснуто, он был очень бледен, однако в глазах светилась решимость не пускать никого за четко обозначенные им самим границы, даже спасшего Снейпа из лап смерти друга. — Я до безумия устал жить по чужой указке, знаешь ли. Отныне хотелось бы решать самому, где и с кем мне быть. Соулмейт — это, безусловно, не рядовое явление, но я тот еще подарочек. Не собираюсь никому подкладывать такую свинью. И вообще, ты представляешь человека, способного ужиться со мной на одной территории и не пожелать убить меня через неделю? А кроме того, ты забываешь о том, что я как бы официально мертв и воскресать в ближайшее время совершенно не намерен. Мне и так хорошо.
Люциус задумался. В словах Снейпа было рациональное зерно — характером он обладал прескверным, и вряд ли постоянные язвительность, желчность, въевшиеся привычки старого холостяка, помноженные на педантизм и изрядную долю мизантропии, порадуют его будущую спутницу, а скорее всего, зная предпочтения Северуса, спутника.
— В этом что-то есть, — со вздохом согласился Малфой, — но ты ведь представляешь, как оно работает. Вас все равно будет тянуть друг к другу, и рано или поздно...
— Люц, если по-настоящему хочешь мне помочь — оставь свои матримониальные попытки. Мне сейчас только приключений на любовном фронте не хватало, — раздраженно произнес Снейп, — мало мне было Дамблдора с Волдемортом!
— Ладно, ладно, колдомедик сказал, тебе вредно волноваться! — Люциус примирительно выставил ладони вперед, демонстрируя Снейпу фрагмент рисунка Соулмейта на запястье. — У меня есть идея. Да не напрягайся ты так, не собираюсь я больше тебя сватать. Несколько лет назад мы с Нарси прикупили уединенный домик в Провансе. Могу предоставить его в твое пользование без ограничения времени. Там и садик имеется — на случай, если ты решишь выращивать что-нибудь для своих зелий.
— Прованс? — усмехнулся Снейп. — Ну что же, всегда мечтал побывать во Франции...