●Глава 4●
Однажды я видела дуэль магов: пятикурсник в моей академии вызвал на дуэль одного из молодых преподавателей, который якобы положил глаз на чужую невесту. Точно такие же алые лепестки трепетали над их ладонями, и меня, простую зрительницу, тогда охватил такой же страх, как и сейчас.
Если маги сражаются, то их зачастую охватывает безумие. Они теряют над собой контроль.
А что будет, если дракон обезумеет?
– Прекратите немедленно оба, – громким шепотом сказала я. – Господин ректор! Возьмите себя в руки, прошу.
– Я лучше его шею сейчас возьму в руки, – процедил Сокджин, и я воскликнула:
– Да вы горите, Ким! Мы сейчас тут все вспыхнем!
Додумался тоже, почти обратился в помещении. Что останется от академии, если ректор окончательно потеряет контроль над собой?
На всякий случай я окутала тело заклинанием против огня – вроде бы надежное, крепкое, но поди знай, удержится ли оно против драконьего пламени. Не приходилось проверять. Намджун мог поднять на меня руку, но огнем никогда не дышал.
Губы ректора сжались в нить. Он махнул рукой над головой, огненный нимб начал таять, и чешуя растворилась. Можно было вздохнуть с облегчением.
– Что вы себе позволяете? – продолжала я. – Почему вы ко мне ворвались? Руками еще тут размахиваете…
– Дуэль, – прежним сладким тоном повторил Джеррит. – Я королевской крови! Ваш поступок это государственная измена, пусть моя кровь и изрядно разбавлена.
– Да помолчи ты, – бросила я, и Сокджин осведомился:
– И давно это вы перешли на “ты”?
– Когда надо, тогда и перешли, – отрезала я.
Вся эта ситуация выглядела донельзя нелепой. Ректор бросился в драку так, словно Джеррит покусился на его собственность. Словно снимал платье с его невесты или жены.
Но я-то не была ни женой, ни невестой – тогда Сокджин можно было бы понять. Я была просто повариха в академии, вот и все. Которая, к тому же, провела здесь неполные сутки.
С чего бы работодателю так ревниво относиться к личной жизни работников?
– Вы бы лучше усмирили вашего замкового духа, – продолжала я. Сокджин вопросительно поднял бровь. – Этот Ульрих уволок мою одежду! Все, что было! Оставил вот это, но Джеррит сказал, что в таком виде выходить нельзя и собрался изменить фасон, нарастив рукава. Все!
Сокджин не сводил с меня взгляда, будто пытался понять, вру я или нет. Господи, я только вчера приехала в эту академию: и вот меня атакует глубозеркальный призрак, другое привидение устраивает дурацкий розыгрыш, а ректор почему-то ревнует так, что бросается в драку.
– В конце концов, вам-то какое дело? – продолжала я. – Претензии к завтраку были?
Ректор не ответил. Он сейчас выглядел так, словно готов был провалиться под землю со стыда – и в то же время понимал, что не мог поступить иначе. Что обязательно залепил бы зельевару оплеуху, если бы все повторилось.
На него рухнул водопад странных чувств, он не понимал, что происходит…
…и это нервная система пробует приспособиться к истинной.
Он ведет себя так, словно я его истинная. Это неожиданно и пугающе, и Сокджин сам себя не узнает и не понимает.
Нет. Невозможно. Такого просто не может быть.
Потому что я уже знакома с Намджуном, он готов сделать мне предложение, он уже чувствует, что нашел свою истинную пару.
Но что, если он соврал мне? И не было никакой истинности, и он не рассекал нашу связь заклинанием Лезвия, а просто обманул всех. И все были рады обмануться. Мой отец счастлив: дочь из достойной и благородной, но всего лишь человеческой семьи, станет женой дракона. Я была счастлива: все девушки мечтают о верной и вечной любви, и вот она обретена.
Но все могло быть ложью. И Намджун просто пустил всем пыль в глаза, потому что ему нужны были мои уникальные заклинания. Моя способность брать в руки нити мировой магии и выплетать из них собственные узоры.
И я сбежала из будущего, чтобы изменить прошлое – и встретила свою настоящую истинную пару.
Поэтому ректор Сокджин сходит с ума, ревнует и не понимает, что с ним происходит.
Все это пролетело в голове за несколько мгновений. Я встала так, чтобы мужчины не принялись бросаться шарами Вурнта прямо сейчас и сказала, стараясь говорить как можно спокойнее и отчетливее:
– Вы оба немедленно успокоитесь. Никаких дуэлей. Господин ректор, я должна с вами поговорить. Наедине, сейчас.
Джеррит издал раздраженный низкий звук: он, похоже, не собирался ни уходить куда-то, ни отказываться от дуэли. Его можно было понять: не делал ничего предосудительного, не приставал к чужой жене или невесте, но получил славный удар ни с того, ни с сего. Он прав, это в самом деле можно подвести к государственной измене.
– Пожалуйста, – я обернулась к зельевару. – Я очень тебя прошу, просто подожди меня в приветственном зале. Я все объясню, обещаю.
Джеррит вздохнул.
– Ладно. Только потому, что ты просишь, Джису. Но от дуэли я не отказываюсь!
***
Джеррит вышел из комнаты, закрыл за собой дверь, но шагов по лестнице я не услышала: он остался подслушивать. Торопливо соткав заклинание Тишины, которое не позволило бы ему уловить ни слова, я обернулась к ректору.
Собираюсь говорить об истинной паре. Одетая, как падшая женщина. Хотя, Джеррит мог и соврать: я бы считала, что он оказал мне очередную услугу, спас мою честь, и невольно расположилась бы к нему.
– Послушайте, Сокджин, – начала я. – Вы понимаете, что ведете себя неправильно? Беситесь, злитесь, ревнуете, не осознаете своих чувств…
Ректор нахмурился. Кивнул.
– Ну ведь не случилось ничего такого, чтобы бить подчиненного, правда? – продолжала я. – Мы с вами не встречаемся, не помолвлены, я свободная женщина. Верно?
Сокджин одарил меня очень тяжелым, неприятным взглядом исподлобья.
– Верно, – нехотя ответил он.
– Давайте рассуждать логически. Как вы думаете, почему все это происходит? Может это быть какая-нибудь порча, например? Чужие злонамеренные чары?
Взгляд Сокджина прояснился, словно от моего предложения поразмышлять ему сделалось спокойнее.
– Нет, это точно не порча и не злонамеренные чары, – ответил он. – Я установил очень мощную защиту… у ректора академии много врагов, знаете ли.
Я понимающе кивнула. Ректор академии это всегда власть и авторитет, особенно в таком глухом краю, как это. А если ты обладаешь властью, то всегда отыщутся те, кто захочет ее забрать – и у них цель всегда оправдывает средства.
– Правда, пока защита отбила только одно заклинание, – добавил Сокджин. – Легонький приворот. Автор был тщательно зашифрован, но я понимаю, кто это. Жаль, что моего понимания без улик недостаточно для увольнения.
Дженни не производила впечатления дуры: такие, как она всегда позаботятся о том, чтобы выйти сухими из воды. А влюбленность всегда можно связать с женским очарованием, оно бывает посильнее любой магии.
– Я тоже понимаю, – улыбнулась я. – Так. Как вы себя чувствуете, Сокджин? Может, заболеваете? Может, какой-то хронический недуг так проявляется?
Ректор усмехнулся с нескрываемым презрением ко всем недугам.
– Я здоров, как бык, – ответил он. – У меня даже простуды не бывает.
– Значит, вы здоровы, – я начала загибать пальцы на руке. – Ваша защита от чужих чар работает отлично. Но вы ведете себя странно. С чем это может быть связано, как по-вашему?
Джин нахмурился. Сделал несколько шагов туда-сюда: комната была маленькой, особо по ней не расходишься. Потом он остановился, обернулся на меня и с какой-то детской растерянностью спросил:
– Что же получается… вы моя истинная?
Слово было сказано. По спине будто провели горячей ладонью. Я неопределенно пожала плечами, стараясь сохранять спокойный вид.
– Вы дракон. Вам виднее, как все это происходит.
Сокджин сел на край кровати, не сводя с меня оторопелого взгляда. Я почти слышала, как в его голове проносятся тысячи мыслей одновременно.
Истинная – величайшее счастье для дракона. Редкость. Но истинная ректора Сокджина – это повариха из его академии, которая вынуждена бежать и скрываться. Девушка из приличной и достойной, но все же не из самой богатой и благородной семьи.
И он теперь понятия не имеет, что с этим делать.
– Простите, – произнес Сокджин. – Я… я растерялся, правда. Это очень неожиданно, но…
Он снова поднялся и начал ходить туда-сюда. Я покосилась в сторону двери, чувствуя, как по нитям заклинания прошла волна: кто-то пытался их взломать.
– Джису! – донесся голос Джеррита из-за дверей. – Если тебя там удерживают против воли, дай знать!
Ректор недовольно обернулся на голос. Скривился.
– Слушайте, но все совпадает, – сказал он. – Поток чувств… теперь я вижу, откуда все это взялось. Получается, вы и правда моя истинная,Джису.
И кажется, он не был этому рад. Он не был готов к встрече с женщиной, которую для него создали небеса, и сейчас пытался привыкнуть к таким новостям. Не знаю, откуда у меня взялось это ощущение, но я словно прочла мысли Джина.
Неудивительно. Если в магическом смысле мы единый механизм, то чтение мыслей еще не самое впечатляющее.
– Поток чувств, – повторила я. – Но знаете, что? Давайте не будем форсировать события. Я могу быть вашей истинной, а могу и нет. Может, это какие-то особые чары или волнение общего магического поля. Давайте посмотрим, как все будет развиваться… и мне уже пора заняться обедом. Домовые, конечно, сделают заготовки, но…
Сокджин улыбнулся. Дотронулся до моей руки, сжал пальцы.
– Что на обед? – поинтересовался он.
– Киш лорен с лососем, свекольный суп с говядиной и куриное филе со сладким перцем, – с улыбкой ответила я. – Будет вкусно, правда.
– Хорошо, – кивнул Джин. Его улыбка сделалась теплой и мечтательной. – Тогда да… давай поговорим обо всем вечером. Может, тогда дело и прояснится.
Он прошел к двери, открыл ее и тотчас же получил в лицо белоснежную перчатку. Джеррит, сосредоточенный и холодный, шагнул в комнату бросил взгляд в мою сторону – убедился, что все в порядке – и церемонно произнес:
– Я вызываю вас на дуэль, господин Ким. Немедленно. Не думайте, что можете кого-то ударить и обойтись без последствий.
***
– Идиоты, – вздохнула я. – Ладно, мне некогда, я не буду смотреть на этот позор. Джин, тебе и правда следует извиниться. Мне казалось, ты все понял.
Джеррит вопросительно поднял рыжую бровь.
– А, теперь и с ним на “ты”. Он как-то вынудил тебя? Применил насилие?
Я выразительно завела глаза к потолку. Возможно, если я буду насмехаться и глумиться, они оба поймут, какие дураки?
– Ни в коем случае. Все в порядке. И мне пора заняться обедом. А вы, детки, если не можете поделить песочницу, то лучше разойдитесь по углам. А я займусь делами, а не глупостями.
Нет, можно было бы метаться между ними раненой голубицей, умоляя опомниться. Но из опыта моей сестры Джихе, которая несколько раз была причиной дуэлей, я знала, что мужчин это только раззадоривает.
– И включите вы уже головы, – посоветовала я, выходя из комнаты. Наверно, ни одна академическая повариха никогда не готовила в платье падшей женщины: ну и ничего, наставлю на него пятен, пусть потом Ульрих бесится. – Ваша дуэль это однозначное увольнение для вас обоих. Я не очень хорошо знаю традиции министерства образования, но оно вас за такое не наградит. Логично?
И не стала выслушивать ответ. Пошла вниз по лестнице, не оборачиваясь.
Киш лорен – самый вкусный из открытых пирогов. Нежный, ароматный, он производит одинаковое восторженное впечатление и в праздники, и в будни. Войдя на кухню и заглянув в морозильный ларь, я увидела там тесто: домовые сначала соединили муку и масло, нарезав его кубиками, перетерли лапками в крошку, а потом добавили яйцо, соль и ледяную воду и собрали тесто в шар. Один из домовых старательно нарезал филе лосося, второй чистил розовые помидорчики.
– Какие вы умнички! – похвалила я. – Прекрасное тесто! И заготовки хороши!
Домовые весело заулыбались: похоже, прежние повара не имели привычки хвалить их. Вигвард спрыгнул со скамейки и подбежал ко мне с поварешкой в лапке.
– И бульон для супа уже сварили, – сообщил он, снова боднув меня лбом. – И пенку с него снимали, как следует!
– Вот вы молодцы! – одобрила я. – Ну что, за дело!
А дела нам всем хватало. Мы приготовили зажарку для супа: свеклу, лук и морковь. К зажарке я добавила лимонного сока – так у супа будет пряная кислинка и насыщенный красный цвет. Вигвард сосредоточенно смотрел, как я выжимаю лимон, и сказал:
– А раньше лимончик не клали. Суп по цвету был, как тряпочка.
– Ну допустим, не как тряпочка, не надо так говорить про еду, – посоветовала я. – Но куда же свекольный суп без яркости, правда?
Потом дела пошли так быстро, что у меня не хватало времени перевести дух. Одно дело готовить на кухне для семьи и совсем другое – стряпать обед для целой академии. Без домовых я бы точно не справилась: но вот нашими общими стараниями свекольный суп с говядиной багровеет в сверкающих кастрюлях, киш лорен пыхтит в духовке, а куриное филе, нарезанное аккуратными кусочками и соединенное с красным перцем, чесноком и восточным соусом, томится на сковороде. Я проверила рис – он лучший друг такой вот курочки – и со вздохом опустилась на скамью.
– Вот мы молодцы, правда? – сказала я, и домовые довольно закивали. – Но надо что-нибудь придумать, чтобы мы с вами так не уставали.
Домовые переглянулись. Я хотела было рассказать им о том, как была устроена кухня в академии, где я училась прежде, но не успела – вошел человек с таким угрюмым и желчным лицом, что сразу стало ясно: пришли проблемы.
Пора его свежести и молодости миновала: незнакомец приближался к пятидесяти. Каштановые волосы были идеально уложены, сухое, гладко выбритое лицо выглядело угрюмым, круглые очки с синеватыми линзами так и сияли, невысокое худое тело было затянуто в темный костюм наподобие тех, что носят могильщики. И веяло от этого человека несокрушимым и постоянным соблюдением всех правил, словно он сам был не живым существом, а каким-нибудь кодексом уставов и уложений.
– Новая повариха, – произнес он и протянул мне книгу в коричневом переплете. – Ким Джису. Вот постановления и правила работы на кухне, ознакомьтесь.
Он рассматривал меня так, словно я была не живым существом, а каким-нибудь монстром в багровом наряде.
– Благодарю вас, – откликнулась я с улыбкой. – С кем имею честь?
– Мин Юнги, заведующий хозяйством Дандевара, – представился незнакомец с таким видом, словно моя улыбка вызывала у него зубную боль. – Отчеты по износу утвари, употребленным продуктам и моющим средствам будете предоставлять мне ежедневно после ужина. Вчера мы все пропустили. Все поставки организуете только через меня. Кухню и кладовые уже осмотрели? Что нужно дозаказать?
Я вздохнула.
– Да, господин Мин, я составлю вам список. Пробу с обеда снимать будете?
Завхоз посмотрел на киш лорен, который домовые как раз вынимали из духовок, и пирог, кажется, съежился под его взглядом.
– Обязательно, – произнес Мин и взялся за вилку и ложку.
Завхоз снимал пробу с таким лицом, словно домовые поднесли коровьего навоза на лопате, и теперь ему, несчастному, приходится иметь с ним дело.
– Весьма недурно, – прежним ровным тоном сообщил он, попробовав все блюда, и край его рта дернулся. Похоже, это была улыбка. – Вы отличный кулинар, госпожа Ким, но такая форма одежды недопустима на пищевых работах. Если так пойдет и дальше…
Он не договорил. В столовую дикими прыжками влетел домовой, которого, кажется, звали Ким, и заорал, указывая лапой в сторону:
– Там! Там! Там господин зельевар сейчас убьет нашего ректора!
***
Мин даже очки сдвинул на кончик носа.
– Как убьет? – изумился он. – Это не по уставу!
Я рванула из кухни так, что только чудом ничего и никого не снесла пышными алыми юбками. Завхоз кинулся за мной, повторяя:
– Нарушение правил! Неслыханное нарушение правил! Устав…
– Да плевать на ваши книжки! – бросила я через плечо. – Есть камни Жельдра?
Такие камни использовали в магии для того, чтобы заставить любое живое существо оцепенеть. Просто сожми камень в руке, и проворный таракан, например, застынет на месте. Или преподаватель, который заедает студентов на практическом занятии.
Конечно, в академиях магии такие камни строго запрещены. Но где еще добывать запрещенку, как не у завхоза?
– Не сметь называть устав книжкой! – возмущенно прокричал Мин и над моим ухом что-то просвистело. Я схватила камень, который он мне бросил, и мы выбежали на улицу.
В саду собиралась толпа. Перепуганные студенты смотрели куда-то на лужайку, и я услышала краем уха, как делаются ставки. Преподавателей пока не было, даже Дженни еще не подошла: ну она-то, возможно, наблюдала за дракой из окна, записывая эту дуэль на свой счет, но где же госпожа Дженни? Проректор показалась мне той, кто будет следить за порядком и правилами не хуже Мина.
Зельевар был вооружен застывшим усиливающим заклинанием: в его руках оно было похоже на огромную золотую сосульку. Оседлав поверженного ректора, Джеррит давил этой сосулькой на его горло: судя по вони рассыпанных заклинаний, зельевар использовал некое подобие выварки Поули, чтобы не дать Сокджину обратиться в дракона.
Нет, я, конечно, рассчитывала на их благоразумие. Думала, что мужчины все-таки возьмут себя в руки, услышат голос рассудка, увидят, что я не бегу за ними с растрепанными волосами, умоляя прекратить эти глупости… Ну вот что ты будешь делать, а?
– Замри! – заорала я так, что над садом с испуганными криками поднялась стая ворон. – Замри, где стоишь!
Камень Жельдра впился в ладонь, и ожили чары. Дуэлянты замерли: они могли двигать глазами и говорить, но не шевелиться. Я подбежала к ним и в ту же минуту, едва не сбив меня с ног, примчалась госпожа Дженни.
– Господь и все его святые! – воскликнула она, всплеснув руками. – Джин! Джеррит! Вы с ума сошли? Как это понимать?!
– Никто не смеет тянуть руки к моей истинной, – прорычал Сокджин и по его глазам стало ясно, что он пытается освободиться, но не может. Я по-прежнему сжимала камень: выпущу его, когда эти двое успокоятся.
Второй день я в академии, и уже такой скандал. Что будет завтра, даже думать страшно.
– Никто не смеет меня бить! – нервно вскрикнул Джеррит. – Это государственная измена! Покушение на королевскую кровь!
Студенты за нами испуганно переговаривались: кажется, никто из них не делал ставку на то, что примчусь я и окаменю дуэлянтов.
– Какая истинная? – раздался возмущенный голос, все обернулись, и Мин сразу же встал так, чтобы закрыть меня от Дженни, которая ворвалась на поляну с видом разгневанной драконицы. – Что за истинная?
Несмотря на то, что явление истинной пары было известно много веков и давно стало тем, что не нуждается в доказательствах, были и такие, кто в нее не верил. Мало ли, что драконы говорят? Почему-то своих истинных они почти всегда находят среди принцесс и баронесс, а не среди крестьянок и служанок.
Нет, бывали, конечно, и служанки, которые выходили замуж за драконов, но это было настолько редко, что не считается.
Вот и Дженни думала, что ее чар будет достаточно, чтобы разбить в крошку любые легенды.
– Что вы несете тут? – неприятным свистящим тоном промолвила она. – Джин, что за дурацкие выходки? Какая может быть дуэль в твоем положении? Ты ректор академии! Опомнись!
– Я говорила то же самое, – поддакнула я из-за плеча завхоза, который благоразумно не отступал. Дженни обернулась ко мне и отчеканила:
– Заткнись, шлюшка, и не вылезай от своих котлов.
– Замри-онемей, – сказала я и сжала камень еще сильнее. Дженни остолбенела: если бы взгляд мог поджигать, я бы уже полыхала вовсю. Еще сильнее Дженни злилась от того, что не могла говорить.
– Значит, так, – я сделала несколько глубоких вздохов, пытаясь успокоиться. – Я постепенно начинаю убирать действие камня. Первым пойдет Джеррит… идиот несчастный. Вторым господин Сокджин. Такой же идиот. А уже потом…
Я не успела договорить. В сад высыпал целый полицейский отряд в темно-синей форме: выглядели стражи порядка так, словно готовы были покрошить в капусту любую магию.
Офицер, который возглавлял отряд, изумленно уставился на окаменевших дуэлянтов, и я сразу же освободила их. Мужчины поднялись на ноги, и Сокджин тотчас же шагнул в сторону полиции.
– Что случилось, господа? – осведомился он. Видимо, офицер знал его, потому что поднес руку к козырьку и уважительно сообщил:
– Господин ректор, тут нужно разобраться с недоразумением. У нас заявление. В академии заложница.
***
Я разжала руку, и камень Жельдра выпал на землю, освободив остальных оцепеневших.
Намджун рядом. Мои родители рядом. Я не сумела от них сбежать, меня нашли почти сразу.
Все было напрасно. На какой-то миг меня окутало такое отчаяние, что перед глазами начала сгущаться тьма.
– Какая заложница? – нахмурился Сокджин. – Что за бред, Малькольм?
Малькольм тотчас же утратил весь свой боевой лоск и сделался похож на студента, которого застали за списыванием на экзамене.
– И тем не менее, господин Ким Сокджин, вот, – он протянул Мартину несколько листков бумаги, и я краем глаза увидела свой портрет. Никогда не думала, что попаду в полицейскую ориентировку.
У меня заключен пожизненный контракт с академией. Пусть меня хоть за ноги отсюда тащат, не вытащат. Сокджин может расторгнуть его, конечно, но он ведь на это не пойдет.
Или Намджун, у которого рушатся все его планы, пойдет на все, что угодно? Предложит Сокджину деньги, много денег. Замок на юге. Фамильные драгоценности и артефакты. А что могу предложить я? Только сомнительную истинность и уйму проблем.
Я уже успела узнать, как мужчины бывают хозяевами своего слова. Сами дали, сами и заберут.
– Ну и что? – спросил Сокджин, возвращая ориентировки. – Это наша повариха, да. У нее подписан бессрочный контракт с академией, она не может покинуть Дандевар.
Дженни, которая все это время смотрела то на Джина, то на полицейских, шагнула вперед и нервным дрожащим голосом воскликнула:
– Мошенница! Преступница! Заберите ее отсюда, офицер!
Я открыла было рот, чтобы посоветовать ей замолкнуть, но Патриция вскинула руку, призывая к тишине.
– Госпожа Дженни, помолчите, пожалуйста.
Дженни отступила, недовольно сопя и раздувая ноздри. Казалось, она готова была броситься в битву. Студенты застыли, предвкушая новые номера в программе. Как им будут завидовать товарищи, которые еще не приехали в академию!
– Да, госпожа Джису здесь, – произнес Сокджин и кивнул в мою сторону. Я утвердительно качнула головой, придавая себе спокойный и уверенный вид. – Она принята на работу в Дандевар, это сделано по ее доброй воле, без принуждения. Никто ее не прячет и не скрывает.
– С чего вообще взяли, что я тут в заложниках? – осведомилась я. – У меня здесь работа.
Малькольм скользнул по мне пристальным оценивающим взглядом, будто собирался увидеть кандалы на запястьях или веревку, которая опутывала ноги. Видно, он направлялся сюда с отрядом, чтобы спасать невольницу в лохмотьях из подземелья. А тут я стою красивая, спасибо Ульриху.
– С того, госпожа Джису, что ваши родители написали заявление о вашей пропаже, и вы во всекоролевском розыске, – важно ответил офицер. – Ваш жених, господин Намджун, сегодня прилетел в Ротбург, он ищет вас.
Ротбург был небольшим городком в пяти милях от академии. Из культуры и развлечений там были кулачные бои и пляски вокруг майского шеста.
– У меня нет жениха, – холодно сообщила я. – И это выглядит очень странно и нелепо. Я совершеннолетняя. Я имею полное право без отчета ехать туда, куда захочу, и работать там, где пожелаю.
– И вот именно сейчас я вижу попытку захвата заложницы на территории академии, – поддержал Джеррит. – Вы врываетесь сюда, показываете какие-то странные бумаги, пытаетесь вывести отсюда нашу сотрудницу. Этот, как там его, жених вам заплатил?
Малькольм посмотрел на зельевара тем взглядом, который советует замолчать, пока сказанное не довело до ареста.
– Ваша светлость, вы сейчас неправы, – произнес он. – Поступил сигнал, мы должны были его отработать по всей форме. Госпожа Джису, подтвердите при свидетелях, что находитесь в академии добровольно и не желаете ее покидать.
Дженни издала настоящее змеиное шипение. Будь ее воля, она бы выволокла меня из Дандевара за волосы.
– Подтверждаю, – кивнула я. – Меня здесь все устраивает.
Хотела было добавить “кроме дурацких призраков с их шуточками”, но не стала. Малькольм едва заметно качнул головой.
– Если вам нужна помощь, скажите прямо сейчас. Мы сможем вас забрать отсюда.
Он блефовал и понимал, что блефует. Если бы ректору Джину в самом деле надо было бы удержать меня в академии, ему никакая полиция не помешала бы.
– Разве только на кухне с мытьем посуды, – улыбнулась я. – И передайте господину Намджуну, что он мне не жених. Я не знаю о том, что он готовился сделать мне предложение… но даже если и так, я не принимаю его.
Во взгляде Дженни дымилась ненависть, и я на всякий случай подбросила защитных заклинаний. Мало ли, какую порчу она захочет наслать на меня.
– Понятно, – угрюмо кивнул Малькольм. – Что ж, тогда мы вас не задерживаем. Всего доброго.
И отряд двинулся прочь. Несколько мгновений мы все смотрели ему вслед, потом я улыбнулась и сказала:
– Раз все закончилось, прошу к столу. Там стынет киш лорен!